Удовлетворение архаических потребностей

Разбираемая в этом разделе стратегия ведения сновидения наяву восходит к ранним психоаналитическим разработкам [14]. В сновидении и в сновидении наяву раскрываются не только конфликты и нерешенные проблемы, но и тенденции желаний и их осуществление. Первая концепция Кататимно-имагинативной психотерапии исходила из теории конфликта, в соответствии с генеральной линией развития психоанализа. Пациент должен был переживать в образах такие сцены, которые несли в себе конфликт и проблемы (фиксированные образы), причем дозировано, приемлимым для него образом и, в то же время, регулярно. Ему нужно было их объяснить, сделать более близкими, он должен был вместе с психотерапевтом искать решения конфликта всегда, когда это казалось необходимым и целесообразным. Другими словами, мы вращались преимущественно в бессознательной и подсознательной сфере конфликтов, как это было описано в предыдущих главах.

В ходе долгой истории метода Кататимного переживания образов и его постепенного развития из области клинической эмпирики появилось сомнение, является ли эта стратегия, концентрирующаяся исключительно на конфликте, всегда исключительно правильной. Для некоторых пациентов, в особенности для пациентов с тяжелыми нарушениями (т. е. с нарушениями структуры Я, со слабым Я или с психосоматическими нарушениями) стратегия работы с конфликтным материалом казалась не только односторонней, но и скорее ослабляющей Я. К этому добавились данные клинического опыта, когда, наряду с несущими проблемы фиксированными образами, иногда появлялись также и совершенно противоположные образы, которым пациенты придавали очень большое значение. Имеются в виду бесконфликтные сцены в КПО особого рода. Для них характерно повышенное внутреннее участие, вовлеченность пациента, например, в какое-то эстетическое переживание, ощущение очень приятного самочувствия, появление приятного, приподнятого, часто даже блаженного настроения и т. п. Эти настроения могут отразиться также и во встречах с людьми, которые оказывают положительное эмоциональное воздействие, например, излучают успокоение и расслабление. Другая область - это чувство единения с природой. Сюда относятся мотивы воды и частая потребность что-то делать с водой, источником, ручьем, рекой или морем. Пациенты пьют, освежают водой лицо и тело, они купаются или плавают в ней и т. д. Связанное с этим удовлетворение относится к глубоко лежащим и сильным регрессивным потребностям. Обращение с водой совершенно явно принадлежит к прототипам разбираемых в этом разделе возможностей удовлетворения и успокоения. Прослеживание этого воздействия сновидения наяву и аналогичное наблюдение всего хода психотерапии в рамках бесконфликтных сцен и приятных переживаний удовлетворения концентрировалось в материал особого содержания, собираемый независимо различными психотерапевтами. Его обобщение и обработка привели к открытию второй составляющей метода Кататимного переживания образов, в противоположность к первой, ориентированной на конфликт составляющей.

Вначале я думал, что иногда спонтанно появляющиеся в процессе техники основной ступени КПО бесконфликтные элементы образов имеют самовознаграждающее значение. Поэтому я рекомендовал следовать желанию пациента, если он, например, захочет прилечь, поспать на солнечном летнем лугу (символика рая) или если при обзоре возвышающей душу панорамы с горы у него развивается соответствующее настроение. В то время я рассматривал это, с точки зрения теории научения, как естественное “усиление, подкрепление” (“Reinforcement”). Казалось разумным, таким образом, везде, где для этого был повод, предоставлять пациенту это вознаграждение.

В контексте глубиннопсихологической теории эти бесконфликтные сцены не могут, конечно же, восприниматься иначе как механизмы защиты относительно конфликтного содержания образов или относительно страха и депрессивной беспомощности, одиночества. Чтобы больше не останавливаться на теоретических деталях, уже сейчас следует сказать, что здесь, с одной стороны, определенную роль несомненно играют механизмы сокрытия конфликтов. С другой стороны, эти отношения все же более сложные и затрагивают новую теорию первичного нарциссизма, на которой здесь подробнее я останавливаться не имею возможности (см. [56], [45]).

