Глава 9. — Где Николас, Гарри? — Гермиона ждала их у входа в Большой зал.

— Где Николас, Гарри? — Гермиона ждала их у входа в Большой зал.

Гарри резко затормозил и изумленно замер — на лице девушки читался плохо скрываемый страх.

— Николас? Э-э… Ну, он сейчас придет. Он… Только на минутку… забежал в свою гостиную… — Гарри страшно не хотелось врать, но ведь Ник специально предупредил, что идет в Хогсмид за подарком для Гермионы, и ей ни в коем случае ничего нельзя говорить!

— Вы вместе выходили с прорицаний? С ним всё было в порядке?

Не успел Гарри открыть рот, как вместо него встрял только что подошедший Рон:

— Да твоего Николаса вообще не было на прорицаниях! Ха! Смылся куда-то!..

— РОН! — заорал на приятеля Гарри.

— Что??? — одновременно с ним воскликнула Гермиона.

Казалось, она еле держится на ногах. В глазах девушки застыл такой ужас, что Гарри сам перепугался и поспешно кинулся к подруге, чтобы скорее защитить ее от какой-то невидимой опасности. Гермиона, дрожа, судорожно вцепилась в мантию Гарри:

— Где он? Где он??? — повторяла она безостановочно. — Гарри, скажи, куда он пошел!

— Ну… Он… Э-э… Хотел пойти в Хогсмид, чтобы… Ну… Черт! Ну, он собирался купить тебе подарок! Да, что случилось-то?!

— Вот… — Гермиона на раскрытой ладони показала ему предмет, который до сих пор сжимала в кулаке, и Гарри увидел, что это — кулон на цепочке — половинка сердечка, одна из тех слащавых глупых безделушек, что вечно дарят друг другу влюбленные. — Вот, смотри, — торопливо объясняла девушка, — смотри… У Ника такой же… На них наложены следящие чары, чтобы всегда можно было знать друг про друга… И вот… Видишь? Оно… показывает, что Ника нет!.. НЕТ НИГДЕ!!!

— Герми… Да, ты что! — Гарри легко тряхнул ее за плечи, стараясь привести в чувство, — Это же ерунда! Глупость! Еще неизвестно, кто там эти чары накладывал! Может, оно и не действует вовсе! Да, придет сейчас твой Николас, придет! Он уже в Хогвартсе, наверное!

— Посмотри… — невнятно выговорила Гермиона.

— Что?..

— Посмотри по карте…

— А! Да. Конечно. Сейчас, — Гарри поспешно скинул с плеча сумку, вытащил карту Мародеров и нетерпеливо ткнул в нее палочкой. — Клянусь, что замышляю шалость и только шалость…

Самому гриффиндорцу происходящее, однако, шалостью уже, отнюдь, не казалось. Его безжалостно раздирали сомнения. С одной стороны — вон он, Снейп, сидит себе спокойно в Большом зале, и всё с ним в порядке, а значит, и с Николасом, в конечном итоге, тоже ничего страшного случиться не должно. Но, с другой стороны — а если Гарри ошибается, и Николас — это вовсе не Снейп? Что если Ника захватили там, в Хогсмиде, ведь он был один, и Малфой мог запросто выследить, куда он пошел?! Если Ник сейчас в руках пожирателей или вообще мертв?

Гарри украдкой покосился на Гермиону. Девушка была белой, как мел — на карте Николаса не было.

— Это ничего не значит, — поспешил успокоить он подругу, хотя сам никакого спокойствия не чувствовал. — Может, Ник просто задержался немного, на почту, например, заскочил. Давай без паники подождем до конца ужина, и если он не появится, пойдем к директору.

— Да… — сказала Гермиона безжизненно. — Да, конечно… — она шагнула от подоконника, на котором они разворачивали карту, и покачнулась. Гарри поспешно обнял ее за плечи. С другой стороны виновато топтался Рон.

***

— Альбус, Вы сказали, что Поттер должен присматривать за Уорреном? Поттер здесь, но никакого Уоррена я не наблюдаю!

Дамблдор посмотрел на сверх меры раздраженного зельедела и перевел взгляд в зал. «Золотое трио» что-то взволновано обсуждало, временами тревожно оглядываясь на дверь, а Николаса Уоррена, и в самом деле, нигде не было видно.

