Пятнадцать

Целых десять минут просидел Стивен, ломая голову над тем, как двое русских киллеров могли вписаться в общую картину. Очевидной причины не было, но тот факт, что они выслеживали и преследовали именно машину, а не его самого, заставил Данбара задуматься: а не приняла ли эта парочка его за кого-то другого? Машина-то не была новой. Когда он ее приобрел у Стэна Сильвера, на ней уже больше полугода ездили. Стивен позвонил другу и спросил о предыдущем владельце.

– Маленькая леди преклонных лет, ездила на ней только в церковь по воскресеньям, – ответил Сильвер, тихо посмеиваясь. – Как и все мои машины.

– Я серьезно, Стэн. Кто-то пытался пустить меня в расход сегодня. И добрались они до меня через машину.

– Погоди сек… – Шуршание бумаги ознаменовало возвращение Сильвера к телефону. – Лейтенант Сирил Ормсби-Фру, пишется через дефис, офицер Гренадерского гвардейского полка, нужны были наличные бабки для выплаты карточного долга, насколько я помню.

– Хм, полагаю, он мог бы подойти по всем параметрам, если так и не расплатился по долгам, – задумчиво проговорил Стивен, а про себя рассудил, что русской мафии в настоящее время с лихвой хватает в столице. – Спасибо, Стэн.

Данбару полегчало. То, что его приняли за другого, на данный момент, было самым привлекательным объяснением. Даже если станет известно, что в разбитом «Порше» никого не было, именно лейтенант Ормсби-Фру вновь станет мишенью, а не он, что бы там за вендетта ни происходила. Выбор данного объяснения подразумевал, что теперь Стивену не придется рассказывать Талли о покушении на его жизнь… Это будет безобидная ложь, если он поведает ей об аварии, не вдаваясь сильно в подробности… но сначала надо позвонить Дженни.

Трубку подняла Сьюзан.

– Как дела? – поинтересовался Стивен.

– Лучше после твоего последнего визита, но сцены мы еще иногда закатываем.

– Мне так жаль.

– Не беспокойся об этом, Стив, просто у нее период такой. Уверена, вместе мы справимся. Так ты приедешь на выходные?

– На самом деле… я как-то сомневаюсь. У меня тут расследование в самом разгаре, и я не совсем уверен, как все обернется в следующие несколько дней.

– Понятно, – протянула Сью, что прозвучало как «О, боже». – Очень жаль. Кажется, Дженни хотела представить тебя своим школьным друзьям. Я разрешила ей пригласить парочку на чай в субботу днем.

Данбар прикрыл глаза.

– Прости… Слушай, я посмотрю, что смогу сделать, но…

– Все в порядке, Стив, я все понимаю. Нет, правда, понимаю. Мы достаточно давно знаем друг друга. Если ты не можешь приехать, я знаю, что у тебя чертовски серьезная на то причина, и ты с этим ничего не можешь поделать при твоей-то работе. К сожалению, тебе нужно убедить в этом Дженни.

– Лучше позови ее, – попросил Данбар. И услышал, как Сью зовет дочку по имени, перекрывая фоновый шум.

– Дженни, это твой папа…

– Привет, малышка. Как ты там? – спросил он, когда трубку подняли.

– Все хорошо, папочка. Я играю на компьютере с Робином и Мэри. Робин выигрывает, но только потому, что уже тренировался у своего друга Колина после школы. Мальчишкам всегда надо выигрывать.

– Наверное, – согласился Стивен.

– Мои друзья, Луиза и Кэрол, придут на чай в субботу, так что ты сможешь познакомиться с ними. Я им рассказала, что ты вроде полицейского в Лондоне. Они спрашивали, есть ли у тебя пистолет, но я сказал им, что это глупо.

– Совершенно верно, – поддакнул Стивен, пристально посмотрев на свой «Глок», висящий в кобуре на стуле. – Дженни, послушай… боюсь, что у меня сейчас слишком много дел. Мы сейчас выслеживаем очень плохих людей, и папа, возможно, не сможет вырваться и приехать на выходных…

В трубке повисла долгая пауза; тишина показалась Стивену оглушающей.