Радикальный переход к нашим новым представлениям об удовлетворении архаических потребностей и последовательном допущении бесконфликтных сцен произошел в связи со случаем короткой психотерапии, состоящей из 15 занятий, где пациентка имела разносторонние нарушения [81]. Здесь я привожу в сокращенной форме тот самый случай, который и позволил впервые увидеть психотерапевтическое значение “второй составляющей Кататимного переживания образов ”.

Пример (23) *

Пациентке было 39 лет, она была замужем и имела двоих детей. Поводом для обращения за консультацией к нам послужили уртикарные угри (Acné excorié e), в течение года выступающие уже на лице и сильно на спине. Она также страдала от нарушений сна, заболевания желчного пузыря, спастических болей в подложечной области живота. У нее было депрессивное расстройство настроения. Она была нервной, легко возбудимой, и ее охватывало навязчивое опасение, что она должна умереть. Большинство симптомов существовало уже в течение 9 лет и было вызвано рождением второго ребенка. Когда она ехала тогда в роддом, она думала, что там умрет. Когда собирался глубиннопсихологический анамнез, пациентка не смогла сообщить ни одного релевантного факта. Актуальные конфликты отвергались, пациентка привыкла скрывать их во всем. Ее поведение производило впечатление чего‑ то ученически-детского. Записанный ею протокол напоминал школьное сочинение, а в КПО это несколько по‑ детски наигранное впечатление подтвердилось, когда она пустила плыть по ручью бумажный кораблик, бросала в реку камешки и т. д.

Для КПО были характерны мотивы луга и другие образы ландшафта, которые были исключительно приветливыми, усеянными цветами, залитыми солнечным светом, то есть не только лишенными проблем, но прямо‑ таки воплощением “детской книги с картинками”, как это назвали участники одного из моих семинаров. Ей нравилось полежать на лугу, она наслаждалась приятными сценами или засыпала. Осматривая дом, она нашла на чердаке копну сена, в которую улеглась спать. Когда она представляла сцену со своей семьей на природе, кругом царила одна лишь гармония и радушие. Все попытки выявить стоящую за этим проблематику оставались безуспешными. Таким образом, пациентка была недоступна психотерапии, ориентированной на работу с конфликтом. Я проводил супервизию этого случая, как и всех других, входящих в программу исследований, которые проводил H.‑ M.Wä chter. Он представил мне этот случай как “неподходящий для нашей программы”.

У меня возникла гипотеза, что пациентка явно следовала сильной внутренней потребности, когда она не только затушевывала, скрывала конфликты, но и по неизвестным нам причинам бессознательно инсценировала в явно завышенной (идеализированной) форме разнообразные переживания, приносящие ей удовлетворение. Я посоветовал коллеге, у которого сложился скорее негативный контрперенос в отношении этой неподходящей для психотерапии пациентки, занять позицию предоставления свободы действия и подождать, в какой форме будет развиваться дальше сновидение наяву. Стиль КПО и установка пациентки, тем не менее, не изменились вплоть до конца психотерапии. По окончании 15 сеансов, в соответствии с предварительной договоренностью, ее амбулаторное лечение было прекращено.

Результат психотерапии оказался для нас в значительной мере неожиданным. Субъективно пациентка чувствовала себя исключительно успокоенной и избавленной от напряжения. Спастических недомоганий в подложечной области живота и желчном пузыре больше не было, сон существенно улучшился, перепады настроения также были меньше и короче. Исчезло даже навязчивое опасение, что она должна якобы умереть. Проявления уртикарных угрей частично отступили, по сравнению с данными прежних осмотров. В течение проводившегося затем более трех лет наблюдения рецедива обнаружено не было. В соответствии с этим, исследования при помощи психологического тестирования показали уменьшение психосоматических жалоб (Гиссенский опросник), существенно понизились показатели невротической тенденции (по Бренгельманну) и явно проявляющегося страха (по Тейлору).

