Глава 46. Город

Это было совершенно иррационально, учитывая нынешние обстоятельства, но я ничего не могла с этим поделать. Праздники пугали меня. Пасха не стала исключением. В воскресенье утром я проснулась с подавляющим предчувствием беды. Я вылезла из постели и пошла в ванную, где начала свой утренний моцион. Закончив декламировать свои аффирмации, я задержалась перед зеркалом. Список гостей состоял целиком из людей, которых я любила, и которые любили меня. Не будет никакой драмы, и у меня не было оснований для паники. Мне просто нужно убедить себя в этом. Потратив примерно двадцать минут на непрерывное повторение «я-не-проебу-всё-снова», я спустилась вниз и начала подготовку.

В два счета нафаршированная индейка оказалась в духовке. Я чистила столешницу, мечтая об Эдварде, когда почувствовала руки на обнаженной коже моих бедер.

Меня поразило, насколько реальной чувствовалась сексуальная фантазия. Или же я так долго была лишена настоящих сексуальных ощущений, что моё сознание сыграло со мной злую шутку, и не могло больше отличить воображаемые прикосновения от настоящих.

- Доброе утро, – прошептал Эдвард мне в ухо, прежде чем его губы пробрались к моей шее. – Индейка? Немного странный выбор на Пасху, ты так не считаешь?

Между тем, мои фантазии становились все более странными.

- Я не могу подать ветчину. Роуз и Эмм придут.

Теперь мы обсуждали ограничения еврейской диеты.

Вздох.

Не удивительно, что в Викторианскую эпоху доктора заставляли мастурбировать психологически нестабильных женщин. Недостаток секса действительно приводил к помешательству. Я глянула на часы на плите. У меня было достаточно времени, чтобы утешить себя самостоятельно.

Я развернулась, чтобы подняться наверх, и врезалась в крепкое тело. Сердце замерло, пока я осознавала, что это был Эдвард.

Что, черт возьми, он здесь делал?

- Ты напугал меня до смерти. Нельзя просто вламываться в дом к людям, пока они готовят. Если бы я что-нибудь резала, то могла случайно ампутировать себе палец, – каждое предложение я заканчивала тем, что била его кухонным полотенцем.

- Ох… но ты ничего не резала, и все твои пальцы на месте.

Он смеялся. Я еще раз сильно ударила его полотенцем.

Всё ещё посмеиваясь, он отнял его у меня.

- Ты на самом деле расстроена тем, что я здесь? Раньше тебе нравились мои внезапные утренние визиты.

- Это было другое. Тогда я знала, что есть вероятность твоего появления. Тебе не следовало взламывать замки.

- Я не взламывал твой замок.

- А как же ещё ты мог сюда попасть? Ты, что, забрался через окно?

Он вытащил из кармана связку ключей с висящим на ней потускневшим желтым ключом.

- Я использовал это.

Мой разум быстро воспроизвел тот вечер, когда я закончила наши отношения. Я упаковала все его вещи, что хранились у меня, но никогда не просила вернуть ключ от моей входной двери.

- Я знаю, что давным-давно должен был вернуть его, но это единственная вещь, полученная мной от тебя. Окей, может быть, это не совсем верно. Ещё у меня были твои трусики, но ты мне их не давала. Я их вроде как присвоил, воспользовавшись твоей забывчивостью.

- Ты всё это время носил его на связке?

Он кивнул.

- Я не мог заставить себя избавиться от него. Это была единственная вещь, связывавшая меня с тобой.

Я боялась задать следующий вопрос, но вроде как должна была узнать. Глубоко вздохнув, я закрыла глаза.

- Ты хоть раз пользовался им в течение последних восемнадцати месяцев?

- Нет.

Я с облегчением выдохнула.

- Но... – продолжил он, – я бы солгал, если бы сказал, что никогда об этом не думал. Иногда боль от разлуки с тобой была мучительной, и я отчаянно хотел почувствовать себя ближе к тебе. Однажды ночью я приехал сюда с твёрдым намерением войти, но не смог этого сделать. Не хотел тревожить тебя. – Он слегка коснулся моей щеки, затем убрал руку. – Ты на меня сердишься, да?