И старый маг как-то разом понял, что случилось то, что, в конечном счете, и должно было произойти. Николас Уоррен, шестнадцатилетний студент-райвенкловец, здесь, в этом зале не появится больше никогда, а став взрослым… Что ж… Вот он, Северус. И с ним, слава Мерлину, всё в порядке. Но и на директора навалились сомнения, которые несколько минут назад переживал Гарри. Что если, всё совсем не так, как предполагалось? Что если, мальчик в беде?

— Северус, — прервал директор Снейпа, рассуждающего о фатальной безответственности некоторых гриффиндорцев, — прошу тебя, проверь, может быть, Николас в гостиной Райвенкло…

— Скорей уж, в гриффиндорской, — проворчал зельедел, однако, поспешно поднялся со своего места. — А еще скорей, в комнате мисс Грейнджер…

— Что? — нахмурился директор и снова оглянулся на гриффиндорский стол. Мисс Грейнджер была необычайно бледна, ничего не ела, и то, что ранее показалось Дамблдору бурными дебатами внутри «золотой троицы», выглядело теперь совсем по-другому — выглядело так, будто Гарри и Рон отчаянно пытались успокоить свою, чем-то до крайности встревоженную, подругу.

Дамблдор посмотрел на опустевший стул Снейпа и снова — на гриффиндорскую старосту. Так вот оно, значит, как… Да, что уж тут скажешь, похоже, он упустил из виду одно очень и очень весомое обстоятельство. О, Мерлин… Бедный Северус!

***

Со времени ужина, до отбоя прошло уже три часа. И за эти три часа успело проясниться множество вещей чрезвычайной важности.

Во-первых, Николас Уоррен, действительно, пропал. О чем сразу после ужина и сообщил директору взволнованный Гарри.

Мисс Грейнджер к тому времени Рон Уизли уже отвел в лазарет. Девушка находилась практически в полуобморочном состоянии. Попутно выяснилось, что оказывается, о романе Гермионы и Николаса, к собственному немалому изумлению, не знал только директор.

Гарри объяснил, что Николас ушел с прорицания. Предположительно, он собирался в Хогсмид. Собирался совсем ненадолго и должен был вернуться к ужину. Гермиона носила при себе какой-то предмет, содержащий следящие чары, и потому обнаружила отсутствие Николаса значительно раньше Гарри.

Во-вторых, уже не на шутку встревоженный Снейп сообщил, что, чуть ли ни с самого обеда, никто не видел в школе Драко Малфоя.

В-третьих, и именно это особенно не понравилось директору, профессор Снейп неожиданно получил спешный вызов от своего темного хозяина.

***

— Я всё сделал, как ты велел!!! Я не знаю, КУДА он делся!!! — истерически вопил Драко Малфой и его голос гулко отражался от каменных стен, звенел и перекатывался под древними сводами Малфой-мэнора.

К своему облегчению, аппарировав на вызов, Снейп узнал, что Темного Лорда в Малфой-мэноре нет. Еще три дня назад Хозяин переместился в какую-то другую из своих многочисленных резиденций. Люциус, как ближайший соратник Риддла, мог, при необходимости, подобно Лорду, вызывать с помощью метки нужных ему Пожирателей Смерти, и потому сейчас Снейп был здесь всего лишь по прихоти Малфоя-старшего.

Как оказалось, речь снова шла об Уоррене.

Тогда, в ноябре, Северусу удалось убедить Хозяина и его сподвижников, что мальчишка-райвенкловец может представлять какой бы то ни было интерес, разве что, как новый приятель Поттера, и то, скорее, не самого Поттера, а приближенной к «золотому мальчику» грязнокровки. Темный Лорд в то время был занят чем-то другим и легко выбросил из головы идею о возможной полезности Николаса Уоррена.

Однако об Уоррене не забыл Люциус Малфой. Он поставил себе целью добраться-таки до мальчишки и непременно выяснить, что к чему. Опять же, объяснения, предложенные Снейпом, принижали в глазах Темного Лорда Драко, чего Люциус, ну, никак не был намерен допускать.

Теперь же, не желая снова поднимать эту тему при Хозяине, Малфой-старший, по собственной инициативе, изготовил порт-ключ, который должен был доставить райвенкловца в темницу Малфой-мэнора. Драко, улучив момент, когда кругом не было лишних свидетелей, подбросил порт-ключ Уоррену и сам переместился, предположительно, следом за ним. Но порт-ключ не сработал! Драко утверждал, что ТАМ Уоррен пропал, тогда как ЗДЕСЬ, он не появлялся.

