Православный Священник Всея Руси

— … Когда-то Я воплощался во времена первых христиан. Я не был прямым учеником Иисуса, не видел Его. Но волна Иисуса, которая всколыхнула тогда человечество, коснулась и Меня… Я был убит тогда римлянами — так же, как очень многие, — в состоянии незыблемой веры в Иисуса, в то, что Он примет Меня … И Я достиг тогда райского состояния.

После того — воплощался ещё несколько раз, взращивая недостающие качества души, умножая в себе любовь, мудрость и силу.

На Руси Я воплотился из состояния почти достигнутой Божественности — с задачей привносить Любовь Христову в сердца людей. Был православным священником. Очень внимательно изучал традиции " дохристианской" Руси, которые тогда ещё маленькими очагами гнездились в глубинах лесов. Их уничтожали, как " языческие" …

Я пытался спасти то, что ещё было живо…, сумел Сам понять тогда очень многое, достиг, благодаря этому, Слияния с Отцом. Но не смог соединить — для людей — лучшее в этих неудержимо расходившихся потоках… Мне не удалось изменить историю духовности на Руси…

— Но, пожалуйста, расскажи ещё хоть немного о Себе, если можно…

— Ладно…

Я получил духовное образование в Москве. Это было время после реформы патриарха Никона, когда страсти ещё не утихли. Идеи реформации церкви жили в умах — как добрых, так и недобрых.

Я был наполнен стремлением к преобразованиям церковной жизни по заповедям Иисуса Христа. Сердце горело, и ум пылал идеями преображения жизни духовной.

Мои горячие речи будоражили умы, и по окончании учёбы Меня поскорее отправили " с глаз подальше" в отдалённый приход.

Я счёл это ссылкой…

… Предгорья Урала, глушь…

Полуразвалившаяся церквушка, больше напоминающая скит, одиноко стояла в лесу, вдали даже от деревень, считавшихся её приходом.

Когда направляли Меня туда, то слышал Я злорадные шепотки за спиной:

— Научится теперь смирению да молчанию! Говорить-то будет не с кем! … Старец-настоятель там — из бывших " смутьянов-нестяжателей" — теперь, говорят, стал молчальником, слова одного от него не услышишь за целый год…

Когда прибыл Я на место, горько и нерадостно Мне было. Кому Я здесь нужен? Зачем Я здесь? … Старец-настоятель прожил здесь один уже сорок лет. Что же? — и Меня ждёт такая же судьба? Можно ведь сойти с ума от такого…

… Но удивительным теплом и лаской были наполнены глаза того старца…

— Как же живёте Вы здесь один, отче, столько лет?! — спросил Я.

— Почему же один? Я — с Господом Иисусом живу… — мягко улыбнулся в ответ старец Николай.

… И он стал учить Меня исихии — внутренней тишине.

Я научился ощущать Иисуса в сердце Своём.

Я ведь и прежде жил в любви, но теперь горячую страстность Свою научился погружать в глубины покоя и тишины…

Всё в нашей жизни заполнял теперь свет сердечный …

… Но старец Николай вскоре умер. Тихо и спокойно он ушёл, как будто заснул здесь — и проснулся в райской обители душ…

… Я стал пытаться возрождать духовную жизнь тех людей, которые жили в окрестных деревнях, и помогать им, чем мог…

… Однажды Я пытался спасти жизнь тяжело заболевшего ребёнка. Не было у Меня глубоких познаний в медицине. Я делал, что мог, чтобы уменьшился жар и облегчилось дыхание, с хрипами вырывавшееся из груди мальчика… Я делал руками то, что мог для помощи телу, а в сердце Своём горячо молил Иисуса исцелить его. Иногда Мне казалось, что жизнь ребёнка держится на силе Моих рук…, но исцеления " по молитве" не происходило…

Прошли уже почти сутки, когда в избу вошла удивительной красоты женщина… Густые русые волосы, спокойные серо-голубые глаза… Она на несколько секунд замерла в дверях, увидев Меня в чёрной монашеской одежде, на коленях стоявшего перед постелью ребёнка… Потом она решилась, вошла, поклонилась всем до земли и сказала тихо:

— Ты ступай домой, отче, вылечу Я мальчика!

Ноги почти не держали Меня. Я вышел в сени и стал читать молитву, но… провалился в чистый и ясный Свет … Был только Свет … Я не знал тогда, что окунулся в Свет Её Сознания … Я думал, что заснул или грезил…

Когда Я очнулся, ребёнок был почти здоров и тихо спал. Женщины той уже не было…

Кто была Она, откуда — никто не знал…

… Однажды, когда Я зашёл далеко в лес, Мне вдруг на голову набросили что-то вроде мешка, связали и привели куда-то… Я думал, что это — разбойники и, призвав Иисуса в сердце Своё, опустился на колени и приготовился принять смерть.

Но услышал над Собою слова:

— Он не мыслит злого, развяжите его.