– Дженни?..

– Да все нормально. Ну, мне надо бежать играть дальше. Пока.

Данбар медленно выдохнул до того, как Сью снова взяла трубку.

– Похоже, Дженни приняла это не слишком хорошо, – вполголоса произнесла она.

– Да вообще никак, – ответил Стивен. – Прости заранее за предстоящие последствия…

– Как я уже сказала, не волнуйся на этот счет. Она уже давно стала членом нашей семьи и вполне счастлива. Она просто экспериментирует с людьми вокруг, проверяет, сможет ли вертеть ими, как хочет. Это все – часть взросления.

– Спасибо, Сью. Ты просто сокровище, и Ричард тоже! Не знаю, что бы я без вас делал, ребята…

– Давай не будем опять об этом, – запротестовала Сью. – Ты же знаешь, что мы любим Дженни, как своего собственного ребенка, и точка. Возвращайся к своей работе и не позволяй себе отвлекаться. Все само собой образуется.

Стивен налил себе выпить и несколько минут подождал, прежде чем позвонить Талли. Чувство комфорта, зародившееся в нем ранее, когда он пришел к выводу, что покушение на его жизнь произошло из-за путаницы с личностями, улетучилось во время молчания Дженни по телефону.

Он собирался уже было повесить трубку, но тут Талли ответила:

– Прости, была в ванной. Обычно я беру телефон с собой, но так устала, что забыла его. Хотела пропустить звонок, но потом подумала, что это можешь быть ты.

Стивен улыбнулся.

– И теперь с тебя стекает вода прямо на пол?

– Пойду вернусь в ванную… и положу телефон, пока забираюсь обратно в воду. Ну, во-от, так-то лучше. Боже, я выжата как лимон! Ну и денек выдался.

– Все настолько плохо, а?

– И не говори, даже хуже. Иногда я начинаю ненавидеть свою работу.

– Серьезно?

– Ну, возможно, не совсем работу, а типов из департамента здравоохранения. Я уже по горло сыта тем, что мной манипулируют всякие бюрократические крысы. Видите ли, им позарез нужно достигнуть поставленных целей и расставить галочки для тупых политиканов, которые головы от ног не могут отличить, когда дело доходит до здравоохранения.

– Плюнь на все и расслабься, девочка.

– Постановка всяких целей никак не улучшила уход за пациентами; просто насоздавали тысячи рабочих мест для людей, которые умеют манипулировать цифрами и представлять все так, будто цели достигнуты. Чушь какая-то!

– Не в первый раз я слышу подобное, – протянул Стивен.

– Ой, прости… день был долгий… и я все это на тебя вываливаю… Извини. Как твой день прошел?

– Ну, я улетел с трассы на скорости 80 миль в час, пару раз перевернулся, приземлился на поле, а потом «Порш» взорвался… а так ничего особенного.

– Ты шутишь, да?

– Боюсь, что нет. Но со мной полный порядок, за исключением пары царапин там и сям.

– О, Стивен, как это ужасно! Что произошло?

– Передняя шина лопнула. Не очень-то много можно сделать в такой ситуации.

– Должно быть, ты кошмар пережил.

– Бывали моменты и получше. И все же я цел и готов прожить еще один день.

– «Сай-Мед», значит, в курсе?

– Угу, я связался с ними. На пятницу назначено совещание на высшем уровне по поводу произошедшего в «Пайнтопс».

– О-о-о-о! Я бы с удовольствием там тихонечко поприсутствовала в уголке, – протянула Талли.

– Я тебе обо всем расскажу.

– Если сможешь.

– Тут закон о неразглашении государственной тайны не действует для удобства политиков, хотя тебе и простительно так иногда думать. Им не удастся выкрутиться с его помощью на этот раз, не дав должного объяснения, которое я и представить себе не могу.

