Глава десятая. Мистер Хьюз утверждает: «подлинное ведовство имеет место только там, где вызываемые силы сознательно считаются злыми

Кто же такие ведьмы?

Мистер Хьюз утверждает: «Подлинное ведовство имеет место только там, где вызываемые силы сознательно считаются злыми, и где те, кто принимает участие в операции, ищут помощи у энергий, являющихся внешними по отношению к общепринятым воззрениям и верованиям». Если это правда, то ведьмы, о которых я толковал всю дорогу — вовсе никакие и не ведьмы.

Кто же они в таком случае? Это просто люди, именующие себя «вика»,, «мудрые», практикующие древние ритуалы и сохранившие — наряду с кучей суеверий и знахарством — оккультное учение и работающие практики, которые сами они называют магией или колдовством (ведовством). Люди вроде них ранее всходили за обладание подобного рода знанием на костер — часто для того, чтобы отвести подозрения от других. У нас в Каслтауне есть мемориал девяти миллионам людей, под пытками отдавшим свою жизнь в той или иной форме за ведовство.

Эти вика работают обычно ради благих целей и помогают попавшим в беду всем, чем могут. Конечно, что бы ты ни делал в этом мире, обязательно наступишь кому-нибудь на хвост. Если ведьма устраивала хороший урожай зерновых в прежние времена, ее первым делом обвиняли в сбивании цен. Думаю, делать категоричные заявления, не владея в полной мере предметом, по меньшей мере немудро.

Далее мистер Хьюз говорит: «Физически способности ведьмы — это способности доисторических людей. Насколько допустимы добрые дела, вершимые со злыми намерениями, пусть решают теологи». Ответить на этот вопрос, думаю, можно с помощью известной иезуитской максимы: «Злые деяние всегда допустимы ради благих целей, или когда они направлены на благо Ордена». Впрочем, ее пусть тоже оценивают теологи.

Полагаю, использование ведьмой любых находящихся в ее распоряжении физических возможностей оправдывается благом ее общины, если она при этом не наносит никому вреда. Мистер Хьюз также утверждает, что ведьмы применяли

и продавали яды. Возможно и так, однако ведьмы современные в них не особо разбираются. Им смутно известно, что чемерица смертельно опасна — как собственно, и гербицид — но рассчитать правильную дозу того и другого они все равно не смогли бы... да и отыскать эту самую чемерицу тоже.

В Средние Века всякий раз, как разражалась эпидемия тифа — а случалось это весьма часто — было очень удобно поднять крик, что это ведьмы или евреи отравили колодцы. Только то, что ведьма могла владеть какими-то доисторическими методами для исцеления детских болезней, еще не означало, что делала она это непременно со злым умыслом. Да, некоторые индивидуальные специалистки могли делать неправильные и злые вещи, но разве их одних можно в подобном упрекнуть?

Самый очевидный способ причинения вреда — симпатическая магия, создание образов. Этим занимаются по всему миру. Если жертва знает, что кто-то сделал ее изображение, и твердо верит, что это ее непременно убьет, то вполне может запугать саму себя до смерти. Что стоит ведьме изготовить чье-нибудь изображение и пугать им человека, если тот верит, что она обладает способностью убивать? Кто угодно может сделать это, и эффект будет по большей части таким же, так что такая разновидность причинения вреда исключительной прерогативой ведовства не является.

В 1318 году епископ французского города Труа был отдан под суд. Следствие показало, что он сделал восковую фигурку, изображающую королеву Франции и, совершив с нею ряд непотребств, сжег ее, и — подумать только! — королева после этого умерла!

Далее (на странице 146) мистер Хьюз заявляет:

«Ведьмы наводят чары, устраивают смуту, отравляют, лишают скот потомства и порабощают род людской; они служат дьяволу, пародируют христианские ритуалы, якшаются с врагами короля, совокупляются с другими ведьмами в форме мужской или женской, принимая их как инкубов или суккубов, а также творят блуд с домашними животными.

Более того, делают они все это намеренно, пребывая в уверенности в том, что служат своему дьявольскому повелителю и бросают вызов небесам. Смятение и заблуждение царят

в целях их и желаниях, а ритуалы далеки ото всех истинных и общепринятых процедур, и все же творят они их, и причины их поступков лежат в самых древних религиозных представлениях».

Остается предположить, что он думает, будто знает, о чем говорит; я же со своей стороны вынужден уверить мистера Хьюза, что, согласно имеющейся у меня информации, большинство этих обвинений не имеет никакого отношения к действительности. Ведьмы действительно наводили чары, чтобы остановить Гитлера после падения Франции. Они собрались вместе, возвели гигантский конус силы и направили в разум Гитлера мысль: «Ты не можешь пересечь море!», «Ты не можешь пересечь море!», «Тебе не пройти!», «Тебе не пройти!» — точно также как их праотцы делали для Красавчика¹, а их собственные пращуры — для Испанской Армады со словами: «Прочь!», «Прочь!», «Вам не высадиться на берег!». Это ли якшание с врагами короля? Я не хочу сказать, что это они остановили Гитлера. Мне лишь довелось стать свидетелем очень любопытной церемонии, целью которой являлось внедрение определенной идеи в его разум; ведьмы повторили ее несколько раз, и хотя все было готово для вторжения, Гитлер даже не попытался осуществить его. Ведьмы рассказывали мне, что их предки точно так же пытались спроецировать ту же самую мысль в разум Красавчика.

В случае с Армадой захватчики уже были у берегов Англии, прежде чем ведьмы вообще прознали об этом. Ведьмы понимали, что попытки добраться до короля Филиппа обречены на провал: он был слишком далеко и не мог изменить курс Армады, а о том, кто командует вторжением, у них не было ни малейшего понятия. Все, что они могли сделать, это послать общую идею: «Прочь!», «Прочь!», «Вам не высадиться на берег!», «Вам не высадиться на берег!» — в надежде, что она возымеет какое- то действие. Если бы ведьмы могли поднять бурю, они, несомненно, так бы и сделали, но они не знали, как, и просто молились своим богам, чтобы те навлекли беду на вражеский флот. Вполне возможно, в молитве упоминались и штормы.

1 Имеется в виду Красавчик Принц Чарли, Карл Эдуард Стюарт (1720-1788), якобитский претендент на английский и шотландский престолы, предводитель восстания против дома Ганноверов в Шотландии (знаменитый «45-й год»).

Я сомневаюсь, чтобы ведьмы когда-либо причиняли разорение земле; по крайней мере, я сам никогда о таком не слышал, и ни им, ни мне неизвестно, как вообще приступить к такой задаче. Меня чрезвычайно интересует информация по данному предмету — если возможно, с датами и названиями мест. Не могу со всей ответственностью утверждать, что ни одна ведьма никогда не порабощала человеческое существо, или не лишала скотину потомства — точно так же как не могу я и утверждать, будто ни один епископ никогда никого не убивал с помощью магии или яда. О ведьмах, творящих подобные дела, мне ничего не известно, а вот о епископе Труаском и о некоем Борджиа, который был епископом прежде чем стать папой^[39], знаю очень хорошо.

