Бри­ен­на 1 страница

На пер­вое те­ло они нат­кну­лись в ми­ле от пе­рек­рес­тка.

Труп сви­сал меж­ду ве­ток су­хого де­рева. На по­чер­невшем ство­ле все еще бы­ли вид­ны шра­мы от убив­шей его мол­нии. Во­роны здо­рово по­рабо­тали над ли­цом мер­тве­ца, а вол­ки об­гло­дали его но­ги, ко­торые нем­но­го не дос­та­вали до зем­ли. Ни­же ко­лен ос­та­лись толь­ко кос­ти да лох­мотья… и единс­твен­ный из­же­ван­ный са­пог, на­поло­вину скры­тый под гли­ной и мхом.

— Что это там тор­чит у не­го во рту? — спро­сил Под­рик.

Бри­ен­на зас­та­вила се­бя пос­мотреть. Ли­цо тру­па бы­ло се­ро-зе­леным и на­води­ло ужас. Его рот был от­крыт и раз­дут. Кто-то впих­нул меж его зу­бов ос­трый бе­лый ка­мень. То­ли ка­мень, то­ли…

— Соль, — до­гадал­ся сеп­тон Ме­рибальд.

В пя­тиде­сяти фу­тах даль­ше они за­мети­ли вто­рой труп. Жи­вот­ные обод­ра­ли его до кос­тей, по­это­му то, что от не­го ос­та­лось бы­ло раз­бро­сано по зем­ле под сгнив­шим кус­ком ве­рев­ки, сви­сав­шим с вет­ки вя­за. Бри­ен­на про­еха­ла бы ми­мо да­же не за­метив его, ес­ли б Со­бака не ста­ла при­нюхи­вать­ся и не нап­ра­вилась к кус­там, что­бы пов­ни­матель­нее об­ню­хать кос­ти.

— Что там у те­бя, Со­бака? — сир Найл спе­шил­ся и нап­ра­вил­ся за псом, а вер­нулся дер­жа в ру­ках шлем. Че­реп ос­та­вал­ся внут­ри, вмес­те с чер­вя­ми и дру­гими на­секо­мыми.

— От­личная сталь, — объ­явил он. — И по­мят не силь­но. Ка­кой-то лев по­терял свою го­лову. Под, не же­ла­ешь по­лучить шлем?

— Толь­ко не этот. Внут­ри не­го чер­ви.

— Их мож­но вы­мыть, па­рень. Ты ще­петиль­ный как дев­чонка.

Бри­ен­на ус­та­вилась в его сто­рону.

— Он все рав­но для не­го бу­дет ве­лик.

— Не бе­да. Вы­рас­тет.

— Я не хо­чу, — от­ве­тил Под­рик. Сир Хайл по­жал пле­чами и выб­ро­сил шлем в кус­ты. Со­бака гав­кну­ла и нап­ра­вилась к бли­жай­ше­му де­реву под­нять под­ле не­го ла­пу.

Даль­ше ед­ва ли сто яр­дов пу­ти об­хо­дились без но­вого тру­па. Они бы­ли раз­ве­шены на ясе­нях и оль­хе, на бу­ках и бе­резах, лис­твен­ни­цах и вя­зах, на древ­них рас­ки­дис­тых ивах и ве­личес­твен­ных каш­та­нах. У каж­до­го на шее бы­ла пет­ля из пень­ко­вой ве­рев­ки и ку­сок со­ли во рту. На не­кото­рых бы­ли се­ро-го­лубые пла­щи, на дру­гих пла­щи бы­ли алые, хо­тя они нас­толь­ко выц­ве­ли под сол­нцем и дож­дя­ми, что один цвет от дру­гого мож­но бы­ло от­ли­чить с тру­дом. У тех, у ко­го не бы­ло пла­щей, на гру­ди бы­ли вы­шиты гер­бы. Бри­ен­на за­мети­ла то­поры, стре­лы, нес­коль­ко ло­сосей, сос­ну, ду­бовый лист, жу­ков, пе­тухов, ка­банью го­лову и пол­дю­жины тре­зуб­цев. — «Это де­зер­ти­ры», — по­няла она. — «Ос­колки дю­жины ар­мий, бро­сив­шие сво­их лор­дов».

Не­кото­рые мер­тве­цы бы­ли лы­сыми — дру­гие бо­рода­тыми, мо­лодые и по­жилые, вы­сокие и низ­кие, тол­стые и ху­дые. Но нас­тигну­тые смертью, с по­чер­невши­ми и ис­тлев­ши­ми ли­цами все они выг­ля­дели прак­ти­чес­ки оди­нако­во. — «На ви­сели­це все лю­ди — братья», — эту муд­рость Бри­ен­на проч­ла в ка­кой-то кни­ге, хо­тя и не мог­ла при­пом­нить в ка­кой.

На­конец сир Хайл вы­разил вслух то, что у всех бы­ло на уме.

— Это те, кто учас­тво­вал в на­лете на Со­левар­ни.

— Пусть Отец все­выш­ний рас­су­дит их по всей стро­гос­ти, — про­из­нес сеп­тон Ме­рибальд, у ко­торо­го в го­роде был друг — по­жилой сеп­тон.

Но то, кем яв­ля­лись мер­тве­цы и впо­лови­ну не так силь­но бес­по­ко­ило Бри­ен­ну как то, кто их по­весил. Го­ворят, ве­рев­ка бы­ла из­люблен­ным ме­тодом каз­ни Бе­рика Дон­дарри­она и его раз­бой­ничь­ей шай­ки. Раз так, то так на­зыва­емый лорд-мол­ния мог ока­зать­ся где-то не­пода­леку.

Со­бака за­ла­яла, и сеп­тон Ме­рибальд ог­ля­дел­ся вок­руг и нах­му­рил­ся.