Когда сняли холстину с Моей головы, Я увидел высокого седого старика и многих людей — молодых и старых, мужчин и женщин… Среди них была и Та, Которая исцелила мальчика. Её звали Рада…

Так Я, по воле Господа, оказался в одной из общин, сохранявших знания и верования древней Руси… Высокий старик, по слову которого Я был освобождён, был ясновидящим и руководил жизнью тех людей. Рада приходилась ему внучкой.

Гонимые новой волной инквизиции, широко развёрнутой в эти времена против " староверов", а заодно и против всех неправославных, люди этой небольшой общины уходили от преследований всё дальше и дальше в леса… Они собирались прожить в этих краях зиму, чтобы по весне идти за Урал, в глубь сибирской тайги.

… Я говорил им об Иисусе, рассказывал о том, чему Он учил. Они слушали, соглашались со всем, но от Моих предложений официально принять христианство, окрестившись, — отказывались…

… Я же — со всем жаром души — познавал новые для Меня духовные знания древней Руси. Я понимал, что Иисус учил как раз тому же Своих ближайших учеников, только называл это иными словами! Я видел, что именно этого ведь и не доставало Мне в Моих прежних духовных исканиях! …

Рада успела научить Меня не только целительству, но и упражнениям медитации — специальным приёмам для развития сознания. С грустью говорила Она о том, что большинство Её сородичей теперь волнует то, как выжить, а не то, как познавать Отца-Сварога…

Радовалась Она очень успехам Моим…

Удивительно легко и радостно было и Мне обучение в том лесном " живом храме"! Словно выпущенная из клетки, душа разливалась в молчаливом восторге — вместе со светом восходящего солнца — над простором земли: над рекой, над лесом дальним… Как в лесное озеро — погружалась душа в Свет Земли и растворялась в блаженстве бытия Светом…

Так Я учился быть свободной от телесной плоти душой-Светом…

Легко Мне всё давалось: " скристаллизованное" в прошлых жизнях сознание и исихия, обретённая с помощью старца Николая, позволили сердцу, устремлённому в любви к Господу, легко входить в Слияние с Ним…

… Но не долго продолжалось Моё обучение у Рады…

Я успел предупредить Моих новых друзей заранее о приближении тех, кто грозили им смертью на кострах...

Они ушли глубокой осенью…

… Я начал писать книгу, в которой стремился соединить истинное христианство Иисуса с теми знаниями о развитии души и познании Бога, которые получил от Рады.

Чем дальше, тем больше и Иисус включался в эту работу. Я получал от Него всё новые медитативные приёмы развития Себя. Иисус вёл Меня — и Я всё глубже проникал в Слияние с Отцом.

… Наконец, книга была завершена… Я изложил в ней Моё видение преобразований церкви, а также своды нравственных заповедей для мирян и священнослужителей…

В то время государь начал вводить некоторые реформы в государственном устройстве. Я увидел в этом малый шанс изменить ход развития православия на Руси…

Я приехал в столицу. Государь принял и выслушал Меня. Но не пришлись ему по вкусу Мои слова о духовности " новой России": об иной славе страны он грезил! … Он равнодушно отдал Мою книгу на рассмотрение высшего духовенства…

… Меня даже не пытали, не мучили. Мои труды их так напугали, что Меня казнили сразу, чтобы ни одна мысль не просочилась из застенков. Все Мои записи были сожжены…

… Я принял смерть легко. Иисус был со Мной.

И Я стал Одно с Отцом!

Рада

— … Он уже рассказал вам почти всё…

Я только про то же другими словами сказать могу…

Дед Мой, после гибели сына своего единственного, отца Моего, очень строго за людьми своими смотреть стал. Хотел он сохранить веру и традиции древние русичей…, да из этого чуть новая неволя не вышла… Не позволял он помогать тем, кто не нашего роду-племени, кто веру иную исповедует, не позволял к деревням даже близко подходить.

Стали мы жить, слишком за себя опасаясь, да по лесам скрываясь.

… Однажды слышна стала явно и сильно в сознании Моём просьба о помощи, к Отцу-Сварогу обращённая. Столь сильным и ровным был призыв, что решила Я: наверное, из Великих Духом кто-то в беду попал. К деду пришла, а он не пускает, говорит:

— Нет там наших никого, и быть не может! Сиди тихо, а то ещё навлечёшь на всех беду!

Я не выдержала и деда ослушалась. Когда спать все легли, пошла на зов тот, который, как яркий свет в ночи светил.