Совокупление с инкубами и домашними животными — просто мерзкий вздор, как и утверждение, что ведьмы служат своему дьявольскому господину. Все это было просто-напросто выдумано в годы гонений, когда ведьм не стали бы приговаривать на ровном месте, и Церковь была вынуждена повесить на них хоть какое-то преступление, подразумевавшее смертную казнь. У ведьм есть свои боги, и они верят, что боги эти добры; может ли христианин сказать большее о боге, которому поклоняется он? Да, вполне вероятна путаница, или, вернее, некоторая разница между ритуалами и практиками, принятыми в разных ковенах. Но разве практики, скажем, британских израелитов, мормонов и плимутских братьев образуют единое гармоничное целое? А ведь все они — очевидно христианской веры.

В эпоху ужасов, сразу после катастрофического Крестового похода детей^[40] папа Иннокентий III сделал хирургию преступлением. Он объявил старую дохристианскую веру ересью и колдовством и снарядил на борьбу с нею инквизицию.

Около девяти миллионов человек погибло под пытками. Орден доминиканцев, основанный святым Домиником, аскетом-фанатиком, трижды в день занимавшимся самобичеванием и имевшим милое обыкновение ощипывать птицу живой,

получил власть преследовать еретиков и распространил легенду о заговоре против Христа. Говорят, они действительно верили во что-то из того, что проповедовали, но допустить это мне сложно, хотя самые невежественные из внимавших этим проповедям, разумеется верили.

Совершенно очевидно, что на всей этой оргии гонений, как и во всех более ранних случаях преследований различных еретических сект, кто-то очень крупно нажился, как верно и то, что все жертвы действительно были виновны — в том, что поклонялись своим богам своими способами.

Кто-то говорит, что Церковь просто составила подробные списки и принялась планомерно пытать ведьм и рыцарей- тамплиеров, пока те не признавались по всем пунктам обвинений, и это-то и объясняет все моменты сходства между ними. Но это верно лишь отчасти. Главное сходство — отнюдь не в общих обвинениях, но в малозначительных, казалось бы, деталях, сильно напоминающих то, что и по сей день творят в Африке, Америке и на Мадагаскаре; и о деталях этих инквизиторы не имели понятия. Неоспоримый факт, что обычный человек может нагромоздить кучу лжи, но вряд ли он окажется в состоянии выдумать множество мелких деталей и ввести в заблуждение опытного дознавателя при перекрестном допросе, выдав тем самым достаточно на первый взгляд не столь уж важных фрагментов истины.

Именно поэтому солдат в случае попадания в плен учат говорить только свое имя, звание и номер и даже не пытаться запутать врага ложной информацией, так как обычно при этом выдается некоторое количество правдивых фактов, могущих сыграть тому на руку. Офицеров же в свою очередь учат допрашивать пленных и выуживать крупицы правды из самых диких и неправдоподобных историй. Инквизиторы были опытнейшими перекрестными дознавателями, но не всегда, по видимому, понимали важность всплывающих в процессе следствия мелких деталей. Их задачей было вывести ересь на чистую воду, и они выполняли ее со всей тщательностью.

Часто говорят, что ведьмы сознавались в самых непростительных практиках. Да, это правда, но давайте не будем забывать, почему они делали это. Пол Карус в своей «Истории Дьявола» (стр. 323, архив Международной Ассоциации Фольклора) называет «Маллеус Маллефикорум», или «Молот ведьм», самой позорной из когда-либо написанной человеком книг.

В нем авторы советуют начинать процесс над ведьмой с вопроса о том, «верит ли подследственная в колдовство» и добавляют: «Имейте в виду, что ведьмы чаще всего отвечают отрицательно». Если преступница и вправду отрицает это, инквизитор продолжает: «В таком случае сожженная ведьма является осужденной безвинно». Отрицание колдовства мгновенно подписывает подследственной приговор, ибо, согласно «Молоту ведьм», «не верить в колдовство — величайшая ересь» (haeresis est maxima opera maleficorum non credere).

Впрочем, если обвиняемая отвечала на вопрос утвердительно, пытка все равно заставляла ее сознаться. Ссылаться на неведение было совершенно бесполезно, так как отказ от признания сам по себе считался преступлением под названием maleficium tacitumitatis. Спасения не было, и лучшее, что могла сделать жертва на дыбе — это признаться сразу и во всем, даже не пытаясь ничего отрицать, ибо это, по крайней мере, сокращало процедуру.

На странице 330 мы находим: «Прежде чем начинались пытки, обвиняемую заставляли выпить ведьмовской суп — омерзительное варево, в которое вмешивали пепел сожженных ведьм, призванное защитить заплечных дел мастеров от злого колдовства».

Для той же цели использовалась и грязь с пола темниц.

На той же странице рассказывается о пытке, примененной в 1631 году к некой женщине в первый день процесса над нею.

К сожалению, автор не уточняет места событий и кто этим занимался — инквизиторы или реформисты, но вот вам перевод из книги Конига «Результаты человеческих заблуждений»¹ (стр. 130); см. также Золдан «Процессы над ведьмами»

(сс. 169-170)²:

1) Палач связывает беременную женщину и вздергивает ее на дыбе. Затем он пытает ее, пока у нее сердце не разорвется.

2) Если она не признается, пытку повторяют... Он остригает ей волосы, выливает бренди ей на голову и поджигает.

3) Подмышки ей он намазывает серой и поджигает ее.

4) Руки ей связывают за спиной, поднимают на веревке к потолку и внезапно роняют вниз.

5) Такое поднимание и роняние продолжаются несколько часов, пока палач и его подручные не уйдут обедать.

6) Когда они возвращаются, руки и ноги жертве связывают за спиной; на спину наливают бренди и поджигают.

8) Потом на спину ей кладут тяжелый груз и снова вздергивают к потолку.

9) Затем ее опять растягивают на дыбе.

ю) Доску, утыканную гвоздями, кладут ей на спину и поднимают к потолку.

и) Палач связывает ей ноги и привешивает к ним груз в пятьдесят фунтов¹.

12) Палач <... > помещает ей ноги в тиски и заворачивает винт, пока из пальцев не начинает идти кровь.

13) Ее снова растягивают и колют иголками разными способами.

14) Теперь палач из Драйссигакера приступает к пытке третьей степени. (Примечание: никаких указаний на то, что именно он сделал).

15) Зять палача вздергивает ее к потолку за руки.

16) Палач <... > порет ее лошадиным кнутом.

1 Немногим меньше 23 кг.

