Заключительная глава

Baby's Breath

https://ficbook.net/readfic/641655

Автор: jindeul
Переводчик: OK (https://ficbook.net/authors/OK)
Фэндом: EXO - K/M
Персонажи: Бэкхен, Чанель, Чонин, остальные
Рейтинг: G
Жанры: Ангст, AU

Размер: Макси, 130 страниц
Кол-во частей: 29
Статус: закончен

Описание:
Меня зовут Бен Бэкхен.

Пак Чанель – мой сводный брат.

Его IQ ниже среднего. Да, он умственно отсталый, безмозглый, инвалид – как Вам больше нравится. Он ничего не делает в своей жизни, только поливает растения в семейном цветочном магазине и пытается решить задачи второго класса. Он по-прежнему считает на пальцах.

Жизнь круто изменилась, когда Чанель переехал к нам.

Меня зовут Бен Бэкхен, и я хочу, чтобы мой глупый сводный брат… исчез.

Примечания автора:
Постеры:
1. https://cs407231.vk.me/v407231926/619e/IM_-QgaD_1A.jpg
2. https://cs407231.vk.me/v407231926/6232/06WJUs3GBqA.jpg
3. https://cs306910.vk.me/v306910926/95b1/-xUkcyPId7U.jpg
4. https://cs306910.vk.me/v306910926/95b8/wwGHcPWpeI4.jpg
5. https://cs306910.vk.me/v306910926/95c0/1klzlMs80m4.jpg

Видео:
https://www.youtube.com/watch? v=AT4mhCor4BQ& feature=player_embedded

Часть

«Дыхание ребенка» – цветок, используемый для букетов. Это растение символизирует чистоту сердца, искренность и счастье, что является главной причиной, по которой флористы часто совмещают его с розами – символом истинной и вечной любви.

***

– Черт, я опаздываю!

Автобус десять минут назад проехал остановку, а через двадцать минут прозвенит звонок – времени, чтобы как следует подготовиться к школе, определенно не хватало. Бэкхен уже опоздал по всем признакам, и винить в этом было некого, кроме самого себя.

Юноша только скинул одеяло и опустил ноги на пол, как снова выругался.

– Черт!

Неуверенно поднявшись, он сделал шаг к двери, вдруг спотыкнулся обо что-то и, нелепо переступая с ноги на ногу, чудесным образом смог удержать равновесие.

Бэкхен вдруг вспомнил. Чанель, его сводный брат, спал рядом, на полу, а не у себя, как ему было сказано.

Это было жутко неудобно. Бэкхен всегда «забывал», что Чанель имел привычку пробираться в его комнату поздно ночью из-за приснившихся кошмаров. Признаться честно, Бен имел синяков больше от падения на коленки в собственной спальне, чем от игры в футбол.

Однако независимо от того, как сильно он хотел держаться подальше от глупого гиганта, собственная мама в этом сына редко поддерживала. Она всегда была на стороне Чанеля, всегда защищала его, даже если – по мнению Бэкхена – была не права. Чанель совсем недавно потерял отца, поэтому был вынужден переехать сюда, и с того дня старший оказывался виновником во всех грехах.

Иметь умственно отсталого сводного брата (который с Бэкхеном не был никак связан) – все равно, что быть обладателем прыщика на лбу. Чанеля нельзя было скрыть, как бы того не хотелось.

– Мама! Чанель снова спит в моей комнате! – прокричал старший в пустоту, ведь он прекрасно помнил, что дома никого нет.

Всего один человек изменил представление о многих вещах. Бэкхен думал, что иметь сводного брата не так уж плохо, пока не узнал, что уровень развития Чанеля был как у ребенка, что он нуждается в постоянном контроле, иначе либо засунет вилку в розетку, либо утонет в ванной. Их семья не была обеспечена настолько, чтобы иметь няню, да и сам Бэкхен не всегда мог приглядывать за младшим братом, потому что он много учился, а после зависал на тренировках по футболу. Тем более, в середине ноября будут вступительные экзамены, и стоит позаниматься дополнительно, ведь уже сентябрь.

Если он не сможет готовиться – не попадет в хороший колледж, и тогда точно будет винить во всем Чанеля.

Бэкхен спустился вниз и полез в холодильник, но вдруг увидел Чанеля, с «гнездом» на голове, выходящего из комнаты.

– Эй, Чанель, у меня нет времени, чтобы приготовить что-нибудь, ничего?

Бэкхен положил на стол яблоко, а себе сделал бутерброд с ветчиной. Чанель слишком глуп, чтобы спорить о том, что он хочет.

Старший был занят сбором школьных принадлежностей и сначала не заметил ничего необычного, но когда его сводный брат прошел мимо, оставляя за собой следы жидкости, Бэкхен мысленно закричал.

– Ты снова обмочился? Но это же мои спортивные штаны!

Теперь он заметил темное пятно мочи на серых (и очень дорогих!) брюках. Наверное, довольно мило, когда подобное происходит с младенцами, но когда взрослый человек не может контролировать свой мочевой пузырь, это отвратительно!

Бэкхен красочно представил, как учитель отчитывает его за опоздание, а он оправдывается тем, что менял штаны своему сводному брату.

– Мне очень жаль… Я не хотел… Я не хотел… – Чанель посмотрел сначала на мокрое пятно, а после на Бэкхена; он заикался, пока пытался снять испачканную одежду в гостиной.

– Боже! – завизжал старший и провел рукой по лицу.

Он брезгливо завыл, бросил Чанелю розовый фартук, что висел неподалеку, и, с неким отвращением, отнес штаны в ванную. По дороге он схватил очки Чанеля, что лежали рядом с зубными щетками, и сейчас встал на цыпочки, чтобы надеть их на парня, так как у того было плохое зрение, а также нервное заболевание, отчего его глаза иногда подергивались. Да, его сводный брат был просто находкой.

Перед выходом Бэкхен дал Чанелю чистые боксеры и повесил на его шею веревочку, на конце которой висел мобильный, где не было других функций, кроме возможности делать звонки. В контактах была только мама и его старший брат. Номер полиции пришлось удалить, потому что однажды Чанель позвонил туда и спросил, куда подевался Бэкхен.

– Какой у меня номер? – он подумал, что на всякий случай лучше спросить еще раз, ибо Чанель был слишком глупым, чтобы разобраться, кому именно звонит.

– 030-8729-3004, – ответил младший с яркой улыбкой; это было единственное, что он действительно помнил, так как выучить адреса оказалось для него сложно.

– Хорошо, если что-то понадобится – просто позвони, но только не во время урока, – сказал Бэкхен, обувая кроссовки и перекидывая через плечо сумку с формой.

В среднем, после первого звонка прошло минут пять, а парень еще даже не вышел из дома. Стоило все перепроверить лишний раз, и так жаль, что нельзя объяснить это учителям.

– Пока!

Бэкхен взглянул на Чанеля, который замахал ему ладошкой и счастливо улыбнулся. Старший только фальшиво ответил на улыбку, и, закрыв дверь, поспешил в школу.

В небольшом городке Чонджу не так много оживленных улиц, поскольку местность по большей части сельская. Здесь чаще мелькают небольшие частные домики, которым, кажется, не меньше миллиарда лет. Бэкхен любил школу, что находилась неподалеку. Он действительно хорошо учился и, одновременно, имел некоторые успехи в футболе. Парень был выбран капитаном команды. И да, он являлся одним из тех самых «популярных» учеников.

Прибыв в школу через тридцать минут после звонка, Бэкхен немного развязно зашел в класс. Большинство присутствующих сразу обернулось, в том числе и его друг, с которым они обменялись приветствием. Некоторые девушки зашептались между собой, одна даже чуть не упала в обморок, глядя, как Бэкхен пафосно прошел к своему месту.

– К сожалению, сэм, я проспал.

Это оправдание было самым частым, потому что являлось наиболее вероятным. Не будет же он рассказывать в подробностях о том, что его сводный брат пытался сделать тост и чуть не сжег половину кухни, или о том, что он должен был переодеть его, потому что Чанель обмочился. После невинной улыбки Бэкхена, учитель повернулся к доске и продолжил объяснять материал.

***

– Эй, Бэкхен! – усмехнулся Чондэ, приобнимая Бэкхена. – Я зайду сегодня вечером? Мне нужна помощь в математике, а только ты понял эту тему.