- Я должна быть просто в ярости.

- Но это не так.

- Нет, не так. У меня тоже были свои моменты слабости, когда я скучала по тебе так сильно, что это было больно. Если бы у меня в кармане был ключ от твоей комнаты, не знаю, устояла бы я перед искушением им воспользоваться.

- Я должен был давно сказать тебе, что у меня всё ещё есть ключ от твоего дома. Я знаю, что не отдавать его было неправильно с моей стороны. Я боялся, что ты попросишь его вернуть, а я не хотел расставаться с ним.

- Всё нормально, я понимаю. – Я посмотрела на свои голые ноги и вздохнула. – Если бы я знала, что ты скоро придёшь, я бы оделась. Здесь просто так жарко, когда духовка работает. Побудь здесь секунду, пока я переоденусь.

Я направилась к выходу из кухни, но он задержал меня.

- Не одевайся ради меня. Я думаю, что так, как сейчас, ты выглядишь почти идеально. Если бы ты только позволила мне пару небольших изменений в твоём наряде...

Он положил пальцы на край моей майки и начал поднимать её наверх. К тому времени, как я поняла, что он собирается меня раздеть, моя грудь обнажилась. Я скрестила руки, чтобы удержать майку на месте.

- Хм, что это ты делаешь?

Он отпустил маечку и передвинул руки мне на задницу, прижимая мои бёдра к своим. Я мягко его оттолкнула, но Эдварда это не остановило. Его руки расположились у меня на бёдрах, и он начал слегка посасывать кожу у меня на шее.

- Окей, Эдвард. Я всё понимаю. Христос воскрес, и твой член сделал то же самое. Не то чтобы я не хочу помочь тебе с этим, но ты не считаешь, что нам стоит кое-что прояснить, прежде чем двигаться дальше?

Он застонал в очевидном расстройстве.

- Я не занимался незащищённым сексом, пока мы с тобой не встречались, если это то, что тебя беспокоит. Тем не менее, я не против того, чтобы провериться. Это только справедливо, учитывая, что ты сделала это для меня.

У меня даже мысли не было, что он мог подцепить что-нибудь за то время, что мы были врозь. В течение семи месяцев у него были отношения с Кейт, и Эдвард был не из тех, кто изменял. Я знала, что после неё он ни с кем не встречался. И хоть я порывалась спросить, с кем он пересекался в те месяцы, что прошли между мной и Кейт, внутри у меня всё сжималось от мысли о том, чтó он мог ответить. Я не была полностью уверена, хотела ли знать.

- Я думаю, что тебе стó ит провериться, но главная проблема не в этом. Мы всё ещё не определились с нашими отношениями, и я не думаю, что с моей стороны было бы мудро вступать с тобой в близость, пока мы их не обсудим.

- Ты спрашиваешь меня, хочу ли я, чтобы ты стала моей девушкой? – поддразнил он.

- Не издевайся. В пятницу я оповестила весь мир о глубине моих чувств к тебе. В тот же вечер ты сказал, что хотел бы быть мне и другом, и любовником. Это может означать и обязательства, и простое желание быть приятелями по траху. Я бы хотела, чтобы ты прояснил это.

- Помнится, я сказал, что хотел бы быть и кое-кем ещё.

Его пальцы погладили обнажённую кожу между моими трусиками и маечкой.

- Верно. И что конкретно ты имел в виду?

Он прижал меня к себе и пососал мочку уха. Когда он её прикусил, у меня закружилась голова.

- Не пойми меня неправильно, – тихо сказал он прямо мне в ухо, – я хочу трахнуться с тобой. Я одержим этой мыслью даже больше, чем когда впервые тебя увидел, хотя ещё недавно не поверил бы, что такое возможно. Ты была и осталась моей основной сексуальной фантазией. Всегда мечтал о том, как сделаю тебя своей всеми мыслимыми способами.

Я должна была это предполагать, и два года назад я этого заслуживала. Но теперь ставка была выше.

Я сделала от него шаг назад и скрестила руки на груди.