17) Ее помещают в тиски, которые не снимают шесть часов.

18) Ее безжалостно порют кнутом. Все это проделано в первый день».

(Примечание: из этого списка выпущен пункт номер у.

У меня нет оснований предполагать, что он был менее болезненным, чем остальные.)

У Ли в «Истории испанской инквизиции» (том III, стр. 24) мы находим выдержки из протоколов допросов под пыткой¹. После долгой пытки инквизитор увещевает жертву: «А теперь расскажи нам все».

«Если бы я знала, что сказать, я бы так и сказала. О, сеньор, я не знаю, что мне сказать. О! О, они меня убивают — если бы мне только сказали, что говорить... О, сеньоры, о, мое сердце... отпустите меня, и вам скажу всю правду; я не знаю, что мне сказать... Отпустите меня ради Господа... скажите мне, что я должна говорить... Я сделала это, я это сделала... Мне больно, сеньор... Отпустите, отпустите меня, и я все скажу. Я не знаю, что должна сказать... Сеньор, я это сделала... Заберите меня отсюда и скажите, что я должна говорить.. Я не помню, скажите мне, что я должна говорить. О, я несчастная; я скажу все, что от меня хотят, сеньоры... они ломают мне руки! Ослабьте хоть немного... Да, я сделала все, что обо мне говорят... Что вы хотите, чтобы я сказала? Я сделала все — отпустите меня, я не помню, что должна сказать... О, о, о, я скажу все!»

И снова жестокий голос произносит: «Расскажи нам все!» Когда бедняжка уже достаточно измучена, ей диктуют, что сказать, и кого еще оговорить. Обычные люди даже если и знают об этих зверствах, то все равно спокойно и к вящему своему удобству забывают. Но ведьмы помнят о таком отношении к своим предшественницам, как и о том, что дни гонений — по крайней мере, во многих местах — еще не подошли к концу, и потому остаются в подполье.

Олдос Хаксли в самой своей замечательной книге «Лудун- ские дьяволы» (стр. 177) пишет о пытках и смерти Урбена Грандье, якобы околдовавшего нескольких монахинь в 1634 году. Все подробности взяты из судебных записей и совершенно подлинны.

«В присутствии двух аптекарей и нескольких врачей Грандье раздели, обрили ему все волосы на теле и принялись колоть до кости длинной острой иглой... боль была ужасная, и через заложенные камнями окна крики пытаемого слышала непрерывно растущая толпа любопытных, собравшаяся на улице. Из официального перечня пунктов обвинения, предъявленных Грандье; известно, что вследствие крайней затруднительности обнаружения маленьких нечувствительных областей на теле преступника, из пяти этих дьявольских отметин, упомянутых настоятельницей, обнаружить удалось только две. <...> Методы Маннури, можно к этому добавить, оказались восхитительно просты и эффективны. После бесчисленных мучительных уколов он незаметно перевернул иглу и прижал к плоти человека тупым концом. И — поразительно! — боли не было; именно это место дьявол и пометил!

Если бы ему было дозволено продолжать и далее сколь угодно долго, Маннури, без сомнения, обнаружил бы все отметины. К несчастию, один из аптекарей (какой-то неблагонадежный проходимец из Тура) оказался не столь самодоволен, /аг/с Эе- ревенские доктора из Лу-Бардемона, собравшиеся для надзора за экспериментом. Уличив Маннури в жульничестве, он выразил свой протест, однако, тщетно. Его жалобу просто оставили без внимания. Маннури же и остальные тем временем стакнулись самым благодарным образом».

Стр. 235: «Судьи видали адвоката лишь трижды за все время. Затем после обычных благочестивых прелиминарий они вынесли свое решение; оно оказалось единодушным. Грандье приговорили к «дознанию», сначала обычному, а затем чрезвычайному.

<...> С веревкой на шее и двухфунтовой свечой в руках он должен был просить отпущения у Бога, короля и правосудия... и затем быть сожжен заживо. Его раздели и в несколько минут тело его было лишено всех волос. «Усы и бородку., теперь брови, — командовал судья. —А теперь ногти, выдерните ему все ногти».

Стр. 244: «Связанного его разложили на полу, а ноги от ступней до коленей зажали меж четырех досок, из которых внешняя пара была закреплена, внутренняя же подвижна. Вбивая клинья между двух подвижных досок, можно было переломать жертве ноги. <...> Первый клин вбили между колен, затем другой — меж ступней. Когда его забили по самую шляпку, настал черед третьего — сразу под первым. <...> При втором же ударе по четвертому клину несколько костей стоп и лодыжки были сломаны. <... > Затем взяли пятый.

Пытаемый взмолился: «Отец мой, верите ли вы в самом деле, */то это хорошо — спасти человека от боли, чтобы он сознался в преступлении, которого не совершал?» «Ты был чародеем, ть/ заключил сделку с дьяволом!», — был ему ответ. Когда Грандье снова запротестовал, что невинен, шестой клин вбили меж досок, и седьмой, и сразу восьмой; кости коленей, голени, лодыжки и ступни — все было раздроблено!»

Стр. 249: «Двухфунтовую свечу вложили Грандье в руки и подняли его с телеги, дабы он просил прощения, как то предписывал приговор, за свои преступления, но колен у него больше не было, чтобы их преклонить. Когда его опустили ногами на землю, он упал на нее лицом вперед».

В конце концов Грандье действительно сожгли заживо, приняв все меры, чтобы смерть его оказалось самой мучительной из возможных.

После ликвидации всех бедняков, преследования обратились туда, где можно было разжиться деньгами, и среди прочих — против рыцарей-тамплиеров, некогда сделавших так много для христианства. Их обвинили в ереси, во множестве иных прегрешений и в противоестественном пороке. Вопрос о том, насколько они, или хотя бы некоторые из них были виновны с технической точки зрения, остается чрезвычайно спорным, но очень многие, вне всяких сомнений, были неповинны ни в какой осознанной ереси.

Мистер Хьюз далее заявляет, что в рамках ведовского культа отправляли черную мессу, на которой высмеивали христианские таинства и воздавали почести дьяволу. И снова позволю себе заверить его, что, хотя мне довелось бывать на многих шабашах, я ни разу не видал ничего подобного практикам,

в которых он нас обвиняет, если только, конечно, он не имеет в виду церемонию «вина и печенья», могущую являться имитацией древнего христианского агапе, или пира любви, хотя лично я думаю, что она куда древнее. Я не хочу сказать, что черную мессу никто никогда не служил, но что делали это не ведьмы — в том я, сообразно своим знаниям, уверен.

