Глава 17. Неделя пролетела быстро. На носу огромный тест по истории, и кажется, что я – единственная, кто воспринимает его всерьёз

Неделя пролетела быстро. На носу огромный тест по истории, и кажется, что я – единственная, кто воспринимает его всерьёз, так как четвертый год обучения почти окончен. Лукас и Майлз по-прежнему сидят с нами за ланчем каждый день, и вместо того, чтобы одаривать меня смертельным свирепым взглядом, теперь в основном Софи игнорирует меня.
Я не рассказала Лукасу о моем разговоре с Кайлом. По сути, Кайл не поднимал его снова, и, после инцидента с Джарвисом, все кажется нормальным. Я почти чувствую облегчение от того, что Кайл знал о нашей матери. Он думает, что тоже что-то знает обо мне, но до сих пор не высказал это.
Я и Лукас прекрасно провели время субботним вечером. Он пригласил меня в милый итальянский ресторанчик, а затем повёл нас в кино. Он предложил посмотреть девчачий фильм, и был удивлен, когда я отказалась.
Мы остановились на боевике, и он держал меня за руку всё время. Мы целовались в его грузовике, прежде чем увезти меня домой, но это было не как в прошлые разы. Он что-то скрывал от меня.
Похоже, он знает, как легко всё может выйти из-под контроля между нами, и он хочет удостовериться, что это не повторится. Мне интересно, это из-за того, что он знает, насколько я неопытна. Я не готова заняться с ним сексом, но не возражала бы, если бы его контроль немного поубавился.
Алек и Линда приехали на барбекю в воскресенье. Это был прекрасный весенний день, и я наслаждалась наблюдать, как Пенелопа играла со своим дедушкой. Они действительно хорошая нормальная семья, и я чувствую меньше неудобства рядом с ними. Однако я нашла предлог, сказав, что мне нужно было заняться домашней работой, что отчасти было правдой. Крошечный укол боли, что формировался, когда видела их всех вместе, топит меня в вине, и я ненавижу, что их счастье заставляет меня возмущаться на свою маму снова и снова, каждый раз, когда вижу их.
В понедельник в школе все говорят о выпускном. Он пройдёт в ресторане Ridgeton, в котором есть банкетный зал. Я рассказала Лукасу о моем платье, и он сообщил, что наденет смокинг.
К моему удивлению, он не возьмёт его на прокат. Он реально владеет одним.
В день выпускного мне нужно работать, но я не возражаю. Это отвлечёт меня от нервов. Не уверена, почему я так возбуждена. Предполагаю, это из-за неизвестности, потому что я никогда прежде не танцевала. А также будет тревожно видеть Лукаса в паре с Софи. Днём произошла одна помеха, когда я приехала домой, чтобы подготовиться, и обнаружила, что дом пуст. Сегодня утром Кайл говорил о Майлзе, который зайдёт домой, чтобы он сфотографировал нас. Хлоя предложила помочь мне с волосами, а Пенелопа не могла дождаться, чтобы увидеть меня в своем платье принцессы. Но сейчас, их нигде не найти.
Я приняла душ и помыла волосы, решив дать им высохнуть естественными волнами и оставить распущенными, на случай если Хлоя вовремя не приедет домой, чтобы уговорить уложить их вверх, как она и говорила. Затем я нанесла макияж, не слишком тяжелый, и скользнула в платье. У меня есть пара серебряных босоножек моей мамы. Надела их и направилась в спальню Кайла и Хлои, чтобы посмотреть на себя в зеркале во весь рост. Я едва узнаю девушку, которую вижу. Я закрываю глаза на свое отражение и на мгновение вижу, как сзади на меня смотрит моя мама. Что она подумала бы, увидев меня и мою новую жизнь здесь? Мое волнение тускнеет, потому что я не думаю, что она была бы довольна этим. Она никогда не хотела, чтобы я знала о моей семье в Форт Аптон.
Я отворачиваюсь от зеркала, чтобы проверить телефон на случай, если Кайл оставил для меня сообщение. Не обнаружив ничего, я звоню на сотовый Кайла, но меня отправляют на голосовую почту. Я вешаю трубку, так ничего не сказав.
Несмотря на бескорыстное мероприятие, на которое собираюсь, я взволнована перспективой возиться со всеми в этот вечер. Вместо этого я достаю свою потрепанную копию Джейн Эйр и сижу в одиночестве в своей комнате, ожидая семи часов – назначенное время прибытия Майлза.
Он появляется примерно спустя пятнадцать минут, когда я открываю дверь и выхожу на улицу. Сначала, он просто смотрит на меня, ничего не говоря. Затем, он вроде выглядит смущенным.
— Я думал, что мы будем фоткаться.
— Дома никого, — говорю я и не могу удержать разочарование в своём голосе.
— И где они? — спрашивает он.
— Без понятия. — я пожала плечами.
— Мои предки тоже отсутствуют, иначе они могли снять бы нас. Не парься. Я уверен, что много народу будет фотографироваться, как только мы появимся там. Между прочим, — он громко присвистывает, — сегодня вечером ты сногсшибательна.
— Спасибо. Ты выглядишь вполне прилично для самого себя, — он действительно круто выглядит в классическом черном смокинге и белой рубашке. Я улыбаюсь, уже чувствуя себя лучше теперь, когда Майлз здесь. Он достаёт бело-синий корсаж из-за спины и надевает на моё запястье, ­— Оно красивое, — говорю я ему, поднеся его к носу и вдыхая сладкий аромат.
Он взял Camry у своей мамы на ночь и сопровождает меня к нему. С собой я взяла лёгонькую курточку, но это же ясный благоухающий майский вечер, так что просто несу её.
— Где твой парень сегодня вечером? — спрашиваю я.
— Он дома. У него квартира в Олбани. Мы встречаемся завтра.
— Олбани? — Я удивлена, — Он старше?
— Ему восемнадцать, но он живёт сам по себе уже кое-какое время. Родители довольно сильно отрицали его после того, как он открылся им.
