Глава 11. Из Шривпорта в Джексон

Чтобы добраться до штата Техас, где запланированы следующие концерты, мы едем через всю Аризону. После Остина, из-за постоянного недосыпа, Ди поймала ужасную простуду. Чтобы оправиться, у неё есть только два дня: сегодня и завтра, когда все будут отмечать День независимости. Лайла Монтгомери ни разу в жизни не отменяла концерт, и мысль о том, что она расстроит своих поклонников, её пугает. Она честно придерживается назначений врача, пьёт лекарства, витамины и общается только с помощью доски для записей, которую принесла Пич — чтобы не напрягать связки.

Пич, дабы не заболеть, поехала в автобусе музыкантов, но я не оставлю Ди. Она может вести себя как профессионал на деловых встречах, но всё же остаётся ребёнком, когда болеет. И я действительно имею в виду ребёнка. Но она заботилась обо мне во время моих бесчисленных похмелий — своей особенной любовью с толикой укора — поэтому я беру её на поруки. О, и ещё потому, что я ни при каких обстоятельствах не поеду в одном автобусе с Мэтом Финчем.

После поездки в Лос-Анджелес я кое-что сделала. Что-то настолько жалкое, что от одной только мысли об этом я начинаю себя ненавидеть. Я даже не знаю, что заставило меня это совершить. Но я это сделала… Нездоровый интерес, мой инстинкт конкурента или пассивно-агрессивная ревность — выбирайте сами.

Я искала в интернете фотографии бывших девушек Мэта.

Я явно не из тех, у кого не хватает смелости подойти вживую и кто будет в сети искать информацию о понравившемся парне. Я сразу же очистила историю браузера, пытаясь представить себе, что этого не было. Но теперь я знаю, что девушка, с которой он встречался во времена группы «Финч Фор», была длинноволосой брюнеткой. Я не могу отрицать того, что она симпатичная — но это непривлекательная красота. Средний рост, тощая, без выдающихся черт лица. Симпатичная, но легко забываемая. К тому же, основываясь на том факте, что она продала историю их расставания таблоидам, я полагаю, что она отвратительна как личность.

Ещё я нашла несколько фотографий с мероприятий, на которых он был с девушкой по имени Корин. Она невысокого роста, с фигурой, похожей на гитару, веснушками и доброй улыбкой — она мила, но не в голливудской манере. Она больше похожа на лучшую подругу из романтических комедий.

В общем-то, всё, что хочу сказать — я могла бы посоревноваться с этими девушками. Если бы была заинтересована в Мэте. Но это не так. С учётом моих поисков в стиле подружки-сталкерши, я признаю, что близость к Мэту делает меня жалкой. Но на этом всё, спасибо. Старая Рейган посмеивается над тем, как новая Рейган падает в кроличью нору неудачников.

Ди сидит напротив меня и сильно кашляет. Мне больно даже это слышать. Я встаю с дивана и достаю из холодильника бутылку воды.

Садясь к ней на диван, я говорю:

— Выпей. Доктор сказал тебе пить много воды.

Игнорируя меня, она начинает писать на доске. Когда Ди поднимает её, там написано: «Прекрати возмущаться и поезжай с Мэтом».

— Нет. — Я сажусь обратно на диван и сосредотачиваюсь на экране ноутбука, чтобы не смотреть на её доску.

— Рейган, я чувствую себя не очень хорошо, — говорит Ди хриплым голосом. — Если ты заболеешь, мне станет совсем паршиво.

— Не говори. А то точно станет хуже.

Ди смотрит на меня, но я не могу воспринимать это серьёзно. Её озлобленное лицо похоже на лицо десятилетнего ребёнка, чья мама не покупает ему мячик.

— Я не оставлю тебя одну в автобусе, пока ты кашляешь как девяностосемилетняя старуха, которая выкуривает по шесть пачек сигарет в день.

Автобус притормаживает на заправке, и Ди поднимается с дивана, будто планирует выбежать из автобуса и потянуть меня за собой.

— Ди, оставайся здесь. Если ты выйдешь, на улице начнётся кошмар. — Люди уже заинтересовались тур-автобусами, выстроившимися в ряд. Поместить на них фотографии Ди было не слишком удачной идеей.

С преувеличенным вздохом она шлёпается обратно на диван, но двери автобуса всё равно открываются. Заходит Мэт, как всегда с милым и весёлым видом. Конечно, ведь он не ехал в автобусе с человеческой версией Оскара Ворчуна из «Улицы Сезам».