- Я знаю, в прошлом ты чувствовал, что я использовала тебя, и сожалею об этом. Действительно сожалею. Но это не значит, что делать то же самое со мной – нормально с твоей стороны. Если ты просто ищешь секса, предлагаю поискать его в другом месте.

- Я бы никогда не использовал тебя для секса. Белла, я никогда не переставал любить тебя. Просто я не всегда тебе доверял.

Его слова причиняли боль, но, несмотря на это, были справедливыми.

- Теперь ты мне доверяешь?

- Да. За последние три недели... – Он закрыл глаза и покачал головой. – Они были худшими в моей жизни, но я знаю, что никогда не преодолел бы их без тебя. Ты дала мне всё – и то, о чём я просил, и те вещи, про которые даже не знал, что они мне нужны. Добавь к этому то, что ты сделала для моей матери... Я никогда не предполагал, что ты способна на такую заботу. Сказать, что я хочу, чтобы ты была в моей жизни всегда, значит не сказать и половины. Ты и есть моя жизнь.

Он провёл кончиками пальцев у меня под глазами, смахивая влагу. Я даже не заметила, что плакала.

- Что не так? – прошептал он.

- Я боюсь, что сейчас ты скорбишь и не можешь видеть вещи ясно.

- Я так и знал, что ты меня опять недооцениваешь. Что заставит тебя поверить в мою любовь? – Он схватился за волосы и застонал в отчаянии. – Это вопрос времени, или я могу что-то для этого сделать? Скажи, чего ты хочешь от меня? Я в растерянности.

- Я не преуменьшаю твои чувства. Я просто знаю, что мы не всегда ясно мыслим, когда горюем...

Он обхватил ладонями моё лицо и пристально посмотрел в глаза.

- Уверяю тебя. Я никогда не мыслил так ясно, как сейчас.

Он прижался губами к моим губам, и языком проник в мой рот. Я чувствовала его руки повсюду, и было сложно поверить, что у него их только две. Когда он положил их мне на задницу, я обернула ноги вокруг его талии. Не разрывая поцелуй, он отнес меня в спальню, уложил на край кровати и опустился на колени передо мной.

Он покрутил мои соски прямо через ткань майки.

- Ляг на спину.

Я откинулась на кровать. Продолжая стоять передо мной на коленях, он стянул мои трусики. Прежде чем я успела спросить о его намерениях, его язык прошёлся по моему клитору.

Мой вибратор был источником всех моих оргазмов последние восемнадцать месяцев. И это не шло ни в какое сравнение с тем, что делал со мной Эдвард. Я поднялась на локтях, чтобы иметь возможность наблюдать за ним. Вид его, полностью одетого, доставляющего мне удовольствие ртом, был, вероятно, самой эротичной вещью, которую я когда-либо видела.

Это не могло продлиться долго.

Он погрузил пальцы внутрь.

- Такая влажная, – прошептал он, прежде чем снова прижаться ко мне языком. Минутой позже, сжав его голову между бёдер, я нашла своё освобождение.

Он поднялся с колен, лег рядом со мной на кровать и прижал меня к себе.

- Что это было? – спросила я.

- Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты – со мной. Я мог отправить тебе открытку, либо сделать куннилингус, и предположил, что ты предпочтёшь последнее. Я был неправ? Всегда могу сбегать в ближайший Холлмарк за открыткой...

- В этом нет необходимости. Для протокола: я всегда предпочту куннилингус поздравительной открытке.

- Я так и понял. Был момент, когда я думал, что твои ноги оторвут мне голову.

- Прости за это. Со мной такого давно не было, и я забыла, как восхитительно это чувствуется. – Я скользнула взглядом по его телу. Под его брюками выделялась внушительная выпуклость. Я так хотела ощутить его внутри, но оказалась не готова к физической близости. Тот факт, что у меня не было презервативов, оказался решающим.

Всё ещё впечатлённая тем, что он сделал для меня, я решила помочь ему кончить.

- А теперь, как насчет тебя? – Я обольстительно улыбнулась и потянулась к его ширинке.

Он перехватил мою руку и прижал к своей груди.

- Мне не нужна ответная любезность. Это утро – только для тебя.