Снейп, к разочарованию обоих Малфоев, не смог пролить свет на эту историю. Пожав плечами, зельедел рассказал, что в Хогвартсе райвенкловца уже хватились, так же, как, кстати, и Драко, что поиски Уоррена продолжаются и, разумеется, ни к чему не привели. Да и судя по всему, если иметь в виду, какой Люциус сильный маг, мальчишку так и не найдут — неисправный порт-ключ или забросил его куда-то слишком далеко, или вообще развеял в пространстве.

Грейнджер в истерике. Поттер расстроен. Дамблдор пожимает плечами. Мальчишка нарушил школьный распорядок, сбежав в Хогсмид прямо с занятий, поэтому директору вряд ли могут грозить серьезные разбирательства со стороны родственников Уоррена. Что, значит, каких родственников? У Уоррена есть опекуны, бабушка, кажется, и может, еще кто. Да, конечно, Люциус вполне может отправить ей сову и расспросить, что и как.

Сова, к слову сказать, как выяснил Снейп, отправлена таки была, но несколькими днями позже. Когда доподлинно стало ясно, что Уоррена ни в Хогвартсе, ни в окрестностях нет.

Старая леди Уоррен кратко ответила Малфою, что, якобы, ей сообщили из школы, будто внук ее погиб вне Хогвартса при невыясненных обстоятельствах, предположительно, в результате нападения Пожирателей Смерти. Что сама она слишком бедна, стара и немощна, а потому не может ни организовать, ни оплатить какое-нибудь дополнительное расследование, и ей, несчастной, теперь остается только оплакивать участь своего дорогого внука и наследника… Письмо, по сути, было почти неприкрытым, слезливым, выпрашиванием денег, и Люциус Малфой, отослав леди Уоррен чек на небольшую сумму, с отвращением и большим облегчением, решил, что глупую эту историю разумней всего будет просто забыть.

***

Между тем, в школе всё шло совсем не так гладко. Северус почти не сомневался в том, что Дамблдор каким-то образом знает, куда именно делся Николас Уоррен, и поиски мальчишки вообще организовал лишь для виду. Рассказ Снейпа о неисправном порт-ключе и роли в этом деле Малфоев директор воспринял спокойно и только кивал головой, точно это прекрасно вписывалось в представление Дамблдора о происходящем (скорей всего, так оно и было). И главное, судя по всему — это еще не конец, старик, явно, еще чего-то ждал, ну и, как обычно, не желал давать никаких разъяснений.

Поттер c Уизли, к ужасу Снейпа, на каникулы остались в школе. Эти недоумки, якобы, не хотели оставлять свою подругу одну в столь тяжелой для нее ситуации. Хотя мисс Грейнджер, и в самом деле, чувствовала себя очень плохо. Снейп, к собственному изумлению, воспринял ее состояние очень близко к сердцу и лишь усилием воли заставил себя не слоняться под дверями лазарета, подобно Поттеру и Уизли. Кроме того, профессор просто выходил из себя, недоумевая над поведением директора — если Дамблдор, действительно что-то знает, почему не расскажет хоть что-нибудь, хотя бы мисс Грейнджер! Бедная девочка, казалось, теряет рассудок, не в силах справиться со своим горем.

Кончилось это тем, что прямо в Рождественское утро мадам Помфри вынуждена была отправить мисс Грейнджер в больницу Св. Мунго, потому что, после того, как девушка нашла у своей кровати старинную книгу чар — рождественский подарок от Уоррена, ее истерику не смогли успокоить ни зелья, ни заклинания. Эту книгу, не совсем понимая, для чего, Снейп отнес к себе в подземелья. «На память» — шепнул ему с какой-то, незнакомой прежде, интонацией внутренний голос. На память??? О ком или о чем? Северус чувствовал, что совершенно запутался.

Между тем, Поттер и Уизли, вопреки всяким опасениям, вели себя как-то необычно смирно. Возможно, ИМ директор все же что-то сказал, потому, как не вязалось это с Гарри Поттером — не устроить собственные поиски пропавшего товарища, не поставить всех на уши и не усложнить еще больше без того невыносимую ситуацию. Вот только Северус затруднился бы сказать, чем уж такую невыносимую?