– А у меня свободные выходные намечаются, – заметила Талли.

Данбар заколебался, поскольку внутри стало расти чувство вины за предыдущий разговор с Дженни.

– А вот мне такая роскошь не светит, – все же сказал он. – Шансы, что после совещания все пожмут друг другу руки и согласятся, что все это было простым недоразумением, стремятся к нулю. Одни начнут грызть друг другу глотки, борясь за место под солнцем в мире политики, другие – искать козлов отпущения, и потом встает вопрос о детях и что с ними происходит…

– А я тут жалуюсь про поставленные цели… – присвистнула Талли.

– А ты можешь взять выходной на завтра? – спросил Стивен. – У меня завтра свободный день.

– Боюсь, не получится. Возможно, даже будет еще хуже, чем сегодня.

– Тогда созвонимся завтра вечером?

– Давай.

Данбар откинул голову на спинку кресла и обдумал еще раз, что рассказал Талли. Нигде не соврал; все, что было сказано, являлось правдой, и все же ему было не по себе во время разговора. Не было того спокойствия, на которое он надеялся. Каким образом лопнуло переднее колесо «Порша» – являлось слишком уж деликатной информацией для разглашения. Возможно, еще одна порция джина поможет Стивену почувствовать себя лучше.

* * *

Воспользовавшись появившемся свободным временем, Данбар поехал на южное побережье. Он чувствовал, что ему необходимо проветриться. Он хотел ощутить соленый бриз на коже и просто отстраниться от навалившихся проблем, наблюдая, как кромка небосвода уходит в море за горизонтом, который казался таким далеким.

Пока он шел к воде, ему пришлось бороться с сильными порывами морского ветра, периодически швырявшего песок в лицо. Стивен вжимал голову в плечи и прятался за воротник своей куртки. Однако на обратном пути он с удовольствием наблюдал, как полоса пляжа меняет свои очертания по воле ветров, словно это был не песок, а водная гладь. Ему стало намного лучше по возвращении, когда в одном из портовых пабов он купил себе пива и сэндвич перед тем, как отправиться домой. Кожу на лице все еще покалывало, и ныли икроножные мышцы, напоминая о прогулке.

* * *

Атмосфера во время ленча с Макмилланом в его клубе в пятницу царила мрачная. Шеф лучше, чем кто-либо, знал, что через несколько часов ему придется четко разъяснить позицию «Сай-Мед» правительству и что последствия этих действий могут стать катастрофичными для многих, если, как он намеревался, он откажется участвовать в укрывательстве. Он рассказал Стивену, что уже отдал на хранение отчет со всеми полученными сведениями и прилагающимися файлами в одну очень уважаемую адвокатскую фирму в Сити, а также дал им указания, кому переслать всю информацию на случай, если будут предприняты какие-либо совместные усилия по дискредитации «Сай-Мед» или его сотрудников.

– Или если с нами произойдет несчастный случай, – добавил Данбар. Мужчины прервали разговор, пока официант снова наполнял их чашки кофе.

– Не думаю, что кто-нибудь может позволить себе подобную глупость, – заметил Макмиллан.

– Хорошо бы, – ответил Стивен, но голос его звучал неуверенно.

Макмиллан заметил это и произнес:

– После твоего полета в машине и до того как мы узнали про участие в этом русских, я посчитал необходимым сообщить всем нашим следователям о том, что происходит. И с моей подачи это стало известно сильным мира сего. Но, естественно, это случилось прежде, чем мы выяснили, кто на тебя напал, и тогда все еще существовала вероятность, что в деле были замешаны наши службы безопасности. Возможно, мы оба страдаем паранойей.

– Хотелось бы верить, – согласился Данбар, чувствуя себя очень неловко оттого, в каком русле протекал разговор. Небо за окном потемнело, начался дождь, и в клубе зажгли свет.

– Мы закончили? – спросил Макмиллан.

– Думаю, да. Спасибо за ленч.

Шеф улыбнулся и сказал:

– Будем надеяться, что сытная еда не повлечет за собой ничего такого днем.

