Глава 31. Узор на потолке

Возвращение к повседневной жизни после свадьбы Элис было сюрреалистичным. Эдвард вернулся в колледж, а мои дни стали больше похожи на то, какими они были раньше, кроме того, что теперь они сопровождались сводящей с ума пустотой, которой не было видно конца. Эдвард собирался учиться в Принстоне следующие четыре года. Я не могла провести их, вцепившись в телефон в ожидании его звонка, как незрелый подросток. Хотя именно на этом я себя и ловила. Если бы Эдвард знал это, он был бы потрясён.

Я пыталась вспомнить, чем заполняла дни до того, как мы встретились. Я жила с Элис, и она была в высшей степени занимательной. Теперь у неё была работа и Джаспер. Хотя я часто бывала одна, мне удавалось найти то, чем могла себя занять. Конечно, я по-прежнему много читала, и у меня было фортепиано, но ничего из этого не могло удовлетворить мою потребность в человеческом общении. Я вспоминала, на что была похожа моя жизнь в прошлом году, и к своему стыду осознала количество свободного времени, потраченного на прочесывание баров и поиск партнеров для траха. Когда у меня не было для этого настроения, я посещала Художественный музей. Но теперь я чувствовала, что просто не смогу пойти туда без Эдварда, так как вместо облегчения одиночество только усилило бы мою тоску.

Не помогало и то, что мои друзья были заняты своими делами. Роуз и Эммет перенесли свое свадебное торжество на начало ноября, так как одно из её дел начали разбирать в суде, из-за чего я виделась с ними очень мало. Элис освободилась для меня, но несмотря на то, что мы снова разговаривали, я все еще не простила её до конца и ждала, что она покажет долгосрочное постоянство в своей поддержке моих отношений с Эдвардом, прежде чем я почувствую себя достаточно комфортно, чтобы снова ей довериться. И даже после этого я не была уверена, что мы сможем вернуться к нашему безоговорочному взаимопониманию.

К тому времени, как листья пожелтели, мы с Эдвардом нашли определенный ритм. Когда его занятия позволяли, он оставался со мной на пятничную и субботнюю ночи. Хоть он и старался закончить свои задания на неделе, это получалось не всегда, и тогда он возвращался в кампус в субботу утром.

Моё настроение менялось в зависимости от его присутствия или отсутствия, и я осознала, что становилась все больше эмоционально зависима от него. Меня физически ломало в его отсутствие, и чувствовала себя по-настоящему живой, только когда он был достаточно близко, чтобы прикоснуться к нему. В некоторые дни я задумывалась о том, как моя жизнь изменилась в последние несколько месяцев, и полагала, что я невероятно выросла. И также часто у меня было чувство, что я не изменилась совсем, что я была так же эмоционально недоступна, как и всегда, и, несмотря на мою любовь к нему, Эдвард был всего лишь удобным отвлечением. Воспоминания о его рыданиях в ванной отеля преследовали меня, и хотя я знала, что он понял, почему я закрылась ото всех, я могла сказать, что это его беспокоило.

Он заслуживал намного больше, чем я могла ему дать, но я была слишком эгоистична, чтобы отпустить его. Я так хотела открыться ему, стать тем человеком, которым, как он верил, я уже была, но не представляла, как этого добиться.

Как бы мучительно для меня ни было это признать, я нуждалась в помощи.

В один из четвергов, задыхаясь от собственных страхов, я позвонила Эсме.

- У тебя всё хорошо? – спросила она, с налетом паники в голосе. Хотя её номер был у меня уже несколько месяцев, прежде я никогда его не набирала.

- Да, все в порядке. Я просто хотела поговорить. Вы не против?

- Конечно, – заверила она меня. – Я всегда готова с тобой пообщаться. Надеюсь, ты наконец это поняла.

Я забарабанила пальцами по кухонному столу, пытаясь совладать со своими нервами. Часть меня была в ужасе от того, что, если я ей откроюсь, она поймет, наконец, что я слишком ущербна, чтобы быть с её сыном. Но более рациональная моя сторона подозревала, что она уже давно об этом знала. Вероятно было бы проще обсуждать мои проблемы теоретически, даже если я понимала, что нуждаюсь в практическом совете.

- Как вы думаете, люди могут меняться?

- Теоретически?

- Да.

- Думаю, да. Обстоятельства должны быть правильными, и человек должен хотеть этого. Почему ты спрашиваешь?

- Я много думала в последнее время, и с тех пор, как Эдвард уехал… – я мучительно пыталась подобрать слова.

Эсме рассмеялась.