Ну да, пропал студент, по собственной, кстати, глупости. Но такое случалось и раньше. Безалаберный тупой студент, которого он, Северус Снейп, на дух не переносил! Да, страдает влюбленная в Уоррена девчонка. Ну, так ничего. Пострадает — и забудет: в шестнадцать лет о потерянной любви долго не плачут. Главное, ЕМУ-то до всего этого какое дело? Почему он, Снейп, вдруг чувствует обиду оттого, что на Николаса Уоррена всем, в сущности, плевать? Никто еще не знает доподлинно, жив ли мальчишка, однако даже родне уже сообщили о его гибели. Что же до мисс Грейнджер… ПОЧЕМУ так хочется, чтобы она помнила… помнила и любила? Мерлин, какая чушь!

***

Гермиона вернулась в школу к началу занятий.

В больнице Св. Мунго целители знают свое дело — всего за несколько дней девушке помогли успокоиться и взять себя в руки, но никакие зелья и заклятия не могли исцелить или уменьшить ее боль.

Проходя по школе, она ощущала, как плотно обступают ее тени воспоминаний. Вот здесь совсем недавно проходили они, взявшись за руки, а на эту парту Николас как-то пролил чернила — темное пятно все еще немного заметно, эту книжку он читал, когда они последний раз вместе занимались в библиотеке, а в этой тетрадке — его черновики к чужим эссе по зельям, Николас забыл ее в гостиной Гриффиндора… И так без конца…

В Хогвартсе, который виделся раньше таким огромным, казалось, не было уголка, лестницы, класса, не сохранивших о нем хотя бы кусочка памяти. Вот сейчас прозвенит звонок, и он выйдет в коридор в толпе студентов… Вот сейчас он торопливо зайдет в Большой зал, как всегда, хмурый, и, не глядя по сторонам, пройдет на свое место за столом Райвенкло, но, шагая мимо, украдкой незаметно проведет рукой по ее волосам. Потом вечером, уже после отбоя, вдруг неожиданно забарабанит в дверь ее комнаты, и окажется, что он прибежал из другого крыла замка только за тем, чтобы одолжить у нее перо или поделиться новой мыслью о каком-то, только что придуманном им, зелье. Или может, он снова стоит у застывшего окна в пустом коридоре и, думая о чем-то своем, медленно, едва касаясь, очерчивает пальцем линии морозных узоров…

Вспоминать о той их последней и единственной, ночи Гермиона не могла совсем. Это причиняло такую боль, что девушке казалось, будто сердце ее разрывается на мелкие кусочки. Его поцелуи, прикосновения его рук, звук его голоса, горячее дыхание на ее обнаженном плече, неожиданные слезы и ласковые улыбки… Выше всяких сил было знать, что этого не будет больше никогда…

Никогда. Одно такое короткое слово, маленькое слово, длиной в целую жизнь. Никогда они не встретят вместе Рождество и не пойдут в то дурацкое кафе на день Святого Валентина, никогда не спустятся, взявшись за руки, по оттаявшему весной берегу озера, никогда не сядут вместе в Хогвартс-экспресс, наперебой вспоминая летние каникулы, никогда не закружатся рядом в танце на выпускном балу… Этих «никогда» было так много, что казалось, будто они наваливаются на плечи неподъемным грузом, и их тяжести хотелось сдаться — просто упасть вниз лицом на холодные камни или в колючий снег и тоже не подняться больше никогда.

***

За первой партой, рядом с Гермионой, пустое место зияло, подобно дыре. Рядом с девушкой никто не решался сесть, а сама она смотрела в эту пустоту пристально и неотрывно, будто бы видела там что-то недоступное взорам других. Казалось, сейчас она улыбнется и заговорит со своим невидимым соседом.

Северус Снейп повидал на своем веку всякое. Видел немало и сумасшедших, но почему-то не мог вынести вот такую вот мисс Грейнджер, неподвижными глазами глядящую в никуда. Чувствуя, что сам начинает сходить с ума, он шагнул к ее столу.

— Я надеюсь, мисс Грейнджер, теперь, когда Вас больше НЕКОМУ отвлекать, вы, наконец, сможете уделить занятию достаточно времени!

Гермиона вздрогнула, серебряная мерная ложка выпала из ее руки и загремела о дно пустого котла. Девушка подняла взгляд на профессора — в ее глазах застыла боль.

— Даже ВЫ… не можете быть настолько… жестоким, — прошептала она, и Северус с непонятным раскаянием смотрел, как тает ее, и без того крошечное, самообладание. По щекам девушки покатились слезы.

— Или начинайте работать, или убирайтесь! — рявкнул Снейп, скрывая за грубостью неразбериху в собственных чувствах.

Гермиона поднялась и стала неторопливо собирать учебники. Класс взирал на нее в потрясенном молчании. Защелкнув замок, девушка забросила сумку на плечо и направилась к выходу.