Хоть они и прибыли на совещание вовремя, Стивен заметил, что они с Макмилланом были последними. Ему стало интересно, не был ли этот шаг чем-то вроде психологической уловки со стороны двадцати угрюмых людей, уже сидевших в зале. Во многих из них Данбар сразу же признал высших правительственных чинов, другие же были не настолько известны.

Министр внутренних дел официально выразил им свою признательность, но старался как можно меньше смотреть в глаза. «Сай-Мед» действительно находился под покровительством МВД, хотя Макмиллан и не отвечал лично перед министром – как-то все размыто и непонятно, но сейчас не было времени разбираться в этих тонкостях.

Министр с мрачным и серьезным видом произнес:

– Не вижу смысла ходить вокруг да около, леди и джентльмены. «Сай-Мед» обнаружил ситуацию, касающуюся некоторого количества школьников, побывавших в лагере в графстве Камбрия, ситуацию, которая чрезвычайно их обеспокоила. Они требуют объяснений, так как имеют на это право. Со своей стороны мы были несколько нерасторопны и сдержаны в удовлетворении их запросов насчет информации. И я могу лишь извиниться. Если и существуют ситуации, когда дорогу в ад мостят благими намерениями, эта одна из них. Джеральд, будь любезен, введи в курс дела наших коллег из «Сай-Мед».

Сэр Джеральд Коутс с таким же хмурым видом поднялся со своего места и сказал:

– Джентльмены, очень важно, чтобы вы осознали ту ситуацию, в которой находится Правительство Ее Величества. – И он кратко описал Макмиллану и Данбару то тупиковое положение дел, что возникло в отношениях между правительством и фармацевтической индустрией. – Мы просто обязаны найти выход.

Стивен с Макмилланом сохранили невозмутимый вид.

– Вся информация, получаемая нами в последнее время от разведки, говорит о том, что террористическая атака с помощью биологического оружия неминуема, – продолжил Коутс.

– Сорок пять минут до атаки сибирской язвы, – съязвил Данбар, чем привлек к себе враждебные взгляды. Коутс проигнорировал его.

– Если у нас будет хотя бы один шанс противостоять подобному акту, нам позарез нужны новые вакцины. Поэтому мы поощряли самые пытливые умы, сведущие в биологии, для их создания.

– Не думаю, что понимаю вас, – заметил Макмиллан. – Вы только что сказали, что фармацевтические компании отказались сотрудничать.

– Мы обратились к менее крупным, биотехнологическим компаниям, возникшим на самом пике технологического бума. Мы простимулировали их в плане призов, ускорения процесса лицензирования и предложили долгосрочные контракты с Государственной службой здравоохранения в случае успеха.

– Что именно означает «ускорение процесса лицензирования»? – спросил Макмиллан, вычленяя основную информацию из того, что говорил Коутс.

– Процесс принятия решений будет ускорен, всякие проволочки сведены к минимуму, меньшее количество промежуточных инстанций, и все такое. Сейчас просто нет времени для того, чтобы вакцина проходила все инстанции, как сейчас заведено на практике: все эти испытания и оценка безопасности, – пояснил Коутс. – Есть шанс, что мы погибнем до того, как всех вакцинируют.

– И вы решили протестировать вакцину на ста восьми детях, не поставив их в известность и не получив разрешения от их родителей? – заключил Макмиллан.

Многие в зале расценили это как благоприятный момент опустить глаза в пол и промолчать.

– Надеюсь, что смогу вас заверить, что это не тот случай, – мрачно отозвался Коутс. Он прервал свою речь на мгновение, чтобы поймать взгляды Данбара и Макмиллана. – Узнав, что правительство готово свести бюрократические проволочки касательно новых вакцин к минимуму, несколько младших чиновников в Министерстве здравоохранения разработали план, который, как они, должно быть, вообразили, в итоге сделает их фаворитами вышестоящих чинов. Они тайно сговорились с биотехнологической компанией «Сент-Клер Геномикс» провести полевые испытания новой вакцины против туберкулеза, вакцины «Никол». Сотрудники «Сент-Клер» убедили их, что подписание всех необходимых для испытания документов – формальность, которая к тому же займет слишком много времени, ведь все предварительные тесты и анализы прошли отлично, и что можно сэкономить долгие месяцы, если взять все на себя. План был таким: после вакцинации за детьми должны были вести наблюдение, чтобы можно было отследить уровень выработки у них антител.

