Джей­ме 1 страница

AL

Про­лог

— Дра­коны, — про­из­нес Мол­ландер. Он по­доб­рал с зем­ли смор­щенное яб­ло­ко и те­перь пе­реки­дывал его из ру­ки в ру­ку.

— Бро­сай яб­ло­ко, — встрял Ал­ле­рас-Сфинкс. Он уже вы­тянул из кол­ча­на стре­лу и на­ложил на те­тиву.

— Я меч­таю уви­деть дра­кона, — Рун — не­высо­кий па­ренек, ко­торо­му бы­ло еще поч­ти це­лых два го­да ждать со­вер­шенно­летия — был сре­ди них са­мым млад­шим.

«А я меч­таю вздрем­нуть в объ­ять­ях Ро­зи», — про­мель­кну­ла мысль у Пэ­та. Он за­дум­чи­во по­ер­зал на скамье. К зав­траш­не­му дню де­вуш­ка уже точ­но мог­ла быть его. — «Я уве­зу ее по­даль­ше от Ста­рого го­рода, за мо­ре в один из Воль­ных го­родов». — Там не бу­дет мей­сте­ров, и не­кому бу­дет его об­ви­нить.

Сквозь прик­ры­тое окош­ко на­вер­ху до не­го до­носил­ся приг­лу­шен­ный смех Эм­мы, пре­рыва­емый гул­ким го­лосом муж­чи­ны, ко­торо­го она раз­вле­кала. Ей бы­ло око­ло со­рока, и она бы­ла са­мой стар­шей из слу­жанок в «Пе­ре и Круж­ке», но по-преж­не­му прив­ле­кала муж­чин осо­бой жи­вот­ной кра­сотой. Ро­зи же — этот неж­ный рас­пустив­ший­ся цве­ток пят­надца­ти лет от­ро­ду — при­ходи­лась ей до­черью. И это Эм­ма за­яви­ла, что девс­твен­ность Ро­зи сто­ит пол­но­го зо­лото­го дра­кона. Но как Пэт ни ста­рал­ся, он су­мел ско­пить толь­ко де­вять се­реб­ря­ных оле­ней и при­гор­шню мед­ных звезд и пен­ни. Ско­рее зо­лотой сам сва­лит­ся ему на го­лову, чем он су­ме­ет его ско­пить.

— Ты, па­рень, поз­дно­вато ро­дил­ся, — за­метил Ру­ну Ар­мен-Служ­ка. У не­го на шее ви­сел ко­жаный ре­мешок к ко­торо­му бы­ли прик­репле­ны оло­вян­ное, свин­цо­вое, мед­ное и брон­зо­вое звенья бу­дущей це­пи, и как все ему по­доб­ные уче­ники, он был убеж­ден, что все пос­лушни­ки рож­да­ют­ся с ре­пой вмес­то го­ловы. — Пос­ледний сдох еще при ко­роле А­эго­не Треть­ем.

— Пос­ледний в Вес­те­росе, — уточ­нил Мол­ландер.

— Бро­сай яб­ло­ко, — сно­ва при­цепил­ся Ал­ле­рас—Сфинкс. Он сре­ди них был са­мым смаз­ли­вым, и мес­тные слу­жан­ки так и уви­вались вок­руг не­го. Да­же Ро­зи, под­но­ся ви­но, как бы слу­чай­но ста­ралась за­деть его ру­ку, а Пэ­ту толь­ко и ос­та­валось, что скри­петь зу­бами и де­лать вид, что он ни­чего­шень­ки не за­метил.

— А в Вес­те­росе и был пос­ледний, — уп­ря­мо про­дол­жил Ар­мен. — Про это все зна­ют.

— Яб­ло­ко, — пов­то­рил Ал­ле­рас. — ес­ли толь­ко ты не со­бирал­ся его съ­есть.