— Не сто­ит ли по­торо­пить­ся? Сол­нце ско­ро зай­дет, а мер­тве­цы в ноч­ное вре­мя не слиш­ком при­ят­ная ком­па­ния. При жиз­ни они бы­ли пло­хими и опас­ны­ми людь­ми. Сом­не­ва­юсь, что пос­ле смер­ти они ис­пра­вились.

— В этом я с ва­ми не сог­ла­сен, — от­клик­нулся сир Хайл. — Эти ре­бята как раз из тех, ко­го смерть толь­ко кра­сит. — Но он все рав­но приш­по­рил сво­его ко­ня, и они нем­но­го ус­ко­рили дви­жение.

Даль­ше по до­роге лес стал ре­деть, но тру­пов мень­ше не ста­нови­лось. По­том лес сме­нили гряз­ные по­ля, а де­ревья — ви­сели­цы. На­ши про­ез­жавшие пут­ни­ки вспу­гива­ли ог­ромные стаи во­рон, рас­севши­еся на тру­пах, но ед­ва они про­ез­жа­ли ми­мо, как пти­цы воз­вра­щались на свои мес­та. — «Они бы­ли ужас­ны­ми людь­ми», — на­поми­нала се­бе Бри­ен­на, но все рав­но уви­ден­ное ос­тавля­ло в ней горь­кий оса­док. Она зас­тавля­ла се­бя рас­смат­ри­вать каж­до­го мер­тве­ца, ра­зыс­ки­вая зна­комые ли­ца. Она ре­шила, что уз­на­ла не­кото­рых из тех, кто был в Хар­ренхо­ле, но они бы­ли в та­ком сос­то­янии, что об уве­рен­ности в этом не мог­ло быть и ре­чи. Ник­то из них не но­сил шлем в ви­де со­бачь­ей го­ловы, да и во­об­ще ка­ких бы то ни бы­ло шле­мов. По боль­шей час­ти пе­ред по­вешень­ем с них бы­ли сор­ва­ны все гер­бы и дос­пе­хи с са­пога­ми.

Ког­да Под­рик по­ин­те­ресо­вал­ся наз­ва­ни­ем пос­то­яло­го дво­ра, в ко­тором они на­де­ялись най­ти ноч­лег, сеп­тон Ме­рибальд от­ча­ян­но ух­ва­тил­ся за этот воп­рос, воз­можно для то­го, что­бы от­влечь всех от мрач­ных ча­совых, ох­ра­няв­ших до­рогу.

— Его на­зыва­ют Ста­рым Дво­ром. Тут мно­го сто­летий на­зад на­ходил­ся пос­то­ялый двор, хо­тя этот пос­то­ялый двор был пос­тро­ен толь­ко во вре­мя прав­ле­ния Джа­ха­ери­са Пер­во­го, то­го, кто пос­тро­ил Ко­ролев­ский Тракт. Го­ворят, ко­роль Джа­ха­ерис с ко­роле­вой пе­рено­чева­ли здесь во вре­мя сво­его пу­тешес­твия. Пос­ле это­го дол­гие го­ды этот пос­то­ялый двор на­зыва­ли в их честь «Две Ко­роны», по­ка хо­зя­ин не прис­тро­ил к не­му ко­локоль­ню. Пос­ле это­го наз­ва­ние сме­нили на «Зво­наря». Поз­днее дом пе­решел во вла­дение хро­мого ры­царя по име­ни Длин­ный Джон Хеддл, ко­торый, сос­та­рив­шись, за­нял­ся куз­нечным де­лом. Он вы­ковал но­вую вы­вес­ку для сво­его пос­то­яло­го дво­ра: трех­го­лово­го дра­кона из чер­но­го же­леза и по­весил его на де­ревян­ной пе­рек­ла­дине. Чу­дище бы­ло та­ким ог­ромным, что его приш­лось де­лать из дю­жины час­тей, со­еди­нив ве­рев­кой и про­воло­кой. При каж­дом ду­нове­нии вет­ра оно на­чина­ло

— А дра­кон все еще там? — спро­сил Под­рик.

— Нет, — от­ве­тил сеп­тон. — Ког­да пос­та­рел сын куз­не­ца, бас­тард Эй­его­на Чет­верто­го под­нял вос­ста­ние про­тив за­кон­но­рож­денно­го бра­та и сде­лал сво­им гер­бом чер­но­го дра­кона. Тог­да эти зем­ли при­над­ле­жали лор­дам Дар­ри, а его ми­лость был бес­ко­неч­но пре­дан ко­ролю. От од­но­го ви­да чер­но­го дра­кона его все­го тряс­ло, по­это­му он сру­бил пе­рек­ла­дину, раз­бил вы­вес­ку на кус­ки и сбро­сил в во­ду. Од­ну из дра­конь­их го­лов спус­тя мно­го лет вы­нес­ло на Ти­хий Ос­тров, хо­тя к то­му вре­мени она бы­ла не чер­ной, а крас­ной от ржав­чи­ны. Трак­тирщик так и не сде­лал но­вой вы­вес­ки, по­это­му лю­ди за­были дра­кона и ста­ли на­зывать это мес­то Реч­ной Гос­ти­ницей. В те дни Тре­зубец раз­ли­вал­ся до зад­ней две­ри до­ма, и по­лови­на ком­нат бы­ла рас­по­ложе­на над во­дой. Го­ворят, гос­ти мог­ли заб­ро­сить удоч­ку пря­мо из ок­на и пой­мать фо­рель. Кро­ме то­го, ря­дом на­ходи­лась прис­тань па­рома, что­бы пу­тешес­твен­ни­ки мог­ли пе­реб­рать­ся в го­род лор­да Хар­ро­вея и к Бе­лым сте­нам.