– Э-э… Ну, вообще-то, у меня есть кое-какие планы.

– Серьезно? Облом. Ладно, а когда можно будет заглянуть?

– Подожди, – Бэкхен поднял указательный палец и полез в сумку за мобильным.

Тридцать два пропущенных. Неудивительно. Парень предположил, что, по крайней мере, семь восьмых из них от Чанеля, а остальные от мамы… которая хотела спросить про Чанеля. Бэкхен внезапно замер и расширил глаза.

– Я… Я ведь закрыл дверь?

– Я не знаю, – Чондэ потер шею, – почему ты спрашиваешь меня об этом?

Бэкхен так спешил в школу, что забыл, запирал ли он дверь. Через пол часа начнется тренировка по футболу, и времени слишком мало, чтобы сбегать домой, проверить не ушел ли его брат. Старший удерживал цифру два (Чанель был забит в быстром наборе) и надеялся услышать что-нибудь хорошее в этот ужасный день.

– Пожалуйста, только будь дома… Пожалуйста, только будь дома…

Часть

Сердце в груди Бэкхена билось с сумасшедшей скоростью, пока он ждал ответа. Но даже через минуту трубку никто не поднял, что было странно, ведь Чанель всегда довольно быстро реагировал на звонки. Он не мог не слышать, потому что мобильный висел на шее, неужели его умственная способность была еще хуже, чем казалось? Бэкхен успокаивал себя только тем, что, возможно, Чанель прилег вздремнуть.

На самом деле, старший больше заботился о своей жизни, чем о жизни сводного брата. В конце концов, мама оторвет голову, скорее всего, именно ему, потому что она слишком лелеяла Чанеля, и Бэкхен искренне не понимал почему. Чанель то, Чанель се. «Купи Чанелю новую обувь!», «Приготовь Чанелю ужин!». Когда в жизни родителей появляется еще один ребенок – другой, старший, всегда чувствует скребущую внутри ревность.

– Тренер, я не смогу сегодня присутствовать на занятии, – после раздумья, Бэкхен все-таки отпросился.

Он прекрасно знал, что сезонный матч не за горами, и пропускать практику непозволительно, но сейчас вариантов не оставалось.

Парень добрался на автобусе до своей остановки, и побежал настолько быстро, насколько мог, затем неуклюже ворвался в собственную квартиру. Входная дверь, как он припоминал, была не заперта. Бэкхен слишком сильно нервничал, чтобы разуться, поэтому, бросив сумку на пол, поспешил в гостиную.

– Бэкхен, телефон! – Чанель отбросил блокнот с карандашом, и привстал, чтобы показать потухший экран мобильного.

Аккумулятор сел. Судя по тому, сколько раз младший нажимал кнопку включения, он даже не знал, что техника работает на электричестве. Для Чанеля весь мир был упрощен. Телефон – просто странное чудесное устройство, которой связывает его с Бэкхеном одним лишь нажатием на циферку.

– Неудивительно, что он разрядился. Ты, глупый, звонил мне не меньше ста раз, – старший нахмурился и снял веревочку с шеи Чанеля (пришлось встать на носочки, ведь его брат был очень высоким), – я же сказал звонить только в чрезвычайных ситуациях.

Чанель молча уселся на пол снова, взял блокнот, страницы которого были исписаны различными короткими предложениями. Словно ребенок он учился читать и писать, но все равно не мог воспроизвести на бумаге даже собственное имя, не повторив его не менее десяти раз. Младший улегся на живот и, взяв в руку карандаш, посмотрел на Бэкхена в ожидании.

– Пак. Чан. Ель. – повторил он, со вздохом снимая пиджак формы. – Если напишешь «Чан-Ен» снова, я убью тебя, Пак. Чан. Ель.

Младший кивнул и склонил голову, сосредотачиваясь на чистой страничке. Очень осторожно он вывел первую часть своего имени, затем вторую, а когда перешел к последней, то высунул язык, пытаясь сконцентрироваться. Руки уже вспотели от практики, и казалось, что попроси его написать что-нибудь посложней – из ушей парня повалил бы пар. Наконец, он протягивает блокнот Бэкхену.

– Ты снова написал «Чан-Ен»! – старший закатил глаза и бросил записную книжку обратно. – Ты даже не можешь запомнить собственное имя! Ты – Пак Чанель, идиот, а не Пак Чанен.

Он отвернулся после того, как мельком увидел удрученное лицо брата, чувство вины вдруг подкатило к самому горлу. Бэкхен не собирался кричать, он просто был расстроен из-за событий сегодняшнего дня, поэтому все, что он хотел – это выспаться. Юноша даже не имел возможности пригласить друзей или поиграть с ними после школы, потому что он обязан был контролировать Чанеля.

– Пойдем, погуляем, – вздохнул Бэкхен и направился в свою комнату, чтобы переодеться.

Идти на прогулку означало одно из двух: или за мороженым или в семейный цветочный магазин. Последним владела бабушка Бэкхена, но когда она умерла, то лавочка перешла его семье. Поначалу здание хотели продать или реконструировать, но, в конечном итоге, решили оставить как память. Кроме того, он нравился Чанелю. Парень часами мог заботиться о цветах, потому что приносил им мало вреда; максимум – если разобьет несколько горшков из-за своей неуклюжести. После школы Бэкхен открывал магазинчик и отвечал за финансы, в то время как Чанель поливал растения.

Вдобавок он делал весьма интересные букеты, что было удивительно, по мнению Бэкхена, так как его сводный брат имел необычное мышление. Если бы только он так же умело писал свое имя…

Они никогда не ходили рядом во время совместных походов, потому что Бену не хотелось, чтобы кто-нибудь посчитал их кровными родственниками. Но всякий раз, когда младший отставал, потому что засмотрелся на что-нибудь или отвлекся на звук, Бэкхен окликал его.

Открыв двери магазина, ребята вошли внутрь, положили свои вещи и надели фартуки. Бэкхен не понимал еще одну вещь: почему Чанель в магазине и Чанель дома так сильно отличались. В рабочей форме, с собранными в хвостик волосами и очками на переносице, он выглядел как герой манги, один из тех самых «цветочных мальчиков». Сходство возрастало, когда он стоял над каким-нибудь растением с распылителем в руке.

Бэк никогда не был заинтересован в подобном, он просто сидел за кассой. Рядом всегда лежали комиксы «Наруто», на случай, если станет окончательно скучно.

Бизнес продвигался медленно в будние дни, а выходные и праздники наоборот. Люди умирали и рождались каждый день, поэтому их магазин всегда имел заказы. Бэкхен не знал названия цветов, и такие занятия оставлял на своего сводного младшего брата.

Старший всегда предупреждал Чанеля, что через тридцать минут придет заказчик. В большинстве случаев все хотели розы, гвоздики или различные виды лилий.

Но из всех растений Чанелю нравились «Дыхание ребенка»: крошечные белые цветочки, которые, как правило, чаще объединяли с розами. Бэкхен не понимал, что в них особенного, но младший упрямо продолжал разбавлять ими букеты.

– Шестнадцать роз, завернутых в золотистую фольгу. Постарайся хорошо, Чанель, клиент скоро придет.

Через несколько минут парень расположил розочки в виде сердечка, украсив по краям «дыханием младенца», после передал творенье Бэкхену, который подписал открытку.

Мобильный Бэка зазвонил, и Чанель, не желая мешать, вернулся к поливке цветов.

– Компьютерный клуб? Но я сейчас немного… – юноша резко замолчал, – а знаешь, пожалуй, я приду, не начинайте без меня!

Он повесил трубку, мечтая об игре Старкрафт вместе со своими друзьями в клубе неподалеку от их магазина. Если оставить Чанеля одного и вернуться через час, ничего же не случится, верно? Ведь маловероятно, в конец концов, что клиент подойдет ровно в назначенное время.

– Эй, Чанель, я отойду ненадолго, чтобы купить мороженое. Присмотришь здесь за всем, ладно?

Младший утвердительно кивнул и озадаченно проводил взглядом спешащего старшего брата.

Часть

Восемь вечера. С момента ухода Бэкхена прошло три часа.

Парень забыл о том, что оставил магазин на сводного брата. Слишком он был занят игрой с друзьями, оттого не заметил, как небо на улице потемнело. Только когда Чондэ и Сехуну позвонили родители, Бэкхен закрыл все приложения и посмотрел на часы.