— Привет больному. — Он улыбается Ди. — Ты как?

Она морщит нос и скрещивает руки на груди, всем видом показывая раздражение.

— Не принимай её милое выражение лица близко к сердцу, — советую я Мэту. — Она всегда невыносимо упрямая, когда болеет.

Будто доказывая мою правоту, Ди хлопает меня по руке. Мэт начинает смеяться над такой разницей, по сравнению с её обычным поведением. В ответ она что-то пишет на доске.

«Перестаньте смеяться, — гласит надпись. — Я пью много таблеток».

Это правда. Её зрачки расширены, и она выглядит немного сумасшедшей. Ди вытирает написанное ладонью и снова что-то пишет.

Она повернула доску к Мэту, но я всё равно могу прочитать, что там написано: «Забери её с собой. Она меня нервирует».И стрелка, направленная в мою сторону.

Предательница.

— Ты готова спихнуть меня любому, да?

Она закатывает глаза и выдавливает из себя:

— Она заболеет. Заставь её уйти.

— Что я говорила тебе о разговорах? — требовательно произношу я. Потом, глядя на Мэта, говорю: — Кто-то должен за ней приглядывать.

— Ты уверена, что Рейган нельзя остаться? — спрашивает Мэт. — Я надеялся побыть тут с вами, ребята, потому что мне чертовски одиноко.

Ди раздумывает, а потом пишет на доске: «Хочешь написать что-то вместе?»

— Хмм, — посмеиваясь, говорит Мэт. — Я планировал ничего не делать и просто потусить с вами. Но мы можем и поработать.

Когда автобус отъезжает от заправки, Мэт уже сидит на полу между креслами, скрестив ноги. Ди с гитарой в руках уселась на диван и наигрывает аккорды, на которых они остановились. Мэт подпевает, подглядывая в блокнот.

— О, слушай. — Мэт забирает гитару себе. — У меня есть идея для перехода.

Вместо того, чтобы бренчать, пальцы Мэта наигрывают отдельные аккорды. Ноты разносятся из гитары, как невесомые семена одуванчика. Ди с энтузиазмом кивает и показывает ему доску, а когда он соглашается, тут же строчит что-то другое. На моём телефоне срабатывает будильник.

— Время лекарств, — поднимаясь, объявляю я.

Ди встаёт на ноги и хрипит в ответ:

— Я и сама могу их принять. Я больная, а не беспомощная.

— Прекрати разговаривать. — Я смотрю на неё. — Пич оставила всё на твоём комоде.

Ди направляется в комнату, но перед этим закатывает глаза.

Мэт по-прежнему играет, и я вслушиваюсь в то, как одна нота переходит в другую. Он прав. Это отличная идея для перехода.

— Мне нравится.

— Да, — соглашается он. — Но, боюсь, это слишком похоже на эту мелодию.

Мэт начинает играть одну из своих песен с простым названием «С тобой» или «Для тебя» или что-то вроде этого. В моей голове появляется образ его бывшей, и я не могу не спросить:

— Итак, — произношу я, — для кого эта песня?

Мелодия прерывается. Мэт смотрит на меня.

— Это несправедливо.

— Что именно?

— Ты собираешься задать личные вопросы, опираясь на мои песни.

— Тебе не обязательно отвечать, если стесняешься.

— Я не стесняюсь. — Он снова начинает наигрывать. — Я просто хотел отметить, что у тебя есть несправедливое преимущество.

— Так кто она?

Он улыбается.

— Эми.

— И?

— И мы долго встречались, — говорит он, глядя на струны, когда они прогибаются под его пальцами. Наверное, это занудно красивая брюнетка с фотографий. — Потом она заболела звёздной болезнью.

— Как ты определил?

— Она больше не хотела сидеть дома, всегда желая куда-нибудь сходить. Хотела, чтобы её видели.

— И ты с ней расстался?

— Нет. — Перебирая струны, он молча качает головой. — Она сама меня бросила. Когда я вернулся в школу на выпускной год. Она не хотела встречаться с обычным парнем.

— Я бы не сказала, что ты обычный.

Мэт снова поднимает голову, будто чувствует лесть.

— Да ладно?

— Я имею в виду, ты совершеннолетний, но для тебя обычное дело поглощать клубничное молоко с тонной «Твизлерс». Однако, это не совсем обычно для меня.

— Мне ужасно нравится то, что ты милая.

Я действительно стараюсь быть милой.