Его двойственные сигналы сводили меня с ума.

- Я думала, ты уже готов к близости.

- О, я готов. Просто не ожидал, что готова ты, вот и не предусмотрел. У тебя всё ещё стоит спираль?

Я кивнула.

- Я сдам анализы как можно быстрее. А теперь, ты хочешь получить свой ключ обратно? Я пойму, если да, но, поскольку мы собираемся снова стать парой, имеет смысл оставить его у меня.

- Сохрани его. Здесь всё твоё, в любом случае.

Поцелуй, который он мне подарил, можно было описать словом «нежный».

- Я так сильно люблю тебя, – прошептала я.

- Я верю тебе.

Это было единственное ‒ наиболее значимое, что он мог сказать мне в ответ.

Глава 47. Шоколадная мельница (№ 1)

Было невозможно паниковать, когда Эдвард был рядом со мной. Мы слаженно заканчивали подготовку к нашему званому обеду. Нацепив мой фартук, он стоял рядом со мной у кухонного островка, помогая всем, чем только мог. Мы касались друг друга так часто, как только могли, но при этом успевали заниматься непосредственно готовкой. Когда утро плавно перетекло в день, мой предпраздничный испуг сменился ощущением покоя, на который раньше я вряд ли могла бы рассчитывать. С каким бы нетерпением я ни ждала встречи с друзьями, часть меня мечтала провести весь оставшийся день, наслаждаясь тихим счастьем в компании Эдварда.

Эсме прибыла первой, и Эдвард вышел на улицу, чтобы помочь ей разгрузить машину. Она вошла внутрь, удерживая большое накрытое блюдо, которое сразу же передала мне.

- Возможно, я немного переусердствовала с подарком, но будем считать, что это подарок на новоселье, и надеюсь, что ты не будешь против, – её голос звучал взволнованно.

- Уверена, что бы вы ни приготовили, вы всё сделали идеально. Надо ли убрать это в холодильник?

- Я не имела в виду закуски.

Я бросила взгляд через её плечо и увидела, что Эдвард держит в руках черно-белую литографию трех человек в мантиях [п.п.: – Honorary Degree (Почетная степень), 1937, литография]. Хоть я была не знакома с этим конкретным произведением, манеру исполнения угадала бы где угодно. Это был Грант Вуд.

- Где бы ты хотела, чтобы она висела? – Эдвард широко улыбался.

У меня отвисла челюсть.

- Ты ведь шутишь, правда?

Эсме покачала головой.

- Нет. Это часть личной коллекции Карлайла. Я думаю, он хотел бы, чтобы это было у тебя.

Каким-то образом я поняла, почему.

- Вы знали, что я впервые встретила Карлайла на выпускном Эдварда? Он с иронией отозвался о том, что я всего лишь бакалавр. Маловато, мол, академических регалий. Я стояла к нему спиной и подумала, что это один из учеников. Я ответила ему довольно снисходительно, намекнув, что он недостаточно начитан и потому не понял, что этим я отдала дань Вирджинии Вульф. Я отправила его прочитать «Три гинеи», а осенью подойти ко мне, чтобы обсудить прочитанное.

- Я знаю. Он рассказал мне об этом, когда вы с Эдвардом покинули дом после твоего катастрофического первого визита. Это засело в его голове, потому что он не читал ничего, написанного Вирджинией Вульф. Впервые в его взрослой жизни кто-то сделал литературную ссылку, которую он не сразу понял. Он утверждал, что в спецкурсе «Проблемы женщин», который он изучал, будучи студентом, никак не освещался ни феминизм, ни «женская» литература.

Эдвард громко рассмеялся.

- В этом весь папа.

- Ну да. – Эсме улыбнулась мне и повернулась к Белле. – Я объяснила ему, почему академическое одеяние символически связано с патриархатом, почему некоторые феминистки от него отказываются, и почему, несмотря на твои неподобающие отношения с моим несовершеннолетним сыном, я внезапно поймала себя на желании потанцевать вместе с тобой вокруг горящего дома.

Я поняла, на что намекала Эсме, и это меня шокировало.