- Как всегда, Эдвард – перфекционист. Он настолько уверен в своих убеждениях для кого-то его возраста, что это даже забавно. Карлайл и я шутим, что он родился пятидесятилетним, и поэтому в семнадцать он имеет непреклонность сварливого старика. Он в одном из своих настроений прямо сейчас? Постарайся не дать этому беспокоить тебя.

- О, нет, я говорила совсем не об Эдварде. Просто с тех пор, как он уехал, я часто остаюсь одна и много времени провожу в раздумьях… – Я не знала, как сформулировать то, что у меня серьезные проблемы, которые не имели ничего общего с Эдвардом. Я с силой выдохнула и просто выложила все как есть: – Я не знаю, как сказать это, не устраивая вечеринку жалости к самой себе, мне не это нужно, на самом деле. Я просто думаю, что позволяю некоторым вещам из прошлого влиять на меня больше, чем они должны, и что мне нужно положить этому конец, поговорив с кем-то.

Я просто не могла выразить это словами. Я знала, что как только произнесу все это вслух, оно станет реальным.

- Хорошо, я сброшу тебе на почту контактную информацию моего коллеги, с кем ты сможешь все это обсудить. Думаю это то, что надо тебе для начала.

Мне действительно нужна психологическая консультация? При условии, что Элис говорила мне это несколько лет, но в тех беседах мы были не более чем лицемерками (осуждая чужие ошибки).

- О, все не так плохо, – пыталась убедить я сама себя. – Я просто хотела поговорить с тобой немного о моей матери.

Она тихо вздохнула.

- Я люблю тебя, как родную, но подозреваю, что это выходит далеко за пределы того, что я могу сделать для тебя на непрофессиональном уровне.

- Так что, мне нужно назначить встречу? – спросила я.

- Нет, солнышко. Это будет совершенно не этично.

Я была раздавлена, хоть и понимала, что она права.

- Я свяжусь с вашим коллегой.

- Слушай, я хочу, чтобы ты знала, что я не думаю о тебе хуже из-за этого. Очень немногое в жизни мы можем контролировать, Белла. Ты не можешь изменить действия других, только то, насколько ты позволишь этому влиять на тебя.

Те же самые слова от кого-то другого прозвучали бы снисходительно, но я понимала, что она совершенно искренна.

- И еще кое-что, – нервничая, начала я. – Можем мы оставить это между нами?

- Ты не хочешь, чтобы я говорила Эдварду.

- Да, если не возражаете.

- Если ты решишь встречаться с консультантом на регулярной основе, ты не должна чувствовать, что вынуждена это скрывать от своего партнёра. Как мать парня, о котором идет речь, могу заверить тебя, что если ты расскажешь Эдварду, он полностью тебя поддержит. С другой стороны, если ты позвонила мне, потому что я врач, то всё это спорный вопрос. Это обсуждение абсолютно конфиденциально. Теперь, я должна идти. У меня назначена встреча. Я пришлю тебе информацию позже вечером.

- Спасибо.

- Пожалуйста. Я очень горжусь тобой.

Её простые слова заставили меня прослезиться.

Мы распрощались, и я продолжила сидеть за столом, задаваясь вопросом, неужели терапия на самом деле помогает людям? Я испугалась, когда мой телефон вдруг зазвонил. Я сразу же ответила.

- Поговори со мной, Эдвард.

Хоть я видела его четыре дня назад, это казалось вечностью.

- Мне нужно тебя увидеть. Ненавижу просить, но ты можешь приехать? – спросил он.

Меня не надо было просить дважды.

- Я сейчас же выезжаю. Увидимся через час.

Я набросила джинсы с джемпером и вылетела на шоссе. Он встретил меня у входа в общежитие и привлек в свои объятия.

- Скорую помощь вызывали?

- Вроде того, – согласился он, краснея.

Он взял меня за руку и проводил в свою комнату. Майк и еще один парень – я предположила, что это Тайлер – сидели в гостиной и выпивали, что показалось мне странным в обеденное время в четверг.

- Белла! – Майк оживился, увидев меня.

- Привет, Майк.

- Тебя так давно не было. Я думал, ты решила дать нашему Эдди оттянуться по полной.

Эдвард его проигнорировал и обратился к парню, сидящему рядом.

- Тайлер, это моя девушка – Белла.

- Рад знакомству. – Он улыбнулся и встал, чтобы пожать мне руку. По глазам было видно, что он пьян.

Эдвард жил с льстивым мудаком и наркошей-шлюхой. Чудненько.

Я посмотрела на Эдварда, и он проводил меня в спальню, закрыв за нами дверь. Я скинула балетки и забралась на его кровать. Меня поразило, как парень его размера мог здесь поместиться. Было очень мало места между кроватью и потолком, а обе головы Эдварда были довольно внушительными.