— Ужасно.
— Такова жизнь, — он пожимает плечами и усмехается, — Я только что получил известие от SUNY из Олбани. Я поступил и также получил немного денег на стипендию. (Примич. SUNY – Университет штата Нью-Йорк).
— Эй, это великолепно, — я по-настоящему счастлива за него, но чувствую, как опускаюсь на своём месте ещё ниже.
— Ты уже слышала что-нибудь? — он задает неизбежный следующий вопрос.
— Нет.
— Услышишь, — он уверяет меня.
Я поворачиваюсь, чтобы смотреть в окно. В сумрак и гул оживших уличных фонарей, пока мы направляемся в Ridgeton.
Ресторан, где проходит выпускной, называется Ridgeton. Большое белое здание со стеклянным фасадом, показывает негабаритную люстру, блестящую желтыми огоньками, и винтовую лестницу. Лимузины заполняют парковку, и студенты, одетые в свои лучшие галстуки, регистрируются внутри.
Майлз паркует автомобиль и поворачивается ко мне.
— Давай сделаем это.
Нервная дрожь пробегает по мне, хоть я и посмеиваюсь над его ложной серьезностью. Он появляется у моей двери и подставляет мне свой локоть. Я до сих пор усмехаюсь, принимая его руку. Пока мы пробиваемся к входу, я просматриваю студентов вокруг нас, ища Гвен или Лукаса, но нет их признака пребывания.
Первое, что мы видим внутри – снимающего фотографа.
— Видишь? — сказал Майлз, ухмыляясь мне.
Мы сделали наши снимки, и затем направились в зал. Небольшие люстры с тусклым освещением висят над круглыми столами, расставленные вместе на одной стороне зала. На другой стороне пол устелен паркетом для танцпола, который уже заполнен людьми. На небольшой сцене ди-джей играет музыку. А над ним висит большой баннер с надписью «Класс 2013».
— Ничё так, — говорит Майлз сквозь музыку.
Я киваю. Это выглядит удивительно близко к выпускным, которые я видела в фильмах. Это ощущается ирреальным, чтобы находиться здесь.
— Эй, ребятки! — Гвен подходит ко мне и тянет в объятия. Затем она тащит меня за руку, — Наш стол вон там. Иди и оставь свои вещи, — без черного в поле зрения, Гвен - видение бледно-желтого цвета.
Ее платье в стиле платье куклы в пол, и оно на ней выглядит потрясающе, демонстрируя её тонкую, с изгибами талию.
— Ты потрясающе выглядишь, — говорю я ей, пока она тащит меня за собой. Майлз идёт следом, так как мы прокладываем себе путь к столу рядом с танцполом. Усевшись на своё место, я вижу Тайлера, Лайзу и парня рядом с ней, которого, должно быть, пригласила Лайза.
— До сих пор никакого признака Лукаса и Софи, — сообщает мне Гвен, — Ну-ка. Давай танцевать.
Сначала я сопротивляюсь, но Майлз хочет этого, тем самым он уговорил меня. Я повидала достаточное количество клубов, так что могу двигаться и не выставить себя дурой, но ритма определенно нет в моей крови. Все ведут себя глупо, и забавно видеть парней из школы, которые обычно выглядят так, словно только что выползли из кровати и надели свои смокинги. Платья девочек управляют гаммой от милого до распутного, и многие из отвратительных, которые я отклонила в Мэйси, очевидно в зале. Но худшее из всех - платье Хейли. Она надела чёрное облегающее кружевное платье без рукавов, и, похоже, что ее подпрыгивающая грудь в опасности, так как вот-вот выскочит. Гвен и я определенно выделяемся в наших более скромных платьях. Пока я смотрю на Гвен, ухмыляющуюся Тайлеру и танцующую без унции чувства неловкости, я чувствую себя благодарной за то, что она оказала мне поддержку, и решаю, что действительно должна сказать ей об этом когда-нибудь.
Я обращаю внимание на Эйприл, которая стоит на противоположной стороне зала с темноволосым парнем, которого не узнаю. Майлз тоже видит её, и я замечаю, что он продолжает тайно наблюдать за ними.
Мы танцуем еще несколько песен перед тем, как вернуться к столу. Обеденная зона заполняется, и я вижу, что официанты начинают приносить еду. Я снова осматриваю зал.
Майлз видит мой блуждающий взгляд.
— Я напишу ему и узнаю, где он.
Я ковыряюсь в своем салате и слушаю в пол уха, пока все болтают вокруг меня. Майлз показывает мне свой телефон и пожимает плечами. Лукас не ответил. Я даже не пытаюсь съесть цыпленка, который рассчитан на меня. Я не получала известий от Лукаса, начиная с его обычной эсэмески «с добрым утром», но думаю, что он мог быть занят. И теперь он опаздывает, реально опаздывает. Что-то здесь не так. Чувствую это. Я потёрла заднюю часть шеи, попробовав ослабить колющее чувство. К тому времени, когда подали десерт, мои глаза приклеены к двери, а в руке - телефон.
Поднимается директор и говорит несколько слов о том, что гордится классом. Потом она указывает на стол где мы должны отдать наши голоса за короля и королеву выпускного бала. Снова играет музыка и все, кроме меня и Майлза, возвращаются на танцпол. Гвен пытается утянуть меня с собой, но я качаю головой. Как только она уходит, я обнаруживаю Эйприл, направляющеюся к нашему столу. Она небрежно врезается в несколько стульев на своём пути. Майлз встаёт, когда она подходит к нам.
Она начинает кричать, тыча в меня пальцем.
— Она - причина, из-за которой ты хотел видеть других людей, разве не из-за неё, а? — Эйприл нечленораздельно произносит слова.
Майлз выглядит раненным, когда ловит её.
— Ты пила? — спрашивает он, протянув руку, чтобы удержать её. Но она резко убирает её от себя и спотыкается, попятившись назад.
— Все мне говорили быть начеку, когда она переехала в дом к тебе по соседству, но я не слушала. Я доверяла тебе! — сейчас она вопит, привлекая внимание, — Ты - мудак, Майлз. Ненавижу тебя!