- Вы были в своей семье первой женщиной, получившей высшее образование? – спросила я.

- В своей семье я была первой, точка. – Она сжала мою руку. – Мы похожи больше, чем ты думаешь.

Хоть я не собиралась принимать литографию, теперь я поняла, почему она хотела, чтобы картина оказалась у меня. Поставив поднос с закусками на кофейный столик, я поспешила на кухню, где достала молоток из ящика под раковиной.

- Что, если я повешу её над фортепиано? – спросила я, снова входя в гостиную.

Эдвард улыбнулся.

- Думаю, это было бы идеально.

Меньше, чем через час, мой дом наполнился людьми, которых я любила. Дэвид уже ходил и развлекался самостоятельно, поднявшись на цыпочках так, чтобы доставать до клавиш пианино. Когда стало заметно, что он устал, Эдвард посадил его к себе на колени и заиграл колыбельную. Меня поразило терпение и искренняя привязанность, которые он проявлял к Дэвиду. Я удивлённо смотрела на них из столовой, и отвернулась только на пару секунд, заметив Роуз, которая подошла ко мне с двумя бокалами вина.

Один из них она вручила мне.

- Ты никогда не видела их вместе, верно?

Я покачала головой.

- Это так интересно. Я думала, что знала всё, что можно было узнать об Эдварде, но он все равно продолжает меня удивлять. Возможность видеть его таким даёт богатую пищу для размышлений.

- Не хочешь уточнить?

- Я не предполагала, что Эдвард может так хорошо управляться с детьми. Уверена, что меня ждёт ещё не мало открытий, хотя многое из этого для тебя вряд ли станет новостью.

- В такой пассивно-агрессивной манере ты пытаешься выудить у меня информацию о своем бывшем парне?

- Не бывшем, просто о своем, – пояснила я.

Она тут же повернулась и уставилась на меня.

- О, правда?

Я кивнула.

- Давно пора.

Я в ожидании посмотрела на Роуз.

- И что, моя тактика работает?

- Нет. Я всё ещё не рассказываю тебе ничего из того, что Эдвард или Эммет поведали мне по секрету.

- У меня только один вопрос, и это поможет мне прояснить некоторые вещи. Тебе не придётся выдавать никого из них, если ты ответишь, основываясь на своих собственных наблюдениях.

- Хорошо.

- По шкале от одного до десяти, насколько плохо было Эдварду после нашего расставания?

Роуз даже не взглянула на меня, отвечая:

- Одиннадцать.

Я вздохнула.

- Белла, ты действительно должна обсуждать это с Эдвардом.

- Я пыталась. Он отвечает, что не хочет застревать в прошлом, и меняет тему разговора.

- Я могу понять, почему.

- Почему? Из-за того, что я сломила его?

Это прозвучало немного более оборонительно, чем я бы хотела.

- Нет, из-за того, что снова окунуться в тёмные времена может быть эмоционально мучительно даже при лучших обстоятельствах. А он только что потерял отца. Я бы не зацикливалась на этом. Очевидно, что он тебя простил.

- После того, что я заставила его пережить, сомневаюсь, что это возможно. – Я с горечью уставилась на свой бокал вина.

- Ты простила свою мать за те страдания, что она тебе причинила? – спросила она.

- Да.

- Но при этом думаешь, что Эдвард не способен отпустить свои обиды? Белла, ты действительно полагаешь, что он принял бы тебя назад, если бы до сих пор таил чувство обиды?

Она была права.

- Полагаю, что нет.

- Говоря о том, чтобы отпустить прошлое… когда наконец-то произошло такое долгожданное изменение в вашем статусе?

Я улыбнулась.

- Четыре часа назад.

У Роуз отвисла челюсть.

- Я в шоке.

- Серьезно? Мы балансировали на грани этого уже несколько месяцев.

- О-о-о, я совсем не удивлена, что вы двое снова вместе. Ты поразила меня тем, что не отменила обед для того, чтобы провести весь день, трахаясь, как кролики.

Я рассмеялась.

- У нас не оказалось презервативов.

Она с недоверием уставилась на меня.

- И тебя это на самом деле остановило?