— Мы ос­та­вили Тре­зубец да­леко на юге, и пос­то­ян­но едем на се­веро-за­пад… не к ре­ке, а от нее.

— Вер­но, ми­леди, — под­твер­дил сеп­тон. — Ре­ка пе­ремес­ти­лась. Семь­де­сят лет на­зад. Или во­семь­де­сят? Это слу­чилось, ког­да этим мес­том вла­дел де­душ­ка ста­рой Ма­ши Хеддль. Ма­ша — доб­рая жен­щи­на, обо­жа­ющая ме­довые пи­роги и кис­ло­лист. Ког­да у нее не бы­ло для ме­ня сво­бод­ной ком­на­ты, она поз­во­ляла мне пос­пать у ка­мина, и ни­ког­да не от­пуска­ла ме­ня без све­жего хле­ба с сы­ром и нем­но­го за­черс­твев­ши­ми пи­рога­ми.

— Она до сих пор вла­де­ет гос­ти­ницей? — спро­сил Под­рик.

— Нет. Ль­вы ее по­веси­ли. Ког­да они уб­ра­лись от­сю­да, я слы­шал, что один из ее пле­мян­ни­ков по­пытал­ся вновь от­крыть гос­ти­ницу, но во вре­мя войн до­роги для прос­тых лю­дей ста­новят­ся слиш­ком опас­ны­ми, по­это­му кли­ен­тов бы­ло ма­ло. Он при­тащил ту­да шлюх, но и это его не спас­ло. Ка­кой-то лорд, как я слы­шал, убил и его то­же.

Сир Хайл скри­вил­ся.

— Ни­ког­да не ду­мал, что со­дер­жа­ние гос­ти­ницы та­кое опас­ное де­ло.

— Опас­но быть прос­то­люди­ном, ког­да ве­ликие лор­ды за­тева­ют иг­ру прес­то­лов, — от­ве­тил сеп­тон Ме­рибальд. — Я прав, Со­бака? — Тот гав­кнул в от­вет.

— Так те­перь у гос­ти­ницы есть имя? — встрял Под­рик.

— Чернь кли­чет ее гос­ти­ницей у пе­рек­рес­тка. Стар­ший Брат рас­ска­зывал мне, что две пле­мян­ни­цы Ма­ши Хеддль вновь ее от­кры­ли. — Он под­нял свой по­сох. — Ес­ли бо­ги бу­дут ми­лос­ти­вы к нам, то тот дым за ви­сели­цами ока­жет­ся иду­щим из тех са­мых гос­ти­нич­ных труб.

— Они мо­гут сме­ло на­зывать ее Ви­селич­ной Гос­ти­ницей. — Под­ска­зал сир Хайл.

Как бы ни на­зыва­ли этот пос­то­ялый двор, он был боль­шой, воз­вы­ша­ясь на три эта­жа над гряз­ной до­рогой. Его сте­ны, ба­шен­ки и тру­бы бы­ли сло­жены из прек­расно­го бе­лого кам­ня, ко­торый приз­рачно си­ял на фо­не се­рого не­ба. Юж­ное кры­ло бы­ло пос­тро­ено на мас­сивных де­ревян­ных сва­ях, сто­ящих над по­жух­лы­ми бу­рыми за­рос­ля­ми сор­ной тра­вы. Кры­тая со­ломой ко­нюш­ня с ко­локоль­ней бы­ли прис­тро­ены к се­вер­но­му кры­лу. Вся конс­трук­ция бы­ла ок­ру­жена низ­кой сте­ной из сло­ман­ных бе­лых, по­рос­ших мхом, кам­ней.

«По край­ней ме­ре, эту гос­ти­ницу ник­то не пы­тал­ся сжечь», — В Со­левар­нях они об­на­ружи­ли толь­ко смерть и опус­то­шение. К то­му вре­мени, ког­да Бри­ен­на со сво­ими ком­пань­она­ми пе­реп­ра­вились с Ти­хого Ос­тро­ва на бе­рег, все мер­твые бы­ли пре­даны зем­ле, а вы­жив­шие уб­ра­лись прочь. Но труп го­рода ос­тался, пок­ры­тый пеп­лом и не пог­ре­бен­ный. В воз­ду­хе ос­та­вал­ся за­пах га­ри, а кри­ки па­рящих над го­ловой ча­ек ка­зались поч­ти че­лове­чес­ки­ми, слов­но плач по­теряв­шихся де­тей. Да­же за­мок ка­зал­ся по­кину­тым и заб­ро­шен­ным. Он был сер, как пе­пел ок­ру­жав­ше­го его го­рода. За­мок сос­то­ял из квад­ратной ци­таде­ли, опо­ясан­ной кур­ти­ной, пос­тро­ен­ной так, что она воз­вы­шалась над га­ванью. За­мок был за­перт. Ког­да Бри­ен­на с ос­таль­ны­ми вы­сади­лись на бе­рег, на ук­репле­ни­ях зам­ка не бы­ло ни­каких приз­на­ков дви­жения, кро­ме вы­вешен­ных зна­мен. Толь­ко пос­ле то­го, как Со­бака про­ла­яла чет­верть ча­са, а сеп­тон Ме­рибальд ко­лотил в во­рота по­сохом, на­вер­ху по­каза­лось жен­ское ли­цо, по­ин­те­ресо­вав­ше­еся при­чиной шу­ма.

Па­ром к то­му вре­мени уже уп­лыл, и на­чинал­ся дождь.

— Я свя­той сеп­тон, ми­леди, — прок­ри­чал Ме­рибальд. — А это доб­рые пут­ни­ки. Нам нуж­но ук­рыть­ся от дож­дя и ноч­лег на ночь.

Жен­щи­на бы­ла неп­реклон­на к его прось­бам.