На этом Майлз схватил её за руку и потянул к выходу, пока половина зала наблюдала за ними, а другая косо смотрела на меня. Я спустилась пониже на своём месте, задаваясь вопросом, почему же я в первую очередь хотела приехать на выпускной.
Гвен покинула танцпол и направилась ко мне с сочувствующим выражением. Затем её глаза проблуждали к двери.
— Он вон там, — говорит она.
Я оглядываюсь и сразу же нахожу его. Я смутно осознаю, что он одет в смокинг и что Софи, Келли и Джейк - все с ним. Но я сбавляю всё на ноль из-за его утонченных губ и напряжённой челюсти. Он расстроен, и это написано у него на лице. Я вижу, как Софи впивается в него взглядом, затем, фыркнув, уходит прочь. Келли отправилась за ней. Следом Джейк говорит что-то Лукасу, но вскоре тоже удаляется. Стоя в дверях в полном одиночестве, Лукас осматривает зал.
— Чего же ты ждёшь? — говорит Гвен, подталкивая меня.
Я поднялась и медленно пробиваюсь к нему. Я немного замешкала, когда он заметил меня, и его глаза осматривают меня. Они медленно путешествуют от моего лица вниз по длине моего тела. Затем одна сторона его рта приподнимается. Я была бы взволнована от оценки, которую вижу в его выражении лица, если бы не заметила беспокойство, смешивающееся с ним.
— Привет, — я говорю нерешительно, как только достигаю его.
Его рука тянется ко мне, и я беру её.
— Ты так красива, что причиняешь боль, — говорит он. Его голос низкий и серьёзный, и, несмотря на шум в зале, вибрирует по богатой древесине ко мне.
Я чувствую на себе румянец от комплимента, пока он наклоняется и целует меня в лоб.
— Что случилось? — спрашиваю я.
Он испускает глубокий вдох и убирает свою руку, засунув поглубже в карман брюк.
— Дома случилась кое-какая фигня. Я не думаю, что смогу остаться надолго. Извини.
Фигня? Она абсолютно ничего не значит, и я разочарована, что он не хочет сказать мне.
— Я могу что-нибудь сделать? — я спрашиваю, надеясь, что он раскроет немного больше, но он просто качает головой.
Когда ди-джей начинает играть медленную песню, маленькая улыбка появляется на его лице.
— Вообще-то, есть кое-что. Ты можешь потанцевать со мной, — он снова протягивает руку.
Я беру её, наблюдая, как его длинные пальцы охватывают мои. Он ведёт меня на переполненный танцпол, и я слушаю песню, которая играет. Это «Beneath Your Beautiful». (Примич. Beneath Your Beautiful – песня переводится как «Что скрывает твоя красота», в исполнении Labrinth feat/ Emeli Sande).
Так как я на каблуках, мы почти на уровне глаз. Я чувствую, как его рука опускается на мою поясницу. Затем он перемещает наши руки, держа их между нами, пока мы начинаем медленно двигаться. Всё моё тело расслабляется в его руках, словно оно знает, где я должна быть. Сегодня вечером наша связь ещё более значима, потому что я могу ощутить его печаль. Но на короткое мгновенье, я заставила его улыбнуться, и сейчас я могу быть здесь ради него, просто держать его, если это - то, в чем он нуждается.
Мы вместе танцуем под музыку, ничего не говоря, просто находясь поближе друг к другу. Пока я слушаю лирику, мое сердце сжимается. Эта песня может быть о нас. Я сместила наши руки, так что они рядом с сердцем Лукаса, и закрываю глаза, пока его сильный ритм бьется под моими пальцами. Мы окружены в зале полном людей, но прямо сейчас, для меня больше никто не существует. Он утыкается лицом в мою шею, и его теплое дыхание обдувает чувствительную кожу под моим ушком. Я вздыхаю от удовлетворенности, жалея, что мы не могли заморозить этот момент и остаться так навсегда. Когда он обнимает и вдыхает меня, я чувствую, что он желает того же самого. Меня убивает чувствовать его боль таким образом. Я хочу забрать всю его боль. Всегда хочу сделать что-нибудь, чтобы его страдания исчезли. Когда песня заканчивается, наши покачивания прекращаются, но мы не отстраняемся.
— Ты должен потанцевать со своей парой, по крайней мере, один раз.
Мои глаза резко открываются. За плечом Лукаса я нахожу решительную Келли. Она с негодованием смотрит на меня, прежде чем перевести с меня взгляд.
— Особенно после того, как ты заставил нас ждать тебя и скучать пол выпускного, — она практически рычит на него.
Я отстраняюсь и смотрю, как Лукас зажмуривает глаза. Когда они снова открываются, он протягивает мне руку и легонько сжимает её прежде, чем отпустить и отступить подальше от меня. Я подаюсь к нему, желая защитить его от неё. Но он просто печально улыбается и качает мне головой.
Мое сердце падает. Я та, кто вынудил его сохранять свидание с Софи, но видеть, какой он печальный в этот вечер, боюсь, что я совершила ошибку.
Лукас взглянул в потолок, потом снова на меня еще раз перед тем, как уйти. Я смотрю, как он несётся к Софи, окруженной группой ее друзей у избирательных урн выпускного.

— Поймала тебя! — сказала Гвен, уводя меня обратно к нашему столу, протянув мне мой телефон. В нем я вижу, что она сделала снимок танцующих меня и Лукаса. Я зажимаю рот рукой, когда замечаю на снимке, как Лукас и я пристально смотрим друг на друга. Мы похожи на влюблённую пару. Интересно, это ли я чувствую. Люблю ли я его? И любит ли он меня? — Где он был? — Гвен спрашивает, прерывая мои мысли.
Майлз теперь тоже вернулся.
Мои глаза неохотно оставляют фотографию нас.
— Он, правда, не сказал.
— Где Эйприл? — я спрашиваю Майлза.