- А тебя не остановило бы?

- Нет. Эту проблему легко решить быстрой поездкой в супермаркет, если конечно ты хочешь именно секса, в первую очередь. Я использовала отсутствие презервативов, как оправдание, только когда была не в восторге от предстоящей близости.

- Моё физическое влечение к Эдварду не угасло, – заверила я её. – Любовь, может, и направляла нас к воссоединению, но страсть была штурманом.

- А что насчет твоей сексуальной неудовлетворенности?

- Она готова трахнуться на заднем сидении.

- Кто трахается на заднем сидении? – Именно в этот момент Элис вошла в столовую, чтобы долить в свой бокал вина.

Роуз вздохнула.

- К сожалению, никто в настоящий момент.

- Говоря об отсутствии секса, – я откашлялась, – кто-нибудь из вас знает, как долго надо воздерживаться, прежде чем зарастёт девственная плева?

- Думаю, это зависит от количества опыта, который человек имел, прежде чем принять целибат, – объяснила Роуз. – Например, я совершенно уверена, что в моём случае это займет, по крайней мере, десятилетие. А Элис – такая скромница, что, если бы Джаспер провёл долгие выходные в походе с парнями, подозреваю, её девственная плева заросла бы в течение семидесяти двух часов.

Я подавилась своим вином.

- Не смешно. – Элис сурово взглянула на Роуз. – У кого-нибудь из вас был когда-либо секс после длительного вагинального воздержания? Уверяю вас, это может быть весьма болезненно.

У нас с Роуз ушла примерно минута на то, чтобы понять, что Элис шутила. Когда же до нас дошло, мы неудержимо расхохотались.

- Радуйтесь, я так сильно люблю вас обеих, что меня не волнуют ваши насмешки в мой адрес. Я знаю, что я не святоша. Я только выгляжу такой по сравнению с вами – нимфоманками. – Она обняла меня одной рукой, а Роуз – другой. – Так почему мы говорим о восстановлении девственности после длительного целибата?

Роуз указала на меня, а я сделала глоток вина.

Глаза Элис расширились, когда она поняла, о чём речь.

- Хочешь сказать, что вы с Эдвардом ещё этого не сделали?

Я покачала головой.

- Я была уверена, что после твоего заявления о вечной любви к нему в «МакГиллинс» вы занялись сексом.

- Они официально встречаются только с сегодняшнего утра, – объяснила Роуз.

- Оу! И сколько же времени прошло с тех пор, как Белла трахалась?

- Через четыре дня будет восемнадцать месяцев, – ответила я печально. – Это было так давно. Я уже, наверное, забыла, как это делается.

Роуз улыбнулась.

- Ты нервничаешь. Это так мило.

- Это жалко, – заныла я.

- Нет. Это просто означает, что в этот раз ты не упустишь эмоциональной значимости момента…

Роуз замолчала, когда Эдвард поднялся из-за пианино. Он подошел к нам, неся засыпающего Дэвида на руках.

- Отнести его наверх? – спросил он. – Эммет установил его кроватку и радионяню в одной из гостевых комнат.

- Спасибо, Эдвард. Было так мило с твоей стороны поиграть для него. Он тебя обожает.

- Взаимно. – Эдвард улыбнулся Дэвиду и погладил его по волосам, прежде чем отнести малыша наверх.

Когда Дэвид, наконец, заснул, я угостила обещанным обедом людей, которых любила. Поскольку всем, кроме меня, нужно было работать на следующий день, лишь Эдвард задержался после десерта. Несмотря на то, что завтра ему тоже было рано вставать, он настоял, что поможет мне навести порядок прежде, чем вернётся домой. Он оставил меня уставшей, но довольной. В конечном счете, последнее чувство победило, и я заснула с улыбкой на лице.

Когда на следующее утро солнечный свет просочился в окно моей спальни, я открыла глаза и обнаружила Эдварда, сидящего рядом со мной с ноутбуком на коленях.

- Доброе утро, – сказала я, зевая.

Эдвард усмехнулся.

- Не в этом часовом поясе. На самом деле, сейчас чуть больше двух часов дня.

Я села, протирая глаза.

