Шаг первый. Что? Киберсоц

В. П. Баранов

Как пишет[881] известный норвежский экономист Эрик Райнерт, западные специалисты зачастую сознательно внедряют в «окучиваемых» странах экономические схемы и доктрины, полная непригодность которых уже давно и прочно ими осознана и принята к сведению. В частности, в бюджетной сфере западные специалисты навязывают странам-заемщикам экономические схемы, бесполезность и вредность которых очевидна даже самим «учителям». С началом кризиса 2008 г. западные центры эмиссии (ФРС, ЕЦБ, ЦБ Японии) начали заливать свои экономики деньгами – в то время как основным инструментом бюджетной политики для стран третьего мира, согласно рекомендациям МВФ, всегда являлось и является сокращение социальных программ и расходов, приводящее к значительному сжатию денежной массы и, как следствие, к удушению экономики страны-заемщика.

Принцип «что позволено Юпитеру то не позволено быку» здесь ни при чем, просто в стране со стагнирующей экономикой можно практически задарма получить в собственность ее самые лакомые куски[882].

Корни такого подхода, практикуемого нашими западными заклятыми друзьями, лежат глубоко в их истории, в частности в правовой норме, именуемой майоратом (примогенетурой). Согласно этой славной средневековой традиции, после смерти феодала все его наследство доставалось одному-единственному наследнику – старшему отпрыску мужского пола[883]. Все остальные дети после смерти отца становились нищими, шли по миру (в частности – в крестовые походы).

И если ради сохранения и приумножения принадлежащих семье богатств у них получалось так жестоко относиться к своим близким, то почему же они должны как-то иначе относиться к другим – к дальним? Что может помешать этим нелюдям с помощью нехитрых финансовых фокусов ограбить и дотла разорить далекую огромную страну, населенную папуасами (даже если те имеют белую кожу и научились запускать в космос ракеты)? Что угодно, только не совесть, сострадание или стремление к справедливости – эти чувства ЖИД[884]о-англосаксам недоступны по определению.

Заметка на полях.

Рыночная экономика развивается за счет углубления разделения труда, ведущего к увеличению создаваемой прибавочной стоимости. Для того чтобы выпустить новую, технологически сложную продукцию, предприниматель берет у ростовщика заем, который вместе с процентами придется отдать – получив выручку за продажу произведенного хай-тека. При этом при нынешней системе налогообложения чем более глубокую переработку проходит исходное сырье, чем сложнее выпускаемая продукция, чем более она наукоемкая, на чем большее число звеньев разбит процесс производства, тем с большей частью полученного дохода придется расстаться цепочке производителей, тем большей рентабельностью должны обладать звенья его производства, чтобы пройти всю цепочку до конца, до готового продукта, и в результате остаться в прибыли.

Значит, нужны бό льшие рынки.

Ибо можно либо продать мало, но дорого, либо продать дешево, но много.

Но рынок не резиновый, ограничен количеством платежеспособных людей на планете. Как только производство упирается в количественные ограничения рынка, происходит то, что мы видим, – хозяева мира начинают сворачивать социализм (социальные программы), раздают налоговые послабления своим ТНК (рейганомика-тетчеризм) и практически беспроцентные (а то и безвозвратные) кредиты своим банкам.

Но развивающийся на наших глазах кризис показал, что все перечисленные меры – что мертвому припарки, поскольку не увеличивают количество платежеспособных потребителей, а наоборот, уменьшают его.

Среди Дельцов, как мы знаем, есть три категории: производители, финансисты и торговцы. Будь нынешние Дельцы в большинстве своем производителями – они бы пошли по пути, еще в начале XX века проложенному Генри Фордом, который установил для своих рабочих немыслимый по тем временам тариф оплаты труда, равный пяти долларам в час.

Но нынешние Дельцы – финансисты, ростовщики, ЖИД [885] ы.

Для них немыслим отказ от прибыли в обмен на повышение платежеспособного спроса, в обмен на сохранение экономики страны. Судьба страны пребывания их не интересует – как и положено паразитам, у них родина там, где больше прибыль. И, доведя до смерти, до коллапса одного своего хозяева, они, корпократы, с легким сердцем и набитым кишечником покинут агонизирующий труп – для того, чтобы заполонить собой свою следующую жертву.

Когда же экономический кризис распространяется на всю мировою экономику и кандидата на следующую жертву найти не удается, единственный способ совладать с падением доходов они видят в создании искусственного мирового спроса на товар нечастого, но неограниченного спроса – на продукцию ВПК, на удовлетворение этого спроса.

По сути, в развязывании Третьей мировой войны [886].