— Я думаю, что ты поступил правильно, вернувшись в школу.

— Правда?

Я киваю.

— Я, конечно же, понимаю, почему Ди сдала экзамены раньше и покончила с этим. Но ты ведь никогда не сможешь повернуть время вспять и вернуться обратно в старшую школу. Это крутой опыт, даже если школа сама по себе — полная фигня.

На несколько секунд Мэт задумался.

— Наверное, без Ди там совсем паршиво.

Он даже не знает насколько. Я пытаюсь изо всех сил не думать о том, что проведу следующий год с одноклассниками. Меня всегда приглашали на вечеринки — частично потому, что я, как всем известно, шумно отрывалась, и частично потому, что я лучшая подруга Лайлы Монтгомери. Но теперь у меня нет никакого желания на них ходить. Мне нужно найти хобби на выходные. Может быть, займусь вязанием или буду смотреть документальные фильмы.

— Это действительно так.

Мне не нравится то, что теперь мы обсуждаем меня и затрагиваем больные темы.

— А «Всё равно ты впустишь меня» тоже для Эми?

— Нет. — Мэт улыбается. — Эта для Корин.

— Поклонница? Девушка на одну ночь? — спрашиваю я, хотя почти уверена, что это та милашка с фотографий. С ней он выглядел расслабленно и искренне улыбался.

— Наоборот. — Он начинает наигрывать эту песню. — Мой самый лучший друг на свете.

— Вы встречались?

— Я хотел. — Он говорит это так открыто, что мой желудок наполняется кислотой ревности. — Я знаю её всю свою жизнь — буквально соседская девчонка.

— Ты не в её вкусе?

— Наверное, — отвечает Мэт. — Кроме того, она с одиннадцатого класса встречается с одним парнем и поехала с ним в колледж в Огайо и всё такое.

— Ого, — говорю я, примеряя слова песни к полученной информации.

Я хочу быть с тобой,

Ведь ты смеяться заставляешь.

Я хочу быть с тобой,

Ведь ты меня так понимаешь.

Но раз этому не бывать,

То я буду любить тебя так,

Как ты мне это позволяешь.

— Ты всё ещё любишь её?

— Блин, — прерывается Мэт, глядя мне в глаза. — Что у тебя сегодня за вопросы?

— Я пытаюсь тебя узнать.

— Разве ты не можешь узнать меня, просто спросив, как зовут моих братьев или кого я люблю больше: кошек или собак? Тебе нужно спросить, люблю ли я девушку, которой посвятил песню?

— Именно так. — Потому что я знаю, как зовут его братьев и что он любит собак.

— Хорошо. — Он начинает играть громче, будто не хочет отвечать. — Она мой лучший друг, и, конечно же, я её люблю. Но только как друга. Она счастлива, и это всё, чего бы мне хотелось.

— Она знает, что на самом деле ты не встречаешься с Ди?

— Конечно. Сначала она думала, что это плохая идея, но Ди ей нравится.

— А кому она может не нравиться? — На мгновение я чувствую прилив благодарности к Мэту, чьё присутствие изменило наше лето. — Спасибо за то, что ты делаешь для неё.

— Для Ди?

— Да. — Я смотрю в его глаза, стараясь, чтобы он понял, насколько для меня это важно. Он освободил мою лучшую подругу из зыбучих песков слухов и сплетен, и сделал это грациозно и с юмором. — До тебя всё было совсем плохо.

Мэт улыбается в ответ, без доли его обычного озорства.

— Это не трудно. То есть я имею в виду, ездить всё лето по стране с двумя крутыми девушками и играть музыку — не слишком большая жертва.

Ди наконец возвращается к нам и садится на диван. Она поднимает доску и показывает Мэту написанное: «Уверена, ты имел в виду с крутыми и красивыми».

Волосы Ди подобраны наверх в смешной пучок, она одета в растянутый свитер и у неё красный нос от постоянного использования салфеток.

И всё же Мэт отвечает без доли сарказма:

— Да, именно это я и имел в виду.

В течение следующих нескольких часов пути до Джексона, музыкой и смехом Мэт поднимает Ди настроение. Звуки гитарных аккордов, его низкий голос и её хриплое хихиканье делают эту песню саундтреком лета, который я буду слушать, даже когда мы вернёмся, когда буду чувствовать, что счастье совсем далеко и до него не добраться. Но если у вас есть лучший друг, с которым можно посмеяться, и несколько хороших песен, то будьте уверены — до счастья не так уж и далеко.