Нам остается только принять тот факт, что, хотя культ крайне интересен и местами очень утончен, он первобытен по природе своей, и что когда люди любого сообщества «спускают себя с тормозов», то неизбежно случаются всякие вещи и участники совершают поступки, которые ни за что не совершили бы в нормальных условиях и в трезвом рассудке. Нет сомнения, что пуритан это весьма оскорбляет; но ведь пуритане и видят для себя честь в том, чтобы постоянно скорбеть не о том, так о другом, так что точку зрения ведьм вполне можно понять.

Мы много говорим о религиозной свободе, о правах личности, но ведьмам почему-то во всякой свободе отказываем.

Их до сих пор преследуют на том только основании, что какой- то любитель совать свой нос в чужие дела оказался шокирован, застав в уединенном месте ночью голых людей, танцующих вокруг огня, много сотен лет назад. Обыватели и в наши дни склонны испытывать потрясение от того, что видят на пляжах и в прочих местах, и немедленно после мчатся сломя голову в газеты с жалобами. Другое дело, что сейчас над ними по большей части смеются. Пляжи, конечно, — место общественное, и люди имеют право жаловаться, но шабаш всегда был сугубо частной вечеринкой, и напороться на него могли только те, кто специально ночами рыскал по округе в надежде испытать моральный шок.

Ведьмы сотнями лет проводили свои встречи в сугубо частном порядке; они всегда искали пути из этого мира в мир воображения. Для определенного рода личностей подобное освобождение от пут реальности имело огромное значение, а эти нечастые ночи свободы становились тем, ради чего можно жить. У первобытных людей пляски были совершенно обычной формой религиозной экспрессии. В ведовской традиции они необходимым образом предваряли собой пик шабаша, связанный с выплеском энергии. Могут у них быть и другие цели, такие как просто красота и радость.

Для тех же, кого Честертон обзывал «бандой омерзительных кальвинистов», то был ГРЕХ. Хотя тот же Фома Аквинский возражал: «Не все плясуны непременно прокляты». Да, кто-то может напороться неожиданно на шабаш и быть глубоко шокирован, но англо-саксы вообще печально известны своей склонностью к этому состоянию и к непременно вытекающим из него жалобам властям.

Мне рассказывали, что в древние времена ведьмам была известна трава под названием ката, которая, будучи примешана к благовониям, стимулировала внутреннее зрение, силу бессознательного, и которую нельзя было применять долго, так как она порождала галлюцинации — если только не была смешана с другой травой, сумахом. Если же применять обе в правильной пропорции и правильным образом, можно было выйти из тела. Увы, теперешние ведьмы не знают, что это были за травы, однако, про обе известно, что произрастали они в Англии.

Говорят, что если мужчина вдыхает благовоние с катой, то женщина в его глазах становится более красивой, так что вполне возможно, что в его состав входила дикая конопля. Колдуны тоже что-то такое применяли в тех же целях, и их зелье совершенно точно содержало коноплю и другие интересные ингредиенты, чтобы смягчить ее действие. Многие первобытные народы используют наркотики для достижения магического воодушевления — в Южной Америке листья коки, в Мексике пейотль и многие другие субстанции. Все они оказывают на нервную систему совершенно разное действие, вызывая то, что можно было бы назвать открытием внутреннего зрения — или, возможно, галлюцинациями. Алкоголь тоже обладает способностью усиливать способность к предвидению, как показывают записи Общества Психических Исследований.

Еще одним популярным обвинением против ведьм, тамплиеров, вальденсов, гностиков и многих других был Osculum Iniame¹. Это совершенно обычное обвинение против всех, кто был неугоден духовенству, и использовалось оно по принципу, что какая бы палка ни была, лишь бы собаку била. Впервые оно было применено против кое-каких еретических сект, затем — против тамплиеров. Ведьмы не целовали дьявола в зад,

1 «Обеденный поцелуй» (лат.).

во-первых, потому что они вообще никого туда не целовали, а во-вторых, потому что дьявола, для того чтобы его куда бы то ни было поцеловать, еще надо найти.

Вряд ли можно выразиться еще яснее, правда? Как я уже говорил, ведьмы не заключают договоров ни с дьяволом, ни к кем- либо еще. Нелепица эта произошла, я думаю, от баек фаусти- анского типа, распускавшихся, возможно, тем же духовенством с целью отпугнуть народ от магических практик, или же дабы объяснить тот факт, почему те, кто проводил опыты в более- менее дозволительном духе «Ключа царя Соломона», не пользуясь посредником, обычно успеха не достигали.

Легенды такого типа, как правило, фабриковались, чтобы раздуть славу какого-нибудь святого: колдун после долгих лет неудач заключал сделку с дьяволом и продавал ему свою душу в обмен на богатство и силу. Когда срок соглашения истекал, он молился определенному святому, который призывал дьявола пред очи свои и посредством мошенничества выуживал у него злополучный договор. Далее колдун радостно отдавал всю прибыль от своего колдовства на раку для святого и сам умирал в благоухании святости.

Россказни о таких договорах довольно наивны, но народ в них верил, и в печати выходили гримуары, или учебники полу-черной магии, наставлявшие своих читателей в том, как вызвать дьявола и договориться с ним, одновременно надув. Делалось это чаще всего благодаря игре слов: скажем, пообещать, что отдашь ему тело и душу, после того как будешь похоронен в церкви или вне ее, а самому устроить себе могилу в церковной стене, то есть ни внутри, ни снаружи — в итоге дьявола в прямом смысле слова обжуливали на каждом шагу. Судя по всему, все пребывали в благополучной уверенности, что дьявол слишком глуп или слишком невежествен, чтобы купить книгу и обо всем этом прочесть.

За написанием вышеизложенного я читал об одном процессе во Франции: некоего писца таинственный человек в черном нанял переписывать одну из таких книг. Суд на полном серьезе допустил, что этот человек в черном был не кто иной как дьявол, который хотел обзавестись книгой, чтобы в дальнейшем обезопасить себя от подобного рода обманов. Подсудимого признали виновным в попытке оказания помощи дьяволу и казнили.

Это наглядно демонстрирует, насколько ребячливы и наивны подчас были обвинения — и насколько напоминали те, что предъявляли арестованным нацисты и коммунисты, как равно и само обыкновение выбивать признания дикими и беззастенчивыми пытками. Думаю, и в те времена основными покупателями этих книг был тот сорт людей, что ныне верит в предсказания судьбы за шесть пенсов; собственно, именно на продажу их и делали, и самый среди них знаменитый — «Гримуар папы Гонория».

Меня чрезвычайно заинтриговал сам феномен веры в подобные договоры, так как история сохранила для нас довольно много экземпляров. Судя по всему, люди верили, что в последний день на великом судилище, когда душа поклянется, что в жизни не имела касательства ни к какому колдовству, на самом пороге рая вдруг объявится дьявол и извлечет из кармана искомый документ. Его примут как улику, сличат подпись обвиняемого, и враг рода человеческого выиграет дело, а вместе с ним и душу.

