Часть 3. В далёкой Утопии все, созданные Отцом, хранители жили в мире и согласии

В далёкой Утопии все, созданные Отцом, хранители жили в мире и согласии. Конечно, некоторые виды воротили друг от друга нос, но все уважали и чтили волю Отца. Прекрасные города, сады, леса, животные… В этом месте было прекрасно всё!

— Брат… — ослепительно улыбнулся архангел и, выдержав паузу, затем продолжил: — Разве я когда-нибудь подводил Ваше доверие?

— Ишим, — позвал его нежный голос, — очнись…

Дженим с большим трудом открыл глаза, и то, что он увидел, повергло его в глубочайший шок.

Фиоре горела синим дьявольским пламенем. Уровни были разрушены, в небесах, сражаясь насмерть, парили ангелы и демоны. Дженим видел Михаила, которой сражался с Велиалом. Вокруг были одни руины. Люди, которым посчастливилось выжить, кричали от ужаса и куда-то бежали в поисках спасения. Дженим был внутри какого-то кристалла наполненного водой, он не дышал и не мог понять, почему ещё жив. Люцифер сидел на импровизированном троне посреди руин первого уровня, а Дженим висел рядом в воздухе внутри своего кристалла. Один за другим поверженные крылатые падали на землю, оставляя после себя страшные очертания, означающие их смерть. Душа Дженима горестно плакала, ведь он когда-то знал каждого из тех, кто сейчас сражается. Они когда-то жили все вместе, а многие их них даже были влюблены друг в друга. Отец создал их влюблёнными в свои противоположности — чтобы равновесие никогда не нарушалось. А теперь Дженим должен наблюдать, как любящие друг друга сражаются между собой.

— Зачем всё это?.. — не в силах оторвать взгляд от этой кошмарной картины, с болью прохрипел он.

— Чтобы Он понял глубину своей ошибки, когда создавал нас! — с интересом наблюдая за боем, твёрдо ответил Люцифер, при упоминании Отца с силой сжав подлокотник трона.

— Нет, — помотал головой Дженим, так и не отведя глаз от ужасающего зрелища. — Это ты неправ, Люцифер! Зачем ты заставляешь их сражаться? Демоны ненавидят тебя…

— А мне не нужна их любовь! — Люцифер раздражённо поднялся со своего кресла и подошёл к Джениму. — У меня есть сила, которой они подчиняются. И я буду пользоваться этой силой!

— Жалкие пернатые убожества, — раздался рядом смех Пифона. — Ну, где ваш Отец, которого вы так любите? Почему Он не помог вам в трудную минуту? Вы должны биться со своими парами, а Он сидит на своём троне в закрытой Утопии и наслаждается этим кровавым зрелищем! Отцу плевать на вас!

— Ты неправ! — яростно выкрикнул в ответ Ориэль. — Отец любит вас, как и нас! И если ты сам признаешь, что наша война бессмысленна, так давай же остановим её!

— Нет, душа моя, — оскалился тот в ответ. — Я слишком зол, как и мои братья. Нас позорно выгнали из родного дома по вине одного лишь Люцифера, так почему же мы должны быть милостивы?!

Дженим с ужасом смотрел на всё это, и воспоминания прошлой жизни сами проникли в его голову.

— Почему ты такой грустный, Ишим?

Это был великий день в истории ангелов и демонов. Первое братоубийство среди Высших, первое преступление, первое изгнание. А ещё это был день разделения Вселенной на добро и зло. Так появился Рай и Ад — Эдем и Геенна.

— Ишим… посмотри на весь этот хаос. Ну разве он не прекрасен? — восторженно спросил Люцифер, при этом холодно глядя на происходящее вокруг.

— Я не хочу на это смотреть, — прошипел Дженим. — Останови это!

— Не хочу, Ишим, — скучающе ответил демон, переключившись на рассматривание своих длинных чёрных когтей.

