Глава 19. 20.09.1998

«Как дела в школе?» — огненные буквы плавали над кроватью, в которой Гермиона пила самый вкусный в мире кофе. Снейп не мог долго разговаривать, горло начинало болеть после нескольких слов, поэтому, когда ему удалось, наконец, разбудить девушку, общаться он продолжал письменно.

- По-старому, если ты имеешь в виду занятия, - ее любимый профессор разогрел магией купленные накануне булочки с повидлом, и теперь все внимание девушки было поглощено сладкой ароматной массой, норовящей вылезти то с одной, то с другой стороны булочки и капнуть на постель, - кстати, постарайся поменьше использовать магию на кухне. Я не готова потерять холодильник, плиту, а особенно стиральную машинку.

«Кто ведет ЗОТИ?» — Снейп, непривычно расслабленный, в халате, а не сюртуке, и с голыми ногами, сидел тут же, на широкой кровати, потягивая черный кофе.

- Один парень из Аврората, Джеймс Рассел. Ты вряд ли его знаешь. А Драко устроили к нему ассистентом. Он ведь уже закончил Хогвартс, так что, вроде бы, причин торчать там у него нет. Кроме тех, что его одинаково не любят и победители, и побежденные, да и жить ему негде, - булочка потерпела бесславное поражение, и Гермиона принялась решать для себя проблему: съесть еще или хватит?

- Капитаном квиддичной команды Гриффиндора стал Рон, он их там гоняет, хлеще, чем ты на зельях, - Гермиона хмыкнула, по-прежнему не отрывая взгляда от булочек. Хотя этот взгляд все норовил переместиться левее, на полы темного халата сидящего рядом мужчины. - Не знала, что Рон такой строгий руководитель. Он теперь встречается с Демелзой Роббинс, охотницей с шестого курса, и, кажется, бросил пить. Наконец-то ему есть с кем поговорить. Я-то в квиддиче полный ноль, и мы с Роном в свободное время могли только ругаться.

Наконец, желание нравиться любимому победило притягательность следующей булочки, и девушка, болезненно сморщившись, слезла с кровати. Тут же перед ней всплыли слова:

«Прими ванну, а потом я тебя немного полечу».

- Да ладно, само пройдет, - Гермиона улыбнулась.

«Когда оно еще пройдет… Я не намерен терять сегодняшний день!»

Гермиона, радостно сверкнула глазами и полная предвкушения, поковыляла в ванную, а профессор взмахом палочки перестелил постель, при этом испачканная кровью простыня отправилась в лабораторию.

Пэнси Паркинсон последний раз одернула на Невилле его парадную мантию и, наконец, осталась довольна получившимся результатом. За послевоенное лето парень еще немного вытянулся, но при этом похудел, так что переделывать почти ничего и не пришлось. Надо сказать, что если бы не растерянное выражение лица, ее спутник выглядел бы не менее эффектно, чем великолепный и практически теперь недоступный Драко Малфой. Только в другой цветовой гамме. Оказалось, что они с Пэнси удивительно подходят друг другу — у обоих черные прямые волосы, яркие голубые глаза, опушенные густыми черными ресницами, короткие носы и тяжелые подбородки.

- Лонгботтом, если ты сейчас же не уберешь с физиономии этот телячий испуг, моя мамочка съест тебя с потрохами, - Пэнси стояла рядом с Невиллом, держа его под руку, и рассматривала теперь в зеркале свое отражение.

- Леди, вы великолепны! А если сделаете над собой усилие и не будете пялиться на меня таким злым взглядом, то я, возможно, и не рассыплюсь на осколки от страха, - тут же съязвило зеркало.

- Ах ты, мерзкая стекляшка! - неизвестно, что девушка могла сказать дальше, потому, что ее тирада была прервана быстрым несмелым поцелуем в уголок губ.

Пэнси замерла, недоверчиво глядя в глаза парня, для чего ей пришлось задрать голову. Она потрогала губы в том месте, где ее поцеловали, судорожно вздохнула и хрипловато пробормотала:

— Невилл, ты… не должен этого делать. Я люблю Драко… У нас с тобой ничего не получится.