– Эй, ты в порядке? Выглядишь так, будто призрака увидел. – ухмыльнулся Чондэ. – Что, здорово я обыграл тебя, да?

Бэкхен фыркнул, очевидно, чтобы выглядеть круто, хотя, на самом деле, паника полностью охватила разум. Как можно беспечней он вышел из компьютерного клуба, попрощался с друзьями и убедился, что они не пойдут в сторону цветочного магазина, а завернут в противоположную. После того как Сехун и Чондэ скрылись за горизонтом, Бэкхен побежал со всех ног.

– Чанель! – закричал парень, оказавшись в пустом темном магазине.

Его не было там. Чанель не поливал цветы и не расставлял по цвету горшки. Фартук не висел на положенном месте, и букета роз не было тоже.

Бэкхен запер цветочную лавочку и без определенного маршрута побежал по улице. Чанель чисто по определению не мог уйти далеко, про похищение можно не думать вовсе – это уж что-то из ряда вон выходящее. Юноша подбегал к каждому магазинчику, спрашивал каждого продавца, не видел ли тот высокого и красивого парня, но в ответ получал отрицательные мотания головой. У обочины автострады Бэк остановился, чтобы перевести дыхание, и вдруг подумал, что стоит сообщить в полицию. Во всяком случае, это лучше, чем бесполезно обегать весь город.

Опираясь на телефонный столб, Бэкхен уже хотел было набрать номер экстренной службы, но увидел у перекрестка знакомый силуэт. Старший не стал окликать его, чтобы не привлекать внимания прохожих, да и к счастью, этот идиот все равно не перейдет дорогу, пока не загорится зеленый. Когда Чанель оказался по другую сторону улицы, он прилег на скамейку и прижал к груди букет роз.

– Чанель! – подходя ближе, зашипел Бэкхен. – Пак Чанель!

Испугавшись, младший тут же привстал, потирая глаза рукой. Немного сонный, он, кажется, очень обрадовался, увидев своего брата.

– Б-бэкхен!

Однако улыбка тут же исчезла, когда тот со всей накопившейся злостью ударил его по щеке.

– Бэкхен… – шепотом пробормотал Чанель, дотрагиваясь до покрасневшего места рукой.

– Я же сказал тебе оставаться в магазине! – старший кричал настолько яростно, что на шее выступили вены. – Ты что, тупой? Не понимаешь простой чертовой просьбы никуда не уходить? А если с тобой что-нибудь случилось? Это же было бы моей виной!

Чанель закусил нижнюю губу и осторожно протянул брату букет роз. Бэкхен бросил его на землю.

– Не можешь понять, что я говорю, да? Господи, было бы просто отлично, если бы ты вообще не рождался!

Когда Бен увидел огромные капли слез младшего брата, на долю секунды его сердце перестало биться. Он пытался убедить самого себя, что Чанель плачет не из-за только что сказанного, а из-за того, что просто не хотел ругаться. Бэкхен развернулся и направился обратно к пешеходу.

«Было бы просто отлично, если бы ты вообще не рождался…»

***

Бэкхен тяжело вздохнул, глядя на пустые страницы тетради. После переезда Чанеля учиться стало трудней. Старший не мог сосредоточиться, потому что сводный брат всегда громко смотрел драмы в гостиной. Каждый раз, когда Бен говорил о том, что это отвлекает, его мама снова становилась на сторону Чанеля.

Сегодня вечером ее не было дома, потому что она до полуночи отрабатывала свою смену, и это означало, что Бэкхен должен приготовить ужин и искупать Чанеля перед сном. Старший бы с радостью сделал рамен (Чанель ел только лапшу, так как бульон был для него очень острым), но купать взрослого человека для него было слишком противным занятием.

Открыв дверь в гостиную, Бэк обнаружил Чанеля, свернувшегося калачиком в маленькое одеяло Пороро, которое еле прикрывало ноги. Парень смотрел «Таинственный Сад», но почувствовав присутствие еще одного человека, обернулся.

– Я пытаюсь сделать домашнюю работу, но не могу сосредоточиться из-за тебя, – пробубнил старший, выключая телевизор и бросая в Чанеля блокнот с карандашом, – просто займись своим заданием.

К счастью, Чанни был не из тех, кто начал бы спорить, поэтому он просто сосредоточился на практике.

Через какое-то время Бэкхен подумал, что младший ушел спать, потому что было как-то слишком тихо. Он решил сделать перерыв и сходить попить воды, как вдруг нашел сводного брата, усердно считающего на пальцах. Мда, у Чанеля амбиций к учебе было больше, чем у Бэка. Даже если он не мог понять что-то сразу, он каждый раз усердно старался, пока не добивался хоть какого-нибудь результата.

– Ты безнадежен. – вздохнул Бэкхен, проходя мимо. – Эй, Ель, пойдем купаться.

Принимать ванну для младшего было самым увлекательным происшествием за весь день, в то время как для Бэкхена – самым ужасным. В его обязанности входило мыть его всего, абсолютно всего! Обычно он надевал красные резиновые перчатки, которые использовала для посуды мама, и брезгливо скользил по интимным местам младшего брата, еле сдерживая рвотные позывы.

– Ай, Бэкхен, мыло! – заскулил Чанель, зажмуривая глаза. – Бэкхен!

– Заткнись! – фыркнул старший, и облил лицо брата водой. – Ты должен быть благодарен за то, что я забочусь о твоей глупой заднице! – сказал Бэкхен, приступая к массажу головы.

В перчатках это было очень неудобно, поэтому парень снял их и отложил в сторону. Подвинув стул ближе к ванной, он растер шампунь в ладонях и запустил руки в волосы Чанеля. Через некоторое время младший расслабился, и Бэкхену даже показалось, что заснул.

Если он спит, то…

– Я не хотел кричать на тебя сегодня, – нерешительно начал Бэк, – я был так зол, я думал, что ты разрушишь мою жизнь. Но ты… – он наклонился, и начал вглядываться в закрытые веки парня, а когда увидел подрагивающие губы, закатил глаза, – Но ты слишком глуп, чтобы осознать, что делаешь неправильно…

Его пальцы скользнули по шраму, который проходил от макушки до уха. Раньше он не знал о нем, потому что мыл голову исключительно в перчатках. Прикоснувшись к нему еще раз, старший почувствовал, как по телу побежали мурашки.

– Неуклюжий идиот.

***

После того, как Бэкхен покупал и одел Чанеля, он потащил это полузаснувшее создание в гостиную, уложил на диван и накрыл одеялом. Он так устал, что даже думать не хотел об уроках, поэтому закрыл учебники и выключил настольную лампу. Когда Бэкхен лег в кровать, то увидел бумажку, край которой торчал из-под двери. Как он не заметил ее раньше?

Листок был скорее скомкан, чем сложен, и похож на страницу чанелевского блокнота.

Спрыгнув с постели, Бэк подхватил записку и вновь принял прежнее положение, одновременно разворачивая письмо, в котором странным, но милым почерком было написано:

Бен Бекхэн

Пак Чанель

Прости…

Часть

– Бен Бэкхен, вставай, ты опоздаешь в школу!

Парень накрылся одеялом по самую макушку и застонал; хорошо, что мама сейчас была занята приготовлением буррито и не имела возможности стянуть уютное приспособление. Спустя несколько секунд он высунул наружу носик и удивился, заметив на цифровых часах зелененькие циферки: 06: 00.

– Ма-а-ам, – заскулил Бэк, – я могу спать еще целый час!

Принимать от сына подобную дерзость – как она выразилась – женщина не стала, поэтому насильно вытащила его из кровати и повела в ванную комнату, предварительно всучив полотенце. Еще полусонный, Бэкхен бессвязно бормотал что-то себе под нос. Смирившись с такой участью, парень решил умыться холодной водой, но стоя у раковины, ощутил странный едкий запах, который мгновенно заставил пробудиться. И как Бэкхен мог забыть – совсем недавно он бросил сюда спортивные штаны, которые обмочил Чанель.

Юноша откинул грязные брюки, и в дурном настроении пулей вылетел из ванны. Каково было его удивление, когда у двери он заметил сводного брата в знакомом пиджаке.

– Мам, почему Чанель в моей запасной униформе? – громко закричал молодой человек.

