Глава 4. Эмили и Потирон

Нет девушки, считающей, что она слишком молода для любви.

(Маргарита Наваррская)

БИП-БИП… БИП-БИП…

15 часов, 31 минута, 16 секунд.

Минуту и 16 секунд назад вы вытянулись на канапе в гостиной с восхитительным проектом углубиться в 1135 страниц джойсовского «Уллиса». (Да-да! Вам случается читать серьезные книги!)

– Черт возьми! Никакого покоя в этом доме! – громко восклицаете вы. – Этот телефон меня уже за***!

Мельхиор шокированно открывает один глаз.

– То, что я простой подзаборный кот, а мы в квартире одни, не значит, что можно так грубо выражаться.

БИП-БИП… БИП-БИП…

И где опять подло спрятался этот гнусный аппарат?

Как водится, в недрах вашей сумки?

Нет.

Вы на нем лежали.

Задыхающийся голос Старшей Дочери.

– Мама! На помощь! Не знаю, за какую пакость, Эмили замели в полицию вместе с ее подругой Саломеей. Они в Коммиссариате шестого округа. А у меня распродажа… В магазине толпа народу!.. И, конечно, нет продавщицы! Она на похоронах своей бабушки. Ты можешь пойти туда вместо меня?

– На похороны бабушки продавщицы?

– Нет! В отделение… Вытащить девчонок из кутузки.

– Хорошо. Но мне кажется, два месяца назад твоя продавщица уже хоронила свою бабушку?

– Точно. В четвертый раз. Ты заметила? Мои продавщицы все время хоронят бабушек и никогда – дедушек. Меня это достало… достало… достало!

Шмяк! Она бросила трубку.

Надо срочно что-то делать. Ваша внучка в тюрьме в 13 лет. Что она отчебучила?

Вы знаете за ней только две страсти.

Во-первых, ее обожаемая подруга Саломея – одноклассница, с которой она неразлучна с начальной школы. Девочки шепчутся весь день в классе (разнообразные наказания), потом звонят друг другу, как только возвращаются домой к родителям, попрощавшись на углу. Спят одна у другой. Делают домашние задания друг у друга. Сиамские близнецы, да и только.

Во-вторых, ваша драгоценная коллекция шелковых платков от Гермеса, которую вы начали собирать 30 лет назад. По воскресеньям, после фамильного обеда, на который Саломея приглашена по умолчанию, они потихоньку просачиваются в вашу комнату и наряжаются. В пираток… В крестьянок… В цыганок… В антилиек… и т. д. При малейшем шуме шагов – хоп, они бросают клубок ваших драгоценных квадратиков в шкаф и с самым невинным видом скрываются в ванной, якобы, чтобы помыть руки. Несмотря на ваши гневные вопли и замок, специально врезанный в этот самый шкаф. Вы забываете спрятать ключ. Мужчина, сжалившись над вами, одним прекрасным днем установил сигнализацию, которая автоматически включалась, как только кто-то открывал дверь шкафа Синей Бороды. Два юных создания чуть не умерли от страха. К несчастью, вы тоже, причем на следующий же день (вы забыли отключить механизм).

Но речь здесь идет о чисто семейных баталиях, и вы не видите, почему должна вмешиваться охрана порядка.

Вы обнаруживаете, что каждый округ Парижа насчитывает множество отделений полиции. И только в третьем вы замечаете на скамеечке двух ваших барышень, прижавшихся друг к дружке и с жалобным видом теребящих свои длинные волосы. Увидев вас, они вскакивают, как ужаленные и бросаются в ваши объятия с криком:

– Бабуля! Мадам! Мы ничего не сделали!

– Как это, вы ничего не сделали? – восклицает огромная горилла рядом с ними. – А мой большой палец?

Он потрясает у вас перед носом этим самым пальцем в толстой повязке.

– Если бы вы не пытались нас изнасиловать, я бы вас не укусила! – заявляет Эмили.

– Я?!.. Пытался вас изнасиловать? – монстроподобный орангутанг хрипит от возмущения. – Это вы пытались изнасиловать Дани Рокера.

– С головкой плохо? – в свою очередь орет Саломея. – Изнасиловать сорокалетнего старика!

– Но вы же его фанатки!

– Мы?! Мы просто собираем автографы. Мы фанатки Джонни.

Вы ничего не понимаете в этой истории и требуете комиссара.

Который не хочет, чтобы его беспокоили. Вы вынуждены использовать свой обычный трюк: заявить, что вы теща министра. Все боятся тещи министра, даже сам министр. Действует восхитительно.

После бурных объяснений с дежурной, с разнообразными полицейскими, после угроз позвонить вашему адвокату “помощнику председателя коллегии адвокатов” (все тому же Жилю, конечно.), вам удается распутать дело.