— Бли­жай­шая гос­ти­ница на пе­рек­рес­тке на за­пад от­сю­да, — от­ве­тила она. — Нам здесь не нуж­ны чу­жаки. Уби­рай­тесь. — Ед­ва она ис­чезла, ни мо­лит­вы Ме­рибаль­да, ни лай Со­баки, ни да­же прок­лятья си­ра Хай­ла не мог­ли боль­ше вер­нуть ее на­зад. В кон­це-кон­цов, им приш­лось пе­рено­чевать в ле­су, сде­лав се­бе ук­ры­тие из ве­ток.

Но в гос­ти­нице на пе­рек­рес­тке ки­пела жизнь. Да­же не доб­равшись до во­рот, Бри­ен­на ус­лы­шала стук мо­лота — сла­бый, но пос­то­ян­ный. Он был по­хож на сталь­ной звон.

— Куз­ни­ца, — уве­рен­но ска­зал сир Хайл. — Ли­бо у них есть собс­твен­ный куз­нец, ли­бо это приз­рак преж­не­го хо­зя­ина ку­ет но­вую вы­вес­ку. — Он приш­по­рил ко­ня. — На­де­юсь, у них най­дет­ся и приз­рак по­вара. Хрус­тя­щий жа­реный цып­ле­нок по­может вер­нуть мне ду­шев­ное рав­но­весие.

Во дво­ре ока­залось мо­ре гря­зи, за­чав­кавшей под ко­пыта­ми. Здесь звон мо­лота был гром­че, и Бри­ен­на за­мети­ла крас­ный от­свет от куз­ни за даль­ним кон­цом ко­нюш­ни за во­ловь­ей по­воз­кой со сло­ман­ным ко­лесом. Кро­ме то­го, она за­мети­ла в ко­нюш­не ло­шадей и ма­лень­ко­го маль­чи­ка, ка­чав­ше­гося на ржа­вой це­пи, сви­сав­шей с древ­ней бал­ки, воз­вы­шав­шей­ся над дво­ром. Пе­ред крыль­цом, наб­лю­дая за ним, сто­яли че­тыре де­воч­ки. Млад­шей бы­ло не боль­ше двух лет. Она бы­ла го­лень­кой. Стар­шей — де­вять-де­сять. Она сто­яла, за­бот­ли­во об­няв ма­лют­ку.

— Дев­чушки! — поз­вал их сир Хайл. — Бе­гите, зо­вите мам­ку.

Маль­чу­ган сос­ко­чил с це­пи и уд­рал в ко­нюш­ню. Де­воч­ки, за­нер­вни­чав, ос­та­лись на мес­те. Че­рез мгно­вение од­на из них от­ве­тила:

— У нас нет мам­ки, — а дру­гая до­бави­ла: — У ме­ня рань­ше бы­ла, но ее уби­ли.

Стар­шая из них выш­ла впе­ред, спря­тав ма­лют­ку за спи­ной.

— А вы, кто та­кие? — Пот­ре­бова­ла от них она от­ве­та.

— Доб­рые пут­ни­ки, ищу­щие ноч­лег. Мое имя Бри­ен­на, а это сеп­тон Ме­рибальд, ко­торо­го хо­рошо зна­ют в здеш­них кра­ях. Маль­чик — мой ору­жено­сец, Под­рик Пейн, а ры­царь — сир Хайл Хант.

Вне­зап­но стук мо­лота прек­ра­тил­ся. Де­воч­ка на крыль­це очень вни­матель­но, как толь­ко мог де­сяти­лет­ний ре­бенок, ог­ля­дела их с ног до го­ловы.

— Я — У­ил­лоу. Вам нуж­ны кро­вати?

— И кро­вати и эль, и го­рячая еда, что­бы на­бить жи­вот, — от­клик­нулся сир Хайл, спе­шив­шись. — А ты кто, хо­зяй­ка гос­ти­ницы?

Она по­кача­ла го­ловой:

— Это моя сес­тра — Джейн. Но ее нет. Мы все едим ко­нину. Ес­ли вы ищи­те шлюх, то здесь их нет. Моя сес­тра их выг­на­ла. Но у нас есть кро­вати. Есть нес­коль­ко пе­рин, но в ос­новном мат­ра­цы с со­ломой.

— И, без сом­не­ния, бло­хи, — от­ве­тил сир Хайл.

— У вас есть чем пла­тить? Се­реб­ро?

Сир Хайл рас­сме­ял­ся.

— Се­реб­ро? За ноч­лег и кон­скую ляж­ку? Ты, ви­димо, ре­шила нас ог­ра­бить, дет­ка?

— Нам нуж­но се­реб­ро. Ина­че мо­жете от­прав­лять­ся спать к мер­тве­цам в лес. — У­ил­лоу вни­матель­но приг­ля­делась к ос­ли­ку, меш­кам и боч­кам на его спи­не.

— Это еда? Где вы ее дос­та­ли?

— В Де­вичь­ем Пру­ду, — от­ве­тил сеп­тон. Со­бака гав­кну­ла.

— А ты так доп­ра­шива­ешь всех про­хожих? — по­ин­те­ресо­вал­ся сир Хайл.

— У нас не так мно­го гос­тей. Не то, что до вой­ны. В ос­новном в эти дни по до­рогам бро­дят во­робьи или кто по­хуже.

— По­хуже? — пе­рес­про­сила Бри­ен­на.

— Во­ры, — от­ве­тил юно­шес­кий го­лос со сто­роны ко­нюш­ни. — Раз­бой­ни­ки.

Бри­ен­на обер­ну­лась и уви­дела при­веде­ние.

«Рен­ли», — Да­же удар в сер­дце не смог бы по­разить ее силь­нее.