Чанель активно замотал головой и растянул губы в глупой улыбке, а потом начал тыкать пальчиком в солнечно-желтый значок на груди, где скоро должно будет красоваться его имя. Мальчик так же похвалился новым рюкзачком дорогого бренда, который Бэкхен давно хотел.

– Милый, – его мама, наконец, пришла в себя и, держа в одной руке документы, другой стала поглаживать спину Чанеля, – теперь вы будете учиться в одном классе.

– Подожди… Что?! Мама! Но все будут смеяться надо мной!

– Бэкхен, – произнесла женщина, сменив ласковый взгляд на более серьезный.

Парень сразу понял, что с этим решением придется смириться – Чанель будет ходить в школу вместе с ним. Взглянув на своего сводного брата еще раз, Бэкхен опешил и присел на краешек дивана.

– Он будет посещать специальные занятия после уроков, так что тебе больше не придется контролировать его весь день.

– Но потом у меня практика по футболу!

– Чанель будет приходить к тебе. Думаю, ему будет приятно сидеть на трибунах и наблюдать за игрой старшего брата. – женщина улыбнулась и ободряюще взглянула на Чанеля. – Правда же?

Ель восторженно кивнул.

Бэкхен оперся локтем о колено и положил подбородок на ладонь, недовольно надувая губы.

– Что ты смотришь, глупый? – он хмуро взглянул на Чанеля.

Бен не мог найти положительных моментов в сложившейся ситуации, потому что причин радоваться абсолютно не было. Хотя, с другой стороны, в качестве няньки он теперь был не нужен – Чанель большую часть дня будет проводить в школе. Жаль, что этого слишком мало, и что собственная мама не может этого понять.

***

– Пак Чанель, просто слушайся меня, понял? Иначе снова напортачишь… – шепнул старший своему брату, пока они сидели в коридоре, ожидая скорейшего выхода мамы из кабинета директора.

На самом деле, она уже слишком задерживалась, потому что – как казалось Бэкхену – на подобные разговоры должно хватать и тридцати минут. Однако судя по серьезному выражению матери, обсуждения были весьма значительными.

Чанель хотел узнать, как обстоят дела и подошел к кабинету, но преграждающий путь старший брат, заставил попятиться назад.

Бэкхен приоткрыл дверь, чтобы подслушать разговор (ну, или хотя бы попытаться).

– Трудно сказать, сможет ли Чанель достигнуть уровня остальных, госпожа Бен. Он никогда раньше не учился в школе, только на домашнем образовании, о котором мы не имеем никаких записей.

– Пожалуйста, хотя бы позвольте ему остаться в школе на три недели. Это будет очень много значить для него.

Больше Бэкхен не мог слушать. Он отстранился назад и врезался в грудь Чанеля.

Судя по выражению лица младшего, ему не было обидно, даже если что-то из разговора он смог уловить. Чанель никогда ничего не понимал, только лишь светил своей глупой улыбкой.

Бэкхен не то разозлился, не то просто устал от всего этого, поэтому убежал в класс, не дождавшись матери. Чанель не пошел следом, только проводил взглядом, потому что боялся снова разочаровать его.

***

– Эй, ты слышал? К нам в класс переводится новенький, Чанель. Он будет ходить на специальные занятия, потому что слишком глуп, – болтали между собой ребята.

– Будет интересно, – засмеялся Чонин, имитируя подергивание глаза и что-то похожее на спазмы. – Сехун сказал мне, что во время обеда он запутался в собственных ногах и упал, опрокинув на себя еду.

Бэкхен театрально закатил глаза и снова уставился в комиксы. Одну страницу он перечитывал множество раз, потому что не мог понять смысл и сосредоточиться – парень анализировал слова своих друзей. Чем больше одноклассники дразнили его сводного брата и говорили о нем ужасные вещи, тем больше это его беспокоило.

Он даже не попрощался с ними, когда прозвенел звонок – просто собрал вещи и вышел из класса.

– Бэкхен! – усмехнулся Чонин, обнимая за шею друга. – Если ты и сегодня не пойдешь на тренировку, тренер вышвырнет тебя из команды, ты в курсе?

Парень неуверенно кивнул. Он действительно не хотел сегодня идти на занятия из-за Чанеля. Ноги становились ватными, когда он подходил к полю. Все мысли были заполнены глупым сводным братом, Бэкхен не мог думать о чем-нибудь другом. Его товарищи по команде (большинство из них были друзьями Бена) собрались на одном конце стадиона и разминались. Бэк – единственный из присутствующих, кто просто сидел на газоне и рассматривал свои кроссовки.

Если бы можно было провалиться под землю, он бы с удовольствием это сделал, потому что худший из его кошмаров, кажется, вот-вот сбудется: Чанель шел в сторону Бэкхена с привычной идиотской улыбкой на лице. Спустя несколько секунд младший воодушевленно замахал обеими руками.

– Кому это он? – усмехнулся Чонин, продолжая делать «мельницу» и одновременно наблюдать за парнем на поле.

– Не знаю, – засмеялся Минсок, ткнув Бэкхена в плечо, – но почему он машет тебе?

Бэкхен сделал вид, будто ничего не произошло, поднялся с земли и начал поправлять шорты.

– Понятия не имею.

Парень схватил футбольный мяч и начал им перекидываться с друзьями, посмеиваясь над какой-то шуткой, однако, Чанель оказался более беспечным, чем предполагалось – он с легкостью подошел к старшему брату и протянул лист бумаги.

Это была проверочная работа Чанеля, справа которой красной ручкой было выведено «95%».

– Бэкхен, – негромко произнес младший и улыбнулся, в надежде, что эта улыбка будет взаимной.

Парень ждал похвалы, ждал, что Бэк предложит поесть мороженого, когда они пойдут домой.

– Эй, ты не говорил, что он твой сводный брат, – ухмыльнулся Чондэ.

– Подождите, этот отсталый гигант не может быть его сводным братом, – выкрикнул кто-то из толпы и все дружно засмеялись.

Бэкхен напрягся и сжал кулаки.

– Вали отсюда! – закричал он на Чанеля. – Ты достал, только и делаешь, что портишь мою жизнь! Я никогда не возьму свои слова обратно! Да лучше бы ты сдох, никчемный кусок мусора, который ничего не может сделать сам! Ты никогда не поумнеешь, так и останешься тупой дылдой до конца своих дней! Убирайся! Я никогда больше не хочу тебя видеть! – Бэкхен скомкал бумажку и, бросив на траву, безжалостно растоптал ее.

Чанель не двигался с места, и старший толкнул его со всей силы.

Раздражающую тишину прервал свисток тренера. Присутствующие разбрелись по полю, оставляя братьев наедине.

– Я больше не хочу тебя видеть. Никогда, – добавил Бэкхен тихим голосом.

Чанель медленно сделал несколько шагов назад и отвернулся, опустив голову вниз. Бен заметил, как одной рукой он вытирал слезы с лица, но старший не хотел что-либо предпринимать, поэтому просто побежал к остальным товарищам по команде.

В ту ночь Чанель не вернулся домой.

Часть

Бэкхен лежал в кровати с одной подушкой под головой, а другой у ног. Впервые в жизни в доме было так тихо и даже немного странно, потому что он привык к громко включенной драме в соседней комнате, привык слышать все диалоги, ведь стены в квартирке очень тонкие. Соседи не стучали по батарее или в дверь, потому Чанель создавал много шума. Было просто тихо. Бэкхен не думал, что когда-либо сможет чувствовать себя настолько одиноко.

Ну, он не совсем волновался за Чанеля. Бэкхен убедил себя, что не боялся бы за него, даже если бы младший поехал в другую страну, Бен бы просто прокричал: «Скатертью дорога». Чанель раздражал. Бэк перевернулся и продолжил читать свою мангу, но только все картинки и слова казались неразборчивыми. Нет, это совсем не значит, что он волнуется за брата. Пусть даже этот глупый ребенок сейчас спит на какой-нибудь скамейке, и прохожие смотрят на него, как на полного идиота. Он ведь заслужил это.

Бэкхен снова перевернулся, когда услышал щелчок замочной скважины – мама вернулась после своей смены. Скорее всего, она захочет увидеть Чанеля. Женщина сняла обувь и, подойдя к комнате старшего сына, заглянула в приоткрытую дверцу.

– Милый, где Чанель?

Парень пожал плечами.

Она поставила свою сумочку на комод, а сама уселась напротив сына.