— Её вырвало на парковке. Ухажёр повёз ее домой.
Я вздрагиваю от этих новостей.
— Я сожалею. Мне и в голову не приходило, что она подумала, будто мы были вместе.
Он пожал плечами.
— Это не твоя вина. Я собираюсь поговорить с ней, когда она протрезвеет, и не будет швырять в меня ругательствами.
Начинает играть ещё одна медленная песня, и я наблюдаю, как Софи приклеивает себя к Лукасу, сомкнув свои руки на его шее и прижимаясь к нему телом. Его руки на ее талии, и я вижу, что он пытается проложить между ними хоть какое-то пространство.
— Сучка, — прошептала Гвен.
Не могу смотреть на них. Я мельком взглянула на фото в телефон в последний раз, прежде чем убрать его.
Когда Гвен начинает хихикать над чем-то, я смотрю на нее. Она указывает на танцпол, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как Софи уносится прочь, когда Лукас разговаривает по телефону, зажав пальцем другое ухо, пытаясь лучше слышать.
— Он не принимал звонки, когда танцевал с тобой, — подчёркивает она.
Я наблюдаю за Лукасом и чувствую, как холодок прошёлся по мне, когда его пристальный взгляд сталкивается с моим. Есть что-то в его глазах, чего я никогда не видела в них прежде. Абсолютный ужас.
Я встаю на ноги, когда он убрал телефон и быстро двинулся к нашему столу, не глядя на меня. Он остановился рядом с Майлзом.
— Твоя машина здесь? — он спрашивает.
Майлз кивает.
Лукас протягивает руку.
— Дай мне ключи.
Майлз медлит лишь мгновение, прежде чем встать и подцепить ключи из кармана. Лукас хватает их и поворачивается к двери.
— Я иду с ним, — объявляю я, игнорируя протесты Майлза, и следую за уходящим Лукасом.
Я нагоняю его у главного выхода на парковку.
— Возвращайся внутрь, — он рявкнул мне.
— Нет, — я отвечаю, затаив дыхание, пытаясь не отставать от него, так чтобы он не смог угробить меня.
Он проходит еще несколько ярдов, прежде чем развернуться.
— Ты не пойдёшь со мной.
Я обхожу его и продолжаю двигаться к авто Майлза.
— Ты напрасно тратишь время на споры, когда ты не выигрываешь. Пошли, — крикнула я через плечо. Я слышу, что он ворчит от досады, прежде чем последовать за мной быстрыми шагами. Когда мы подходим к авто, Лукас напоминает мне кипящий кастрюлю воды, когда он отпер дверь и грубо дёрнул её. Как только мы усаживаемся, он выруливает с парковки, не пожалев на меня взгляда.
Не смею сказать хоть слова, хотя я хотела бы знать, что меня ожидает. Авто съедает темные мили между Ridgeton и Форт Аптоном. Мы проехали центр города и затем свернули в район Лукаса, где я никогда не была прежде. Сначала, стоят небольшие здания, подобные тому, в котором живет Кайл и Хлоя. Но вскоре скромные дома превращаются в намного большие и очевидно дорогие.
Наконец, Лукас сворачивает на длинную извилистую дорогу, что приводит к высокому кирпичному зданию эпохи Тюдоров. Я смотрю во все глаза на изогнутые окна и на входные глянцевые деревянные двойные двери. Должно быть, это его дом и его семья очевидно неприлично богата. Не могу поверить, что не знала об этом.
— Оставайся в машине, — приказывает он.
Я сразу же выбираюсь из неё.
— Что происходит? — спрашиваю я.
Он игнорирует меня, побежав к парадной двери, открывает ее и устремляется внутрь, крича имя своего брата. Я последовала за ним, когда он остановился у основания широкой лестницы и снова прокричал имя Лиама.
Когда не последовало никакого ответа, он помчался через гостиную в дальний конец дома. Я слышу приглушённое проклятие, когда вхожу на кухню, остановившись в нескольких шагах от него. Лукас падает на пол у второй лестницы в конце кухни. Я обхожу его, чтобы найти, как он убаюкивает в своих руках мальчика без сознания. Он повторяет имя Лиама снова и снова. Струйка крови стекает из носа Лиама, но я могу чувствовать, что реальная рана у него на затылке. Его череп сломан.
Лукас оглядывается на меня, а его глаз вне себя от страха.
— Помоги ему, — шепчет он. — Пожалуйста.
Я ничего не говорю, но придвигаюсь поближе к Лиаму. Я вижу, что он младшая версия Лукаса. У них один и тот же цвет волос и те же самые сильные черты лица. Всё моё тело пульсирует, пока я призываю энергии построиться во мне. Я молюсь, чтобы смогла помочь ему, и что его раны оказались не слишком серьезны.
Прозвучал глухой стук на втором этаже, от чего мы оба подскочили.
— Моя мать, — Лукас напрягается от шума, но не отстраняется.
— Положи его и отойди, — инструктирую я.
Он колеблется, не желая разлучаться со своим братом. Я ободряюще кивнула ему, и он, наконец, снимает с себя смокинг, дёргая плечами, сворачивает пиджак, мягко положив под голову Лиама импровизированную подушку. Затем он отступает лишь на незначительное расстояние.
Я кладу руку на лоб Лиама и закрываю глаза, напуганная тем, что обнаружу. У меня уходит мгновение, чтобы понять. Тогда-то я выдыхаю свое облегчение, зная, что смогу помочь ему. Его мозг начал отекать, но он не пострадал слишком сильно. Я кладу другую руку на его голое предплечье и позволяю своему телу делать то, что оно должно. Начинается вибрация, и я позволяю ей стать более сильной, прежде чем выпустить комок и отправить энергию в Лиама. Знакомое чувство падения заполняет мой живот, когда моя кожа начинает покалывать. Я закрываю глаза и позволяю себе погрузиться в ощущения.
Когда энергия проходит между нами, это происходит снова. У меня начинаются видения. Я вижу маму Лукаса.