Каждый ковен независим, и во времена гонений члены каких-то из них вполне могли заключать некий связывающий их воедино договор, но никаких дьяволических коннотаций у таких документов быть не могло хотя бы потому, что в случае обнаружения это могло бы иметь самые катастрофические последствия. Когда двести лет назад у свободомыслящих англичан в моде был Клуб Адского Пламени, среди посещавших его, вполне возможно, был и кто-то из ведьм, которые могли помогать в создании его ритуалов, сплошь носивших слегка шутовской характер и как раз и включавших соответствующего рода пакты. Но не менее вероятно, что «повар, и пекарь, и старый аптекарь» могли заниматься всем тем же самым; это же не означает, что все члены данных гильдий поголовно заключали договоры с дьяволом!

Члены этих клубов интересовались всякими фаллическими штуками, как интересовался ими Алистер Кроули пятьдесят лет назад. Он сам принадлежал к ведовскому культу; он хорошо обо всем этом знал и, весьма вероятно, приложил руку к реконструкции ритуалов. Если и так, он свято сохранил свой обет молчания и ни словом не обмолвился о том ни в единой из своих многочисленных работ.

В древние времена, скорее всего, среди ученых и прочих образованных людей, хлынувших на Запад во время и после падения Византии, было и немало магов, и многие из них так или иначе могли войти в соприкосновение с культом. Те, кто читал запретные книги, рано или поздно приходили туда, где единственно могли встретить других вольнодумцев — в дома ведьм. Позднее к ним присоединились розенкрейцеры и франкмасоны. Возможно, они далеко не всегда знали о том, что гостеприимные хозяева такого дома — ведьмы, но прекрасно понимали, что это место, где можно разговаривать открыто и разумно, не страшась костра и пыток.

Во многих частях ведьмовских ритуалов присутствует сходство с ритуалами франкмасонскими, которое, по моему мнению, случайным быть не может; одно совершенно очевидно влияло на другое. И весьма вероятно, что все эти гости привнесли в культ какие-то новые идеи. Но единственные масштабные изменения в нем были, мне думается, произведены в римские времена после знакомства с мистериями — хотя все это с моей стороны не более чем догадки. Сужу я исключительно по имеющимся у меня в распоряжении источникам.

В культе в довольно грубой форме используется нумерология — когда она туда пришла, мне неизвестно. Числа 3, 5, 8, 13, и 40 считаются удачными и благотворными, и все имеют особое значение. Есть также три крайне важных рабочих инструмента, без которых невозможно произвести никакое магическое действие; это нечто, чем колют и режут; нечто, чем ударяют; и нечто, чем связывают.

Есть и пять других, каждый из которых используется своим особым образом и требуется только в том случае, если исполняется соответствующий вид работы. На посвящении присутствуют все восемь, и иницианту рассказывают по очереди о каждом и каждый дают в руки. Поскольку три и пять в сумме дают восемь, многих вещей должно быть по восемь. Восемь и пять дают тринадцать, потому тринадцать — тоже хорошее число. Но поскольку восемью пять, или три полных ковена плюс глава, составляют сорок, это число также благотворно и некоторых вещей должно быть сорок. Ковен традиционно состоит из двенадцати ведьм и главы — возможно, потому что это счастливое число, и в году тринадцать лун.

Думаю, следует прояснить вот что: слово «ковен» используется обычно в двух смыслах. Во-первых, это группа, состоящая из произвольного количества посвященных, возглавляемая общим лидером, проводящая собрания и отправляющая ритуалы. Лидером может быть как мужчина, так и женщина, но Верховная Жрица (которую можно одолжить у другого ковена, если собственная по каким-то причинам недоступна) всегда должна присутствовать на ритуалах.

В древние времена на сборища приходило большое количество народу, разделяющего ведовскую веру, но не имеющего посвящения (их не принимали в Круг и не доверяли им тайн). Думаю, тогда не было особого секрета в том, из чего, собственно, состоит посвящение; любой мог слушать и смотреть, точно так же, как сейчас любой может видеть церковное крещение или венчание. Но если ты не прошел ритуал крещения или брака, ты не крещен и не женат; равно как и знание того, как проводится ритуал, не дает тебе права крестить и женить других.

Во-вторых, ковен может означать также тех, кто совершает ритуалы в кругу. Традиционно он состоит из шести состоявшихся пар и главы. Предпочтительно, чтобы пары были женаты или, по крайней мере, обручены. То есть они должны быть любовниками и находиться в глубоком взаимном контакте, так как это дает наилучшие результаты в работе. Ведьмы никак не объяснили мне это число тринадцать, кроме как обычаем и тем, что «если народу будет больше, ритуал сильно затянется, так как всем по очереди надо делать определенные вещи». Кроме того, шесть пар и глава — максимальное число людей, способных образовать девятифутовый круг, а в большем не так легко водить хороводы. Танцы эти опьяняют, а опьянение — непременное условие для того, что они называют магией.

Единственный раз, когда мне случилось видеть круг большего размера, — это та самая попытка воздействовать на разум Гитлера, но то была операция совершенно другого рода: «Посылание силы» делается абсолютно по-другому и требует максимально возможного количества участников и много места для работы.

В наши упадочные времена шесть состоявшихся пар далеко не всегда доступны, так что в круг берут и других, чтобы добиться нужного количества. Вступая в круг, они все проходят «очищение»; прочие присутствующие посвященные и дети

сидят за его пределами и наблюдают за происходящим. Позднее их, возможно, тоже очистят и примут в круг, дабы они могли поучаствовать в священной трапезе. Когда ритуалы в кругу заканчиваются, все вместе пляшут и пируют.

Если бы присутствовало, скажем, двадцать посвященных и две квалифицированные жрицы и было бы к тому же достаточно места, они могли бы образовать два ковена и два круга с одним общим главой; мне говорили, что в стародавние времена во время больших сборищ на свежем воздухе кругов таких могло быть несколько; лично я никогда больше одного не видел. Сейчас народу обычно так мало, что в круг берут всех, хотя однажды я видел мужчину, сидевшего в сторонке и отказывавшегося идти в круг, потому что в тот вечер его девушки с ним не было.

Еще мне рассказали, что раньше на больших сборищах выбирали самую красивую девушку, которая представляла богиню. Звалась она Девою. Она как бы играла роль верховной жрицы. Относились все к ней с величайшим почтением; нередко она исполняла обязанности хозяйки по отношению к почетным гостям (к дьяволу, наверное, тоже, если бы он вдруг объявился на празднике). Однако подлинная власть оставалась, разумеется, у настоящей Верховной Жрицы, которая и творила всю магию. Часто Дева была дочерью Верховной Жрицы, и со временем ей предстояло занять место матери. Здесь иногда имела место некоторая мистификация: лицезрея с некоторого расстояния их сходство, невежественные гости верили, что во время ритуалов Верховная Жрица волшебным образом молодеет.