- Ну что, начнём и кончим? – я улыбнулась, глядя на него вниз.

- Минутку. – Он подошел к своему комоду и извлек маленький кусочек кружева из верхнего ящика.

Мои пропавшие трусики. Он был таким маленьким извращенцем.

- Я говорил тебе, что они в целости и сохранности.

- Ты их постирал? – спросила я.

- Ну, а ты как думаешь? – Он убрал их обратно в ящик комода, прежде чем присоединиться ко мне наверху. – Ты никогда не учила меня, как запускать деликатную стирку.

Я уткнулась ему в грудь, хихикая. Он приподнял мое лицо и склонился. Мои губы только коснулись его, когда раздался стук в дверь.

Я решила, что одиночество гораздо предпочтительнее члено-блокирующих соседей.

- Войдите, – Эдвард застонал.

- Пардон, ребята, я только куртку возьму. – Майк залез в шкаф и отыскал свой бушлат. – Мы попозже собираемся на «Улицу». Давайте с нами? Эдвард утверждает, что не любит четверговых вечеринок, но всё же время от времени он бывал на них замечен.

- Что за «Улица»? – спросила я.

- Там находятся студенческие «обеденные клубы», – объяснил Эдвард. – По четвергам в них всегда вечеринки. Спасибо, Майк, но у нас другие планы.

- Кто бы сомневался. – Майк подмигнул Эдварду и закрыл за собой дверь.

- Боже, он такой противный. Пожалуйста, скажи мне, что здешние девушки не клюют на его дерьмо.

- Не замечал за ними. – Эдвард приподнял мой свитер и стал выводить круги на животе. – Правда, по выходным меня не бывает.

- Это несколько обнадеживает.

Он заменил пальцы языком, и я не могла больше ясно мыслить. Мы быстренько избавились от одежды, и я опустилась на его эрекцию. Подавшись вперед, я потерлась своей грудью о его. И хотя ощущение кожи к коже чувствовалось изумительно, я хотела получить его внутри себя так глубоко, как только возможно. Нуждаясь в смене угла проникновения, я быстро выпрямилась, забыв об ограниченности нашего пространства. Моя голова врезалась в потолок, и я вскрикнула от боли.

- Еба-а-ать, – простонала я.

- Именно этим я и занимаюсь, детка.

- Нет. Я, кажется, сильно ударилась головой.

Он сел и нежно ощупал пальцами кожу на голове.

- У тебя уже шишка набухает.

Я и забыла, что мы до сих пор соединены, пока он бережно не снял меня с себя.

- Кто написал картину «Вечер карнавала»? – спросил он.

- Руссо. Я со всей дури стукнулась головой, а ты мне устраиваешь викторину по искусству? Какого хрена? – Мне показалось, что я сейчас упаду, и я оперлась руками о кровать, чтобы удержать равновесие. – Черт, у меня голова кружится.

- Просто дыши. Насколько тебе больно по шкале от одного до десяти?

- Хм, может быть, семь? Чёрт, теперь еще и в ушах звенит.

- У тебя сотрясение мозга. Я просто пытаюсь установить степень его тяжести. Основные правила я знаю, но, может быть, надо будет отвезти тебя в больницу.

Он спрыгнул с кровати и надел спортивные брюки, прежде чем аккуратно спустить меня вниз. Он вручил мне футболку и пару своих боксеров. Я натянула их и подвернула резинку, чтобы они не свалились с меня, прежде чем усесться в кресло у стола. Он вышел в гостиную и вернулся с банкой холодного пива.

- Это уменьшит боль, – объяснил он.

Он, наверное, шутит!

- Как это вы трое, при ваших-то деньгах, не можете затариться приличным пивом? Я не покупала «Нэтти лайт» с тех пор, как была несовершеннолетней. – Я вздохнула. – А стакан-то чего не принёс?

- Не предполагал, что ты будешь его пить. Прижми банку к голове. У меня нет льда, но это тоже сработает. Я позвоню матери.

Пятью минутами позже он вернулся.

- Окей, твоё сознание достаточно ясное, так что ехать в больницу нет нужды, если не начнётся дезориентация. Домой ты поехать не сможешь...

- Что? Я должна остаться здесь?

- В таком состоянии тебе нельзя управлять автомобилем, а у меня завтра проверочная работа. Учителям же дают отгулы?

Я кивнула.

- Я предлагаю тебе использовать один из них. Я отвезу тебя домой завтра после лекций.

Я так и осталась сидеть, не веря, что все это происходит со мной, и прижимая банку дешевого пива к голове. Я собиралась провести ночь в общежитии Эдварда, в одной комнате с двумя его придурошными соседями.

Уж лучше бы я потеряла сознание.