Кому «пасовала» Москва

Пока крымские юристы разрабатывали предложения по расширению полномочий республики, в Москве шла своя большая игра.

28 февраля, на следующий день после объявления Крымом референдума, лидер «Справедливой России» Сергей Миронов внес в Думу любопытный законопроект. Смысл творения заключался в том, что надо упростить порядок приема в состав РФ новых территорий. По действующему законодательству новый субъект может присоединиться к РФ только в том случае, если есть международное соглашение с государством, от которого он «ушел».

Миронов предлагал расширить условия: Россия имеет право включить в свой состав часть другого государства, даже если нет международного соглашения. Для этого жителям «отсоединяющихся земель» достаточно проголосовать о присоединении к РФ на референдуме или же с соответствующей просьбой к ней должны обратиться органы госвласти территории.

По информации «Газеты.Ru», законопроект не был «самодеятельностью» Миронова. Его готовили в Кремле. Однако документ завис в парламенте, а не принимался стахановскими темпами, как это бывает, когда руководству страны нужно что-то срочно поменять.

Почему? «Законопроект Миронова — элемент большой игры, который можно расценивать по-разному, — дает очень скупое пояснение высокопоставленный источник во властных структурах. — В первую очередь это был пас крымчанам: если вы на референдуме выскажетесь за присоединение к России, то мы можем вас принять».

Но формулировка, предусматривающая присоединение к РФ, официально появилась спустя неделю! Спрашивается, почему крымчане, хоть и очень недолго, тянули? Предположение может быть одно: Москва не давала окончательного сигнала о готовности принять Крым.

Собеседник в российских властных структурах отмечает: в верхах отсутствовало единство мнений, что именно делать с полуостровом, — присоединять или не присоединять.

Крымский политик рассказывает, что в мае, когда референдум уже состоялся, ему довелось присутствовать на одной из закрытых встреч вице-премьера Дмитрия Рогозина в Севастополе: «Он сказал, что сторонники присоединения Крыма находились в меньшинстве. Сам Рогозин был в числе тех, кто выступал за то, чтобы присоединить Крым».

А вот что «Газете.Ru» говорит по этому поводу Константинов: «Как мы уже поняли сейчас, решение [о присоединении] принималось непросто. Когда мы только объявили референдум, было решение, что надо помочь крымчанам, что Россия их не бросит. Но как именно «не бросит»? Никто ж тогда не знал, что в итоге будет именно такая формулировка [о присоединении].

Разное было видение статуса Крыма. Некоторые люди, которые находятся в центре политики (Константинов подчеркивает, что речь не о депутатах или сенаторах, но от большей конкретики отказывается. — «Газета.Ru»), говорили мне: «Вы должны стать государством. Побудьте самостоятельным государством, чтобы успокоить мировую общественность». Я отвечал: «Ни в коем случае, крымчанам это не надо. Мы не готовы быть государством. Это чистой воды авантюра, которая погубит нас всех».

Однако, пожалуй, главное предназначение мироновского законопроекта заключалось в том, чтобы продемонстрировать Западу и Киеву, на что готова пойти Москва. По сути, на том этапе Россия предлагала два сценария: либо Крым формально остается в составе Украины, будучи, однако, практически самостоятельным, либо его присоединят.