— И не называй меня так! — протестующе вспылил Дженим. — Меня звали Ишим, — и зачем-то напомнил: — Тогда я был ангелом Огня и Льда… Теперь я человек, и зовут меня Дженим!

— Как хочу, так и называю, — я так привык. И ты, ненаглядный мой Ишим, кстати, больше не ангел. Теперь ты мой, — покончив с созерцанием своего «маникюра», спокойно заметил Сын зари и, издевательски-ласково улыбнувшись, спросил: — Разве ты не этого хотел двадцать тысяч лет назад?

— Я и сейчас этого хочу, ты же знаешь… — с горечью ответил Дженим. — Но то, что ты делаешь, это… Это ужасно, Люцифер!

Где-то Мерезит закричал на Абаддона, а тот, злобно оскалившись, вдруг достал свой молот и ударил им по земле. От силы этого удара всё пошатнулось и мощной звуковой волной отбило и ангелов, и демонов на сотни метров. В земле появилась огромная трещина, через которую было видно лаву, и тут же из неё стали выбираться тысячи тварей. Низшие демоны-пожиратели, выползавшие из-под земли, стали ловить упавших ангелов и выживших людей. Ангелы тушили огонь в демонах и со скорбным воем отрубали им головы. Со слезами на глазах они продолжали сражаться или же умирали, не в силах совершить такой грех. Кругом царили одни крики, плачь и лязг оружия воюющих. Фиоре будто окунули в кровь…

А Дженим сидел в своём кристалле, обняв колени, и горько плакал. Плакал от боли, что чувствовал от своих собратьев — их крики и стоны стояли в его ушах. Плакал и потому, что его сердце просто не могло вынести те слова, что они говорили своим возлюбленным.

— Ты хочешь это изменить? — неожиданно прошептал в ухо Дженима такой знакомый голос.

— Да, — вскочив на ноги, не задумываясь, ответил он.

— Тогда прими назад свои крылья и исполни свой долг перед нашим Отцом.

На мгновенье, одно короткое мгновенье, Дженим растерялся — ведь это означало, что он опять будет разлучён со своим любимым. Но он тут же отбросил все сомнения прочь — он просто не мог позволить, чтобы хаос и разрушения, боль и смерть навсегда захватили его мир. Нет, не такой ценой!

— Силой и верой Твоей я буду подкреплён в дальнюю дорогу. Вселенная будет моим судьёй, а Ты защитником моим. Я возвращаюсь к Тебе, и позволь мне вновь служить в Твоих рядах — как меч и щит. Прими же сына Своего… — твёрдо и уверенно прошептал Дженим.

И тут же он ощутил Силу Бога — Габриэля, — откуда-то издалека он поддерживал своего младшего брата своей верой.

Дженим горделиво вскинул голову, и в ту же секунду у него за спиной выросли два огромных крыла, означавших его второй лик среди ангелов. Сосуд, в котором его держали, лопнул, и прекрасные крылья распрямились. Его волосы в мгновенье выросли и каштановыми волнами упали на плечи. Глаза приняли небесный нежно-голубой оттенок. Теперь он снова стал Ишимом. Внезапно он почувствовал, как маленькими ручейками сила душ всех погибших в этой войне ангелов стала вливаться в его вены, придавая ему новую, ещё неизведанную мощь. А вместе с приливом силы добра и справедливости душ его собратьев его крылья начали менять свой цвет, и в конце они стали просто ослепительно белыми, от них теперь исходило неописуемо-яркое божественное сияние. Ишим издал призывный клич, заставив всех замереть и обратить на него свои взоры.

— Ишим… — выдохнул Михаил и, словно не веря в то, что видит, заворожённо прошептал: — Ты явил Лик Власти…

— Лик Власти! Лик Власти! — громко подхватили ангелы, и Ишим заметил, как к нему на подмогу стремится Сихаил.

Объединённые Власть и Справедливость Бога — были силой, которая могла без кровопролития укротить восставших демонов. Ангелы победно ликовали, а демоны злобно скалились. Теперь их вновь загонят в Геенну.