— На. — По­доб­рав свои нем­но­го ко­сола­пые но­ги Мол­ландер быс­тро под­прыг­нул и реб­ром ла­дони от­пра­вил в по­лет ис­порчен­ный фрукт ку­да-то в ту­ман, ок­ру­жав­ший Ме­дову­ху. Ес­ли б не этот не­дос­та­ток — ко­сола­пость — он, как и его па­паша, стал бы ры­царем. Для это­го у не­го бы­ли все дан­ные — и си­ла в мощ­ных ру­ках и ши­рокие пле­чи. Яб­ло­ко уле­тело быс­тро и да­леко…

… но не нас­толь­ко быс­тро как пос­ле­довав­шая за ним стре­ла с алым опе­рени­ем из зла­тод­ре­ва в ярд дли­ной. Пэт не ви­дел, как она по­пала в яб­ло­ко, за­то от­четли­во это слы­шал. Ти­хий «чпок» с пос­ле­ду­ющим всплес­ком эхом раз­несся над реч­кой.

Мол­ландер прис­вис­тнул:

— Ла­пуля, ты уго­дил пря­мо в сер­дце­вину.

«Но кра­сотой он не мо­жет срав­нить­ся с Ро­зи», — Пэ­ту очень нра­вились ее том­ные гла­за и пыш­ная грудь, и то как она улы­балась при каж­дой их встре­че. Он был без ума от ямо­чек на ее щеч­ках. Иног­да она вы­ходи­ла прис­лу­живать бо­сой, что­бы ощу­тить тра­ву под но­гами. И это ему то­же нра­вилось, как нра­вил­ся ее чис­тый и све­жий за­пах, и как за уш­ком вил­ся ло­кон во­лос. Ему да­же нра­вились паль­цы на ее нож­ках. Од­нажды она поз­во­лит ему по­мас­си­ровать нож­ки и по­иг­рать с ее паль­чи­ками, а он, что­бы по­доль­ше слы­шать ее смех, ста­нет рас­ска­зывать ей о каж­дом из них ка­кие-ни­будь не­были­цы.

А мо­жет ему как-ни­будь удас­тся ус­тро­ит­ся и на этой сто­роне мо­ря. Он бы ско­пил де­нег на ос­ла, и они с Ро­зи пус­ти­лись на нем странс­тво­вать по Вес­те­росу. Иб­роз мо­жет и не счи­та­ет его дос­той­ным се­реб­ря­ного зве­на мей­стер­ской це­пи, но Пэт уме­ет вправ­лять сус­та­вы и ста­вить пи­явок от жа­ра. Прос­той на­род был бы ему бла­года­рен за по­доб­ную по­мощь. А ес­ли еще на­учить­ся стричь во­лосы и брить бо­роды, то он во­об­ще мог бы стать ци­рюль­ни­ком. — «И это­го нам бы впол­не хва­тило», — убеж­дал он се­бя. — «По­ка со мной ос­та­нет­ся моя Ро­зи». — Она бы­ла пре­делом его меч­та­ний на всем бе­лом све­те.

Но так бы­ло не всег­да. Ког­да-то он меч­тал стать мей­сте­ром зам­ка ка­кого-ни­будь щед­ро­го лор­да, ко­торый бы це­нил его муд­рость, и ода­рил за служ­бу бе­лой ло­шадью. И как он по­том разъ­ез­жал бы вер­хом, воз­вы­ша­ясь, слов­но дво­рянин, улы­ба­ясь по­пут­но прос­то­люди­нам, ос­та­ющим­ся да­леко по­зади.

Как-то ве­чером в «Пе­ре и Круж­ке», про­пус­кая вто­рую по сче­ту круж­ку чер­тов­ски креп­ко­го сид­ра, Пэт пох­ва­лил­ся, что он не веч­но ос­та­нет­ся пос­лушни­ком.

— Ис­тинная прав­да, — отоз­вался Ле­нивый Лео. — Ты ста­нешь быв­шим пос­лушни­ком, от­родье свиньи.