Ее лицо - маска гнева, когда она сталкивает своего испуганного сына с лестницы. Его руки пытаются ухватиться за перила, но он промахивается и падает. Он упал в лестничный пролёт и сильно ударяется, мучительно прикусив язык, пока его сотовый телефон вылетает из руки. Как он поднимет себя, снова появляется мама, стоя прямо перед ним. На этот раз она пихает его сильнее с оставшихся ступенек на кафельный пол кухни. Теперь будучи в шоке, он ничего не делает, чтобы предотвратить своё падение.
Я зажмурила глаза, задаваясь вопросом, почему вижу это, почему это внезапно стала частью. Но ужас от видения исчезает, когда знакомая эйфория наполняет меня. Постепенно, череп Лиама срастается вместе и повреждение его мозга отступает. Вскоре, я могу чувствовать, что он двигается. Он пытается сидеть.
— Лиам? — говорит Лукас, придвинувшись ближе и взяв его за руку.
Как только энергия рассеивается, я помогаю Лиаму встать и отступаю, чтобы Лукас мог подойти к нему. Лиам уставился на своего брата в замешательстве.
— Она столкнула меня с лестницы, — шепчет он, словно не может поверить в это. Лукас притягивает брата в объятия, и его тело начинает дрожать. Я осознаю, что он плачет. Они оба.
Наблюдая за ними, я, наконец, понимаю мучение, которое Лукас скрывает от всех. Я знаю это холодное выражение, которое он носит словно броню, и горячий нрав, что вспыхивает в нём, является плодами суматохи, с которым он жил так долго. А также знаю, что не смогу уйти отсюда в этот вечер, оставляя их в аду, созданным моей бабушкой.
Я отворачиваюсь от них, снимая босоножки, и спокойно возвращаюсь в переднюю часть дома. Затем беззвучно поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Поднявшись наверх, останавливаюсь и вслушиваюсь. В слабоосвещённом холле по обе стороны от меня, полагаю, находятся две спальни. Только в одной дверной проем не залит темнотой. Та дверь приоткрыта, позволяя свету проливаться. Я медленно подхожу к ней, мои босые ноги тонут в плюшевом ковре. Пока я приближаюсь к комнате, с правой стороны от меня появляется вторая лестница, что уводит в кухню. Лестничный пролёт в середине уходит вниз, как и в моём видении. Я не вижу Лукаса и Лиама у подножия лестницы, но могу слышать Лукаса, шепчущего извинения брату. Он приносит извинения за отъезд и что оставил его наедине с ней сегодня вечером.
Я прохожу мимо лестницы и теперь стою перед открытой дверью. Она там. Я чувствую ее там и могу почувствовать что-то еще, доносящееся из комнаты: беспорядок, темноту, безнадежность. Я подняла руку и медленно открыла дверь. Теперь я вижу спальню. На полу опрокинутая тумбочка и разбросанные коробочки от пилюль. На кровати сидит мама Лукаса, отвернувшись от меня. Ее плечи выдвинуты вперед, а спина выгнута, но её сгорбленное тело до сих пор кажется маленьким. Ее волосы, того же самого каштанового цвета как у Лукаса и его брата, дико торчат вокруг ее головы, в то время как остальные спутаны сзади.
Я проскальзываю в комнату, обходя кровать, желая стоять перед ней, чтобы видеть её лицо. Когда её профиль входит в поле зрения, я вижу ту же самую женщину из своего видения. Ее кожа бледная, а глаза сосредоточены на стене перед собой.
Энергетическое скопление во мне знакомо. Даже при том, что у мамы Лукаса нет телесных повреждений, она больна, и моё тело узнает об этом. Тем же самым путем оно узнало о болезни моей бабушки. Знаю, что могу помочь ей. Я уверена в этом, поэтому подхожу к ней поближе. Она не переводит взгляд или признает моё присутствие, и вскоре я стою прямо перед ней. Ее тусклые голубые глаза смотрят сквозь меня, когда я кладу свои руки на её щеки. При таком контакте нарастает энергия. Я наблюдаю за её лицом, когда ее глаза внезапно полностью открываются и находят меня, стоящую перед ней. Я улыбаюсь, а она удивлённо моргает. Я концентрируюсь на перемещение энергии между нами, когда ее руки дернулись, отодвигая меня, тем самым заставив меня споткнуться и прервать нашу связь. Прежде чем я смогу понять ее намерение, она уже находится на ногах и снова толкает меня с удивительной силой. На мгновение я шатаюсь, прежде чем шмякнуться на свой зад. Затем она на мне. Она садится на меня, когда её пальцы сомкнулись на моей шеи, одновременно заваливая на пол, и сжимает моё горло. Мой воздух мгновенно перекрывается. Я пытаюсь сесть, но не могу сдвинуть ее с места. Я согнула ноги и пытаюсь колотить коленями по её спине, но это не останавливает её. Я начинаю паниковать, бесполезно отталкивая её, в попытке как-то спихнуть с себя.
Я не могу кричать. Кажется, даже не могу издать хоть какой-либо звук вообще. Даже если бы и могла, то последнее, чего я хочу, чтобы Лукас нашёл нас в таком положении. В попытке помочь ему, я сделала только хуже. Мой взор начинает размываться пятнами по краям, и я закрываю глаза, не в силах смотреть, как она убивает меня. Мышцы перестают слушаться меня, а борьба становится большим, с чем я могу справиться. Слезы потекли по моему лицу.
Но потом я чувствую что-то, глухую вибрацию, и мои глаза открываются. Энергия возвращается. Пока её руки на моей шеи, у нас снова есть контакт. Я поднимаю тяжелые руки и тянусь к ней, зная, что у меня мало времени. Я сомкнула пальцы вокруг ее запястий, опять концентрируясь на перемещении энергии. Могу чувствовать, как начинаю дрожать. В любом случае моя сила возводится, в то время, как тело слабеет. Я вжимаюсь в пол, вдавливая энергию в неё со всей силой, что ещё осталась, дрожа от напряжения. Я знаю, её тело поглощение её, впитывая в себя. Чувствую, как она забирает у меня. Я выдаиваю из себя энергию до последней капли и вливаю в неё. Через мгновение мне кажется, что её хватка ослабевает. И думаю, что слышу, как испуганный голос Лукаса произносит моё имя, в то время как руки его мамы отпускают моё горло, и все чернеет.