- Ладно, не буду. Ты мне очень нравишься, Пэнси, но я не стану добиваться твоего внимания до тех пор, пока ты сама его мне не подаришь, - Невилл ласково и спокойно смотрел на растерявшуюся девушку, пока она не пришла в себя и, решительно вздохнув, не вышла из комнаты под руку с ним.

- Совет да любовь, - запоздало съехидничало зеркало.

Молодые люди финишировали на гравийной дорожке перед помпезным особняком с широким крыльцом парадного входа. Двери дома тут же отворились, приглашая их войти внутрь. Родители Пэнси, предупрежденные еще в среду вечером совой о приезде дочери с гостем, очевидно, не ждали, что ее спутником окажется герой войны, кавалер Ордена Мерлина второй степени, руководитель Армии Дамблдора и прочая, прочая, прочая. Однако, миссис Паркинсон быстро взяла себя в руки и пригласила гостя в дом. Домовые эльфы указали Невиллу его комнату, известили, что ленч через полчаса и предложили располагаться. Вещей у него с собой не было, устать он не успел, так что полчаса просто слонялся из угла в угол, волнуясь за девушку, которой предстоял нелегкий разговор с родителями.

Трезво оценивая свою внешность, манеры и мнение о себе своих сокурсников, Невилл понимал, что является очень слабой заменой Гарри Поттеру. И дело здесь не в степени орденов, а в том, что Гарри в любой компании держался естественно, оставаясь собой. Было ли тому виной маггловское воспитание, которое не дало ему знания табели о рангах в волшебном мире, или просто его закалили вечные неприятности, сваливавшиеся на его вихрастую голову, но Золотой мальчик одинаково спокойно общался и с простыми и доброжелательными Уизли, и с надменным Малфоем или министрами магии, причем, всеми тремя.

Невилл всегда терялся, когда к нему обращался человек, старше его по возрасту. Все эти люди, вне зависимости от занимаемой должности, уже чего-то добились в жизни, и рядом с ними он всегда мучительно переживал и свою неуклюжесть, и не слишком модную одежду, и свой излишне высокий рост. От этих переживаний он становился только еще более неловким и обязательно что-нибудь ронял, разбивал, или разливал. Или взрывал котел, как в свои школьные годы у Снейпа. Только профессор Спраут не вызывала в нем такого панического страха, хотя уж эта женщина, декан Хаффлпафа, не была ни добренькой, ни снисходительной. Она была так же требовательна и строга, как МакГонагалл, но ее нелепый внешний вид скрывал это. Да два субботних занятия с непривычно молчаливым Снейпом немного повысили его самооценку. В конце концов, он оставил невзорванными уже два котла, и в этом не было заслуги страшного черноглазого зельевара. Невилл сам приготавливал заданные зелья, стараясь не встречаться взглядом со своим безгласным ассистентом, тот только помогал нарезать некоторые ингредиенты. Да помог помешать пару раз, когда была совершенно необходима вторая пара рук.

Над ним всегда смеялись все, кроме тех, с кем ему удалось подружиться еще на первом курсе — так называемое Золотое трио. Да еще Луна. Странная, такая же одинокая, как сам Невилл, невысокая тоненькая рэйвенкловка с копной длинных белых локонов принимала как должное его дружбу и дарила в ответ свою, спокойную и не требующую награды. Но мысли Луны всегда витали так далеко, что дружить с ней было очень сложно. Невилл не понимал ее, он просто принимал эту девушку со всеми ее криворогими сноркаками, нарглами и мозгошмыгами, как подругу по несчастью, вдвоем было легче противостоять целому свету.