На дне круж­ки по­казал­ся оса­док. За­литая све­том фа­келов ут­ренняя тер­ра­са «Пе­ра и Круж­ки» бы­ла по­хожа на ос­тро­вок в мо­ре ту­мана. Вниз по ре­ке, слов­но по­дер­ну­тая дым­кой оран­же­вая лу­на на влаж­ном ноч­ном не­бе, вид­нелся от­блеск ог­ня Хай­та­уэра, но это­го све­та бы­ло не­дос­та­точ­но для под­ня­тия при­сутс­твия ду­ха.

«Ал­хи­мик уже дол­жен был прий­ти. Или это чья-то жес­то­кая шут­ка или с ним что-то слу­чилось». Уже не в пер­вый раз от Пэ­та от­во­рачи­валась уда­ча. Ког­да-то он счи­тал се­бя счас­тлив­чи­ком лишь по­тому, что его из­бра­ли по­могать с во­рона­ми ста­рому ар­хмей­сте­ру Вол­грей­ву, о чем ему дол­гое вре­мя до это­го и меч­тать не при­ходи­лось. Ему нуж­но бы­ло прис­лу­живать ста­рику — при­носить еду, уби­рать ком­на­ты и каж­дое ут­ро по­могать оде­вать­ся. Все бол­та­ли, что Вол­грейв за­был о ра­боте с пти­цами да­же боль­ше то­го, что дол­жен был знать прос­той мей­стер, так что ког­да Пэт счи­тал, что зве­но це­пи из чу­гуна у не­го уже в кар­ма­не, он об­на­ружил, что Вол­грейв не в си­лах ему его обес­пе­чить. И ес­ли не­ког­да он был ве­ликим мей­сте­ром, то сей­час с тем же ус­пе­хом пач­кал свои шта­ны, а с пол­го­да на­зад нес­коль­ко пос­лушни­ков об­на­ружи­ли его пла­чущим в Биб­ли­оте­ке, не в сос­то­янии най­ти об­ратную до­рогу к се­бе в па­латы. Те­перь на мес­те Вол­грей­ва под же­лез­ной мас­кой за­седал мей­стер Гор­мон, тот са­мый, кто од­нажды зас­ту­кал Пэ­та за во­ровс­твом.

За ре­кой в яб­ло­невом са­ду за­пел со­ловей. Эти слад­кие зву­ки бы­ли нас­то­ящим баль­за­мом пос­ле бес­ко­неч­ных пов­седнев­ных во­ронь­их кри­ков и кар­ка­ний. Бе­лые во­роны зна­ли его имя, и ед­ва за­видев его на­чина­ли его вык­ри­кивать, так что ему хо­телось выть: «Пэ-эт, Пэ-эт, Пэ-эт». Эти бе­лые пти­цы бы­ли нас­то­ящей гор­достью ар­хмей­сте­ра Вол­грей­ва. Он да­же по­желал, что­бы пос­ле смер­ти его те­ло от­да­ли им на съ­еде­ние, но Пэт по­доз­ре­вал, что при этом они съ­едят и его са­мого.

Воз­можно из-за жут­ко креп­ко­го сид­ра — не сто­ило ему на­пивать­ся, но Ал­ле­рас так и так прос­тавлял­ся за свое мед­ное зве­но це­пи, да и жже­ние из-за чувс­тва ви­ны нуж­но бы­ло чем-то за­лить — но со­ловь­иные тре­ли ка­залось вы­води­ли «зо­лото за же­лезо, зо­лото за же­лезо, зо­лото за же­лезо». Это ка­залось стран­ным, по­тому что имен­но так той ночью вы­разил­ся нез­на­комец, ког­да Ро­зи све­ла их вмес­те.

— Кто ты? — спро­сил его Пэт, и че­ловек от­ве­тил:

— Я — ал­хи­мик. Я мо­гу прев­ра­щать же­лезо в зо­лото. — И в тот же миг в его ру­ке по­явил­ся зо­лотой, ко­торый зап­ля­сал меж­ду паль­ца­ми, жел­тое зо­лото мяг­ко поб­лески­вало в све­те све­чей. На од­ной сто­роне мо­неты был трех­гла­вый дра­кон, на ре­вер­се лик ка­кого-то дав­но умер­ше­го ко­роля.