Ишим медленно повернул голову и посмотрел в глаза своему любимому. Он не сомневался, что всё сделал правильно, но одна-единственная слеза сожаления всё-таки скатилась по его щеке. Люцифер остолбенел. Он смотрел на этого мальчика, от которого сейчас исходила удивительная сила и мощь, и не мог сдержать своих эмоций. Нежный, почти тот же, что двадцать тысяч лет назад… Теперь эта душа вновь притягивала его. Прямо как тогда… Даже больше.

— Убирайтесь, — зашипел возрождённый ангел. — Вы столько натворили…

— Ишим, — прошептал Люцифер и не в силах совладать с собой, бросившись к нему, обнял ангела, нежно прикасаясь к его мягким крыльям. — Ты прекрасен… Ты вернулся, мой Ишим…

— С сегодняшнего дня Фиоре закрыта для вас, — жёстко продолжил Ишим, будто не замечая объятий Люцифера и не отвечая на них. — Любой нарушивший мой запрет будет наказан! Метатрон будет показывать мне, чем вы занимаетесь. Отец больше не собирается закрывать глаза на ваши грехи!

Его голос срывался на крик, распространявшийся повсюду божественной вибрацией, и те, чей ранг был ниже высшего, пали на колени. Ишим взмахнул правым крылом и из него выпорхнули два прекрасных серафима. Они были разгневаны и презрительно смотрели на Люцифера, который не выпускал из своих объятий Ишима.

— Вы вновь нарушили законы Отца, — произнёс один из серафимов. Он не раскрывал рта, но его прекрасный голос, будто звучал в самой душе. — Он опечален вашими действиями…

— …Он вернул на службу ангела, которому обещал успокоение, потому что никто из вас не слышал Его голоса… — подхватил второй.

— …Ему пришлось нарушить обещание данное ангелу Ишиму…

— …Потому что вы не знаете, что значит любить и слушать…

— …Вы убивали существ, которых любите…

— …Вы не достойны прощения…

— …Никто из вас!..

— Погодите же! — прервал их Ишим. — Это не вам решать, ясно? Вы созданы любить Отца, так выполняйте же своё предназначение. Не смейте диктовать свои правила, а тем более вещать за Отца — он любит всех нас, а значит надежда на Его прощение есть всегда!

— Если ты получил второй лик… — гневно сверкнул глазами первый серафим.

— …Это не значит, что ты теперь выше нас… — немедленно продолжил второй.

— Это наши проблемы, — появился из неоткуда Михаил и, став рядом с только что подоспевшим Сихаилом, заслонил собой Ишима. — Зачем вы пришли?

— Мы пришли всё исправить.

— Каким это образом? — недовольно пробурчал Ишим.

— Мы восстановим Фиоре. Только если ты, Власть, выполнишь своё обещание никогда не пускать сюда ни ангелов, ни демонов.

— Хорошо, — согласно кивнул Ишим. — Этот мир отныне будет только под опекой самого Отца.

— И восстановите также Геенну и Эдем, — хмуро добавил Михаил. — Мы-то, по-вашему, куда должны деться?

***

Маммон сидел под высоким деревом и обнимал Габриэля. Отныне Михаил разрешил ему приходить в Эдем раз в двадцать земных лет. Для смертного это много, для влюблённого — целая вечность, — но демон не жаловался. Он был благодарен за такой широкий жест со стороны Старшего ангела.

В своё время, увидев в Эдеме Маммона без крыльев, Габриэль сильно испугался за свою пару, ведь тот был весь в чёрной крови, а рана на спине затягивалась очень медленно. Тогда он и понял, что Дженим не просто потомок ангела, а душа одного из их братьев.