Легко нашла Я деревню и избу, из которой этот зов шёл. Только, когда вошла в горницу, на секунду испугалась, увидев одеяние монашеское…

Потом смотрю… и диво вижу: вправду, священник, но сила и Свет Ясный сквозь руки Его текут: словно по-нашему исцелить пытается, но что творит — Сам не ведает…

Я уйти Его просила… Мальчика исцелила больного… А когда выходила, вижу Его в сенях… Лица такой красоты Я прежде не видела: волосы светло-русые до плеч, вьющиеся слегка, борода мягкая светлая, черты правильные, молодой совсем… Звали Его Алексеем…

Обессилел Он, лежит в беспамятстве, а сознанием — в Свет Живой погрузился и растворился…

Когда вернулась Я, дед брови нахмурил, молчит, сердится… Я поклонилась, виноватая, но говорю:

— Не видела Я прежде, дедушка, чтоб так ярко в душе человеческой сердце горело, не видела такой чистоты да силы! Дозволь с тем человеком поговорить…

Дед запретил:

— Не смей ослушаться! Вся в отца! …

Видела Я, как он за Меня боится, и подчинилась. Но Бог Сам решил, чему быть.

Люди наши приняли Алексея за соглядатая, да привели Его к деду.

… Долго тогда дед и старейшины слушали, как рассказывал Алексей про веру Христову, про жизнь Иисуса, про Учение Его… А Иисус — Светом всё вокруг заливал…

Тогда дед сдался, говорит:

— Не уберечь человека от судьбы его… Делай, как знаешь, запросит учиться — учи! Только не плачь потом!

… Легко да радостно было учить Алексея. Словно снимала Я с Него одежды тёмные, и открывалась чистота сияющая… Мне казалось, будто птицу связанную Я от пут освобождаю. Стоило их все снять — и свободно и легко расправил Он крылья, и ничто уже не мешало силе полёта…

Была у Меня, правда, трудность одна… Полюбила Я Его всем сердцем с той первой минуточки, как увидела… Знала Я, что и Он Меня любит, что нет в любви Нашей иного, кроме чистоты двух душ, венчанных Любовью Сварога… Алексей же — " грехом" земную любовь считал, но до тех пор, пока Иисус Его не сказал Ему Сам, что чиста близость между мужчиной и женщиной, соединённых любовью сердечной, пред Небесным Отцом…

Только недолгим было счастье земное Наше…

… Знала Я тогда уже Обитель Сварога, а Он — познавал только…

Но и Я у Алексея научилась многому.

Научилась той устремлённости горящей в любви великой к Отцу Единому! Научилась и горению Его — всем людям помочь… Никогда не встречала Я сердца столь пламенного, ярким светом любви неизменно горящего!

Только тогда, когда учить Алексея Я стала, — впервые по-настоящему ощутила Сама Силу Сварога, которая через Меня проявляться может для других. Распрямилась Сама, познав Его Любовь к детям Его.

Поняла Я и стремление Алексея горячее — всем людям помочь… Он тогда уже задумал дело великое — изменить на Руси устои веры жестокой, сделать так, чтобы свободно в любви каждый к Богу обратиться мог, чтобы не горели на Руси костры страшные, не лились слёзы людские…

И ещё поняла Я тогда, как трудно без знаний и методов — Отца-Бога узнать, приблизиться к Нему, слиться с Ним. Мне-то это от рождения дано было, и не видела Я значимости великой того, чем обладала. Когда же познала Я стремление Алексея к Отцу, то поняла, как нужны те знания людям ищущим. И что нельзя, чтобы исчезли они из памяти людей, на Земле живущих…

… Когда прощались, не сказала Я Алексею, что будет сын у нас… Без того тяжело Ему было, без того душа разрывалась… Но от задуманного дела не мог Он отказаться ради счастья собственного. Только просила Его: если жив будет — чтобы отыскал нас…

… Родился сын Наш.

Дед Мой сильно радовался, говорил:

— Хорошо, что по-твоему вышло, внученька: Великую Душу послал Сварог в тело мальчика!

… После ухода деда из тела, стала Я жизнь в общине возглавлять. По-другому стала её устраивать. Стала из общины нашей угасающей школу духовную создавать. Чтобы была и у людей, и у сына Нашего возможность познать Путь Прямой к Отцу-Сварогу.

Знала Я теперь, что и от Меня тоже будущее душ на Земле зависит, что каждый понимающий — свой вклад вносить должен: кто сколько может. Нельзя Землю так оставить, чтобы не было на ней Детей Сварога, солнечным светом Душ Своих могущих людям Путь указывать!

Знала Я от Алексея и писания христиан, и споры " старой" и " новой" вер. И слова Иисуса могла говорить писанные и не писанные… Могла Я и души видеть с ясностью.

Стала искать Я тех, кто слова Бога услышать готовы и жизнь свою изменить хотели … Стала по общинам старообрядческим и по деревням искать души, к Богу устремлённые не на словах только. Стала учить тех, кто всею душою к Отцу устремлялись. Не многих нашла, не много успела, но не дала зарасти-забыться дорожке прямой к Отцу!

… Я ушла в Дом Отца-Сварога, но взошло Солнышко Сына Нашего Еремея — Солнцем Сварога взошло над землёю! Воссоздал Он Школу души, сделал Он то, что Я начать пыталась…