Неизвестно как разузнав домашний адрес известного певца Даниииии Рокера, Эмили и Саломея устроили пикет у его подьезда. И набросились на него, когда он осторожно выходил из дома, спрятавшись за огромными темными очками. (Вас раздражает эта мания звезд даже ночью носить огромные темные очки, под предлогом маскировки от простых людей. Они привлекают внимание лучше, чем табличка на шее). Эмили и Саломея хотели автограф и поцелуйчик.

К сожалению, в этот день Данииииии Рокер был зол, как собака (может, у него был запор?). Он дал знак своему телохранителю (огромной горилле) отбить атаку юных обожательниц. Эмили в ярости до крови прокусила большой палец Сильной Руки. Он заорал (монстр оказался неженкой). Столпотворение. Журналисты. Всех загребли в кутузку. Конечно-же, кроме звезды. Тот дрожащей рукой раздал десяток автографов и поспешно вернулся к себе.

Огромная раненая горилла хотела подать на Эмили жалобу за нападение и телесные повреждения.

– Мой бедный друг, над вами будут смеяться, – вежливо замечаете вы. – Вы большой, сильный, красивый парень. Признать, что на вас напала хрупкая тринадцатилетняя девочка – это позор! Вы после этого никогда не найдете работу. Не говоря уж о том, что Даниииииии Рокер не будет в восторге, если его охранника обвинят в изнасиловании.

– А? Что? Но я никогда не насиловал ваших девчонок! – бормочет примат.

– Нет! Но он схватил меня за грудь, – вступает Эмили. – Я его поэтому и укусила. Я хорошо сделала, правда, бабуля?

– Да, моя дорогая. Это называется “сексуальное прикосновение”, молодой человек, и за это дают несколько лет тюрьмы….

Орангутанг бешено вращает безумными глазами.

– Какого черта?!!

– Тебе лучше оставить это дело, – веселясь, советует полицейский.

– Ага, подтверждает другой. Видишь ли, комиссару надоело смотреть сквозь пальцы на твои с Данииииии фокусы.

– А мы уже давненько не получали бесплатных билетов на концерты, – вклинивается другой труженик охраны порядка.

Огромная горилла удирает.

Вы триумфально выходите из отделения со спасенными малышками. Но, зайдя за угол, взрываетесь:

– В следующий раз, когда вы будете, как идиотки бегать за этим кретинским Даниииииии Рокером, который даже не удосужился бросить на вас взгляд, я оставлю вас в отделении. Понятно?

Пристыженные фанатки кивают. Эмили сорвала в своей комнате все афиши и постеры своего обожаемого певца. И, мало-помалу, заменила их большими фотографиями своей новой страсти: своей лошади ПОТИРОНА

Одна из тайных радоcтей бабушки состоит в том, чтобы с наслаждением наблюдать, как ее дочь, в бытность свою подростком дававшая матери оторваться на всю катушку в свою очередь противостоит закидонам своей собственной дочери, вступившей в пубертатный период.

Самое сладкое – это слушать, как она плачется вам в жилетку на причуды своей наследницы.

– Она сводит меня с ума! – ноет она.

– Ба! В ее возрасте ты тоже сводила меня с ума.

– Я?!.. Я была настоящей святой Терезой!

– Да что ты говоришь?! Скорее, бесенком!

Она вам не верит. Она забыла.

Одним прекрасным утром Эмили заявила, что хочет ездить верхом и, “когда она вырастет большая”, открыть вместе с Саломеей центр верховой езды. Нет ничего прекраснее наездников.

Она настояла на том, чтобы заменить уроки фортепиано часами в манеже, где маленькие дурочки кружат на старых клячах, под руководством сурового адъютанта на пенсии.

Скоро две всадницы начали проводить все выходные и часть каникул в весьма шикарном пони-клубе, рядом с лесом, в дальнем пригороде. Это раздражает Старшую дочь, вынужденную каждый раз подвозить двух барышень на машине, так как мать Саломеи твердо отказалась “работать при этих девицах шофером”.

– Они прекрасно могут поехать поездом.

Справедливо.

К несчастью, вы знаете (Старшая Дочь тоже, на собственном примере), что деньги на поезд пойдут на кино и шоколадки, а маленькие идиотки поедут автостопом.

В 17 лет вы таким способом пересекли Скандинавию вместе с подругой Жанин.

В 16 лет Жюстина тем же образом посетила Италию со своей дорогой Ванессой и использовала деньги, которые вы дали им на транспорт, чтобы устроить себе турне по ночным клубам Рима.

Вас не изнасиловали. Ее тоже. Это не мешает вам – равно, как и Жюстине – запрещать подрастающему поколению использовать вид передвижения, о котором вы читаете столько драматических историй в журналах.

Таким образом, довольно часто вы предлагаете Старшей Дочери отвезти барышень в парадных костюмах (галифе, черное бархатное кепи, куртка от Лакоста, кожаные ботинки, стек – ансамбль, стоивший папашам целого состояния) на конные соревнования, за которыми вы наблюдаете, вспоминая собственную юность. Как вы во весь опор скакали по захолустьям марокканского Юга с всадниками caпd Теддерса, делая вид, что бросаете в воздух ружье и с криком ловите его, как в настоящей fantasia. Или, как вы трусили по пахучим эвкалиптовым лесам вокруг Рабат-Лагедаль и возле дворца султана. Или вдоль океана по огромным пляжам, пустынным в те времена.