Маммон не участвовал в той войне — он, восстанавливаясь, пребывал в летаргическом сне. Крылья демона — символ его силы. Если отрезать их, то демон быстро слабеет и даже может умереть. Маммон провёл в Эдеме почти пятьдесят лет, и всё это время — во сне. Несмотря на свою браваду, он тогда обессиленный упал в объятья Габриэля, и Михаил разрешил оставить его в Эдеме до восстановления сил. А Габриэль старался каждую свободную минуту проводить рядом со своим спящим любимым. А когда Маммон наконец очнулся, ему предстояло вернуться в Геенну, пережить гнев Люцифера и наказание Асмодея — что они последуют даже спустя полвека, он не сомневался и был к этому готов. Теперь, когда всё осталось позади, первое, что сделал Маммон, — это получил разрешение от Люцифера и Михаила и примчался на встречу к Габриэлю.

Подробности тех страшных событий, которые чуть не привели к нарушению равновесия во Вселенной, остались для Маммона в стороне, и сейчас он засыпал Габриэля вопросами, на которые тот старательно отвечал, нежась в объятьях своего любимого демона.

— И что произошло с Ишимом? — задав очередной из них, Маммон укутал ангела своими кожистыми крыльями, защищая от ветра.

— Никто не знает, — вздохнул Габриэль. — Говорят, что после войны он попросил Отца на время освободить его бремени Власти, которую он принял на себя во имя спасения Вселенной. И Отец выполнил его просьбу. С тех пор его не видели.

— Кто же тогда исполняет роль Власти?

— Эй, мы тебе не актёры театра, — нахмурился Габриэль. — Отец разделил её между Михаилом и Сихаилом. Временно. А как там Люцифер?

— Он ищет его… — печально ответил Маммон.

Габриэль укоризненно посмотрел на любимого. Он догадался, что демон пытается раздобыть информацию для своего Старшего.

Маммон перехватил этот взгляд и, правильно расценив невысказанную претензию, горячо запротестовал:

— Ну что ты так смотришь? Он тоже влюблён. Последние десять лет он вообще не выходит из своего дворца. Знаешь, я как-то видел раму от разбитого зеркала в его покоях…

— Ты был в его покоях? — опять нахмурился архангел, его белые крылья раздражённо вздрогнули.

— По поручению, любимый, по поручению. Не переживай, я не сплю с другими демонами.

— Ну конечно, — улыбнувшись, протянул Габриэль и потёрся кончиком носа о щёку демона, — ты ведь у нас пример целомудрия.

— Эй, а люди ещё считают вас добрыми и мягкими существами! Знали бы они, как ошибаются!

— Ты хочешь сказать, что я ужасен? — тут же обиженно надулся ангел.

— Нет-нет, — целуя, поспешил успокоить его Маммон. — Я хотел сказать, что вы прекрасны. А ты самый особенный из них.

— Демон сладострастия умеет говорить так… завлекающе, — примирительно сказал Габриэль и прижался к сильной груди демона. — Тебе пора, любимый.

— Ещё немного, — с мольбой выдохнул тот, целуя ангела в макушку, — ещё хоть чуточку…

***

— Ваш билет, пожалуйста…

Глядя на пассажира, красивая девушка приветливо улыбалась, но только ангел знал, что она в душе оплакивает погибшего на войне брата. Она также боялась и за своего жениха, от которого не было ни одного письма за последний месяц. Парень, к которому она подошла, достал из кармана потёртый билет и протянул его девушке.

— Пусть Ваши печали растворяться, как утренний туман, — улыбнулся он ей и, прикоснувшись к холодной дрожащей руке, пообещал: — Он обязательно вернётся.

Девушка расслабленно опустила плечи и, кивнув, ушла. Парень от холода потёр ладони и уставился в окно поезда. Он не знал, куда едет, не знал зачем. Просто нужно было куда-то ехать, чтобы быть подальше от того, кого он любил всем сердцем. Он побывал в стольких созданных Отцом мирах, что уже забыл, как называется этот. Каждый из них был по-своему прекрасен, но этот мир с чистой синей водой притягивал его сильнее всех остальных. Иногда он встречал здесь зелёные пруды, что так напоминали ему глаза любимого. Он тосковал по ним. И ненавидел себя за то, что его любовь к этому злому существу не умирала, как он ни старался.