Также ведьмы поведали мне, что раньше действовали правила, согласно которым не должно было быть в одной местности больше одного крупного ковена, дабы не возникало споров, кто к какому из них принадлежит. Сейчас же в соблюдении этих правил былой строгости нет. Давным-давно совершенно определенно была некая центральная власть, принадлежавшая общему лидеру, которого Церковь, разумеется, именовала не иначе как дьяволом, но в наши дни о такой практике ничего не известно, и ведьмы не уверены, узнали ли бы они его, явись он вдруг перед ними.

Насколько мне удалось выяснить, у ведьм нет никакой упорядоченной системы паролей, по которым они могли бы друг друга узнавать. Однако во время посвящений используются

некие слова, необходимые для получения допуска в круг; есть определенные кодовые фразы, выполняющие эту роль. Знание мистерий, конечно, подтверждает то, что инициацию вы получили. В общем и целом ведьмы хорошо знают друг друга, или хотя бы представлены, так что никакой особой надобности в паролях у них нету.

В Италии, по слухам, ведьмы произносят в качестве пароля «Шесть и семь» — так как говорить «тринадцать» было бы опасно, а эти невинные цифры все равно дают тринадцать в сумме.

В Англии я бы легко себе представил, как они говорят что- нибудь вроде «пять и восемь», но на самом деле ведьмы по большей части действительно знают друг друга в лицо и в паролях не нуждаются. О существовании других ковенов они зачастую и понятия не имеют.

В древние времена, по крайней мере, лидеры ковенов всегда принадлежали к старым расам — то есть к тем народам, что обладали естественными способностями к паранормальному контролю за собственным организмом посредством простой аутоинтоксикации. Когда норманны начали заключать союзы с людьми болот, некоторые из них — вероятно, те, кто наследовали ведовскую традицию, — пришли к власти.

То были, конечно, самые интеллектуальные из норманнов — возможно, те, кто женился на женщинах фейри и жил вместе с людьми болот, хотя их дети вполне могли перебираться и в города. Постепенно сформировавшаяся таким образом смешанная раса стала выполнять жреческие функции. Вероятно, им уже приходилось немало потрудиться, чтобы добиться тех же результатов, что без особых усилий давались их матерям, но какая-то сила у них, безусловно, была. Норманны мыслили политически, и, поняв, что теряют политическую власть, они немедленно приняли меры, чтобы не дать себе потонуть в новой волне национализма, и обратились к старому культу.

Им так никогда и не удалось сравняться в паранормальном контроле с представителями более древней расы, но смешанному потомству удалось в значительной мере исправить положение. У городских жителей, таким образом, появилось свое собственное жречество, владевшее большей частью древнего традиционного знания; но великие жрецы все так же обитали среди людей болот, хорошо всем известные.

Часто на великих ритуалах появлялась таинственная фигура в маске, иногда — одетая в шкуры и увенчанная рогами. Скорее всего, из уст в уста шепотом передавалось, что пришел великий владыка, и самые невежественные могли решить, что это бог или дьявол. В действительности это, скорее всего, был высокопоставленный норманн, покровительствовавший людям болот и защищавший их. Как почтенного гостя его радушно принимали и развлекали. Возможно, он выступал как спутник местной верховной жрицы — которая и в обычной жизни вполне могла являться его супругой-фейри.

Так образовывалась довольно большая конгрегация людей болот; к ним примыкали многие местные жители — крестьяне, пастухи, рыбаки — которые, даже будучи номинально христианами, посещали сезонные празднества старой религии и отправляли более или менее узнаваемые ритуалы плодородия точно с тем же отношением, с каким посещали церковные службы или плясали вокруг майского столба.

Ведьмами они на деле не были; их интересовало только плодородие. «Добрый урожай, добрая рыбалка, да удачи побольше». Они ходили бы на ритуалы любого бога, который был бы к ним добр, а добр, в их представлении, тот, кто придет на помощь, когда ты в беде, и у кого веселые праздники. Теологами они ни в коем разе не являлись. Хорошо жить сейчас, хорошо жить после, в другом мире, — этого им было вполне достаточно, и какая разница, как этого бога зовут.

Кем на самом деле был человек в маске, от них держали в тайне. Было в конгрегации достаточно и представителей джентри, или малых ноблей, их сыновей и дочерей, не говоря уже о сливках ремесленного сословия, которые богатыми в полном смысле этого слова не были, зато обеспеченными — вполне, и жили куда лучше, чем большинство их соседей.

Эти приходили одни и жен своих с собой не брали, если только жены эти сами не были ведовской крови или же имели широкие взгляды и могли по достоинству оценить общее веселье. Если дочери их были из молодых да ранних, они тоже не пренебрегали празднествами, к вящему негодованию отцов. Некоторые из этих людей даже получали посвящение.

Но даже если они хотели освободить свой разум и достичь экстаза, им нужна была помощь кого-то из старой крови — иными словами, нужно было «пойти к ведьме». Там они могли узнать формулу зелья — или угадать ее по процессу приготовления, но не обладали, конечно же, ни знанием наиболее простых и эффективных методик, ни строгой духовной дисциплиной, необходимыми для сублимации тела и отделения чистого духа.

Они могли случайно догадываться о том, о чем даже сами ведьмы имели весьма смутное представление: что есть определенные части организма, иные из которых мы ныне именуем железами внутренней секреции и спинномозговыми узлами и которые можно специальным образом стимулировать. Они знали о контроле за дыханием и о том, что замедление кровотока в некоторых частях тела и, наоборот, стимуляция его в других может давать совершенно определенные результаты, а также что концентрация и твердая, не ведающая сомнений вера, или суггестия, имеют четко выраженный эффект.

Вполне возможно, они не отдавали себе отчета, где начинается одно и заканчивается другое, но прекрасно эти техники использовали и называли «Ремеслом», или магией. Также они знали, что некоторые благовония в сочетании с сосредоточением могут стимулировать духовное зрение и вызывать состояние ясновидения.

В Средние Века многие вещества попадали в Европу с Ближнего Востока, но первоначально самые могущественные растения произрастали как раз на местах, а кое-какие из них были и ядовиты. Знание ядов, как я уже говорил, совершенно не обязательно обращено ко злу; значение имеет только то, как используется знание.

А использование их ради достижения транса не наносит никому вреда, кроме вас самих. Но поскольку люди слабые временами испытывали искушение применить эти методы против угнетателей, иногда они пускали в дело яды. А то, что в больших масштабах яды никогда не использовались, доказывает тот факт, что среди активных преследователей ведьм ни разу за всю историю не случилось никакой значительной волны смертей.

Пока Англия была в самом лучшем случае наполовину христианской, это состояние взаимного равновесия более или менее сохранялось. Приходские священники в сельской местности закрывали на происходящее на подведомственной им территории глаза — а нередко и сами не чурались увеселений.