«Зо­лото за же­лезо», — вспом­нил Пэт, — «дру­гого та­кого слу­чая не пред­ста­вит­ся. Ты ее хо­чешь? Ты ее лю­бишь?»

— Я не вор, — от­ве­тил он че­лове­ку, наз­вавше­муся ал­хи­миком, — я пос­лушник Ци­таде­ли.

Ал­хи­мик скло­нил го­лову и про­мол­вил:

— Ес­ли ты вдруг пе­реду­ма­ешь, я вер­нусь сю­да со сво­им дра­коном ров­но че­рез три дня.

Три дня прош­ли. Пэт вер­нулся в «Пе­ро и Круж­ку», все еще не ре­шив, кто же он, но вмес­то ал­хи­мика об­на­ружил в та­вер­не Мол­ланде­ра, Ар­ме­на и Ру­на в па­ре со Сфин­ксом. Что­бы не прив­ле­кать к се­бе вни­мания ему приш­лось при­со­еди­нить­ся к ним.

Две­ри «Пе­ра и Круж­ки» ни­ког­да не зак­ры­ва­ют­ся. За шесть­сот лет, что та­вер­на сто­ит на ос­тро­ве пос­ре­ди Ме­дову­хи, она ни ра­зу не пре­рыва­ла тор­говлю сво­им то­варом. И хо­тя вы­сокое бре­вен­ча­тое стро­ение уже по­коси­лось к югу, как по­рой бы­ва­ет кре­нят­ся вбок пос­лушни­ки, вы­пив­шие лиш­не­го, од­на­ко Пэт ни кап­ли не сом­не­вал­ся, что зда­ние прос­то­ит еще столь­ко же, и бу­дет все так­же про­давать свой жут­ко креп­кий сидр мо­рякам и реч­ни­кам, пев­цам и куз­не­цам, свя­щен­ни­кам и прин­цам, а так­же бу­дущим пос­лушни­кам и служ­кам Ци­таде­ли.

— Ста­рый го­род — это еще не весь мир, — слиш­ком гром­ко за­явил Мол­ландер. Он был сы­ном ры­царя, и был пь­ян как толь­ко воз­можно на­пить­ся. С тех пор, как они со­об­щи­ли ему но­вость о ги­бели его от­ца в бит­ве на Чер­но­вод­ной, он на­пивал­ся поч­ти каж­дую ночь. Да­же в Ста­ром го­роде, в бе­зопас­ности за го­род­ской сте­ной и в да­ли от битв, вой­на Пя­ти Ко­ролей кос­ну­лась всех… хо­тя ар­хмей­стер Бе­недикт нас­та­ивал, что ее нель­зя бы­ло на­зывать вой­ной пя­ти ко­ролей, так как Рен­ли Ба­рате­она уби­ли еще до то­го, как се­бя ко­роно­вал Бэй­лон Грей­джой.

— Отец мне всег­да го­ворил, что мир ку­да боль­ше ры­цар­ско­го зам­ка, — про­дол­жил Мол­ландер. — Воз­можно дра­коны на­ипос­ледняя вещь, ка­кую мож­но отыс­кать в Кар­се, Ас­шайе и Йи Ти. Но эти бай­ки, ко­торые рас­ска­зыва­ют мат­ро­сы…

— … ос­та­ют­ся мор­ски­ми бай­ка­ми, — за­кон­чил за не­го Ар­мен. — На то они и мат­ро­сы, до­рогой друг Мол­ландер. Пой­дем в порт вмес­те и кля­нусь, мы най­дем па­ру мат­ро­сов, ко­торые рас­ска­жут что пе­рес­па­ли с ру­сал­кой, или це­лый год жи­ли в брю­хе у ки­та.