— Кого я вижу?.. — со вздохом сказал мужчина и присел напротив.

— Давно не виделись, Абаддон… — спокойно отреагировал парень.

— С момента войны, — усмехнулся тот. — Всё скрываешься, Ишим?

— А ты всегда мог меня найти, — усмехнулся в ответ Ишим (а это был именно он).

— Наверное, потому, что я общался с тобой слишком часто. Мы, возможно, даже друзья, но я не уверен, что могу называть другом пернатого.

— Ты устроил здесь войну? — пропустив мимо ушей поддёвку, спросил ангел.

— Да, — скучающим тоном ответил Абаддон. — Нужно, знаешь ли, поддерживать равновесие и численность.

— И когда же она закончится? — устало спросил Ишим и опять отвернулся к окну, за которым мелькали местные пейзажи.

— Скоро, — заверил его демон и тоже посмотрел в окно, и, помолчав, добавил: — Но так же скоро начнётся следующая, а потом ещё и ещё…

— Люди не знают, когда остановиться, да? — горько усмехнулся ангел.

— Это точно, — хмыкнул Абаддон. — Некоторые из них свирепее и злее многих моих демонят.

— Возвращайся в Геенну, — посмотрел на него Ишим, — я тут сам всё улажу.

— Мне нравится, что ты всегда хочешь сотрудничать, — улыбнулся демон и на мгновенье его глаза стали чёрными. — Не то что твои братья! Рафаил вообще меня ненавидит и даже слушать не хочет.

— Он просто гневается, ведь он — Исцелитель.

— Да уж, — вздохнул демон, — но я ведь не виноват, что я — Истребление.

— Как там дела у Маммона? — чтобы переменить тему, спросил Ишим.

— Нормально. Им с Габриэлем разрешено встречаться раз в двадцать лет. Ходит довольный, аж тошно становится.

— А Михаил?

— Вроде всё ещё хозяин Эдема, — пожал плечами демон.

— Не шути так, — нахмурился Ишим. — В Эдеме нет хозяина, просто брат — Архистратиг.

— Ладно-ладно, — примирительно улыбнувшись, вскинул руки Абаддон, но, став в секунду серьёзным, немного склонил голову и с участием в голосе заметил: — Ты всё спрашиваешь и спрашиваешь, но главного вопроса не задаёшь. Спроси у меня, и я, как твой старый друг, тебе отвечу. Могу что-нибудь передать…

— Нет, — хмуро покачал головой ангел, — не стану. Он воспользовался любовью моей души и обманул меня. Пусть мучается от незнания и неразделённой любви.

— Ох уж эта ваша вечная справедливость…

— Я не прав? — притворно удивился Ишим. — Скажи мне, Истребление, скольких демонов вы потеряли в той глупой войне?

— Одна тысяча пятьсот восемь…

— Ангелов погибло немного больше… А твои сыновья?

— Троих, — сдавлено ответил Абаддон. — Один убил себя сам. Не захотел поднимать меч на возлюбленного.

— Вот видишь. Ты знал, что так будет, поэтому и пытался остановить его, но он не слушал. Теперь пусть страдает за все души, что погубил в тот день.

— Знаешь… — После секундной слабости демон снова стал решительным и твёрдым, как всегда. — Ты ведь прав. Пусть мучается рогатый. Сколько раз он наступал на одни и те же грабли, заставляя нас расплачиваться. Пора принять наказание.

— И ты тоже прав, брат, — раздалось у них за спиной, и ещё один демон подсел к ангелу. — Здравствуй, Ишим.

— И тебе не хворать, Наказание.

— Послушайте, — улыбнулся Асмодей, — мы так давно не виделись, что нам пора бы и поболтать — как в старые добрые времена. Я знаю хороший бар в Старом свете.