Комментарий. Для нас было очень важно, что существовавшая здесь в течение 9 лет психосоматическая симтоматика подверглась устойчивому улучшению, благодаря подобной избегающей конфликты Кататимно-имагинативной психотерапии. Еще более поразительным было то, что, в соответствии с клиническим опытом, удалось оказать радикальное воздействие на очень упорный симптом навязчивого страха.

Между тем ряд других психотерапевтов может также рассказать о похожих случаях, протекавших в бесконфликтной среде, некоторые из которых, несмотря на очень короткую продолжительность (10 и менее сеансов), привели к заслуживающим особого внимания хорошим результатам и выдержали контрольные испытания (ср. [45], [82]).

Мы должны сделать вывод, что составляющая бесконфликтных сцен и/или удовлетворение архаических потребностей - как бы их ни называли - представляют собой существенно важный, новый психотерапевтический компонент метода Кататимного переживания образов. Представляется целесообразным развивать далее этот подход и систематически его исследовать.

Исходя из психоаналитически-теоретических позиций, мы наблюдали содержание сновидений наяву, которые можно было бы отнести к регрессии либо на первично-нарциссическую фазу переживания, либо на более орально окрашенную, изредка анально акцентуированную фазу удовлетворения. Некоторые теоретические пояснения я привожу в этой связи в других работах ([23] и, особенно, [45]).

Я не могу здесь слишком растягивать тему удовлетворения архаических потребностей, какой бы важной она ни была. Где бы ни встречались элементы кататимной панорамы основной ступени КПО, психотерапевт должен быть к этому подготовлен и знать, что в представлении бесконфликтных сцен заключен значительный психотерапевтический потенциал. Приведу вначале два примера.

Пример (24)

Этот пример демонстрирует успокаивающее и вегетативно очень седативное действие использования воды.

50-летний врач поступил на лечение после операции на слепой кишке. Операция была для него неожиданной и оставила после себя ощущение экзистенциальной угрозы. С этим, в качестве характерного переживания, связывалось состояние сильной слабости, беспомощности. Он был беспокоен, не мог спать, и - хотя он и был прикован после операции к постели - давление у него было 170/120, в то время как обычные для него показатели составляли до операции не более 130/80. Этот человек был знаком с аутотренингом, а также имел опыт работы с КПО. Теперь, вызвав у себя при помощи аутотренинга состояние расслабления, он образно представил себе сцену, где мог пассивно предаться окружающей его природе. Он представил себя плывущим на спине по медленно текущим водам реки. Скоро он ощутил, как вода несет его, и целиком предался чувству все возрастающего слияния с омывающими его водами. Образ комплектовался в большую, широкую реку, наполненную до краев водой. Река расходилась на два рукава и была окружена зелеными лугами. Пациент старался подольше выжидающе придаваться чувству покачивания на воде, которое оказалось очень приятным. В этот день он повторил это упражнение несколько раз. Тем самым он переживал значительное расслабление и успокоение, что также оказывало положительное влияние на расстройства сна. Измеренное на следующий день кровяное давление составило 130/80.

Комментарий. Поразителен эффект быстрого воздействия на вегетативную систему. Самостоятельные упражнения, в которых аутотренинг сочетался с характерными, удовлетворяющими архаические потребности кататимными образами, имеют большое значение для глубокого, немедикаментозного успокоения психовегетативной системы. Его величина становится видна по снижению диастолического (нижнего) давления.

Этот пример имеет определенные параллели с использованием воды у описанной на с. 66 - 67 пациентки с гиперфункцией щитовидной железы. Три истории болезни, которые описал A.Pszywyj[58], показывают в совершенно разных случаях характерный и стойкий психотерапевтический эффект имагинируемого купания.

Пример (25)

Этот второй пример показывает установление архаического удовлетворения в индивидуальном случае и опасность, которая может быть связана с самостоятельным упражнением.