— Ми­лорд? — вы­дох­ну­ла она.

— Лорд? — маль­чиш­ка от­ки­нул со лба клок чер­ных во­лос, сва­лив­шихся на гла­за. — Я прос­той куз­нец.

«Нет, это не Рен­ли», — по­няла Бри­ен­на. — «Рен­ли мертв. Ему бы­ло двад­цать один. Он умер у ме­ня на ру­ках. А это прос­то маль­чик».

Маль­чик выг­ля­дел сов­сем как Рен­ли в тот день, ког­да впер­вые по­явил­ся на Тар­те. — «Нет. Мо­ложе. У не­го бо­лее тя­желая че­люсть и гу­ще бро­ви». — Рен­ли был строй­ным и изящ­ным, а у это­го маль­чиш­ки бы­ли мощ­ные пле­чи и мус­ку­лис­тая пра­вая ру­ка, как час­то бы­ва­ет с куз­не­цами. На нем был длин­ный ко­жаный фар­тук, но на­дет он был пря­мо на го­лый торс. Его ще­ки и под­бо­родок пок­ры­вала тем­ная ще­тина. Его ше­велю­ра на­поми­нала ско­рее чер­ный спу­тан­ный клу­бок от­росших ни­же ушей во­лос. У ко­роля Рен­ли во­лосы бы­ли та­кими же уголь­но-чер­ны­ми, но его во­лосы всег­да бы­ли вы­мыты и ак­ку­рат­но рас­че­саны. Иног­да он под­ре­зал их ко­рот­ко, иног­да ос­тавлял от­растать до плеч, а иног­да за­тяги­вал на за­тыл­ке в хвост зо­лотой лен­той, но ни­ког­да не поз­во­лял им спу­тать­ся и выг­ля­деть гряз­ны­ми от по­та. И хо­тя его гла­за бы­ли точ­но та­кого же го­лубо­го от­тенка, гла­за лор­да Рен­ли всег­да бы­ли теп­лы­ми, при­вет­ли­выми и пол­ны­ми сме­ха, а у маль­чиш­ки гла­за го­рели не­навистью и по­доз­ре­ни­ем.

Сеп­тон Ме­рибальд то­же это за­метил.

— Мы ни­кому не хо­тим зла, па­рень. Ког­да этой гос­ти­ницей вла­дела Ма­ша Хеддль, она всег­да уго­щала ме­ня ме­довым пи­рогом. Иног­да она да­же поз­во­ляла мне спать в кро­вати, ес­ли в гос­ти­нице бы­ли сво­бод­ные мес­та.

— Она мер­тва, — от­ве­тил па­рень. — Ее по­веси­ли ль­вы.

— По­веше­ние в этих мес­тах, ви­димо, лю­бимое раз­вле­чение, — ска­зал сир Хайл Хант. — Нуж­но прис­мотреть в здеш­них мес­тах кло­чок зем­ли. Бу­ду са­жать ко­ноп­лю, про­давать из нее ве­рев­ки и быс­тро поп­равлю де­ла.

— Эти де­ти, — об­ра­тилась Бри­ен­на к де­воч­ке по име­ни У­ил­лоу. — Они… твои сес­тры? Братья? Близ­кая или, мо­жет, даль­няя род­ня?

— Нет. — У­ил­лоу очень зна­комым об­ра­зом ус­та­вилась на нее. — Они прос­то… не знаю… иног­да их при­водят сю­да во­робьи. Дру­гие при­ходят са­ми. Раз ты жен­щи­на, по­чему оде­ва­ешь­ся как муж­чи­на?

За нее от­ве­тил сеп­тон Ме­рибальд:

— Ле­ди Бри­ен­на — жен­щи­на-во­ин. А сей­час ей нуж­ны су­хая пос­тель и теп­лый очаг. Как и всем нам. Мои ста­рые кос­ти го­ворят мне, что сно­ва пой­дет дождь, и сов­сем ско­ро. Так у вас най­дет­ся для нас мес­то?

— Нет, — от­ве­тил юно­ша-куз­нец.

— Да, — от­ве­тила де­воч­ка У­ил­лоу.

Они ус­та­вились друг на дру­га. По­том У­ил­лоу топ­ну­ла но­гой.

— У них есть еда, Джен­дри. А ма­лыш­ка — го­лод­на. — Она свис­тну­ла и слов­но по вол­шебс­тву по­яви­лись дру­гие де­ти. Обор­ванные, нес­три­жен­ные маль­чиш­ки по­выле­зали из-под крыль­ца, ос­то­рож­ные де­воч­ки опас­ли­во выг­ля­нули в ок­на. У не­кото­рых из них в ру­ках ока­зались ар­ба­леты, на­тяну­тые и за­ряжен­ные.

— Нет, нуж­но наз­вать эту гос­ти­ницу «Ар­ба­лет­ный двор», — из­ме­нил мне­ние сир Хайл.

«Си­рот­ский двор ей по­дой­дет ку­да луч­ше», — по­дума­ла Бри­ен­на.

— Ват, по­моги им с ло­шадь­ми, — рас­по­ряди­лась У­ил­лоу. — Вилл, опус­ти ка­мень, они не при­чинят нам вре­да. Тан­си, Пэт, бе­гите за дро­вами и раз­ло­жите огонь. Джон Пен­ни, по­моги сеп­то­ну с меш­ка­ми. Я по­кажу им ком­на­ты.

В кон­це-кон­цов, они по­сели­лись в трех со­еди­нен­ных меж­ду со­бой ком­на­тах. В каж­дой из них бы­ла кро­вать с пе­риной, ноч­ной гор­шок и ок­но. В ком­на­те Бри­ен­ны был да­же собс­твен­ный ка­мин. Она зап­ла­тила нес­коль­ко ме­дяков сверх то­го за дро­ва.