– Дети с «зелеными наклейками», – догадался Макмиллан.

– Именно. Предполагалось, что результаты будут высокими, что можно было бы использовать как хорошую базу для запуска вакцины в массовое применение.

– И протесты после этого были бы бессмысленны, – проворчал Макмиллан, покачав головой.

– Я не могу не обратить ваше внимание на то, насколько сильно нам необходима новая вакцина против туберкулеза. БЦЖ безнадежно устарела, и болезнь вновь возвращается. Если мы ничего не предпримем в ближайшее время для защиты наших детей, вскоре перед нашими глазами могут предстать темные времена начала двадцатого столетия, когда повсеместно люди умирали от «истощения».

– Но вместо этого в компании произвели нечто, что подвергло риску жизни более сотни детей? – сказал Данбар.

– Кажется, это уже слишком далеко заходит, – отрезал Коутс. – Хоть мы и в курсе, что есть проблема…

– Вы в курсе, что есть проблема?! – взорвался Макмиллан; он едва мог поверить своим ушам.

– Позвольте мне объяснить, – Коутс примирительно поднял руки ладонями вперед. – На самом деле, с вакциной, как таковой, все в порядке.

Макмиллан выглядел так, будто готов снова взорваться, но Коутс вновь сделал жест, призывая его к спокойствию.

– Вакцина «Никол» прошла все лабораторные тесты и была успешно опробована на животных. Уверяю вас, это чрезвычайно хорошая вакцина, намного превосходящая БЦЖ в плане выработки иммунитета против туберкулезной бациллы.

– Но?.. – уточнил Стивен.

Коутс кивнул.

– И я признаю, что это очень большое «НО», что-то пошло совершенно не так, когда вакцину передали компании, которая по договору должна была приготовить для нее пузырьки для упаковки.

– Что именно?

– Где-то в процессе производства эти пузырьки были загрязнены неким токсичным агентом, ядом, атакующим клетки кожных покровов человека. Именно он стал причиной проблем в некоторых случаях. Мы полагаем, туда попали лишь следовые количества, но, очевидно, этого было достаточно для инициации заболевания у нескольких детей.

– Так детей отравили, а не заразили? – уточнил Данбар.

– Да.

– И откуда взялся этот токсин? – спросил Макмиллан.

– Насколько мы понимаем, «Редмонд Медикал», компания, в задачу которой входило изготовление пузырьков, получила заказ упаковать некоторые вещества еще для одной компании, ожидавшей новые компоненты для препарата от рака. Похоже, следы одного из тех веществ каким-то образом попали в пузырьки, использованные для вакцины «Никол». Ведь это было следующее задание в их списке. В компании до сих пор не уверены, как такое могло произойти. Они считали, что их системы очистки и стерилизации надежны. Не нужно упоминать, что все работы на предприятии были приостановлены, а производство вакцины передано другой компании.

– У одного из детей, которым ввели вакцину, был ослаблен иммунитет, – заметил Стивен. – Ему поставили трансплантат костного мозга год назад.

При этих словах поднялся еще один мужчина и представился как доктор Джон Лейтон, который руководил поставкой вакцины из «Сент-Клер».

– Я в курсе, – признал он. – Но так как вакцина «Никол» не является живой вакциной, ребенку ничего не угрожало. Вполне возможно, что у него не выработались антитела к этой вакцине, но он никак не мог заболеть из-за нее.

– Но он мертв, – надавил Данбар.

– Не из-за вакцины.