— Двадцать баллов с Гриффиндора! Ваше взыскание — сегодня в семь! — бросил Снейп ей вслед.

Позже, когда урок уже закончился, возле учительского стола остановился Рон Уизли. Гриффиндорца распирало от гнева и возмущения. Снейп, в свою очередь, приготовился было к язвительной перепалке с разъяренным недорослем — при всём своём сочувствии к мисс Грейнджер, он совершенно не испытывал никаких подобных чувств к Уизли. Но его вновь несказанно изумил Поттер, который перекосился вдруг, как от боли, поспешно кинулся к приятелю и почти грубо вытолкал того в коридор. «Золотой мальчик», несомненно, что-то знал! И Снейп поставил себе целью, так или иначе, заставить гриффиндорца говорить, благо с Поттером общаться было много легче, чем с Дамблдором.

***

— Что я должна делать, профессор? — голос мисс Грейнджер звучал безжизненно и равнодушно.

Снейп, признаться, вообще не ждал, что она придет на взыскание. В том состоянии, в котором находилась девушка, простительно было бы забыть не только о взыскании (в очередной раз поймав себя на подобной мысли, профессор даже не удивился). Не хотелось сильно перегружать ее работой, но иногда, зельедел знал это по себе, какое-нибудь монотонное рутинное занятие неплохо помогает успокоиться и отвлечься от изматывающих душу тревог и боли. Что ж. Ладно.

— Вам нужно будет разобрать нижние полки в этом шкафу. Ненужный хлам — выбросить, остальное привести в порядок, — бесстрастно приказал Снейп, и, подумав, добавил: — Магию можете использовать. Мне нужно, чтобы Вы закончили эту уборку, по возможности, скорее, — пояснил он, заметив крайне изумленное выражение лица мисс Грейнджер.

***

Как и предполагал профессор, Гермиону действительно увлек нетрудный физически, но зато сам по себе достаточно интересный, процесс перебирания старых вещей.

Собственно, на нижних полках в шкафу стояло несколько коробок, в которых годами скапливались никому ненужные, но порой весьма необычные и занятные предметы — какие-то из них были отобраны зельеделом во время занятий у нерадивых студентов, пытавшихся использовать святое время урока по своему усмотрению, какие-то нелепости были подарены Альбусом на какие-то праздники, а о происхождении чего-то Снейп не смог бы вспомнить даже под веритасерумом.

Здесь нашлись изящно ограненные цветные флаконы для зелий, листки с неразборчивыми корявыми записями, обрывки фотографий, с которых почти стерлось всякое изображение, коробочки из-под конфет и ингредиентов, глупые волшебные шутки и страшилки, в том числе от Уизли, несколько бульварных журналов, типа «Придиры», изломанные, ни на что не годные старые инструменты, исписанные перья, очень красивые, но явно безнадежно испорченные, часы, несколько высохших чернильниц и вполне исправные маленькие весы с медными чашечками… И много-много других полузабытых мелочей, не имеющих больше ни для кого никакого значения.

Снейп работал у себя в кабинете и почти забыл о присутствии в соседней комнате студентки, когда вдруг неожиданно что-то звучно рухнуло, и до профессора долетел испуганный сдавленный вскрик. Он поспешно бросился в класс и застал мисс Грейнджер сидящей на полу среди беспорядочно рассыпанного старого хлама. Девушка что-то сжимала в руке, и Снейп хотел уже выговорить ей за шум и неуклюжее владение палочкой, когда она вдруг вскочила на ноги и, не сводя с профессора расширенных от ужаса глаз, стала медленно пятиться к выходу.

— Позвольте узнать, куда Вы собрались? Ваша отработка не закончена, — нахмурился Снейп.

К его изумлению, мисс Грейнджер ответила.

— К д-директору, — прошептала она, спотыкаясь, и снова, теперь уже звонко, выкрикнула. — К директору! — выскочила из класса и хлопнула дверью.

Он медленно подошел к раскрытому шкафу, носком ботинка поворошил на полу кучу мелочей, пытаясь сообразить, что могло так сильно испугать девушку и, не найдя никакого ответа, вернулся в кабинет и сел у камина — ждать вызова Дамблдора.

***

Вызов последовал нескоро. Прошло часа два или больше, прежде чем пламя в камине вспыхнуло зеленым, и до Северуса долетели слова директора:

— Мальчик мой, зайди, пожалуйста. Мы должны побеседовать.