— А как уз­нать, что это не так? — Мол­ландер рас­швы­ривал тра­ву но­гой в по­ис­ках дру­гих яб­лок. — Что­бы ра­зоб­ла­чить вру­на, те­бе приш­лось бы са­мому по­бывать в брю­хе у ки­та. Ска­жем один мат­рос мог сов­рать, вер­но, и да­же пос­ме­ять­ся, но ког­да чет­ве­ро греб­цов с раз­ных ко­раб­лей твер­дят од­но и то­же, толь­ко раз­ны­ми сло­вами…

— Они твер­дят не од­но и то­же, — воз­ра­зил Ар­мен. — Дра­коны в Ас­шае, дра­коны в Кар­се, дра­коны в Ми­эри­не, в Дот­ра­ке, дра­коны ос­во­бож­да­ют ра­бов… каж­дый рас­ска­зыва­ет о раз­ном.

— Толь­ко в де­талях, — на­пив­шись, Мол­ландер ста­новил­ся еще уп­ря­мее, и да­же бу­дучи трез­вым он был неп­ро­бива­ем. — Все твер­дят о дра­конах и о прек­расной юной ко­роле­ве.

Единс­твен­ный дра­кон, ко­торый вол­но­вал Пэ­та был сде­лан из жел­то­го зо­лота. И ему бы­ло ин­те­рес­но, что слу­чилось с ал­хи­миком. — «Три дня. Он обе­щал быть здесь».

— Вон яб­ло­ко, воз­ле тво­его са­пога, — крик­нул Ал­ле­рас Мол­ланде­ру. — а у ме­ня в кол­ча­не еще есть па­роч­ка стрел.

— Да по­шел ты со сво­им кол­ча­ном, — Мол­ландер под­нял плод. — Да оно нас­квозь чер­ви­вое, — по­жало­вал­ся он, но тем не ме­нее бро­сил его вдаль. Стре­ла по­пала в не­го ког­да оно уже на­чало па­дать и рас­секла плод ров­но на двое. Од­на по­ловин­ка упа­ла на ко­нек, ска­тилась по ска­ту, под­прыг­ну­ла и упа­ла в фу­те от но­ги Ар­ме­на.

— Ес­ли чер­вя раз­ре­зать над­вое, то по­лучит­ся два чер­вя­ка, — опо­вес­тил служ­ка всю ком­па­нию.

— Ес­ли б та­кое сра­баты­вало с яб­ло­ками, то все за­были бы о го­лоде, — улыб­нувшись од­ной из сво­их лег­ких улы­бок, ска­зал Ал­ле­рас. Сфинкс всег­да улы­ба­ет­ся, слов­но зна­ет в чем соль шу­ток. Это при­дава­ло его ли­цу злоб­ный вид, учи­тывая его ос­трый под­бо­родок, вдо­вий пик^[1] и плот­ную шап­ку ко­рот­ко стри­жен­ных во­роных куд­рей.

Ал­ле­рас ста­нет мей­сте­ром. Он про­был в Ци­таде­ли все­го год, но уже вы­ковал три зве­на сво­ей мей­стер­ской це­пи. У Ар­ме­на звень­ев мо­жет и боль­ше, но на каж­дое у не­го уш­ло по го­ду. И все же, он то­же ста­нет мей­сте­ром. Рун и Мол­ландер ос­та­вались го­лоше­ими пос­лушни­ками, но Рун-то был еще сов­сем ре­бенок, а Мол­ландер уче­бе пред­по­читал вы­пив­ку.

Пэт же…

В Ци­таде­ли он про­был уже пять лет, при­быв сю­да, ког­да ему ед­ва ис­полни­лось три-на­десять лет, но его шея все так­же ос­та­валась го­лой, как в пер­вый день при­бытия с за­пада. Дваж­ды он был бук­валь­но на по­роге. В пер­вый раз он выс­ту­пал пе­ред ар­хмей­сте­ром Ва­эл­ли­ном де­монс­три­руя свои зна­ния в ис­кусс­тве не­бес. Вмес­то это­го он уз­нал, за что Ва­эл­лин по­лучил проз­ви­ще Ук­сус. Два го­да у не­го уш­ло на то, что­бы наб­рать­ся храб­рости для вто­рой по­пыт­ки. На этот раз он за­писал­ся к до­воль­но ста­рому ар­хмей­сте­ру Иб­ро­зу, ку­пив­шись на его мяг­кий го­лос и уме­лые ру­ки, но вздо­хи Иб­ро­за бы­ли поч­ти столь же бо­лез­ненны, как ос­трый язык Ва­эл­ли­на.