— Ты намного сильнее, чем была я, — говорит моя мама.
Мы сидим на диване в нашей квартире. Я опустила взгляд и удивлена видеть, что одета в своё выпускное платье.
— Что происходит? — я спрашиваю ее. Я замечаю, что она выглядит лучше, более здоровой, чем я помню.
— Я не смогла бы исцелить эту женщину. Не так, как ты.
— Какую женщину? — спрашиваю я, наклоняясь вперед, — Маму Лукаса? Я исцелила её?
— Ты исцелила. И почти убила себя в процессе.
Я перевела свой взгляд на своё платье, а затем снова на неё.
— Ты решила не оставаться на мелководье, — размышляет она, — Теперь ты обязана научиться плавать. Но ты должна быть осторожна, Райли. Все хотят частичку тебя. Ты должна быть умной.
Я осматриваю квартиру.
— Почему я здесь? Как мы можем сидеть здесь и говорить об этом? Я мертва? — спрашиваю я.

Она улыбается мне.
— Нет, несмотря на твоё безрассудное поведение, ты не мертва. Ты предназначена для великих дел. Тебе нужно быть более осторожной. Не позволяй людям использовать тебя в своих собственных целях, — говорит она, игнорируя мой вопрос.
Я издаю смешок.
— Пожалуйста, скажи мне, что происходит? Я сплю?
Ее улыбка становится печальной.
— Ты никогда не слушаешь меня.
Моё замешательство быстро укрепляется в гнев.
— Это не правда. Я всегда слушала тебя и никогда не лгала тебе, — я изучаю её бледно-голубые глаза, расширяющиеся от моего обвинения. — Почему не ты не сказала, что у меня есть брат? — требую я, мое тело внезапно задрожало от ярости, — Почему не сказала мне, что у тебя был муж и сын в Форт Аптон? Ты лгала, когда сказала, что у нас не было никакой иной семьи.
Она сложила руки на коленях и смотрит на них.
— Я покинула Форт Аптон, чтобы спасти себя и солгала об этом, чтобы уберечь тебя, — ее глаза находят мои, — Ты уже встретила свою бабушку. Уверена, ты поняла меня, — затем у нее появляется смелость, чтобы улыбнуться.
Я отстаиваю точку зрения, указывая на неё пальцем.
— Но ты сбежала от своего сына.
— У него был Алек. А у тебя была только я.
Я смеюсь над этим.
— Ты должно быть издеваешься надо мной? У меня не было тебя. У меня не было никого.
Она смотрит на меня с осторожным взглядом и кивает головой.
— Моя бабушка сказала, что ты встретила моего отца в Форт Аптон и оставила Алека ради него. Это правда? — спрашиваю я.
Она отворачивается от меня.
Я тянусь к ней.
— Это правда?
Ее лицо кривится.
— Не спрашивай о своем отце.
— Почему нет?
Ее глаза наполняются слезами.
— Потому что он уничтожил меня, и он уничтожит тебя тоже.
Я выпрямляюсь, а мое горло горит от боли.
— Шшш. Всё хорошо, — говорит Лукас. Его очертание туманное передо мной. Я чувствую, как его руки на моих обнажённых руках мягко опускают вниз. Я понимаю, что лежу в кровати в незнакомой комнате. Стены темно-синего цвета, и на комоде около стены трофеи выстроены в линию. Моя пульсирующая голова заполнена вопросами, но моё горло слишком сухое, чтобы задать их.
— Воды, — мне удается каркнуть.
— Принеси немного воды, — Лукас крикнул в сторону двери. Затем он зачёсывает волосы назад с моего лба.
Вскоре появляется Лиам со стаканом воды. Лукас аккуратно помогает мне сесть, чтобы я смогла попить. Холодная жидкость стекает по моему горлу, едва ли значительно увлажняя сухую боль, но в любом случае продолжаю глотать. Я понимаю, что должно быть нахожусь в комнате Лукаса. Также осознаю, что я не мертва, как раз, когда разговор с моей мертвой мамой промелькнул в моей голове. Говоря о мамах ….
— Где она? — спрашиваю я, обыскивая свое месторасположение для подсказки.
На его лице появляется тусклая улыбка, а затем она растет, прежде чем он, наконец-таки, засмеётся и покачает головой, словно не веря в это.
— Она ждет в гостиной, — говорит он, — Она не здесь, потому что боялась, что напугает тебя. Но она в порядке. Ей лучше, Рэй. Ты сделала ее лучше.
Я сажусь ещё прямее.
— Лучше? — спрашиваю я, желая разъяснений. Лукас обменивается взглядом со своим братом, и его брат покидает комнату. Мгновение спустя Лиам возвращается с миссис Дизель. Она робкая, пока приближается ко мне. Ее волосы расчёсаны, а глаза ясны. Нет никакого признака угрозы, которая когда-то затмевала её черты лица.
— Привет, Райли, — говорит она.
Я ахнула, зажав рукой рот. Я оглянулась на Лукаса, но он начинает размываться, поскольку мои глаза наполняются слезами. Они скатываются по моим щекам, пока я смотрю на маму и обоих братьев, стоящих передо мной. Миссис Дизель медленно приближается к кровати. Она держит в руках бутылёк. Пока она протягивала руку Лукасу, я заметила, что она немного дрожит.
— Тебе нужно втереть это в шею. Это поможет с краснотой, — советует она чётким, но мягким голосом.
Мои пальцы поднимаются к шее, и кожа там чувствуется воспаленной.
— Моя мама раньше была медсестрой, — говорит Лукас, — Я вызвал бы скорую, но она сказала, что ты будешь в порядке. Мы все еще можем отправиться в больницу, если хочешь.