Когда в больничное крыло Хогвартса пришла Пэнси, Невилл был самый легкий из ожоговых больных - красноглазый маньяк сам создал защиту для своих противников, вынудив Гарри Поттера пожертвовать за них жизнью. Страшные ожоги по всему телу заживали необыкновенно быстро, ему даже не пришлось испробовать на себе усовершенствованную противоожоговую мазь, которую в одну из бессонных душных ночей принесла Гермиона. Он видел, как изнеженная молчаливая Пэнси бледнеет при виде открытых ран, в которых белеют обломки костей. Как она, зажимая рот, убегает в сторону туалета, когда из-под разрезанного бинта вдруг бьет струйка вонючего гноя. Но через несколько минут, зеленая, с черными кругами под глазами, упорная слизеринка возвращалась и заканчивала перевязку. Несколько раз он помогал ей, подставляя и вынося судно из-под лежачих больных, но, в конце концов, она и эту неприятную работу взяла на себя, шипя: «Отвали, Лонгботтом, я сама справлюсь!»

Вскоре его выписали, он хотел остаться и работать на восстановлении замка, но, с одной стороны, это категорически запретила мадам Помфри, а с другой - его бабушка прилетела за ним и забрала домой, не слушая его робкие возражения. Сердце Невилла ныло, предчувствуя разлуку со странной черноволосой девушкой, которая совершенно не обращала на него внимания. Впрочем, это было к лучшему - он знал, что не может вызвать интереса богатой, красивой и раскованной слизеринки.

Каково же было его удивление, когда, приехав первого сентября в Хогвартс, чтобы закончить школу (Невиллу, в принципе, оставалось доучиться всего пару месяцев, но он решил снова пройти весь курс, только чтобы не сидеть дома с бабушкой), он увидел на занятиях Пэнси Паркинсон. А когда он оказался с ней в одной компании, его робкая влюбленность согрела сердце надеждой. Ну, а уж когда Джинни сообщила ему о приглашении на вечеринку от девушки его мечты, тут у бедняги буквально голова пошла кругом. И на первый план выступила одна особенность его характера, из-за которой Распределительная Шляпа, возможно, и отправила его в Гриффиндор. В стрессовой ситуации Невилл собирался, задвигал в дальний угол свои комплексы и действовал решительно и спокойно. А сейчас был стресс, да еще какой! Ленч с родителями любимой девушки (которая и сама еще не знает, что она такая любимая), а потом светский прием, на которых он ни разу не был, но, тем не менее, должен не только присутствовать, да еще и выполнить тайное задание. Как в старые недобрые времена, когда они, получив нахлобучку от директора Снейпа, занялись, наконец, делом, и организовали подполье в Выручай-комнате.

Ленч в кругу семьи Паркинсон прошел на удивление спокойно. Невилл исподволь рассматривал миссис Паркинсон, высокую сухопарую женщину с таким же тяжелым подбородком, как у Пэнси. Этим сходство между матерью и дочерью ограничивалось. У хозяйки дома были жесткие длинные волосы, которые она магически осветляла до золотистого цвета, длинный прямой нос и небольшие светло-голубые глаза. Настолько светлые, что приходило на ум, будто она в родстве с Малфоями. Отец Пэнси имел вздернутый нос, черные слегка вьющиеся волосы и мягкий короткий подбородок. Острый взгляд, который иногда вспыхивал на этом на первый взгляд безвольном лице, разбивал сложившуюся картину и показывал, что хозяин не так прост, как кажется.

За ленчем говорила, в основном, Пэнси. Невилл же молчал, или отвечал достаточно односложно, благодаря про себя бабушку, которая смогла вдолбить в него правила этикета, доведя их до уровня безусловных рефлексов. После ленча миссис Паркинсон предложила молодежи прогуляться по саду, чем они и не преминули воспользоваться. Бродя по чисто подметенным дорожкам обширного парка, где все опавшие листья тут же убирались расторопными домашними эльфами (что очень огорчало Невилла — осень должна быть осенью), Пэнси пыталась кратко описать всех гостей, кто будет на сегодняшней вечеринке и дать своему другу указания, как себя держать с каждым из них. В конце концов, бедный парень понял, что ему лучше ни с кем не разговаривать, а только вежливо улыбаться и тут же отходить. Он мысленно представил себя шарахающимся с дурацкой улыбкой от одного гостя и тут же налетающего на другого, и только грустно усмехнулся.