— Од­но пос­леднее яб­ло­ко, — по­обе­щал Ал­ле­рас, — и я рас­ска­жу вам, что я ду­маю об этих ва­ших дра­конах.

— И что ты та­кого мо­жешь знать, че­го не знаю я? — про­вор­чал Мол­ландер. Он уг­ля­дел яб­ло­ко на вет­ке, под­прыг­нул, ух­ва­тил его и бро­сил. Ал­ле­рас от­тя­нул те­тиву до уха и гра­ци­оз­но по­вер­нулся, сле­дя за ле­тящей целью. Он спус­тил стре­лу в тот же миг, ког­да яб­ло­ко на­чало па­дать.

— Ты всег­да про­махи­ва­ешь­ся на­пос­ле­док, — за­метил Рун.

Це­лехонь­кое яб­ло­ко упа­ло в ре­ку.

— Ви­дал? — ска­зал он.

— В день, ког­да сби­ва­ешь все, ты пе­рес­та­ешь со­вер­шенс­тво­вать­ся, — Ал­ле­рас снял те­тиву со сво­его длин­но­го лу­ка и уб­рал его в ко­жаный фут­ляр. Лук был вы­резан из сер­дце­вины зо­лото­го де­рева, ред­ко­го и ле­ген­дарно­го де­рева с Лет­них Ос­тро­вов. Пэт как-то раз поп­ро­бовал его на­тянуть, но не су­мел. — «Сфинкс выг­ля­дит сла­баком, но у не­го креп­кие ру­ки, хоть и ху­дые», — от­ме­тил он, ког­да Ал­ле­рас пе­реки­нул но­гу че­рез скамью и ух­ва­тил свою ча­шу.

— У дра­кона три го­ловы, — с не­уло­вимым дор­ний­ским ак­центом объ­явил он.

— Это та­кая за­гад­ка? — по­ин­те­ресо­вал­ся Рун. — В сказ­ках сфин­ксы всег­да го­ворят за­гад­ка­ми.

— Ни­каких за­гадок, — бур­кнул Ал­ле­рас, прих­ле­бывая ви­но. Все ос­таль­ные взя­ли се­бе по круж­ке яд­ре­ного сид­ра, ко­торым сла­вилась та­вер­на, но он пред­по­читал ему стран­ные слад­кие ви­на сво­ей ро­дины. Да­же в Ста­ром го­роде не­воз­можно бы­ло дос­тать та­кие ви­на по­дешев­ле.

Сфин­ксом Ал­ле­раса проз­вал Ле­нивый Лео. Сфинкс — это что? Нем­но­го то­го, нем­но­го се­го: ли­цо че­лове­ка, те­ло — ль­ва, и ор­ли­ные крылья в при­дачу. Ал­ле­рас был та­ким же. Его от­цом был дор­ни­ец, а мать — тем­но­кожей уро­жен­кой Лет­них Ос­тро­вов. Его собс­твен­ная ко­жа бы­ла тем­ной, как дре­веси­на ти­ка. И как у ци­тадель­ских сфин­ксов из зе­лено­го мра­мора у не­го то­же бы­ли гла­за цве­та оник­са.

— Да, ни у од­но­го дра­кона нет трех го­лов, ес­ли не счи­тать гер­бы на щи­тах и фла­гах! — твер­до от­ре­зал Ар­мен-Служ­ка. — Это та­кая ге­раль­ди­чес­кая вы­дум­ка, вот и все. Кро­ме то­го, все Тар­га­ри­ены по­гиб­ли.

— А вот и не все, — за­явил Ал­ле­рас. — У Поп­ро­шай­ки бы­ла сес­тра.

— Я ду­мал это ее го­лову раз­би­ли о сте­ну, — уди­вил­ся Рун.