Будет слишком много вопросов, если мы сделаем это, и Лукас тоже об этом знает. Я качаю ему головой. Как только он берет бутылёк, его мама и Лиам покидают комнату. Он использует большие пальцы, чтобы вытереть мой влажные щеки.
— Спасибо, — прошептал он, а его глаза сияют от непролитых слез. Он отворачивается и моргает. Потом он открывает бутылёчек и выдавливает немного прозрачного лосьона на руку, — Это алоэ, — говорит он, поднимая свои кончики пальцев к моему горлу, и мягко втирает мазь.
— Где твой папа? — спрашиваю я через несколько минут.
— Он уехал по работе. Это случилось в последнюю минуту, — он глубоко вздыхает и выдыхает, — Вот почему я задержался до последнего на выпускной. Я никогда не оставляю Лиама дома наедине с ней. Не был уверен, должен ли даже идти, но Лиам продолжал настаивать, что он будет в порядке, — он на мгновение закрывает глаза, словно молча ругает себя. Когда он снова открыл их, сожаление таится в их глубинах. — В итоге, я решил, по крайней мере, подождать, пока её успокоительное не отправит её в сон. Это заняло больше времени, чем обычно, и предполагаю, что оно не сработало, потому что она проснулась и пошла за ним. Он позвонил мне, когда я танцевал с Софи.
Я киваю и затем пытаюсь вести себя тихо, пока его пальцы мягко двигаются поперёк моей шеи.
— Папу ждёт сюрприз, когда он вернётся домой и увидит её, — он облизывает губы и мешкает, прежде чем задать свой следующий вопрос, — Думаешь, что это насовсем?
— Насовсем, — с уверенностью заявляю я. Зная, что то, что я удалила, не вернётся, — Повреждение в её мозге ушло. Навсегда.
Он кивает с облегчением. Но он быстро успокаивается, закрыв глаза и качая мне головой.
— Я не могу поверить, что ты рискнула. Она могла убить тебя, — его глаза расширяются, — Я могу убить тебя за то, что почти произошло.
Я не скажу ему, что боюсь до смерти, думая, что собиралась умереть. Вместо этого я использую свой сухой, хриплый голос, чтобы сказать.
— Но обернулось же отлично. Так, что ты не убьёшь.
— Это не просто обернулось отлично. Ничто, что ты делаешь, не просто отлично, — он тянет меня в объятия, — Благодарностей не достаточно. Это даже и близко не стоит.
— Ты вообще не должен благодарить меня, — говорю я.
Он отстраняется, чтобы посмотреть на меня, любопытно наблюдая за мной.
— Я поставила вещи на свои места, — объясняю я, — Я возместила ущерб, причинённый моей бабушкой. Мне жаль, что я не в силах повернуть время вспять и отменить всю боль, что она вызвала твоей семье.
— Не твоё дело восполнять то, что она натворила. Я не вижу смысла.
— А я вижу.
Мы смотрим друг на друга, и тишина тяжелеет под весом того, что произошло здесь сегодня вечером.
— Что вы скажете людям? — спрашиваю я, — Что скажет твоя мама?
— Не знаю. Мы что-нибудь придумаем, и я обещаю, что ты не будешь упоминаться. Она, ммм …, она в основном плакала, когда я нашёл вас двоих, — он потирает лицо рукой, — Увидев тебя лежащую вот так. Я думал …, — он прекращает говорить, но его кадык дёрнулся, когда он прочистил горло.
Я кладу свою руку на его.
Он снова глубоко вздыхает и выдыхает:
— Она помнит все, что сделала нам, — он продолжает, — но говорит, что не могла остановить себя. Честно, я не знаю, как мы собираемся справляться со всем этим, но это должно быть проще, чем мы имели дело до этого.
Я понимающе киваю. Затем я спрашиваю кое-что, что вертелось в моей голове:
— В основном ты заботишься о маме и Лиаме, не так ли? Твой папа оставил всю эту ответственность на тебя?
Губы Лукаса складываются в твёрдую линию. Узнаю его упрямость по его челюсти. Вот так он выглядит, когда не хочет чего-то говорить.
— Лукас?
Он вздыхает.
— Папа недавно заглядывал с проверкой.
Я жду, но это все, что он говорит.
— Как ты собирался уехать в Колумбию на следующий год и оставить Лиама здесь? — спрашиваю я.
— Я не оставлю его. Он поедет со мной. Я убедил отца зарегистрировать его в частную школу в городе. Но теперь это не может быть необходимостью. Он никогда не хотел покидать свою школу в любом случае.
Не думаю, что могу больше заботиться о Лукасе, чем я уже забочусь, но привязанность к нему, растущая в моем сердце, кажется, не имеет границ. Мне интересно, что он должен был бросить ради своей семьи. Он притворяется, что бейсбол не имеет значения, но возможно он не мог позволить ему иметь значение. Он поддерживает эту ауру неприступности в школе, но возможно он использует её, чтобы держать людей на расстоянии, потому что это более безопасный вариант.
Его пальцы снова гладят мою шею.
— Она не пройдёт так быстро. Ты можешь излечить себя?
— Нет. Нелепо, да? — я пожимаю плечами.
— Почему ты не можешь …
— Не знаю, — я прерываю его, прежде чем он сможет закончить, — Я буду просто носить шарфики кое-какое время.
Он наклоняется ко мне ещё ближе.
— Скажи мне правду, Рэй. Ты исцелила мою маму и брата одного за другим. Это истощает тебя?
Я качаю головой.
— Совсем наоборот. Я уже начинаю чувствовать себя лучше. Который час? Вероятно, мне скоро нужно будет возвращаться домой.
Лукас смотрит на свои часы.
— Почти полночь.
Я не нуждаюсь в помощи, но Лукас настаивает подержать меня, пока я выбираюсь из его кровати и встаю на ноги. Я не выдумала, когда говорила, что чувствую себя лучше. Мне лучше. Кроме моей ангины, ощущаю себя превосходно, даже лучше, чем прекрасно, и чувствую себя благодарной, что смогла помочь его семье. Благодарность Лукаса, тем не менее, не укладывается во мне. Я не думаю, что заслуживаю его.