Дамблдор казался озабоченным и печальным. На столе директора Северус заметил несколько раскрытых древних манускриптов, а на спинке кресла для посетителей сидел нахохленный и такой же грустный, как директор, Фоукс.

— Присядь, — коротко попросил Дамблдор.

Снейп опустился в кресло и Фоукс тут же перелетел к нему на плечо. Северус изумленно взглянул на птицу. Обычно феникс вел себя так, когда зельедел возвращался с особенно тяжелых для него собраний пожирателей смерти, но сегодня Снейп не видел для этого никакой причины.

— Вот, взгляни, — директор протянул ему выцветшую от времени папку, по виду — личное дело кого-то из студентов.

Снейп машинально перелистал желтоватые листы и замер — с фотографии на него хмуро, исподлобья, взирал Николас Уоррен.

— Опять Уоррен? — профессор поднял брови.

— Не Уоррен, Северус, — Дамблдор серьезно взглянул на него поверх очков.

— Так выходит, все-таки, не Уоррен? — Снейп усмехнулся, перевернул несколько страниц, открывая первую, где обычно значатся фамилия и имя студента, мгновение потрясенно смотрел туда, будто не в силах разобрать буквы, после чего папка выпала из дрогнувших рук.

— Я не понимаю, ЧТО Вы хотите этим сказать?! — досадуя на себя за миг слабости и стараясь унять дрожь в руках, он подобрал с пола личное дело, где на первой странице, казалось, прожигая пергамент насквозь, и видное даже через обложку, стояло ЕГО СОБСТВЕННОЕ имя… Снейп поджал губы и сердито вернул папку Дамблдору.

— Посмотри теперь на это, — директор поднял и протянул ему цепочку с какой-то неопределенной формы подвеской — Северус машинально украшение взял. — Эта вещь принадлежит мисс Грейнджер, — пояснил Дамблдор, — А эту, — он взял со стола еще одну, почти такую же цепочку с кулоном, — Гермиона сегодня вечером нашла, разбирая шкаф в твоем классе, — старик выдержал короткую паузу, чтобы подчеркнуть важность своих слов и продолжил, глядя зельеделу в глаза: — Мисс Грейнджер утверждает, что этот кулон она незадолго до каникул подарила Николасу, и у меня нет причин ей не верить, потому что эти два предмета являют собой две половинки одной формы, — директор забрал у Северуса цепочку, сложил кулоны вместе, и они образовали сердечко — несмотря на серьёзность момента, Снейп невольно фыркнул. Дамблдор тоже невесело усмехнулся, — Смешная безделушка, но, несомненно, именно эта вещь была на Николасе в тот вечер, когда мальчик пропал. Ты можешь объяснить, как она оказалась у тебя? Ты что-нибудь об этом ПОМНИШЬ?

Северус снова взял у директора из рук кулон Уоррена, повертел, разглядывая, и положил на стол.

— Нет, Альбус. Я не помню эту вещь. И, надеюсь, Вы не собираетесь обвинять меня в похищении Уоррена?

— Нет, мой мальчик, разумеется, нет. Не думаю, что ты тут в чем-либо виноват, хотя не скрою — мисс Грейнджер именно с этим ко мне и пришла…

Снейп по привычке презрительно ухмыльнулся, потом вдруг, точно опомнился, и встревожено посмотрел на директора:

— А где она, кстати?

— Мне пришлось вызвать мадам Помфри, — нахмурился Дамблдор. — Гермиона сейчас в больничном крыле.

— О, черт! — зельедел вскочил и взволнованно заметался по комнате.

— Северус?

— Я не понимаю, почему она так страдает из-за этого мальчишки! Он ничем не заслужил подобного к себе отношения! Он никогда не был достоин ее любви!..

— Северус, о КОМ ты сейчас говоришь? — прервал директор, Снейп осекся и потрясенно замолчал. — Мальчик мой, неужели ты не понимаешь, что я хочу сказать?

Северус заставил себя спокойно подойти к креслу и сесть.

— Альбус, давайте по порядку… Вы утверждаете, что Уоррен — это…

Черт!!! Но это же бред!!! Этого просто не может быть! — он закрыл глаза и сжал руками виски, — И давно Вы догадались?

— Еще в сентябре. Хотя у меня тогда были некоторые сомнения. Да и сейчас осталось еще много неясных моментов.