Меня позвали к пациентке, находившейся на лечении в университетской клинике. Она была замужем, и ей было около 40 лет. Она была госпитализирована из-за тяжелого, рецидивирующего язвенного колита (Сolitis ulcerosa). Я знал эту пациентку, так как она прежде уже проходила у меня лечение в похожем остром состоянии. Я застал ее в палате весьма возбужденной. Она торопливо звонила по телефону одной подруге за другой, у которых она разместила шесть своих детей, чтобы прямо из кровати решить связанные с ними вопросы. В ходе нашей беседы я прежде всего попросил ее рассказать об актуальных для нее проблемах. Она страдала от страха, что кто-то переманит от нее кого-то из ее детей и/или что ее тяжелое, уже много лет неотступающее заболевание станет для нее смертельным. Чрезмерно высокая активность была попыткой, защититься от этого панического страха. Она спала беспокойно и очень мало, почти ничего не могла есть и, несмотря на медикаментозное лечение, имела частый стул с кровяными выделениями. Было видно, что ей обязательно необходима кризисная психотерапевтическая помощь. К сожалению, у меня было мало времени - через день у меня была запланирована встреча в другом городе. И я попытался наилучшим образом использовать ситуацию.

Я должен был довести до ее сознания, что в настоящий момент для нее важнее всего успокоиться, чтобы иметь возможность рассмотреть свое состояние с некоторой дистанции и более уравновешенно - и тем самым более реалистично. После того, как она смогла это принять (а моя подчеркнуто полная спокойствия манера держать себя, пожалуй, тоже соответствовала ее обусловленному переносом ожиданию), я предпринял кризисное психотерапевтическое воздействие при помощи КПО. Я спросил ее о какой-нибудь ситуации в ее жизни, связанной с природой или с общением с людьми, в которой она чувствовала себя особенно хорошо и в полной безопасности. После короткого раздумья она описала мне свой сад в летнее послеполуденное время. Она лежала в шезлонге, а солнечный свет пробивался скозь цветущие розы.

Я попросил ее целиком вжиться в эту сцену, и стал ждать очень коротких вербальных сообщений, чтобы удостовериться, что представленный образ сохраняется. Она должна была целиком предаться царящему в образе настроению и в медитирующей манере принять в себя этот образ. Спустя примерно 15-20 минут я попросил пациентку постепенно завершить образ, но оставаться еще и дальше в настроении распространяющегося покоя и расслабления. Затем я тихо покинул палату.

На следующий день я нашел пациентку значительно спокойнее, расслабившейся, более раскованной. Она приветствовала меня приветливой улыбкой, лежа в постеле. Снялось напряжение в актуальном состоянии.

Она хорошо спала и имела аппетит. Утихло перистальтическое беспокойство в области прямой кишки. В целом я констатировал явное изменение вегетативного состояния и психической установки тяжелобольной женщины. Во время моего второго визита я провел упражнение еще раз и попросил ее самостоятельно представить себе этот мотив в свободную минуту или вечером, так как на следующий день я прийти не мог.

Через день она по-прежнему чувствовала себя относительно хорошо. Лечащий врач-терапевт был весьма доволен. Она мне только сообщила, что во время самостоятельного упражнеия случилась неприятная реакция. После представления сцены в шезлонге она начала физически сжиматься и становилась все меньше и меньше. В конце она чувствовала себя словно потерянный в шезлонге эмбрион. Это вызвало у нее беспокойство, но все же не испортило полностью настроение.

В последующие дни я продолжил упражнение в моем присутствии и провел с ней облегчающие беседы на актуальные темы. Пациентка продолжала стабилизироваться и смогла с пониманием отнестись к известию об очень плохих результатах исследования ее заболевания кишечника, которые требовали проведения операции. Она смогла принять это известие почти без всякого изначально существовавшего депрессивного настроения.

Комментарий. Здесь также КПО не выполняет никаких других функций, кроме кризисного воздействия. Отчетливо видно сильное воздействие на психовегетативную систему уже благодаря первому сеансу. С этим связано не только ободрение, поддержка пациентки, но и сильный аванс доверия для психотерапевта. Становится отчетливо виден технический путь представления индивидуальной, удовлетворяющей потребности сцены, которую в случае таких особых пациентов психотерапевт как раз и не может встретить. Здесь, как и при использовании мотива воды, в каждом отдельном случае необходимо в ходе предварительной беседы выяснять, в чем для пациента заключается удовлетворяющая сцена нарциссического, орального или, возможно, анального удовлетворения инстинктов (или/и соответственно желаний).