Наконец, стемнело, начали съезжаться гости. Мистер и миссис Паркинсон встречали их и провожали в большую гостиную, а там они попадали в руки мисс Паркинсон и мистера Лонгботтома. Хотя кто к кому в руки попадал — это надо посмотреть. На мантии Невилла ярко сиял орден Мерлина, Пэнси сияла не менее яркой улыбкой, и в воздухе уже стоял легкий дымок от беспрестанных вспышек магния. Фотографы, прибывшие первыми, спешили запечатлеть, как герой войны пожимает руку очередному гостю.

Вечеринка текла непринужденно, Невилл слонялся с одним и тем же бокалом шампанского уже третий час. Все его и Пэнси попытки дольше пары секунд поговорить с журналистами мягко, но настойчиво пресекались опытной миссис Паркинсон. Юная слизеринка уже начинала шипеть и плеваться ядом:

— Чтоб ее пронесло с этих дурацких канапе! Нет, ну ты видел? В доме сама Рита Скитер, а мне к ней не прорваться! Я для любимой мамочки бессловесная вещь! Вложение капитала!

- Успокойся, мы что-нибудь придумаем, - Невилл похлопал девушку по запястью.

- Придумаем? Что мы можем придумать, если нам слова не дают сказать! Она все реплики заранее расписала! - лицо Пэнси некрасиво искривилось, пальцы, сжимающие бокал, побелели.

- Как ты смотришь на небольшой скандальчик? - наклонился Невилл к самому ушку разъяренной девушки.

— Положительно, мантикора их всех раздери!

- Тогда не сопротивляйся, - и Невилл, быстро развернув девушку, впился губами в губы Пэнси.

В тишине, мгновенно окутавшей зал, раздался звон бьющегося бокала, расчетливо выпущенного ею из рук. Да! Пусть поцелуй был не так уж и хорош, но своей цели он достиг! Даже те, кто не смотрел на них, обернулись на звон стекла. Теперь Рита сама найдет способ остаться с кем-нибудь из них наедине. А перевести разговор на сотрудников Министерства и передать ей копии купчих Сэмюэла Стрэнтона за последние три года - дело не такое и сложное.

И Рита не подкачала. Вскоре Невилл оказался в полутемной комнате, утонувший в огромном мягком кресле, а напротив него, прямо на журнальном столике, сидела женщина в ярко-зеленом шелковом костюме, туго обтягивающем бедра, и хищно улыбалась, сверкая стразами на оправе очков. Прытко Пишущее Перо подрагивало в ожидании.

- Ну-с, милый, расскажи-ка нам, что герой войны, победитель страшной гадины Того-Кого-Нельзя-Было-Называть, испытывает к прелестной мисс Паркинсон! Ты ее любишь, проказник? Вы уже назначили день свадьбы? А Гарри Поттер, наверное, будет твоим шафером?

Длинное зеленое перо строчило, не переставая. Невилл нервно сглотнул, и решился, наконец, вставить слово в сплошной поток патоки, изливаемый на него ушлой журналисткой.

— Нет, свадьбу мы не назначили. Я отношусь к мисс Паркинсон с глубоким уважением. Меня покорила ее храбрость и самоотверженность.

У акулы пера отвисла нижняя челюсть. Как ни странно, там оказался всего один ряд зубов, зато замечательно мелких и острых, а Невилл вдохновенно продолжал:

— Знаете ли Вы, какая это смелая девушка! Она дежурила в госпитале сутки напролет! Она делала перевязки, чистила раны, часами массажировала парализованные конечности. Тем, что я не только жив, но легко двигаюсь и даже могу танцевать, я обязан исключительно мисс Паркинсон. Она в прямом смысле слова поставила меня на ноги!