– Бэкхен, – в голосе проскользнули нотки злости, – где Чанель?

– Я не знаю, – резко и уверенно ответил юноша, – я просто попросил его потеряться где-нибудь, видимо, он исполнил просьбу.

– Бэкхен!

– Что? – огрызнулся молодой человек.

Он был разочарован в Чанеле, расстроен в том, что мама всегда принимала не его сторону, заставляла нянчиться с младшим с того самого дня, как он стал членом их семьи. Она никогда не заботилась о том, что хочет Бэкхен, ни разу не предложила купить ему новую обувь или одежду. Чанель получал все только потому, что был глупее и имел особенные потребности.

– Ты никогда не думала о том, что хочу я, мама! Ты всегда заботилась только о нем, будто меня и вовсе не существовало! После того, как отец… – голос вдруг предательски дрогнул.

В молодости мужчина имел неплохие способности к футболу. Бэкхен в глазах родителей рос идеальным сыном, у которого всегда все получалось. Парень был наивен, думая, что такая совершенная жизнь будет длиться вечно. Когда семейный бизнес рухнул, его отец запил. Он стал другим человеком, монстром, поэтому родители в скором времени развелись.

– Бэкхен, дорогой, – заговорила мама, взяв руку сына в свою, – Чанель очень… очень важен для меня. – она замолчала на мгновенье и опустила голову вниз, а спустя несколько секунд Бэк почувствовал теплые слезы на тыльной стороне своей ладони. – Когда твой отец… начал бить меня… единственный человек, который помог в этой ситуации был папа Чанеля. Его жена оставила их, как только родила мальчика…

Женщина взяла сумочку и вытащила из нее небольшой розовый фотоальбом. На всех кадрах был маленький Чанель, абсолютно обычный ребенок, который рисовал или играл в машинки.

– В детстве, вы проводили много времени вместе. Ты хотел стать футболистом, а он… учителем.

– Он не был… не был глуп тогда? – независимо от желания вспомнить прошлое, удавалось это с трудом; Бэкхен не помнил то время, будто его вовсе не было.

Мама покачала головой и грустно улыбнулась.

– Однажды вы пошли играть на улицу, и… ты толкнул его в проезжавшую мимо машину.

В этот момент мир Бэкхена перевернулся. В легкие не поступал кислород, парень откровенно задыхался. Он чувствовал жгучую боль от правды.

– М-мама… Что ты имеешь в виду? Я… Я не помню. Не шути так, – Бэк нервно засмеялся, – он… он же был глуп с самого рождения, верно? Мама, умоляю, скажи, что это не из-за меня!

– Это был несчастный случай, милый, ты… ты был еще маленьким.

Женщина смотрела на сына большими печальными глазами (самыми грустными на свете), после опустила взгляд на колени и начала поглаживать фотографию Чанеля.

– Его отец пришел ко мне и сказал, что хотел бы для сына семью: брата, который будет любить его, маму, которая каждое утро готовила бы для него завтрак и отправляла в школу… – женщина зарыдала. – Бедный Чанель не знает, что всего несколько месяцев назад его отец покончил с жизнью…

Бэкхен сжал руку матери сильнее и снова почувствовал слезы… но уже на собственных щеках.

Это он был во всем виноват.

– М-мне надо на свежий воздух, – сказал парень, потому что действительно чувствовал эту необходимость.

Все вокруг резко закружилось – Бэкхен еле вышел из дома. Он прислонился к ближайшей кирпичной стене и медленно скатился по ней, судорожно вытирая горячие капли. Юноша впервые в жизни почувствовал вину и захотел извиниться за все те гребаные оскорбления, которые он наговорил Чанелю.

При встрече с младшим братом, он больше не смог бы чувствовать себя беспечно.

Из-за громкого рыдания, Бэкхен не сразу услышал мелодию входящего звонка. Но когда уловить звук все-таки получилось, и парень принял вызов, то постарался вести себя по максимуму естественно. Чтобы дрожащий голос не раскрыл все его секреты.

– Господин Бен Бэкхен? Это местное отделение полиции. Нам необходимо Ваше присутствие на допросе Пак Чанеля. Кажется, Вы единственный человек, номер которого он помнит.

Часть

– Д-да, понимаю, я прибуду в ближайшее время, сэр.

После окончания разговора, Бэкхен приложил мобильный к груди. Сердце стучало смертельно медленно, и воздух до сих пор с трудом поступал в легкие. Когда парень попытался встать, то почувствовал головокружение и онемение во всем теле.

Бэкхен не двигался с места еще какое-то время, сидел рядом с мусорными баками и валяющимися рядом картонными коробками, пытаясь самостоятельно вспомнить хоть что-нибудь из рассказов мамы. Детские воспоминания, казалось, были прочно заперты в резной шкатулке и спрятаны в самых закромах памяти. Не важно, как долго и упорно он размышлял о том, почему толкнул Чанеля, или когда это случилось, ответы на вопросы не находились. Возможно, однажды это травмировало Бэкхена, и, как часто подобное происходит с маленькими детьми, он просто вычеркнул все из памяти, построил стену между прошлым и настоящим, забыв о мальчике, жизнь которого разрушил.

Он не знал как вести себя после выяснившейся правды. Мама могла бы наврать, что это был несчастный случай, что Чанель просто переходил дорогу, когда попал под машину, чтобы Бэкхен не чувствовал себя таким виноватым. Он вдруг понял, что истину скрывали слишком долго. Наверное, мама подумала, что пришло время все рассказать сыну, ведь он уже созрел для того, чтобы взять ответственность за свои действия.

Но был ли он готов? Сможет ли Бэкхен смотреть Чанелю в глаза, и признать хотя бы глубоко внутри, что теперь ответственен за него?

Молодой человек медленно поднялся на ноги и направился в сторону полицейского участка, представляя, что скажет своему младшему брату. В конце концов, в словах «Я больше не хочу тебя видеть» не скрывалось тайное желание о попадании Чанеля в подразделение. Хотя, пусть лучше туда, чем если бы он заблудился где-нибудь и испугался еще сильней. Жаль, что эти мысли никак не успокаивали. Бэкхен продолжал идти по тротуару, сбивая прохожих и пытаясь остановить нарастающий поток слез.

К большому удивлению, полицейский участок был довольно тихим и уютным. Это первый раз, когда Бэкхен пришел сюда, он всегда думал, что в подобных заведениях встречаются только преступники. В офисе сидели несколько офицеров, которые разговаривали по телефону, они выглядели слишком занято, чтобы Бэк решился к ним подойти. Парень начал оглядываться, пытаясь отыскать хоть одного свободного человека, и наткнулся глазами на Чанеля, который сидел на скамейке, прикованный наручниками к перилам. Жалкое зрелище. Бэкхену вдруг захотелось накричать на всех присутствующих за подобное отношение к его брату, ведь он был самым невинным человеком, которого он только знал. Пак Чанель плакал, если цветы завяли, поэтому старший не сомневался – он не мог совершить преступления, за которое серьезно бы наказывали.

Бэкхен не стал окликать Чанеля (потому что морально еще не был подготовлен), а просто прошел к стойке регистрации и осторожно привлек к себе внимание одного офицера. На бейджике красовалось имя Кенсу, молодой человек выглядел слишком молодо, не больше двадцати лет, с большими глазами и теплой улыбкой.

– Кх… Меня зовут Бен Бэкхен. Я пришел за Пак Чанелем.

– Вы его брат?

– Сводный брат, – поправил Бэк.

Он покосился в сторону Чанеля и задался вопросом: почему всегда веселый и жизнерадостный мальчик, сейчас превратился в удрученного и слабого.

– Верно, сводный брат, простите, – ответил офицер и принялся заполнять какие-то документы.

Справившись с письменной работой, молодой человек протянул некоторые бумажки и шариковую ручку Бэкхену.

– Вы просто должны расписаться здесь, здесь и вот здесь, и можете быть свободны.

Это все? Бэкхен решил прочитать то, что подписывал, но там было слишком много непонятной для него информации, поэтому он просто оставил свою роспись, где было нужно. Единственный пункт, который он прекрасно понял, гласил об умственно отсталых людях, имеющие обвинения, которые снимаются с них при присутствие родителей или опекунов.

– Простите меня, офицер, – тихо начал юноша, – но что именно натворил Чанель?