Особенно поучителен у этой пациентки небольшой промежуточный случай, когда архаически удовлетворяющая (нарциссическая) сцена внезапно превращается в полную страха. Нет нужды останавливаться на содержании стремления стать меньше - тенденция к эмбриональной регрессии становится слишком явной. Никогда нельзя предсказать, когда и каким образом удовлетворяющий образ приобретет негативный акцент или даже обратится в негативный, полный страха образ. По этой причине самостоятельные упражнения у пациентов не рекомендуются. Архаически удовлетворяющие представления должны проводиться только в присутствии психотерапевта, который может направить содержание образов и психотерапевтически воздействовать на возможные отклонения. Впрочем, это “опрокидывание” довольно характерно, и при длительном представлении какого-то особенно удовлетворяющего мотива психотерапевту следует быть к этому готовым. Другие примеры и выводы см. в [45].

В обычной психотерапевтической работе описанный здесь опыт использования второй составляющей метода КПО на его основной ступени можно использовать двояким способом.

1. Если пациент вопреки всем ожиданиям не выявляет конфликтного материала, а наоборот, представляет в панораме в значительной мере или исключительно приятные и гармоничные образы, психотерапевт не должен пытаться заставить его от этого отказаться. Даже при некотором напоре в этом случае не удается отыскать конфликты или спровоцировать их. Принимая во внимание этот факт, психотерапевту следует занять позицию предоставления свободы действий и дать пациенту возможность широко переживать эти преимущественно положительные образы. Он может еще расставить акценты в том или ином месте. Психотерапевт может с уверенностью исходить из того, что и этот процесс будет иметь терапевтическое значение и что тем самым он помогает пациенту. Правда, путь помощи теперь в меньшей мере проходит в направлении внутреннего противопоставления через прорабатывание конфликта. Созревание личности происходит здесь благодаря усилению Я, связанному с усовершенствованием самосознания и с отношениями к людям или окружающему миру вообще (ср. [45]).

2. Если психотерапия на основной ступени КПО протекает сравнительно обычно - таким образом, как представлено в этом семинаре, с наплывом фиксированных образов и других конфликтнообусловленных элементов, - психотерапевт, на основании знания этой новой психотерапевтической составляющей, будет осознанно внимательно регистрировать все те сцены, которые пациент переживает в ходе обычного течения сновидения наяву. Далее он попытается, в соответствии с переживаниями, усилить эти пассажи у пациента (например, предложив в связи с этим мотивы воды, чтобы смочить ноги, руки или лицо, искупаться в воде, поплавать в ней или попить ее). Там, где всплывает приятный образ ландшафта, психотерапевт должен побуждать пациента проникнуться этим образом и в медитативной форме принять в себя его настроение - все равно, будь то вид с вершины горы, пейзаж луговой долины или какой-то другой образ. То же самое, естественно, относится и к сценам спонтанных встреч с добродушным, приветливым животным или приятным, желанным человеком. Далее имеет смысл завершать сеанс одной из таких сцен, после того как пациент ее испытает. Ставший теперь осознанным образ и его настроение могут продолжиться дальше. На самом деле примечательно, сколько внутреннего спокойствия и стабильности выносят пациенты из этой части психотерапии. С этим связаны феномены преобразования в КПО на последующих сеансах. Они отнюдь не сигнализируют, что это обязательно сокрытие господствующей проблематики. Наоборот, зачастую это -знак усиления Я с открытостью ко всему новому и с усилившимся мужеством к новым решениям в сновидении наяву, часто даже при преодолении, победе над реальностью. Эта вторая составляющая КПО может быть отнесена к категории “анаклитической психотерапии” (по типу опоры). С точки зрения инстинктивной динамики, ее базовой основой служит первично-нарциссическая и оральная регрессия.