— Неплохая идея, — тут же подключился Абаддон. — Может, ещё кого-нибудь позовём?

— Ишим, зови своих братьев, — рассмеялся Асмодей. — Мы всё-таки все родились в Утопии. Можем же мы устроить один день нейтралитета?

— Не думаю, что Михаил разрешит…

— Ой, да давай, — азартно поддержал идею Истребление. — В Утопии он не брезговал сидеть с нами за одним столом. Мы уже почти тридцать тысяч лет не собирались вместе… Ну, мирно.

— Да, — согласился Наказание, — а Люцифера не позовём. Обойдётся!

— Вы сейчас понимаете, что творите что-то неправильное, — насупился Ишим, но всё же в душе он радовался. На самом деле, враждовали лишь низшие ангелы и демоны, которые никогда не жили в Утопии. Те, что были постарше, любили подшутить друг над другом и агрессию испытывали крайне редко. Высших нелегко убить. Но такие, как он, не лишают жизни. Ишим отбросил серьёзный тон и весело заметил: — Религиозные фанатики съедят свои шапки, если узнаю правду о нас.

— Понапридумывали всякого бреда, — пренебрежительно сплюнул Асмодей. — Если мы порождение зла, а так оно и есть, то откуда появилось само зло? Я — Суд, но суд не бывает злым. Суд всегда справедливый и имеет власть, — демон подмигнул Ишиму, но тот лишь закатил глаза, — наверное, поэтому мы с тобой так хорошо ладим.

— Да, — согласился Абаддон, — мы ведь родились в одном мире. И каждый из нас выполняет свои обязанности. Правда Пифон и Сатана иногда переходят границы, следуя за Люцифером. Я порой ужасаюсь от осознания того, что они мои братья.

— Их тоже на вечеринку не берём, — безапелляционно заявил Асмодей. — Меня тошнит от рожи Пифона — даже больше, чем от Мерезита!

***

— Чтобы глаза мои высохли… — простонал Астарот. — Только не говорите, что позвали меня ради весёлых посиделок с пернатыми!

— А что? Это ведь весело! Прямо как в старые добрые времена, — улыбнулся Велиал.

— И это, по-твоему, хороший бар? — недовольно пробурчал Ишим, садясь за самый большой и чистый стол в этой дыре.

Вокруг были одни оборванцы, которые искоса смотрели на пришедших якобы людей. Все старшие ангелы пришли встретиться с потерянным братом, даже не побрезговав присутствием демонов. Да и всё-таки многие из них когда-то были друзьями, пусть даже тысячи лет назад. Пифон, которого так никто и не позвал, пришёл сам. Ишим догадывался почему — он пришёл, чтобы встретиться с Уриилем.

— Конечно! — с энтузиазмом ответил ангелу Асмодей и с наслаждением шумно втянул носом воздух: — Ты только почувствуй, сколько здесь грешных!

— Ишим, я рад, что с тобой все в порядке! — раздалось за спиной.

— Спасибо, Рафаил! — улыбнулся Ишим и радостно обнял брата. — Твоими молитвами.

Они долго беседовали, смеялись и вспоминали прошлое. Самым интересным рассказчиком, как ни странно, оказался всё тот же Пифон. Сколько же он знал про каждого! Прошлое вспоминали с весёлым смехом и в то же время с великой печалью в глазах.

— Это нечестно, когда такая красота достаётся только одним, — внезапно прозвучало совсем рядом.

Все существа, сидевшие за одним столом, обернулись. Пьяный человек подбирался ближе к Габриэлю, который больше всех других ангелов походил на человеческую женщину. Маммон отреагировал мгновенно и, выпуская свои когти, грозно процедил:

— Только попробуй коснуться его, грязная свинья!

— А то что? — К человеку подошли его не менее пьяные друзья.