– Он украл горячий пирог из лавочки на этой улице и сам пришел к нам через полчаса. Кажется, ваш брат схватил очень горячий кусок, потому что получил легкий ожог. Мы оказали ему медицинскую помощь, так что, думаю все в порядке, – спокойно сказал Кенсу. – По федеральным правилам установлено освобождение под залог, поэтому он может идти. Мальчик слишком много раскаивается.

– О… м… спасибо, – неуверенно улыбнулся Бэкхен, когда Кенсу снял наручники с Чанеля.

Младший уставился на Бэка, слова отруганный щенок, когда его наконец-то отпустили. Старший не то недовольно, не то виновато отвел взгляд в сторону, сопровождая все это одним лишь словом:

– Идиот.

– Да, мам. Он в безопасности, не волнуйся. Удачно добраться до работы.

Бэкхен сунул телефон в карман и повернулся к Чанелю, который счастливо жевал горячий пирожок, купленный по дороге. Взгляд Бена упал на школьный значок с именем младшего брата, и он вдруг вспомнил, что Ель мечтал стать учителем. Судьба оказалась более жестокой – сейчас младший не в состоянии быть даже обычным студентом.

– Эй, почему ты своровал? – начал Бэкхен спокойным голосом. – Мог бы просто придти домой и покушать.

– Бэкхен не хотел, чтобы Чанель возвращался, – юноша на секунду перестал жевать.

– Я не имел ввиду по-настоящему, ты, идио… – он вдруг замолчал и покачал головой. – Я не это имел ввиду. Так что не сбегай больше, потому что для меня это лишние проблемы, хорошо?

Чанель кивнул и понимающе улыбнулся. Он решил воспользоваться хорошим расположением духа брата и задал вопрос:

– Бэкхен, я могу спать с тобой?

– Нет.

– Больно? – спросил Бэкхен, отрезая конец марли после перевязки руки Чанеля.

Старший смазал поврежденную часть охлаждающим кремом и перебинтовал, чтобы воспаление скорее прошло. Высокий мальчик кивнул и посмотрел на повязку, аккуратно проходящую сквозь пальцы.

– И чем ты только думал, хватая горячую еду, – Бэк вздохнул и встал на носочки, чтобы положить аптечку обратно на верхнюю полку (до этого он использовал табуретку, но сейчас не хотел возвращаться за ней).

Какое-то время он пытался дотянуться до верха, а после спиной почувствовал грудь Чанеля. Последний выхватил коробочку у него из рук и поставил на место. Кончики ушей Бэкхена покраснели, когда младший отстранился.

После того, как Бэкхен закончил с лечением Чанеля, он заперся в своей комнате, чтобы закончить домашнее задание. Это должно было помочь отвлечься от некоторых мыслей, которыми с утра была забита голова.

Юноша открыл страницу шестьдесят два учебника математики и нашел записку Чанеля, которую он когда-то оставлял под дверью. Ему не хватило смелости выбросить ее, поэтому он вложил бумажку в книгу, и спрятал в ящичке.

– Бэкхен?

Старший повернулся и увидел в дверях Чанеля, который держал в руках горшок с множеством маленьких белых цветочков. Чанни прошел в комнату и поставил растение на стол, сопровождая действие улыбкой от уха до уха.

– Дыхание ребенка. Мой любимой цветок. Возьми его, пожалуйста.

Бэк приятно удивился. Цветочки были крошечными и сгрудились в небольшие кластеры. Они определенно не являлись самыми эстетичными на планете, но нравились Чанелю больше, чем розы, гвоздики или лилии. Разве без них остальные цветы были бы настолько красивы?

– Спасибо, Чанель… – застенчиво улыбнувшись, поблагодарил младшего Бэкхен.

Той ночью Дыхание ребенка стояли на подоконнике...

... и Бэкхен видел только самые приятные сны.

– Чанель, это тебе, – старший протянул брату коробочку с бенто, на которой было написано «Бен Бэкхен».

Он всегда использовал эту емкость для хранения обедов, когда был маленьким; она очень удобна, потому что из нее практически невозможно что-либо выронить.

Передав коробочку Чанелю, Бэкхен не мог скрыть улыбки при виде счастливых глаз младшего брата, но чтобы открыто не показывать и свою радость, он отвернулся, перекинул сумку через плечо, открыл дверь и нырнул на улицу. Через несколько секунд Бэк вернулся, позвал жестом Еля и снова растянул губы в улыбке, но уже совсем не скрывая этого.

– Что ты стоишь, Пак Чанель? Идем в школу.

Часть

– Вы слышали? Пак Чанель – сводный брат Бен Бэкхена.

– Тот тормоз из спец. класса?

– Он самый. Если они связаны, не значит ли это, что Бэкхен тоже умственно отсталый?

– Эй! – в разговор влез Чонин. – Как они могут быть связаны, если Бэк один из пяти главных отличников школы. Чанель даже до этого числа-то посчитать не может.

Бэкхен сделал вид, что не слышал разговор одноклассников, даже если стоял на расстоянии вытянутой руки от них; парень просто скрестил руки на груди и отвернулся. Он ничего не мог поделать с происходящим, не мог заставить всех замолчать, даже если это расстраивало его. Бэкхен правда не хотел сплетен. Чанелю повезло больше – он либо не понимал, о чем все болтали, либо просто хорошо притворялся. Бен успокаивал себя тем, что вскоре эта горячая тема потеряет свою значимость, и все окружающие заговорят о других, «свежих» новостях.

Когда он медленно повернул голову и зевнул, словно только что проснувшийся ленивый кот, толпа неожиданно рассеялась, а товарищи по футбольной команде вернулись к давнишнему спору между собой. По большей части, этот день ничем не отличался от предыдущего, за исключением присутствия гиганта, сидящего неподалеку.

Куда бы младший не пошел, из-за своего роста он выделялся словно большой воспаленный палец. Даже форма на нем казалось другой. Бэкхен заглянул через плечо сводного брата и увидел на столе его тетрадку. Рядом с ней лежали прекрасно заточенные карандаши, а всякий раз, когда одноклассники дурачились и случайно сталкивались со столом, тем самым сваливая один из них, младший спокойно поднимал его и клал обратно.

– Чанель, я могу взять карандаш? – спросила девушка с фальшивой улыбкой, но младший был счастлив оказать услугу и, искренне улыбаясь, протянул прошеную вещичку.

– Чанель, могу я тоже одолжить? – спросила подруга, и компания за ее спиной захихикала.

Бэкхен поднял брови, когда Ель снова выполнил просьбу.

– Блин, и я забыл дома. Чанель..? – тонко намекнул Чондэ. – О, спасибо, дружище, – ответил невежественный мальчик, когда Чанни отдал карандаш.

– Эй, Чанель, мы же друзья, верно? – рассмеялся Чонин. – Не против, если я возьму? – без разрешения, юноша схватил последний карандаш и ухмыльнулся.

К его удивлению, Чанель только кивнул.

– Х-хорошо, – улыбнулся Пак, потирая руки, – можешь взять, ведь ты мой друг.

Несмотря на то, как уверенно это прозвучало, волнение выдавало его с головой: мальчик потирал свои липкие руки о штаны и боязливо смотрел, а его правый глаз дергался чуть ли не каждые две секунды.

Бэкхен не мог поверить, что Чанель отдал все свои письменные принадлежности – было очевидно, что одноклассники просто смеются над ним. Старший что-то пробормотал себе под нос, встал, и пошел мимо парты Чанеля, незаметно подкладывая ему свой карандаш.

– Я в туалет, – буркнул он Чонину и «случайно» задел его плечом.

После второго звонка, одноклассники перешли к разговору о предстоящем футбольном матче. Кажется, посмотреть хотели все, даже студенты, которые жили довольно далеко. Почему? Сезонные матчи были похожи на Олимпиаду, все получали бесплатные билеты и с радостью приходили. Вместо того, чтобы решать математические задачи, желая хорошо сдать вступительные экзамены, ребята смотрели игру.

Этот вариант был беспроигрышным для всех, кроме Бэкхена.

Он был не в лучшей форме в последние дни, а на него всегда возлагали большие надежды, так как Бэк являлся нападающим. Предстоящий сезонный матч был сравним с самым ужасным кошмаром – юноша долго не играл, потому что просто не хотел. Он заметил, что перестал наслаждаться футболом уже давно.