Священники и даже епископы бывало исполняли старые ритуалы плодородия. Если священник надевал маску и отправлялся на танцы, он вполне мог остаться неузнанным — или же ему было все равно, узнают его или нет.

Когда государственной религией официально и воистину стало христианство, и Церковь набрала реальную силу, на эти мероприятия стали смотреть с неодобрением: все приличные люди должны были подчиняться христианским духу и букве, по крайней мере, на публике, и так постепенно и стало. Приличные люди все знали, что там творится в лесах и на вересковых пустошах, но относились к этому примерно так же, как еще лет триста назад почтенные шотландские бюргеры относились к горцам — как к отвратительной, безбожной банде грабителей, в связях с которыми ни один уважаемый человек «к югу от границы Хайленда» ни за что не признается. Однако эти же самые уважаемые люди с ними торговали, покупали у них ворованный скот, просили их о помощи, попав в беду, искали у них убежища и даже заключали браки, причем отношениями этими бывали горды. Оказавшись к северу от хайлендской границы в поисках любви или приключений, молодые члены сообщества вступали в контакты с этими невозможными людьми, и думаю, в Англии до 1220 года дело обстояло приблизительно так же.

К тому времени, когда папа объявил хирургию и колдовство преступлениями, все прекрасно знали, кто есть кто, и уничтожение Маленького народа не составило особого труда. Затем наступила очередь городских ведьм. Это тоже оказалось несложно, так как жили ведьмы хорошо и с них можно было немало поиметь в денежном отношении. Большая их часть была выкошена под корень разнообразными пытками. Но они, кроме того, были еще и ценными членами общества; ведьмы делали разные вещи, были среди прочего кузнецами и строителями, были фермерами, производившими продукты питания. Представители благородного сословия, скорее всего, защищали всех, кого могли, но многие из ноблей и сами подверглись преследованиям и попали под суд, как, например, герцогиня Глостерская и Марджори Журдемен, ведьма из Айя.

Говорят, что король Эдуард III спас одну ведьму от пыток — то был знаменитый эпизод, которому история приписывает происхождение ордена Подвязки. Король танцевал с графиней

Солсбери, когда та внезапно уронила ритуальную подвязку, свидетельствующую об ее высоком положении в ведовском культе. Кругом слонялось множество епископов, так что инцидент мог кончиться плохо; тогда король, прекрасно осведомленный о том, что это означает, поднял подвязку и надел на собственную ногу со словами: «Honi soitqui maly pense»\

В викторианскую эпоху, когда подвязка воспринималась как, мягко говоря, нечто немного неприличное, были в ходу прелестные рождественские открыточки с «зардевшейся графиней». Впрочем, дамы Средневековья и указанная леди в особенности, были куда более крепкой закалки; нужно было что- то посильнее подвязки, чтобы заставить их зардеться. Быстрота королевской реакции не только спасла ситуацию, но и возвела монарха практически в положение воплощенного божества — в глазах его более язычески настроенных подданных. Эпизод привел к основанию Ордена из двенадцати рыцарей для короля и еще двенадцати — для принца Уэльского, то есть состоящего в целом из двадцати шести членов, а это как раз два полных ковена.

Фруассар придерживается мнения, что король прекрасно понимал скрытый смысл подвязки: «Король сказал им, что она станет превосходным средством, которое объединит не только его подданных одного с другим, но и всех иностранцев — с ними, в полном согласии и мире».

Доктор Мюррей указывает на то, что мантия короля как главы Ордена была расшита ста шестьюдесятью восемью подвязками, число которых вместе с его собственной, носимой на ноге, давало сто шестьдесят девять, или тринадцать раз по тринадцать: тринадцать ковенов. Мне рассказывали, что давным-давно ведьмы действительно иногда образовывали такое огромное количество кругов, объединенных общим главой.

Стоит также отметить, что Черная Книга, содержащая институции ордена Подвязки, была украдена и уничтожена вскоре после смерти короля.

Я сам видел две ведовские подвязки. Сделаны они были из зеленой змеиной кожи с золотыми или серебряными позолоченными пряжками и подкладкой из голубого шелка. Носят их над левым коленом и считают знаком высокого ранга.

1 Девиз ордена подвязки: «Позор тому, кто дурно об этом подумает» (фр.).

В этой связи не может ли кто-нибудь в точности объяснить мне значение двойного «SS» на орденской ленте? То говорят, что буквы эти означают Святую Деву, то Святого Духа (Sanctus Spiritus). Да, сам Орден посвящен Деве Марии, но никакой связи между нею и этими буквами я не вижу. Да и к Святому Духу они вряд ли могут отсылать. Я спрашиваю об этом потому, что на всех ведовских атамах, а также на многих других инструментах мне доводилось видеть — а изучал я не только те, что находятся в моей частной коллекции — определенные выгравированные символы.

Они всегда одни и те же, расположены в одинаковом порядке и имеют одинаковое значение. Очень важно нанести на инструмент эти символы еще до освящения. (Во времена гонений ведьмы писали их чернилами, а после освящения смывали.) Третий из этих символов как раз выглядит как «SS» — то есть точно так же, как на ленте подвязки. Ведьмы толкуют его по-своему (и вне всякой связи с Девой или Святым Духом).

Черный цвет в Ордене Подвязки имеет особое значение. Черная Книга, содержавшая первоначальные конституции Ордена, была, как уже говорилось выше, изъята по неким тайным причинам еще до вступления на престол Генриха V, и именно к этой Черной Книге восходит важный пост Черного Жезла. Логично было бы предположить, что прежде чем такая книга будет потеряна или украдена, знание будет зашифровано или иным образом скрыто от непосвященных.

Ныне покойный Харгрейв Дженнингс был убежден, что здесь имеет место какая-то глубокая тайна, но какая, он не знал, или же ни словом не упоминал этот ведовской символ, присутствующий также и в «Ключе царя Соломона». Все это, конечно же, может оказаться чистой воды совпадением, а «совпадение убило профессора». Но если никто не будет упоминать совпадения, останется мало шансов на выяснение дальнейших фактов; существует неоспоримый факт, что подвязка есть знак ранга у ведьм, а во Франции имеется даже доисторический наскальный рисунок, предположительно изображающий магическую церемонию ведьм: двенадцать женщин танцуют вокруг мужчины, совершенно голого, если не считать подвязок. А поскольку в течение нескольких тысяч

лет после предполагаемого времени создания рисунка никаких чулок не носили, у подвязок должно было быть совсем иное назначение.