— А мне где спать, в ва­шей ком­на­те или с си­ром Хай­лом? — спро­сил Под­рик, ког­да она от­кры­вала став­ни.

— Это не Ти­хий Ос­тров, — от­ве­тила она. — Мо­жешь ос­тать­ся со мной.

Сле­ду­ющим ут­ром она на­мере­валась от­пра­вить­ся собс­твен­ной до­рогой. Сеп­тон Ме­рибальд со­бирал­ся в Нат­тен, Ри­вер­бенд и в го­родок лор­да Хар­ро­вея, но Бри­ен­на не ви­дела ни­како­го смыс­ла сле­довать за ним да­лее. В кон­це кон­цов, с ним за ком­па­нию ос­та­валась Со­бака, а Стар­ший Брат уве­рил ее, что ей не най­ти Сан­сы Старк у Тре­зуб­ца.

— Я со­бира­юсь под­нять­ся до рас­све­та, по­ка спит сир Хайл. — Бри­ен­на не мог­ла прос­тить ему Хай­гар­ден… и его собс­твен­ные сло­ва о клят­вах нас­чет Сан­сы.

— Ку­да мы от­пра­вим­ся сир? Я хо­тел ска­зать, ми­леди?

На этот воп­рос Бри­ен­на по­ка не мог­ла от­ве­тить. Они ока­зались на пе­репутье, при­чем в бук­валь­ном смыс­ле: здесь пе­ресе­кались ко­ролев­ский тракт, ре­ка и стол­бо­вая до­рога. Пос­ледняя ве­ла на вос­ток че­рез го­ры в До­лину Ар­рен, где жи­ла тет­ка ле­ди Сан­сы и где пра­вила до сво­ей смер­ти. На за­пад вел реч­ной путь, ко­торый по Крас­но­му Зуб­цу вел в Ри­вер­ран к де­ду Сан­сы, ко­торый си­дел в оса­де, но ос­та­вал­ся жив. Ли­бо они мог­ли нап­ра­вить­ся даль­ше по ко­ролев­ско­му трак­ту на се­вер ми­мо Близ­не­цов, че­рез Пе­реше­ек, бо­лота и тря­сины. Ес­ли ей удас­тся най­ти спо­соб ми­новать Ров Кай­лин и то, что на­ходит­ся за ним, то ко­ролев­ский тракт при­вел бы их как раз к Вин­терфел­лу.

«И, на­конец, я мо­гу от­пра­вить­ся на юг», — по­дума­ла Бри­ен­на. — «Я мо­гу при­пол­зти в Ко­ролев­скую Га­вань и приз­нать свое по­раже­ние пе­ред си­ром Джей­ме, вер­нуть меч и най­ти ко­рабль, иду­щий до­мой на Тарт, как уве­щевал ме­ня Стар­ший Брат». — По­доб­ная мысль бы­ла очень горь­кой, но ка­кая-то часть ее сос­ку­чилась по от­цу и зам­ку, а дру­гой ее час­ти бы­ло ин­те­рес­но, ес­ли б Джей­ме стал ее уте­шать, сле­дова­ло бы ей поп­ла­кать у не­го на пле­че? Раз­ве не это­го хо­тят муж­чи­ны — неж­ных, бес­по­мощ­ных ба­рышень, ко­торых тре­бу­ет­ся за­щищать?

— Сир? Ми­леди? Я спра­шивал, ку­да мы от­пра­вим­ся?

— Вниз. Ужи­нать, в об­щий зал.

Об­щий зал был на­бит деть­ми. Бри­ен­на по­пыта­лась их сос­чи­тать, но они не мог­ли пос­то­ять на мес­те да­же мгно­вение, по­это­му не­кото­рых она соч­ла дваж­ды, а не­кото­рых ни ра­зу, по­ка, на­конец, она не от­ка­залась от этой за­теи. Они сдви­нули сто­лы вмес­те, об­ра­зовав три длин­ных ли­нии, и стар­шие маль­чи­ки сни­мали с них лав­ки. Стар­шие оз­на­чало, что им бы­ло лет де­сять-две­над­цать. Джен­дри был поч­ти взрос­лым муж­чи­ной, но при­казы, слов­но ко­роле­ва зам­ка слу­гам, от­да­вала У­ил­лоу.

«Ес­ли б она бы­ла арис­тократ­кой, то для нее от­да­вать при­казы, а им — под­чи­нять­ся, бы­ло бы впол­не ес­тес­твен­но». — Бри­ен­ну за­ин­те­ресо­вало, не мог­ла ли У­ил­лоу ока­зать­ся кем-то боль­шим, чем она выг­ля­дела. Де­воч­ка бы­ла слиш­ком юной и обык­но­вен­ной, что­бы ока­зать­ся Сан­сой Старк, но она бы­ла как раз под­хо­дяще­го воз­раста, что­бы ока­зать­ся ее род­ной сес­трой, а да­же ле­ди Кей­тлин го­вори­ла, что у Арьи нет кра­соты сес­тры. — «Каш­та­новые во­лосы, ка­рие гла­за, ху­дая… мо­жет это быть она, или не мо­жет?» — Она пом­ни­ла, что у Арьи Старк бы­ли каш­та­новые во­лосы, но Бри­ен­на не бы­ла уве­рена нас­чет цве­та глаз. — «Каш­та­новые во­лосы и ка­рие гла­за, или нет? Мог­ло так слу­чить­ся, что она все же вы­жила в Со­левар­нях?»