Лукас проверил Лиама, прежде чем мы вышли к авто Майлза. Затем во время поездки домой, он звонит Майлзу, и они строят план, где тот отвезёт Лукаса, таким образом, Майлз до утра поставит Camry своей матери на подъездную дорожку, прежде чем она проснется. Я слышу, как он говорит Лукасу, что приехал домой на лимузине Гвен.
Майлз сидит на своем крыльце, ожидая нас, когда мы подъезжаем.
— Что случилось? — он спрашивает, вставая при нашем приближении. Он до сих пор в смокинге, но его отменный галстук-бабочка висит на одной стороне. У меня нет настроения, в большой степени пересказывать событие вечера, и я жажду побыть в одиночестве. Я поворачиваюсь и обнимаю Лукаса, пожелав доброй ночи, и быстро отпускаю.
— Подожди минутку, — сказал Майлз, — Вот снимок, который мы сделали, когда прибыли туда, — Он вручает мне глянцевую фотографию. Я могу чувствовать, что Лукас всматривается в неё через мое плечо. Трудно полагать, что это было лишь несколько часов назад. Майлз рядом со мной, его рука на моей талии, со своей этой улыбкой с глубокими ямочками – в общем типичный Майлз. Моя ухмылка подрагивает, но глаза сверкают от предвкушения.
Лукас молчит, уставившись на фотографию, и мне интересно, о чём он думает.
Майлз откашливается перед тем, как украдкой взглянуть на землю.
— Вероятно, я должен сказать тебе, что это Эйприл пустила слушок, где ты с Чадом идешь на выпускной. Она призналась в этом мне сегодня вечером. Она сделала это, потому что думала, будто я собирался позвать тебя. Оказывается, это не имело никакого отношения к Лукасу.
Эти новости удивили меня.
— Всё хорошо, Майлз. Не переживай, — говорю я. Правда в том, что я нахожусь далеко за пределами, что бы волноваться об этом.
Рядом с собой я знаю, что Лукас чувствует то же самое, когда он едва регистрирует реакцию.
— У меня есть кое-какие хорошие новости, — лицо Майлза проясняется, — Наш мальчик выиграл звание короля выпускного.
— Реально? — я собираю энергию, чтобы ухмыльнуться Лукасу, — Король выпускного? Поздравляю.
Лукас усмехается мне, быстро проведя рукой по волосам.
— А королевой стала Софи, — добавляет Майлз, — Она не была рада стоять перед всеми без ее короля.
Я чувствую руку на своей спине. Лукас волнуется, что меня это заботит, но у него нет причин для переживаний. Я стреляю в него утомленной улыбкой.
— Я пойду домой, — говорю я.
— Я провожу тебя.
Я качаю головой.
— Нет, Всё прекрасно. А сейчас дай Майлзу увезти тебя. Если я выгляжу вдвое менее опустошенной, чем ты, то не знаю, как ты даже стоишь.
Лукас тянет меня в ещё одни объятия и снова, потребность сбежать, просто побыть в одиночестве, пересиливает меня. Выбираюсь из его рук и благодарю Майлза за то, что пошёл со мной на выпускной. Затем плетусь по газону в дом Кайла. Его авто стоит на подъездной дорожке, и внешние огни горят, как обычно. Я спокойно открываю дверь и вхожу внутрь.
— Вы хорошо провели время?
Шепот Кайла напугал меня. Он сидит на самом верху лестницы в пижаме.
Скажи ему что-нибудь похожее на правду, чтобы не задал вопросы.
— Да, было чудненько, — отвечаю я, — Ты не должен был дожидаться меня.
— Мы тоже только что вернулись домой. Жаль, что нас не было здесь, когда ты готовилась.
Я смерила его взглядом, задаваясь вопросом, где они были сегодня вечером.
Он видит вопрос в моих глазах.
— Мы поговорим утром. Доброй ночи, Райли, — он поднимается и исчезает в конце коридора.
Вернувшись в свою комнату, я выскальзываю из платья и аккуратно сворачиваю в ящик. После интенсивного события этого вечера, кажется странным стоять в ванной, чистя зубы, и умывать лицо, как и всегда. Натягиваю старую футболку с надписью «Зряжено» одного из маминых бойфрендов и как-то в итоге оказавшуюся в моем мешке с вещами, и ложусь на кровать, зная, что до сна ещё далеко. Дом тих, и я позволяю своему уму блуждать по каждой части этого вечера, включая худшую часть, часть, что почти убила меня.
Я переигрываю сон, в котором видела свою маму. Я помню каждую деталь так отчётливо, более досконально, чем должна. Она рассказала о вещах, которые никогда бы не сказала, пока был жива. Дала мне предупреждение. Которое я не готова обдумывать прямо сейчас.
Наконец, я позволяю себе сосредоточиться на Лукасе. Отчаяние, которое он чувствовал, когда просил меня помочь его брату, было подобно живому существу, угрожающее разрушить меня на той кухне сегодня вечером. Что, если бы его брат был слишком близок к смерти для меня, чтобы помочь? Смогла бы я отказаться? Но я быстро отвечаю на свой собственный вопрос. Определенно, да. Я отказалась бы, если бы знала, что исцеление Лиама может навредить Лукасу. Я бы не рискнула, и Лукас возненавидел бы меня за это. Подавляющая благодарность, которую он чувствует сейчас, легко бы стала ненавистью, которую он чувствовал бы так же сильно. Может быть, поэтому его благодарность ставит меня в неловкое чувство. Если бы Лиам ударился головой немного сильнее, то остальная часть вечера прошла бы по-иному, и отношения, которые значат для меня всё, были бы разорваны безвозвратно.
Я сглатываю и морщусь от причинённой боли. Нежелание моей мамы использовать свою способность начинает иметь больше смысла. Как только люди узнают, что ты можешь делать, это меняет дело.