Прытко Пишущее Перо свалилось с края блокнота, Невилл наклонился, достал его с пола и установил на место. Вошедшая в комнату миссис Паркинсон тихонько стояла в дверях, не зная, что предпринять. Ее глазки гневно буравили разошедшегося не на шутку нахала, так опрометчиво принятого ими сегодня в доме. Что теперь потенциальные женихи будут думать об их дочери? Что это мужиковатая медсестра, которая видела уже бессчетное количество обнаженных мужских тел? Что это врач-садист, с удовольствием ковыряющийся в чужих ранах? А наглый погубитель надежды на выгодный брак для ее девочки, нисколько не смущаясь, болтал дальше:

— Несколько раз Пэнси пришлось самой проводить ампутации конечностей. Вы же знаете, некоторые были ранены неизвестным заклятьем, поражающим участок тела так, что он отмирал. И если не удалить отмерший участок, то заклятье продолжало разрушать тело, пока не добиралось до жизненно важных органов. А так как контрзаклятья к нему до сих пор не нашли, то приходилось ампутировать пораженное место так, что регенерация не происходит. Авроры, помогавшие мисс Паркинсон, падали в обморок, а она только требовала следующего ассистента, и продолжала операцию.

- А мадам Помфри? - тоненьким голоском всхлипнула Рита Скитер.

- К сожалению, у мадам Помфри в это время тоже были операции. А в Святом Мунго… ну, вы помните, что там творилось, - Невилл прямо глянул на миссис Паркинсон, которая пыталась ампутировать ему голову без применения палочки, используя режущий взгляд вместо режущего заклятья.

В это время Пэнси продефилировала мимо матери, обошла столик и изящно примостилась на подлокотник кресла, где сидел Невилл. Юноша подумал было обнять девушку за талию, но решил пока не рисковать.

- Но, мисс Паркинсон, как Вы решились на такое? Вы, хрупкая девушка… - Рита, наконец, немного пришла в себя, ее охотничий глаз засек новую жертву, и она попыталась атаковать.

- Миссис Скитер, - произнесла Пэнси, манерно растягивая гласные, - это же была ампутация, а не дефлорация. Хотя, конечно, и в том и в другом случае кто-то что-то теряет… Если хотите, я могу объяснить Вам разницу между этими двумя понятиями.

Миссис Паркинсон застонала и вывалилась за дверь. Если эти слова попадут в газету — ее дочери не видать выгодной партии, как своих ушей без зеркала. Пэнси тут же схватила Прытко Пишущее Перо, а Невилл блокнот. Трофеи они спрятали себе под мантии и теперь придерживали руками, не давая им вырваться.

- А теперь, миссис Скитер, к делу, - из голоса девушки исчезли хрипловатые чувственные нотки, он стал сухим и деловым, как у ее отца, когда тот проворачивал свои сделки с гоблинами, которые, кажется, не понимали другого языка, кроме канцелярита деловых бумаг. - У нас есть доказательства, что некоторые сотрудники Министерства Магии получали взятки от Упивающихся Смертью, взамен предоставляя им определенные услуги. Вот тут, - Пэнси достала из кармана мантии пачку бумаг и положила ее на журнальный столик рядом с бедром журналистки, - документы, из которых видно, что данный сотрудник Министерства скупал за бесценок имущество и недвижимость волшебников, пострадавших от произвола Волдеморта. А также его расписки, в которых он четко указывает, что он должен сделать для Риддла, и что тот ему за это обещал. Как видите, все имена названы, все подписи и магические печати проставлены. Это копии, оригиналы мы предоставим в Аврорат, но только после того, как прочтем об этом в «Ежедневном Пророке». Если материала не будет в завтрашнем номере, он будет в послезавтрашнем «Придире». И, кстати, если нам понравится статья, возможно, мы сможем еще чем-нибудь Вам помочь…

- Могу я поинтересоваться источником столь занимательных бумаг? - акула пера пришла в себя и прикидывала размер ожидаемой добычи.

- Не можете, - Пэнси встала с подлокотника, за ней тут же поднялся и Невилл. Молодые люди отдали журналистке ее слегка помятое имущество и, под ручку, вышли в общий зал.