И весь этот захолустный бар в секунду обернулся против Отцовых созданий. Асмодей щёлкнул пальцами, и бар мгновенно накрыло куполом невидимости — время внутри остановилось.

— Нет, — рявкнул Михаил, — мы не будем трогать людей!

— Маммон, успокойся, — ласково погладил своего демона по плечу Габриэль, но тот напрягся, словно вот-вот лопнет. — Отец простит их…

— Зато я не прощу! — рыкнул Маммон.

— Ты только посмотри на ту милашку с длинными волосами! — сказал один из подошедших, беспардонно тыча пальцем в архангела Уриила.

И тут уже Пифон разозлился не на шутку. Демоны медленно поднялись и встали перед людьми, заслоняя собой ангелов.

— Мерзкое земное отродье, — брезгливо сплюнул Пифон.

— Мы по разную сторону баррикад… — воинственно заявил Абаддон, приготовившись защищать белокрылых.

— …Но мы были рождены вместе, — продолжил за брата Астарот.

— Успокойтесь, братья, — еле сдерживаясь, прошипел Маммон. — Я всё решу сам.

Архангелы недовольно пытались остудить пыл демонов, но ничего не выходило. Младший Высший щёлкнул пальцами, и люди во всём баре, будто с цепи сорвавшись, начали целовать друг друга, разрывая грязные одежды. Маммон обходил всех стороной, наблюдая за каждым смертным.

— Вы все грешны. Никто из вас не был верен своей второй половине, — вынес он свой неутешительный вердикт.

— Маммон, — грозно позвал его Михаил. — Прекрати.

Михаил раскрыл свои крылья, и свет, что полился из них, смог остановить это безумие — но лишь для тех, кто не был столь грешен для такого наказания. Другие же в порыве безудержной страсти чуть ли не отрывали плоть друг от друга. Ангелы пытались спасти людей светом, но самые грешные не поддавались их спасению. Демоны же насылали на людей лёгкие проклятия, и посмеивались над ними, озвучивая их грехи.

— А здесь есть непорочный человек! — вдруг удивлённо воскликнул Маммон и подошёл к самому последнему столику. На стуле сжался бедняк в рваных и грязных тряпках. Лицо его обросло тёмной бородой. Он сжимал в руках кусок засохшего хлеба, которым четверть часа назад жмот-бармен расплатился с ним уборку на заднем дворе. — Не придавал свою любовь даже тогда, когда она предала его… — ещё более поражённый, сообщил демон.

— Это и есть чистая душа, Маммон, — сказал Ишим, подходя ближе.

— Но такая душа совсем невкусная… — сварливо пробурчал тот в ответ. — Я люблю есть изменников, пьянчуг и злопыхателей.

— А я тебе не предлагал его съесть! — одёрнул его Ишим.

Бедняк дрожал как осиновый лист и таращился на них во все глаза. Он смотрел за спины этих существ — на их огромные крылья. Рога и чёрные глаза демона пугали его не меньше, чем светлый лик ангела. А когда он опустил глаза и увидел мечущийся хвост и копыта Маммона, то чуть не лишился чувств. Ишим подошёл к человеку ближе и взял его грязные руки в свои. Он разжал его пальцы и отложил сухой хлеб в сторону. Ишим улыбнулся человеку, посылая тепло в его душу. А затем он вложил в ладонь бедняка золотую монету.

— Эта монета вновь принесёт тебе богатство, что украла у тебя жена. Она получит по заслугам: через год её новый муж умрёт, а её обвинят в его убийстве. Проживи достойно все дни своей жизни, чтобы Асмодей не смог наказать тебя.

— Ты слишком добр к нему, Ишим, — раздался рядом голос Астарота.

— Лишь на столько, насколько требует мой лик, — пожал плечами ангел.

Внезапно двери бара открылись, и в помещение вошла фигура в чёрном. Старая сухая старуха смерила всех Отцовых детей строгим взглядом. Рядом с ней встали такие же мрачные девушка и парень. Ишим опешил: кто же смог пройти через барьер? Но когда пригляделся к её лицу, то сразу же узнал. Тёмный Жнец! Ангел Смерти.