Бэкхен вздохнул, прислонился головой к стене и закрыл глаза, но из этого состояния его быстро вывел надоедливый звонок. Обычно, урок проходил оживленно, но сегодня, когда учитель зашел в класс с двумя новенькими мальчиками, все утихли.

Студенты выглядели устрашающе, и это еще мягко говоря. На них, разумеется, была одета обычная школьная форма, но она не подстраивала их под остальных. Парень справа был довольно высоким, с густыми бровями и странным огоньком в глазах. Бэкхен не мог поверить, что они одногодки. Юноша слева был немного ниже, и скорее экзотично красив, чем грозен; он был похож на какое-то животное, возможно, даже на пантеру.

– Класс 3-1, эти ребята будут вашими одноклассниками в течение месяца. Они прибыли к нам из Пекина, поэтому примите их тепло, – сказал учитель.

Высокий юноша поднял вверх два пальца и прервал мужчину. Он заговорил по-английски:

– На самом деле, из Ванкувера.

– Ах, да, прости. Класс, это Хуан Цзытао и его друг из Ванкувера У Ифань.

– Крис, – снова поправил его высокий парень.

Цзытао оглядел присутствующих студентов и фыркнул.

Ванкувер или Пекин – Бэкхена волновало меньше всего. Он не хотел создавать себе проблемы, потому что знал (вернее, думал), что китайцы, в большинстве своем, обучены боевым искусствам (кажется, он пересмотрел фильмов про кунг-фу).

Хуан Цзытао уселся позади Бэкхена, а У Ифань – между Чонином и Сехуном. Последние, по сравнению с парнем из Ванкувера, выглядели как маленькие гномики, ну, по крайней мере, со стороны Бена это выглядело именно так. Он наклонился вперед и положил голову на сложенные руки, хотя спать совсем не хотелось. Как он мог чувствовать усталость, если новый одноклассник явно просверливал в его спине дыру?

После занятий Бэкхен не видел Чанеля. Это, конечно, было нормально, но они могли бы столкнуться в коридоре, или хотя бы в столовой, просто встретиться взглядом на секунду… Было так странно – не видеть его рядом с собой. Когда Бэк понял, что просто себя накручивает, встряхнул головой и пошел на тренировку.

В первый перерыв Чонин подбежал к нему и положил руку на плечо. Бэкхен, кажется, понял, о чем он хотел поговорить.

– Эй, извини за утро, – сказал юноша.

Бэк развернулся и недовольно заглянул другу в глаза.

– Не извиняйся передо мной, лучше извинись перед Чанелем.

Он не чувствовал неловкости за сказанные слова, потому что Чонину действительно было за что просить прощения. Бен взял грязный мяч в руку и оставил приятеля одного, тем самым соорудив невидимую стену недопонимания.

К удивлению Бэка (и тревоге), Чанель не пришел посмотреть его тренировку.

Еще более непонятно, что Чанель не сказал ни слова, пока они шли домой, а после – когда ужинали. Бэкхен не понимал абсолютно ничего – Чанель всегда первым начинал разговор.

Когда старший улегся в кровать, то пододвинулся ближе к тонкой, словно бумага, стене, отделяющей комнату Чанеля от его собственной. Он прислонил ухо к перегородке и уловил тихое дыхание брата. Бэкхен постучал по хрупкой поверхности.

– Эй, Чанель, ты спишь?

Никто не ответил.

– Знаешь, директор сказал, что ты можешь ходить в школу постоянно, потому что очень стараешься. Ты же хотел этого, да? – парень подумал, что безобидно наврать в данной ситуации не так уж и страшно; он просто надеялся, что, может быть, таким способом заставит Чанеля поверить в себя.

Бэкхен подтянул одеяло к подбородку и вздохнул, поворачиваясь лицом к потолку. Светящиеся наклейки-звездочки на удивление оставались яркими, хотя парень приобрел их по низкой цене.

Бен уставился на кучку пластиковых фигурок разного размера: крупные были там, куда он чаще всего смотрел, а маленькие – вокруг. Вдруг Бэкхен заметил в углу крошечную звездочку. Он наклонил голову, чтобы разглядеть получше: она выделялась, несмотря на то, что была спрятана.

Эта звездочка была почти похожа на его младшего брата.

Она была яркой…

… но Чанель был еще ярче.

– Ты знаешь… – Бэкхен замолчал, продолжая рассматривать свое личное небо на потолке, – когда ребята подшучивают над тобой… не верь им, они тебе не друзья, Чанель. Просто откажи им. В противном случае, они так и будут беспокоить тебя.

Конечно, это выглядело жалко, что Бэкхен по-прежнему не имел смелости заступиться за своего брата на глазах у друзей. Но он очень хотел, чтобы Чанель понимал – несмотря ни на что, он на его стороне.

Бэк понял, что ведет монолог, обращаясь к стене. Он еще раз мягко постучал по ней, чтобы убедиться – Чанель спит.

– М-м-м-м…

– Чанель, ты в порядке?

– Гх-х-х…

Бэкхен отбросил одеяло и побежал в соседнюю комнату. Он влетел внутрь и обнаружил Чанеля с очень бледным лицом. В панике, старший прижал ладонь ко лбу и чуть ли не отскочил назад – он горел. Издаваемые звуки брата пугали еще сильнее, поэтому Бэкхен схватил телефон и набрал номер из трех цифр.

– Алло? Мне нужна скорая помощь прямо сейчас! Пожалуйста, приезжайте скорее. Пожалуйста!

Юноша назвал адрес, откинул трубку и крепко сжал руку брата.

– Держись, Чанель. Умоляю, держись.

Часть

За всю свою жизнь Бэкхен не видел столько белого: белые простыни, побеленные стены, белая форма медицинского персонала, который уложил его брата на носилки, белая машина скорой помощи… Он не мог даже представить, как страшно Чанелю, напугать которого не составило бы и труда.

– Я должен быть с ним, – сказал Бэкхен врачам, когда те погрузили Еля в заднюю часть автомобиля, – он же боится.

Когда доктора утвердительно кивнули, парень со скоростью света забрался в машину и плотно сжал бледную руку Чанеля в собственной. Все соседи вышли, чтобы посмотреть на происходящее, некоторые из них бормотали, что, возможно, мальчик или умрет в ближайшие дни, или сойдет с ума.

Старший наблюдал за тем, как персонал делает все возможное, чтобы сохранить комфорт пострадавшему: для улучшенной работы легких они надели на него кислородную маску. Сейчас Бэкхен чувствовал себя более беспомощно, чем брат, потому что был не в силах что-либо изменить.

– Это просто грипп.

Когда Бэкхен поднял голову на врача, который тепло смотрел ему в глаза и улыбался, почти как папа (он не думал, что доктора могут быть такими добрыми), то шумно выдохнул и, наконец-то, разжал руки, поняв, что чуть ли не до крови впился в свои ладони.

– Значит, он в порядке? – но волнение не покинуло его полностью.

– Через несколько дней будет здоров, хотя какое-то время нам придется продержать его на постельном режиме, – начал объяснять врач, – а потом сразу отпустим – больному человеку становится лучше, когда он находится дома.

Они одновременно улыбнулись.

– Простите, сэр, – нерешительно пробормотал Бэкхен, – а есть ли возможность… что… может быть… Чанелю будет лучше?

– Лучше? – доктор засунул конец своего стетоскопа в нагрудный карман, и тогда Бэк заметил черный глянцевый именной бейджик с выгравированными символами «Ким Джунмен».

У врача было ангельски доброе лицо. Даже его голос был особенным, и он заверил, что Чанель в хороших руках.

– Мой сводный брат… особенный. Он попал в аварию несколько лет назад и теперь размышляет не как обычные подростки. Мне интересно… если он упорно будет стараться… есть ли возможность, что станет нормальным… снова?..

Джунмен жестом показал на несколько стульев в приемной. Мужчина сел и задумчиво отвел взгляд.

– Психические заболевания и умственная отсталость – две совершенно разные вещи. Умственная отсталость, как правило, передает генетически, девяносто процентов из этих случаев… пожизненные. – он сделал паузу и посмотрел на Бэкхена, который сверлил дыру в своих коленях, будто только что совершил преступление. – А вот пациенты с психическим заболеванием могут быть вылечены с помощью консультирования и терапии.