— Но, постойте! — пробормотал Снейп. — Я совершенно не помню, чтобы я…

— Николас тоже не мог вспомнить о том, КТО он такой, — вздохнул Дамблдор. — Волей случая, мальчик занял место мистера Уоррена, который, на самом деле, погиб первого сентября, в Лондоне, во время нападения пожирателей смерти на Хогвартс-экспресс. Сюда, в школу, вместо настоящего Николаса Уоррена на поезде приехал уже… м-м… ты…

— Нет… не может быть… — не в силах осмыслить сказанное, отрицательно затряс головою Северус. — Почему в таком случае я… его… сразу не узнал?

— Люди кажутся себе другими, когда видят себя со стороны, — тихо проговорил Дамблдор. — К тому же, Николас ведь моложе тебя на двадцать с лишним лет, — помолчав директор добавил: -Я думаю, мальчик не вернется. Его положение в нашем времени не было прочным, один маленький толчок, легкое прикосновение к ткани мироздания, каким явился по случайности порт-ключ Малфоев, и Николас вернулся обратно в прошлое.

— О, Мерлин… — прошептал Снейп и замолчал, низко склонив голову, не в состоянии подобрать слова, способные выразить все его чувства. Потом заставил себя взглянуть на Дамблдора и, усилием воли возвращая себе спокойствие, медленно спросил. — Ладно. У Вас есть какой-то способ, который поможет мне всё вспомнить?

— Скажем так, еще вчера я такого способа не знал. Но сегодня у меня есть вот это, — Дамблдор снова взял в руки кулон Уоррена. — Эта вещь переместилась в прошлое вместе с Николасом, но теперь она снова здесь. С момента ее перемещения во времени прошло уже двадцать лет, однако у нас есть и вторая половинка кулона, которая не перемещалась никуда. Они неразрывно связаны друг с другом, как части единой формы, к тому же, в момент перемещения их объединяли еще и следящие чары, а стало быть, сравнивая их можно попытаться отследить те пространственно-временные трансформации, что забросили Николаса в прошлое и попутно стерли ему… то есть тебе, память.

— Но как… э-э… Уоррен… с самого начала очутился здесь?

— Ну, возможно, ты сам сможешь ответить на этот вопрос, если всё вспомнишь.

— Если?..

— Есть одна загвоздка, мой мальчик.

— Вот как?

— Да. Вернуть тебе память о том, как Николас провел эти несколько месяцев, теперь, скорей всего, можно. И одно время, я хотел сделать это обязательно…

Снейп вопросительно изогнул бровь.

— Вспомни друзей Николаса, — лукаво улыбнулся директор.

Северус на миг замер, потом испугано воззрился на Дамблдора:

— О, нет!

— Ну-ну, — коротко засмеялся старик, — разве всё так уж плохо?

— Вы затеяли это нарочно! — возмутился профессор. — Вы приказали Поттеру…

— Я и не отпираюсь, — продолжал улыбаться Дамблдор. — Я уже давно искал способ помирить вас с Гарри, но…

— Но?

— Я не учел одно очень важное обстоятельство. Будь я моложе, я непременно бы об этом подумал, но видно, я уже слишком-слишком стар…

— Какое ЕЩЕ обстоятельство, Альбус? — нетерпеливо перебил Северус.

— Мисс Грейнджер, — ответил директор, снова становясь очень серьезным.

— Мисс Грейнджер? — нахмурился Снейп.

— Северус, молодые люди, несомненно, были друг в друга влюблены, — грустно вздохнул старик. — Сильно влюблены. И вспомнив всё, мой мальчик, ЭТО ты вспомнишь тоже. И потому, я не имею никакого права настаивать… Я даже убедительно прошу тебя, хорошо подумай, хочешь ли ты этого?

Северус отвернулся и уставился в камин. Некоторое время они просто молчали. Потом зельедел поднял голову и ровно, точно размышляя вслух, сказал:

— Это было двадцать лет назад.

— Ты ошибаешься, — возразил Дамблдор, — Воспоминания, если вернутся к тебе сейчас, то вернутся незамутненными.

— Воспоминания… А чувства?

— Трудно сказать, Северус. Не знаю.

— Навряд ли, Альбус. Вспомните и Вы кое-что. Я злобный слизеринский гад. Я НИКОГО не люблю. У меня нет для этого сердца… — Снейп скривился, и его гримаса даже отдаленно не напоминала улыбку.

— Ты возводишь на себя напраслину, мой мальчик…

— Нет. И не думаю, что, даже вспомнив все выкрутасы этого мальчишки, я могу влюбиться в студентку!