— Вы непоседливые дети! Почему сама Смерть должна искать вас?! — грозно спросила старуха.

— Азраил, — заржал Пифон, — а почему ты выглядишь как высушенное манго?

— Я только что провожал душу умершего! Это лицо его матери! — не одобрил его веселья Азраил. — И вообще, если сожрёте здесь хоть одну душу, нарвётесь на мой серп! Они все считанные и ждут своего Суда!

— Так я здесь, — поднимая руку, живо откликнулся Асмодей. — Можем сразу и оформить!

Азраил недовольно поджал губы и в мгновенье ока стал выглядеть как красивый юноша с тёмными волосами и пронзительными серыми глазами.

— Жди своей очереди, — фыркнул он и, хлопнув в ладоши, бодро объявил: — Всё, детки мои, пора работать! Ваши посиделки закончены! Кто будет отпускать грехи и наставлять смертных? А кто искушать и наказывать их? Кстати, ваши демонята опять выползают из Геенны. Давайте уже быстрее — Смерть ждать не любит!

***

Ишим дремал в дешёвом отеле на юге Франции. Он устал вселять в неблагодарных людей веру в справедливость, они не слушали его. Ишим хотел вернуться домой — на далёкую и всеми забытую Фиоре. Тот мир, возможно, и был не менее грязным и бесчестным, но Ишим, находясь там, чувствовал себя как дома. На Фиоре он был человеком, и сейчас ему казалось, что там он был счастлив.

А что теперь?.. Теперь он снова сжимал в руке клинок ангела. Клинок, который надеялся больше никогда не увидеть. Ишим совсем не хотел этого, но теперь он был обязан выполнять поручения Отца. И всему виной Люцифер! Но ангел понимал, что большой грех лежит и на его плечах. Ведь это именно он впустил Нечистого на Фиоре.

Нежные руки обняли его со спины. Ишим почувствовал его уже тогда, когда только открылась пространственная дверь. Его силу, его грех… Мягкие чёрные крылья накрыли ангела, принося своим прикосновением чувство всеобъемлющего счастья. Всё ещё сонный, Ишим радостно зажмурился в тёплых объятиях, когда губы коснулись его виска. Лучше быть счастливым…

— Как ты нашёл меня? — сонно улыбнулся ангел.

— Ты позвал меня во сне… — ответил самый прекрасный голос, что довелось услышать Ишиму.

— Это был не зов — это было твоё наказание…

— Я не собираюсь просить прощения. Оно мне не нужно, — недовольно рыкнул Сын зари.

— Люцифер… — Ишим повернулся, чтобы посмотреть в любимые зелёные глаза. — А если я попрошу тебя исчезнуть… Ты пойдёшь со мной?

— Куда угодно, — нежно поцеловал его в лоб демон.

— А как же твои подданные в Геенне?

— Оставлю им свой фантом… — Люцифер костяшками пальцев любовно погладил скулу Ишима. — А потом Пифон придумает какую-нибудь сказку о том, что меня победили и заточили в подземелье.

— Думаю, этого хватит сполна, чтобы искупить наши грехи, — расслабленно вздохнул ангел.

— А тебя, как я вижу, всё ещё волнует справедливость, — беззлобно поддел его Люцифер. — Давай исчезнем. Пусть будет так, будто нас никогда и не было.

— Для всех мы умрём как ангелы, — тихо прошептал Ишим и прижался к сильной груди, обнимая любимого. — Азраил заберёт нас и укроет в своих владениях. Он запечатает нас в своём хранилище смерти…

— …И мы целую вечность будем вместе… — Люцифер поцеловал своего ангела в губы и впервые за много тысяч лет счастливо улыбнулся.

— …Без всякого разделения на добро и зло, титулов и обязанностей…

— …Вместе — как одно целое.