После яростных преследований стало практически невозможно исполнять великие ритуалы, и праздновались они с тех пор лишь время от времени. Поскольку религиозная мотивация ослабела, ритуалы практиковались преимущественно теми, кто имел склонность к мистическому знанию, а так как получать большие количества силы легко и просто стало уже невозможно, были вынужденно изысканы другие средства для достижения той же цели. Помимо растительной формулы необходимо иметь некоторую врожденную способность к гиперестезии, или предвидению, которая с практикой вполне поддается развитию. В прежние времена встречалась она куда чаще, и каждый мог увидеть примеры, понять, как она работает, и без труда добыть необходимые травы. Но и в наши дни, хотя все складывается против нее, практика эта все еще в ходу.

Еще одно весьма распространенное, хотя и совершенно ложное обвинение против ведьм заключается в том, что посвященных заставляли отрекаться от христианства. Во время посвящения зачитывалось длинное напутствие иницианту, в котором разъяснялось, что от него потребуется; в нем никак не фигурировал отказ от какой бы то ни было другой веры. Ему сообщали, что он получит милости и вспомоществование в жизни будущей от богини, которая ничего не требует от него взамен. Договор с дьяволом есть полный бред; единственное, чего просят от посвященного, это обещание хранить тайну и помогать братьям и сестрам, когда в том возникнет нужда.

Новообращенного формально представляли ковену, хотя по букве ритуала представляли его не кому иному, как Могущественным — духам усопших членов культа, не пошедших на новую реинкарнацию и предположительно присутствующих при обряде. Не вижу никаких причин, почему человек не может быть достаточно хорошим, хотя и не ортодоксальным христианином и одновременно ведьмой. По мне, так это куда проще, чем быть, скажем, христианином и коммунистом.

Христианин, который считает теорию перерождения ересью, который не разделяет никаких суеверий и состоит в Обществе защиты дня субботнего, хорошей ведьмой, конечно, не станет. Вполне возможно, что пращуры этих людей называли своего главу дьяволом — в те дни, когда говорить о дьяволе считалось, так сказать, передовым и прогрессивным. Да, утверждают, что многие ведьмы признавались в заключении договоров с дьяволом. Ну, конечно, признавались; и я признаюсь, если пытать меня достаточно долго.

Недавние проведенные нацистами эксперименты наглядно показали, что под пыткой человек способен показать абсолютно что угодно. После признания в сделках с дьяволом ведьм быстро приговаривали и сжигали, не доходя таким образом ни до какой подлинно важной информации. Ведьмы признавались в наведении чар ради получения доброго урожая, не конкретизируя, какими именно методами они пользовались, и никогда не отказывали себе в живописаниях приятной стороны ведовства, людьми религиозными почитавшейся анафемой.

Примечательно, что многое из того, в чем признавались на дыбе ведьмы средневековые, совпадает с практиками сегодняшних ведьм Вест-Индии и Конго, а то, о чем повествовали арабские авторы далекого прошлого, и в наши дни в ходу среди колдуний Мадагаскара. Думаю, это не просто совпадение.

В древности очень много детей воспитывалось в ведовском духе. Наследственный характер культа был всем хорошо известен, и потому детей нередко казнили вместе с матерями.

В Англии в 1718 году ведьма по имени миссис Хьюк была повешена вместе со своей девятилетней дочерью; с Каслтаунской ведьмой был сожжен ее маленький сын, и единственной причиной тому было происхождение от ведьмы. Пуритане на острове Мэн в то время были очень сильны и сумели добиться приговора для обоих.

В прочие времена епископы жаловались, что мэнских присяжных невозможно заставить осудить ведьму, так что ее просто бросали в епископскую тюрьму, что под замком Пиль, где она умирала сама от холода и голода. Мэнцы весьма мягко относились к ведьмам, так как те обеспечивали их хорошими лекарствами и приворотными зельями; до разгула методизма они пользовались большим почетом.

Большинство ведьм рождались в культе, но иногда в него попадали и люди посторонние, жаждавшие обрести оккультные силы, пришедшие просто из любопытства или — эти, я думаю, чаще всего — влюблявшиеся в кого-то из ведьм. Членство в культе при обнаружении означало пытки и смерть, но также и много счастья, частичное освобождение от обыденного круговорота невзгод и скуки, а также отдохновение, дружбу и возрождение для тех, кто все еще любил этот мир — то есть шанс получить много благ в этой жизни и спасение от чистилища и ада в жизни иной. Ведьмы твердо верили в это и потому подвергали своих детей риску инициации.

Если они вас предавали, вас ждали пытки и смерть. Если они оставались верными, кто-то еще все равно мог предать их с теми же результатами. Но некоторые из них все равно больше думали о жизни грядущей и об обещании: «Если ты будешь тверд и взойдешь на косупер, тебе дадут снадобье>, и ты ничего не почувствуешь, но уйдешь в смерть и то, что за нею, в блаженство богини».

Вера этого культа обобщена в ведовской книге, находящейся в моем владении; в ней утверждается, что ведьмы верили в богов, которые не были всемогущими. Боги желали человеку добра, они желали плодородия ему, всем живым тварям и полям, но для достижения этих целей они нуждались в помощи человека. Помощь эта выражалась в танцах и прочих ритуалах.

Упомянутые ритуалы основывались на симпатической магии, то есть на той идее, что подобное тянется к подобному, а также что «дающее блаженство человеку дает блаженство и богам». Возможно, они полагали, что боги могут ощущать людское блаженство. Они верили, что боги любят людей и радуются, когда те счастливы, — в противоположность представлениям о том, что бог суров и терпеть не может, когда людям хорошо. В книге этой есть такие строки — без малейшего указания на то, кто их написал:

Ведьма вспоминает о своем прошлом воплощении

Я помню, о, огонь,

Как языки твои мою воспламенили плоть,

Средь корчащихся ведьм, которых крепко обнял ты,

Пытаемых за то, что зрели тайное.

Но тем, кто видел то же, что и мы, Огонь — о, да! — ничто.

О, помню я дома, объятые

Тем светом, vwo воссиял из наших тел.

И улыбались мы, вихрящееся видя пламя,

Мы, верные, среди безверных и слепых.

Под пение молитв

В безумии пламен

Мы возносили вам осанну, наши боги,

Среди питающего силою огня,

Со смертного костра мы возвестили к вам свою любовь.

Думаю, это очень наглядно показывает, во что верили ведьмы. Часто говорят: но ведьм же казнили за то, что они были отравительницами! Я охотно допускаю, что зафиксировано несколько случаев подозрения в отравительстве, где было замешано также и ведовство; зафиксировано и несколько случаев ведовства, где было замешано также и отравительство. Но таковых было очень и очень немного. В большинстве дел фигурировало только ведовство: либо потому что имелись некоторые основания подозревать какую-то связь с ересью, фейри или запретным знанием, или же из-за личной вражды, злостного непосещения церкви, недостаточных ассигнований на церковные нужды, либо просто потому, что из этих людей было, что вытрясти. Таковы были позорные причины осуждений ведьм.