– Мы не можем себе этого позволить, психолога, я имею в виду…

– Кто сказал, что он вам понадобиться? – усмехнулся Джунмен, осторожно дотронувшись двумя пальцами до груди собеседника. – Лучший вид терапии – лечить сердцем. – он поднял брови, когда Бэкхен растерянно взглянул на него. – Любовь, – подчеркнул врач, – я назначаю ему именно это лекарство.

Доктор извинился и вышел из зала ожидания, оставив юношу наедине со своими мыслями. Да, он, может быть, и не ответил на заданный вопрос…

… но помог кое в чем другом. Более важном.

– Эй… Как дела? – тихо спросил Бэкхен у совсем бледного – хотя и не настолько, как несколько часов назад – Чанеля, который сидел в кровати.

Старший безумно радовался где-то внутри, что это оказалась просто лихорадка, а не что-то пострашнее со смертельным исходом. Он думал, у Чанеля припадок или рецидивы, но это оказалась лишь тяжелая форма гриппа. Бэкхен сел на край жесткого матраца и потянулся к волосам брата.

– Ты должен был сказать мне, что чувствовал себя плохо.

Бен вспомнил, что не видел Чанеля большую часть учебного дня, но он даже не смог поинтересоваться об этом позже.

– Я… – младший остановился на полуслове и уставился в потолок; слова, очевидно, не формировались быстро. – Я был в туалете, – произнес парень через некоторое время и нахмурил брови, – просто плохо себя чувствовал… А потом я пытался выйти, но… дверь была заперта.

– Дверь заперта?

– Я звал на помощь, – кивнул Чанель, – вот так: «Помогите!» – закричал младший и Бэкхен тут же приблизился, чтобы закрыть ладонью рот, но почти сразу отпустил растерявшегося Еля, и тогда тот продолжил шепотом. – Хороший уборщик пришел и выпустил меня… Хороший уборщик… Хороший уборщик убрал стул.

– Стул? – вздохнул старший.

Вряд ли он сам бы закрыл себя, следовательно, кто-то почувствовал дух дедовщины, думая, что новенькому малышу будет весело посидеть в кабинке, и заперли его. Эта мысль заставила почувствовать не то отчаянье, не то гнев. Бэкхену вдруг захотелось накричать на Чанеля, за то, что он глупо умолчал об этом, но сам даже не смог открыть рот. И тогда и сейчас он был зол на самого себя за то, что не сумел заступиться.

– Чанель, врач сказал, что ты должен будешь остаться здесь на день или два, чтобы поправиться, – Бен говорил таким тоном, будто сейчас успокаивает плачущего ребенка, – тебя будут вкусно кормить и…

– А Бэкхен разве не останется… не останется здесь?

– У меня же тренировка, – старший медленно покачал головой, – но постараюсь вернуться, когда она закончится.

Он огляделся, пытаясь найти то, чем можно занять Еля. К счастью, парень обнаружил белый блокнот, карандаши и ручки рядом с вазой. Хотя этим и нельзя занять младшего на целый день, но ведь попытка не пытка, верно? Бэкхен увидел также тонкие книги (или какие-то брошюры, точно нельзя было сказать) в одном ящичке под Библией. Он схватил одну из них, открыл на случайной странице и нырнул под одеяло к Чанелю.

– Вот, давай напишем что-нибудь?

Бэкхен положил книгу на складной столик, а свою руку – поверх руки Чанеля. Удивительно, его ладонь была грубой на ощупь, не маленькой и мягкой, как себе представлял старший. Ему постоянно приходилось напоминать себе, что Чанни его одногодка, а не мальчик семи лет.

Медленно, он начал управлять рукой брата, который держал карандаш, свободно скользящий по белоснежной странице.

– Бен… Бэк… Хен… – тихо произнес старший, выводя последнюю буквочку и укладывая голову на плечо Чанеля.

– Бен… Бэкхен, – медленно читал сводный брат.

– Очень даже неплохо, у тебя ведь только писать получается с трудом, да? – Бэк указал на одну из открытых страниц книги, на черно-белую картинку, под которой было стихотворение. – Я почитаю тебе.

В следующей жизни,
Если бы ты родился красивым человеком,
Я бы хотел родиться ангелом.
И пусть, возможно, я буду невидим,
И ты будешь любить кого-то другого,
Я бы хотел родиться ангелом…
Чтобы защитить тебя.

Чанель начал следом тоном громче обычного.

– Кх...

В… следующей ж-жизни,
Если бы ты… ты родился кр… красивой птицей,
Я… бы хотел родиться великолепным деревом.
И пусть, возможно… мне пришлось бы ждать тебя
Очень… долго,
Я бы хотел… родиться великолепным деревом,
Чтобы если... твои крылья устали, ты бы смог… отдохнуть.

– Хорошо, – мягко улыбнулся Бэк, наблюдая за дрожащими губами Чанеля и глазами, которые начали часто моргать; возможно, он понятия не имел, о чем только что прочитал.

Скорее всего.

Стихотворение говорит о высоких чувствах, о которых с трудом догадывался даже сам Бэкхен.

Чанель не откладывал книгу еще очень долго.

– Я везучий и сексуальный Бэк! – Чонин обнял друга за шею, словно не видел его сотню лет.

На тренировке они стояли настолько близко, что Бену казалось, будто пот одноклассника просочиться на него через одежду.

На следующее утро во время практики, Бэкхен намеренно избегал товарищей по команде. Он просто не мог смотреть им в глаза, не отворачиваясь в нарастающей брезгливости, потому что любой из них мог запереть Чанеля в туалете, и при этом делать вид, что ничего не случилось. Кого пытаются обмануть?

– Вы вчера не закрывали Чанеля в туалете, не так ли? – с сарказмом пробормотал себе под нос юноша, направляясь к центру поля.

– Что?

– Ничего.

Матч сезона должен состояться через неделю. Но, как ни странно, Бэкхену было абсолютно все равно.

Часть

– Чанель в больнице, но у него просто грипп, – заговорил Бэкхен в раздевалке после тренировки.

Он чувствовал себя немного неловко – ребята проявляли слишком много внимания… Хотя, разумеется, в глубине души всем было без разницы.

– Доктор сказал, что отпустит его завтра, только для начала выпишет лекарства, – на этом парень остановился, потому что осознавал – если начнет рассказывать все в подробностях, то школу настигнут новые сплетни.

«Эй, Бэкхен сообщил, что Чанеля забрали в больницу. Я ведь говорил, что он сумасшедший!» – ну, что-то вроде того.

Одна маленькая выдумка могла превратиться во вселенский слух, распространяющийся быстрее лесного пожара. Бэкхен сложил свою грязную футболку в полиэтиленовый пакет и бросил в шкафчик, после схватил сумку, перекинул ее через плечо и взглянул на всех присутствующих еще раз.

– Не сплетничайте, ладно? Дайте ему отдохнуть.

Попытка защитить Чанеля прозвучала скорее как просьба не вмешиваться в личную жизнь, но Бэк надеялся, что дважды повторяться не придется – намек поняли. Парень лениво закрыл за собой дверь и направился в больницу, как обещал. Он провел прошлую ночь в палате, просто помогая Чанелю читать и писать. Они заполнили страницы блокнота собственными именами, прочитали все стихи в книжке, а после уснули: Чанель на больничной койке, а Бэкхен на диване. Засыпая, старший чувствовал странные судороги в ногах, поэтому укутал их одеялом.

Но боль сопровождала все действия Бэка на тренировке и даже после нее, юноша фактически хромал. К сожалению, он забыл проездной дома, вместе с деньгами, и потому пошел пешком.

Бен решил хоть как-то сократить путь, и собрался идти окрестностями, в которых неплохо ориентировался. Хотя, на самом деле, это оказался не самый его умный поступок. Улицы были невероятно узкими, с тонной заброшенных домов, которые, казалось, только и созданы для укрытия каких-нибудь банд. Это место явно не являлось безопасным, особенно, если ты идешь без друзей, но Бэкхен спешил и даже не думал придираться к маршруту.

Он был не очень далеко, когда увидел несколько парней, стоявших под тусклым фонарем. Одеты они были в другую форму, не бекхеновскую, хотя она и отличалась только цветом значков: горчичные, а не солнечно-желтые.

Четверо или пятеро из них стояли полукругом, некоторые курили сигареты, а остальные просто прислонились к кирпичной стене. Бэкхен не хотел нарываться на неприятности, поэтому решили обойти незнакомую компанию. Он толь