Сна­ружи по­мер­кли ос­татки днев­но­го све­та. В до­ме У­ил­лоу заж­гла че­тыре саль­ных све­чи и ве­лела де­воч­кам под­держи­вать жар­кий огонь в оча­ге. Маль­чиш­ки по­мог­ли Под­ри­ку снять с ос­ли­ка пок­ла­жу и при­тащи­ли вя­леную ры­бу, ба­рани­ну, ово­щи, оре­хи, кру­ги сы­ра, а сеп­тон Ме­рибальд хло­потал на кух­не за го­тов­кой ов­сянки.

— Мои апель­си­ны, увы, за­кон­чи­лись, и сом­не­ва­юсь, что я уви­жу их до сле­ду­ющей вес­ны, — жа­ловал­ся он ка­кому-то ма­лышу. — Ты ког­да-ни­будь про­бовал апель­си­ны, па­рень? Сжи­мал его в ру­ке и пил его прек­расный сок? — Ког­да маль­чон­ка от­ри­цатель­но по­мотал го­ловой, сеп­тон взъ­еро­шил его во­лосы. — Ес­ли бу­дешь хо­рошо се­бя вес­ти и по­можешь по­меши­вать ов­сянку, тог­да вес­ной я при­несу те­бе один.

Сир Хайл стя­нул са­поги и усел­ся у ог­ня, вы­тянув но­ги. Ког­да Бри­ен­на се­ла ря­дом, он кив­нул на даль­ний угол ком­на­ты.

— Там на по­лу, где ню­ха­ет Со­бака, по­теки кро­ви. Их пос­та­рались отс­крес­ти, но кровь впи­талась в пол, и пол­ностью ее уда­лить не по­лучит­ся.

— На этом пос­то­ялом дво­ре Сан­дор Кли­ган убил трех лю­дей сво­его бра­та, — на­пом­ни­ла она ему.

— Это так, — сог­ла­сил­ся он. — Но ска­зал, что они умер­ли здесь пер­вы­ми… или пос­ледни­ми.

— Ты бо­ишь­ся горс­тки де­тишек?

— Чет­ве­ро бы­ло бы горс­ткой. Де­сяток бы­ло бы уже слиш­ком. А это ка­кая-то ка­кафо­ния. Де­тей на­до за­мотать в пе­лен­ки и по­весить ку­да-ни­будь на сте­ну, по­ка дев­чонки не от­растят грудь, а маль­чиш­ки не под­растут и нач­нут брить­ся.

— Мне их жал­ко. Все они по­теря­ли ро­дите­лей. А у не­кото­рых их уби­ли пря­мо на гла­зах.

Хант за­катил гла­за.

— Я за­был, что раз­го­вари­ваю с жен­щи­ной. Твое сер­дце та­кое же жид­кое, как и ов­сянка на­шего сеп­то­на. Как та­кое воз­можно? Где-то внут­ри на­шей меч­ни­цы жи­вет ма­маша, жаж­ду­щая рож­де­ния. То, что те­бе дей­стви­тель­но хо­чет­ся, это ро­зовень­ко­го мла­ден­ца, со­суще­го твою грудь. — Ос­кла­бил­ся сир Хайл. — Я слы­шал, что для это­го ну­жен муж­чи­на. И луч­ше все­го, муж. По­чему бы не я?

— Ты до сих пор не от­ка­зал­ся от при­за…

— Единс­твен­ный приз, ко­торый мне ну­жен — это ты, единс­твен­ный ре­бенок лор­да Сел­ви­на. Я знал лю­дей же­нив­шихся на ду­роч­ках и со­сун­ках ра­ди при­дан­но­го в де­сять раз мень­ше Тар­та. Я, приз­на­юсь, ко­неч­но, не Рен­ли Ба­рате­он, но у ме­ня есть оп­ре­делен­ное пре­иму­щес­тво — я до сих пор жив. Не­кото­рые, прав­да, мо­гут ска­зать, что это единс­твен­ное, что у ме­ня есть. По­это­му свадь­ба бу­дет на ру­ку нам обо­им. Зем­ли мне, и пол­ный за­мок все­го это­го для те­бя. — Он об­вел ру­кой ком­на­ту с деть­ми. — Уве­ряю, я спо­соб­ный. Я отец, по край­ней ме­ре, од­но­го бас­тарда. В прош­лый раз, ког­да я при­ходил ее на­вес­тить, ее мать вы­лила на ме­ня кас­трю­лю су­па.

Она от ушей до шеи за­лилась ру­мян­цем.

— Мо­ему от­цу все­го лишь пять­де­сят че­тыре. Он еще не так стар, что­бы же­нить­ся и ро­дить нас­ледни­ка от но­вой же­ны.

— Да, это риск… ес­ли твой отец сно­ва же­нит­ся, и ес­ли его не­вес­та ока­жет­ся спо­соб­ной за­чать, и ес­ли ре­бенок ока­жет­ся маль­чи­ком. Но я де­лал став­ки и по­хуже.

— И про­иг­ры­вал. По­иг­рай­те с кем-ни­будь еще, сир.

— И это со­вету­ет мне де­ва, ко­торая ни с кем ни­ког­да не иг­ра­ла. Ес­ли б поп­ро­бова­ла, то пе­реме­нила свое мне­ние. В тем­но­те ты, как все жен­щи­ны, ни чем ни ху­же лю­бой кра­сави­цы. Твои гу­бы прос­то соз­да­ны для по­целу­ев.

— Гу­бы как гу­бы, — от­ве­тила Бри­ен­на. — Все гу­бы оди­нако­вы.

— По­тому что все они соз­да­ны для по­целу­ев, — ра­дос­тно сог­ла­сил­ся Хант. — Ос­тавь се­год­ня свою дверь не­запер­той, я ныр­ну в твою пос­тель­ку и до­кажу, что прав.

— Ес­ли поп­ро­бу­ешь, то уй­дешь ев­ну­хом. — Бри­ен­на под­ня­лась и уш­ла от не­го.