— Северус, хорошо подумай.

— Я хочу помнить каждый день моей собственной жизни, Альбус, и я сам решу, что мне с этой памятью делать! И мне уже не семнадцать лет, поэтому с лишними чувствами, буде они на меня нападут, я тоже в состоянии справиться! Уверяю Вас, мисс Грейнджер с моей стороны ничего не грозит!

— Я и не сомневаюсь, Северус, — грустно вздохнул директор. — Ладно. Думаю, ты прав. Возьми это, — он протянул Снейпу кулон Уоррена на длинной цепочке. — Надень.

Снейп брезгливо поморщился и набросил цепочку на шею.

— Не представляю, чтобы я когда-то, и впрямь, мог носить эту гадость, — проворчал он сварливо.

— Думаю, тебе лучше закрыть глаза, — сказал Дамблдор.

Магическая формула была длинной странной и витиеватой. По мере того как падали одно за другим слова, за закрытыми веками Северуса вставали яркие образы, и как клубок разматывались, становясь своими, незнакомые прежде мысли, впечатления и переживания. Это совсем не походило на погружение в омут памяти, где всё видишь лишь со стороны. Напротив, сейчас он в полной мере заново проживал эти месяцы, проживал шестнадцатилетним мальчишкой. Он вспоминал и уроки, и содрогаясь от странного отвращения, взрослого себя, и ту комичную ситуацию, что возникла у него с зельеделием…

Когда директор закончил, Северус еще долго не решался открыть глаза. Ему казалось, что подойди он сейчас к зеркалу, на него посмотрит… Он не знал, кто на него оттуда посмотрит… О, боги… Он глупо хихикнул, когда подумал, что знает теперь всех, за кого сам же и делал домашние работы по зельям. Потом в памяти возник Невил, и Северус подумал, что теперь не знает, как к нему относиться. И Лонгботтом был только первым. Поттер, Уизли, Бутт, Малфой… Гермиона…

Но и это было еще не всё…

— Блэк… — глухо проговорил Северус. — Снова, всего лишь, Блэк со своими дружками! Я не придавал значения тому эпизоду, считал, что у них ничего не вышло…

Блэк где-то нашел заклинание… Они хотели заставить меня путать факультеты. И им удалось. Это было… неприятней всего. Я никак не мог вспомнить, откуда я. Хотя, я тогда, вообще, почти НИЧЕГО не мог вспомнить.

И еще я должен был опоздать на поезд — они хотели перебросить меня в будущее минут на двадцать, в момент, когда Хогвартс-экспресс уже отошел. Но как Вы помните этот… ни в чем не знал меры, — Снейп криво усмехнулся. — Да уж, двадцать минут…

Я… м-м… вернулся раньше, чем они рассчитывали… На поезд успел… У меня дико болела голова, некоторое время, я плохо соображал, и не обратил внимания, что вместо школьной мантии на мне зимний плащ, мне было не до того…

Потом всё… забылось. Я же вообще не знал, что прожил полгода где-то еще. Что-то осталось, конечно… — Северус неопределенно взмахнул рукой, — какая-то муть… Тревога… Ожидания… Точно я спешил — и вдруг забыл, куда… Не знаю, как лучше сказать… — он недовольно передернул плечами. — И не помню, что я сделал с кулоном, — подняв на ладони подвеску, Снейп снова пристально всмотрелся в украшение. — Скорей всего, тоже не придал значения и забросил куда-нибудь… — с этими словами, вместо того, чтобы снять цепочку, он спрятал кулон за ворот мантии.

Дамблдор проследил за его действиями со смесью сожаления и тревоги на лице.

— Что ты думаешь делать дальше?

Северус пожал плечами:

— Наверное, для начала, я должен навестить мисс Грейнджер…

Директор покачал головой.

— Нет. Не думаю, что тебе стоит сейчас с ней общаться…

— Но, Альбус!..

— Северус, нет! Гермиона считает, что ты приложил руку к исчезновению Николаса! Она обвиняет тебя в убийстве человека, которого любила! Из вашего разговора сейчас не выйдет ничего хорошего! Ты понимаешь меня? Позволь мадам Помфри о ней позаботиться, а потом я сам с ней поговорю и всё объясню… Северус?

Ссутулив плечи, Снейп невидяще смотрел в камин. Потом медленно произнес:

— Она права, Альбус. Тот, кого она любила, к ней не вернется. Я, и в самом деле, его… уничтожил…