- Как давно ты здесь?

- Около часа. – Он закрыл ноутбук и отложил его на прикроватную тумбочку. – Ты выглядела так мирно. Я не мог заставить себя разбудить тебя.

Он обнял меня и притянул к своей груди. Мне бросился в глаза пластырь, наклеенный на сгибе его локтя.

Я разогнула его руку, чтобы рассмотреть получше.

- Кое-кто зря времени не теряет.

Он засмеялся.

- Ну, да.

- Не знала, что на анализ крови можно попасть так быстро.

- Что угодно можно сделать быстро, если имеешь нужные связи.

Внезапно я ощутила невероятное чувство вины.

Я села и развернулась, чтобы заглянуть ему в лицо.

- Надеюсь, я не заставила тебя чувствовать давление. Я знаю, что раньше не всегда была терпелива. Надеюсь, ты не чувствовал, что обязан спешить с этим.

Он положил руки мне на плечи.

- Позволь мне кое-что прояснить. Я никогда не чувствовал, что ты вынуждаешь меня заняться с тобой сексом. Не тогда, и уж конечно, не сейчас.

- Ты говорил, что чувствовал себя использованным...

– О, да, иногда я это чувствовал, но в этом есть равная доля твоей и моей вины. Я полностью осознавал, что ты используешь физическую близость, чтобы избежать столкновения со своими эмоциями. Тем не менее, я хотел тебя так отчаянно, что соглашался на твои предложения. И то, что иногда я настаивал, чтобы мы остались одетыми и поговорили, не имеет значения. Я знал, что у тебя есть неразрешённые проблемы, идущие из твоего прошлого, что ты чувствуешь, будто недостойна любви. Я наивно полагал, что моя любовь сможет тебя исцелить, что я докажу тебе твою ценность, просто любя тебя. Думаю, это в значительной степени объясняет то, почему наш разрыв так тяжело на меня подействовал. Я не просто тебя потерял – я с тобой потерпел неудачу. До этого я не знал поражений никогда и ни в чём. Я поверил тебе, когда ты сказала, что не способна на любовь, и в течение нескольких месяцев удивлялся, как мог быть настолько глуп, чтобы верить в то, что ты меня любишь. Шло время, я посмотрел на наши отношения с некоторого расстояния и с бó льшей ясностью. Я понял, что твои слова в день Благодарения противоречили всему, что ты говорила мне до него. Я знал, что ты лгала мне. Я просто не знал, когда именно – когда мы были вместе, или когда расставались.

Он заправил мне за ухо прядку волос и скользнул кончиками пальцев вниз по руке. Я постаралась игнорировать накатившее томление внизу живота.

- В любом случае, – продолжил он, – ни за то, ни за другое я тебя не виню.

- Тебе и не нужно, – ответила я, уставившись на свои колени. – Я сама себя корю достаточно за нас обоих.

- Белла, посмотри на меня. – Он приподнял мой подбородок рукой. – Я простил тебя давным-давно. Ты тоже должна простить себя.

Он наклонился и прижался ко мне в нежном поцелуе, после которого я положила голову ему на плечо.

- Я говорю тебе это не для того, чтобы вызвать к себе жалость. Я просто хочу, чтобы ты понял... – я остановилась и постаралась осторожно подобрать слова. – Я знаю, Кровавый Четверг – это полностью моих рук дело, и понимаю – кое-кто подумал бы, что я заслужила наказание и должна страдать. Я просто хочу, чтоб ты знал... в общем... что своими действиями я и себе тоже причинила боль. Каждую секунду вдали от тебя я мучилась и тосковала. Я пожалела о своем решении закончить наши отношения в ту же секунду, как ты ушёл. Я не бросилась вслед за тобой только потому, что было кое-что, чего я хотела больше, чем заполучить тебя в свою жизнь.

Он погладил меня по волосам и спросил:

- И что же это было?

- Действительно заслуживать место в твоей жизни.

Он коснулся пальцами моей руки и поцеловал меня в макушку.

- Ты заслуживаешь его, – прошептал он.

Возможно, впервые в своей жизни, я могла дышать полной грудью.