Вы сохранили об этом пьянящие воспоминания.

Лучшие, чем об уроках верховой езды, которые во время каникул давал вам ваш дорогой папочка, в ту пору командовавший гарнизоном в Алжире. Старая Сеймурская гвардия. Он хотел сделать из вас настоящего мушкетера, а “не вихляющего задницей ковбоя”.

Он выбрал вам в качестве верховой лошади огромную животину с дикими глазами. Потом подло засунул монетку между вашим правым коленом и боком коня. Монетку эту вы должны были принести ему после урока, чтобы доказать, что вы все время сжимали ногами спину грязной скотины. Ценой ужасной крепатуры. Потом к вашему ужасу, ваш отец, так хорошо воспитанный испанскими Иезуитами, такой элегантный, такой обаятельный на колониальных приемах, начинал орать, как рыжий осел, и грязно вас оскорблять:

– Сжимай бедра, черт побери!.. Жопу в седле вперед, мешок с дерьмом!.. спину прямо! Спину прямо!!! Ты похожа на дырявый куль с мукой… В следующий раз я усажу тебя на быка…

Вы становились фиолетовой от стыда. Вы теряли стремена. И, конечно, отцовскую монету. К огромной радости сержантиков отца, для которых лучшим развлечением было смотреть, как дочь их командира оскорбляют, как тухлую селедку.

Однажды вы упали, к восторгу вашего отца, который, как вы чувствовали, вас глубоко презирал.

– В седло! Немедленно в седло! – орал ваш родитель.

– Я вывихнула ногу, – солгали вы, делая вид, что сильно хромаете.

Ваш папочка, полный отвращения к отсутствию у вас способностей к верховой езде, забросил ваше образование в этой области. И оставил вас с жаром предаваться вашей настоящей страсти: бить из рогатки лягушек, квакающих в пересыхающих ручейках вокруг и приносить их к завтраку. (Да, Мадам Бриджитт Бардо! Лягушачьи лапки, натертые чесноком с оливковым маслом, посыпанные, петрушкой и зажаренные на углях – это очень вкусно!)

Несмотря на то, что вы не очень наблюдательны (даже совсем не наблюдательны), через год вы замечаете некоторое охлаждение лошадной страсти Эмили. По воскресеньям она остается в Париже “чтобы погулять с Саломеей”.

– И где же это вы гуляете?

– Ну…по улицам.

– По каким улицам?

– Ну…наугад.

Вы не верите ни одному слову. Вы никогда не слышали о девочках, гуляющих “наугад” по улицам Парижа. Тогда Эмили заявляет, что они пойдут в Трокадеро с роликами, которые вы подарили ей на Рождество. Вас крайне удивляет количество дешевой бижутерии (сережки, колечки, колье, браслеты ручные и ножные), которыми она увешивает себя, как икону, чтобы предаваться этому, довольно подвижному виду спорта.

А потом трах-тарарах, вы встречаете свою подругу Иду.

– Слушай! Я видела твою внучку в метро, – весело сообщает она вам. – Она просила милостыню на линии Нейи-Винсен с молодым цыганом, который играл на гитаре.

Вы в обмороке.

Что делать?

Предупредить Старшую Дочь? Последствия: греческая трагедия и немедленный отъезд Эмили пансионеркой во французский лицей “Босолей де Виллар сюр Оллон” в Швейцарии. Результат: ваша внучка возненавидит вас лет на десять.

Хранить молчание? Риск: идиллия рухнет. Эмили удерет вместе с табором своего возлюбленного. Это случилось с одной из ваших подруг, которая обрела свою дочь только через три года. Последняя совершила турне по центральной Европе и Египту и произвела на свет двух маленьких цыганят.

Поговорить по душам с Эмили? Опасность: девочка разозлится и пошлет вас куда подальше: “я знаю, что делаю, бабушка, я уже большая! ” или “ Я его люблююююю, бабушка. Он гениальный музыкант. Он станет знаменитым, и ты будешь им гордиться”…

Вы спрашиваете совета у Мельхиора.

– Это очень просто, – замечает он, проводя лапой за ухом (к дождю). – Подари юной идиотке двухмесячные каникулы в спортивном лагере в Америке. Она влюбится в огромного американского баскетболиста и забудет своего цыгана. Потом мы подумаем, как избавиться от баскетболиста…

…Отправим ее в Гленанс, заняться парусным спортом и влюбиться в бретонского матроса с голубыми глазами. Она решит открыть вместе с ним пиццерию на пляже “Болотные Туманы”…

…Пошлем ее тогда немедленно в Мегев, кататься на лыжах под присмотром юного инструктора, с бесподобным загаром…

и т. д.

Любовь юных барышень – дорогая штука.