Сеп­тон Ме­рибальд спро­сил, мо­жет ли он про­из­нести мо­лит­ву, не за­мечая ма­лень­кую го­лую дев­чушку, пол­зу­щую по сто­лу.

— Ко­неч­но, — ска­зала У­ил­лоу, пе­рех­ва­тив го­лыш­ку преж­де, чем та влез­ла в ка­шу. Они скло­нили го­ловы и поб­ла­года­рили От­ца и Мать за их про­мысел… все кро­ме тем­но­воло­сого пар­ня из куз­ни­цы, ко­торый во вре­мя мо­лит­вы си­дел, скрес­тив ру­ки на гру­ди. Бри­ен­на не од­на это за­мети­ла. Ког­да мо­лит­ва по­дош­ла к кон­цу, сеп­тон Ме­рибальд, пог­ля­дев в дру­гой ко­нец сто­ла, спро­сил:

— Ты не лю­бишь бо­гов, сы­нок?

— Не ва­ших бо­гов. — Рез­ко вски­нул­ся Джен­дри. — Мне нуж­но ра­ботать. — Он выс­ко­чил прочь не съ­ев ни ку­соч­ка.

— Зна­чит, он лю­бит ка­ких-то дру­гих бо­гов? — по­ин­те­ресо­вал­ся Хант.

— Бо­га Све­та, — пис­кнул один то­щий маль­чик лет шес­ти.

У­ил­лоу стук­ну­ла его по лбу лож­кой.

— Бэн Боль­шой Рот. Пи­ща — там. Ешь луч­ше, и не утом­ляй м’лор­да сво­ей бол­товней.

Де­тиш­ки наб­ро­сились на ужин слов­но вол­ки на ра­нен­но­го оле­ня, раз­ди­рая трес­ку, рас­та­щив яч­менный хлеб по ку­соч­кам, и с ног до го­ловы из­ма­зав­шись ов­сянкой. Да­же гро­мад­ный круг сы­ра про­жил не­дол­го. Бри­ен­на до­воль­ство­валась ры­бой, хле­бом и мор­ковью, а сеп­тон из трех кус­ков один ел сам, а два дру­гих от­да­вал Со­баке. За дверью на­чал­ся дождь. Внут­ри об­ще­го за­ла был слы­шен треск ог­ня, шум­но же­вали, и У­ил­лоу шле­пала де­тишек сво­ей лож­кой.

— Од­нажды эта ма­лют­ка ста­нет ка­кому-ни­будь ма­лому жут­кой же­ной, — ска­зал сир Хайл. — Воз­можно, то­му бед­ня­ге-мас­те­ру.

— Кто-то дол­жен от­нести ему еды, по­ка она еще есть.

— Вот ты и от­прав­ляй­ся.

Она за­вер­ну­ла ку­сок сы­ра, ло­моть хле­ба, су­шеное яб­ло­ко и два ку­соч­ка вя­леной трес­ки в ку­сок тря­пицы. Ког­да Под­рик встал, что­бы про­водить ее на ули­цу, она ве­лела ему ос­тать­ся до­есть ужин.

— Я не на­дол­го.

Во дво­ре шел силь­ный дождь. Бри­ен­на прик­ры­ла еду кра­ем пла­ща. По­ка она шла ми­мо ко­нюш­ни ка­кая-то ло­шадь зар­жа­ла. — «Они то­же го­лод­ны».

Джен­дри на­ходил­ся в куз­ни­це, по-преж­не­му с об­на­жен­ным тор­сом и в ко­жаном фар­ту­ке. Он лу­пил по ме­чу, слов­но тот был его лич­ным вра­гом. Про­питав­ши­еся по­том во­лосы упа­ли на лоб. Она мгно­вение его изу­чала. — «У не­го гла­за Рен­ли и его во­лосы, но иное сло­жение. Лорд Рен­ли был ско­рее гиб­ким, чем мус­ку­лис­тым… не та­ким как его брат Ро­берт, ко­торый был зна­менит сво­ей си­лой».

Он не за­мечал ее, по­ка не ос­та­новил­ся сте­реть со лба пот. Джен­дри уви­дел ее сто­ящей в две­рях:

— Че­го те­бе на­до?

— Я при­нес­ла ужин, — она раз­вя­зала тря­пицу и по­каза­ла.

— Ес­ли б я хо­тел есть, я по­ел бы сам.

— Куз­не­цам нуж­но есть, что­бы под­креп­лять си­лы.

— Ты что, моя мать?

— Нет. — Она по­ложи­ла еду. — А кто твоя мать?

— Ка­кое те­бе де­ло?

— Ты ро­дил­ся в Ко­ролев­ской га­вани. — Это бы­ло со­вер­шенно яс­но по его вы­гово­ру.

— Как и мно­гие дру­гие. — Он су­нул за­готов­ку ме­ча в кад­ку с дож­де­вой во­дой. Го­рячая сталь ярос­тно за­шипе­ла.

— Сколь­ко те­бе лет? — по­ин­те­ресо­валась Бри­ен­на. — Твоя мать еще жи­ва? А твой отец, кто он?

— Ты за­да­ешь слиш­ком мно­го воп­ро­сов. — Он вновь по­ложил меч на на­коваль­ню. — Моя мать умер­ла, а от­ца я ни­ког­да не знал.

— Ты — бас­тард.

Он при­нял это как ос­кор­бле­ние.

— Я — ры­царь! Этот меч, ког­да я его за­кон­чу, бу­дет мо­им.

«Раз­ве ры­царь стал бы ра­ботать в куз­ни­це?»

— У те­бя тем­ные во­лосы и го­лубые гла­за, и ты ро­дил­ся в те­ни Крас­но­го Зам­ка. Раз­ве ник­то рань­ше не за­мечал тво­его ли­ца?