– Уверен, мы все об этом очень сожалеем, – печально сказал министр, и его поддержали остальные.

– Но почему этот ребенок оказался более восприимчивым к яду, чем другие? – спросил Стивен.

Лейтон пожал плечами.

– Боюсь, у меня нет ответа на этот вопрос. Возможно, обычное отклонение в человеческом организме. У нас у всех разный уровень восприимчивости к тем или иным вещам. То же самое может касаться и токсинов.

– А возможно ли, что тут просто решили сэкономить на производственном процессе, так сказать, срезать угол? – напрямую спросил Макмиллан. – Небрежное отношение к технологическому процессу?

– Ни в коем случае! – отпарировал Коутс. – Мы досконально прошерстили все технологии в фирме. К ним не в чем придраться.

– Но отрава все равно оказалась в пузырьках, – гнул свое Данбар. – Яд, который уже убил одного ребенка и, похоже, скоро прикончит еще одного.

– Боюсь, что так, – произнес Лейтон. – И мы все глубоко сожалеем об этом.

– Насколько я могу понять, вы все еще устанавливаете, что в точности произошло? – поинтересовался Макмиллан.

– На данный момент мы проверяем оборудование, которое использовалось при производстве пузырьков.

– И куда нас это привело? – подал голос министр. – «Сай-Мед» поймало нас. Под «нами» я подразумеваю членов Правительства Ее Величества, на месте преступления, за которое нам придется понести коллективную ответственность. Хоть и виноваты чересчур рьяные работники и, возможно, недопонимание того, насколько гибкими могли бы быть правила при текущем положении вещей, мы все в ответе за то, что ста восьми нашим школьникам поставили новую вакцину и, стоит заметить, невольно подвергли их жизни риску. Не нужно быть издателем желтой прессы, чтобы понять: чем это все закончится, если предать ситуацию огласке. На случай, если у кого-то еще остались сомнения, – продолжил Коутс, – правительство падет, родители детей начнут судебные иски по криминальным и гражданским статьям, программы по разработке вакцин будут остановлены, и мы окажемся беззащитными перед лицом любой террористической угрозы. Террористы будут вольны насылать на нас чуму за чумой, пока мы все не погибнем, а наша славная зеленая страна не превратится в бесплодную пустыню.

– А чиновники здравоохранения и безопасности смогут сплясать на наших братских могилах, как только будут возведены подходящие защитные барьеры от Лендс-Энд до Джон-о'Гротс, ^[20] довольные при мысли, что не допустили нарушения законов о безопасности вакцин, – желчно произнес Макмиллан.

– Пища для размышления, а, Джон? – спросил министр, чтобы развеять воцарившуюся тишину.

– А если мы ничего не предпримем? – угрюмо поинтересовался Макмиллан, и от этих слов сердце Стивена пропустило удар.

– Буду предельно с вами откровенен; ничего особо не изменится. Мы должны настоятельно требовать создания новых вакцин и ускорять процесс проведения испытаний. Мы просто вынуждены так поступать. Время не на нашей стороне, а позволять Минздраву решать, жить нам или умереть, – не вариант. Периодически кто-то будет становиться жертвами, но так должно быть, если мы хотим выжить.

– По крайней мере вы честны, – резюмировал Макмиллан.

– Могу я поинтересоваться, что теперь будет с вакциной «Никол»? – подал голос Данбар.

– Мы считаем ее вполне приличной. Ее запустят в производство в другой компании.

– Даже не установив прежде, что стало истинной причиной проблем в последний раз?

– Мы знаем, в чем была проблема. Выявление, на каком этапе производства произошло загрязнение, – вопрос чисто формальный. Компанию больше не станут привлекать.

Макмиллан уловил, что Стивен начинал открыто спорить, и вмешался в разговор.

– А что будет с зараженными детьми? – спросил он.

– Их родителям выплатят щедрую компенсацию под видом медицинской страховки, ограждающей детей, пока они были в лагере.

Теперь настала очередь Данбара опустить глаза в пол.