— Нет, — воз­ра­зил Ал­ле­рас. — То был сын прин­ца Рей­ега­ра. Это ему раз­би­ли го­лову храб­ре­цы Ль­ва Лан­нисте­ра. А мы го­ворим о сес­тре Рей­ега­ра, ро­див­шей­ся на Дра­конь­ем Кам­не пе­ред его штур­мом. О той, ко­го наз­ва­ли Дей­ене­рис.

— Бу­рерож­денная. Те­перь я вспом­нил. — Мол­ландер под­нял свою круж­ку, рас­плес­кав ос­тавший­ся сидр. — Ну, так выпь­ем за нее! — Он сде­лал гло­ток, грох­нув пус­той круж­кой по сто­леш­ни­це, рыг­нул и вы­тер рот тыль­ной сто­роной ла­дони: — А где Ро­зи? На­ша за­кон­ная ко­роле­ва дос­той­на еще од­ной пор­ции сид­ра, что ска­жете?

Ар­мен Служ­ка встре­воже­но ог­ля­нул­ся.

— При­дер­жи язык, ду­рак. Луч­ше да­же не шу­тить с по­доб­ны­ми ве­щами. Ни­ког­да не зна­ешь, кто мог под­слу­шать. У Па­ука пов­сю­ду уши.

— А! Не на­мочи шта­ны, Ар­мен. Я же пред­ла­гаю вы­пить, а не бун­то­вать.

Пэт ус­лы­шал сме­шок, и ти­хий, хит­рый го­лосок за спи­ной:

— Я всег­да знал, что ты пре­датель, Поп­ры­гун­чик. — Ле­нивый Лео сто­ял, при­валив­шись к опо­ре древ­не­го до­щато­го мос­та. На нем был ат­ласный кам­зол в зе­леную и зо­лотую по­лос­ку и чер­ный шел­ко­вый по­луп­лащ, скреп­ленный на пле­че зас­тежкой в ви­де неф­ри­товой ро­зы. Су­дя по цве­ту рас­текших­ся на его гру­ди крас­ных пя­тен, он до кра­ев наб­рался ви­на. Прядь свет­ло-пе­пель­ных во­лос зак­ры­вала один его глаз.

Уви­дев его, Мол­ландер още­тинил­ся.

— Ну и по­давись. Про­вали­вай. Те­бя сю­да не зва­ли. — что­бы его ус­по­ко­ить Ал­ле­рас по­ложил ру­ку ему на пле­чо, а Ар­мен нах­му­рил­ся.

— Лорд Лео. Я слы­шал, те­бя дол­жны бы­ли дер­жать в Ци­таде­ли еще…

— … еще три дня, — по­жав пле­чами, за­кон­чил Лео. — Пе­рес­тан ут­вер­жда­ет, что ми­ру со­рок ты­сяч лет. Мол­лос — что пять­сот ты­сяч. Что зна­чат ка­кие-то три дня? — Нес­мотря на то, что на тер­ра­се бы­ло пол­но сво­бод­ных сто­лов, Лео усел­ся к ним. — За­кажи для ме­ня ча­шу зо­лото­го ар­бор­ско­го, Поп­ры­гун­чик, и, воз­можно, я не ста­ну рас­ска­зывать от­цу про твой тост. В " Пес­трой Уг­ро­зе" у ме­ня зак­ру­жилась го­лова и я пот­ра­тил сво­его пос­ледне­го оле­ня на ужин. Сви­ная гру­дин­ка в сли­вовом со­усе, наш­пи­гован­ная каш­та­нами и бе­лыми трю­феля­ми. Что по­дела­ешь? Всем на­до ку­шать. А что тут у вас, пар­ни?

— Ба­ран, — про­мычал Мол­ландер. Его го­лос не по­казал­ся до­воль­ным. — Мы удо­воль­ство­вались ва­реной ба­рани­ной.

— Уве­рен, он очень сыт­ный, — Лео обер­нулся к Ал­ле­расу. — Сын лор­да дол­жен быть при­вет­ли­вее, Сфинкс. Я по­нимаю, ты за­полу­чил свое мед­ное зве­но. Я, по­жалуй, за это выпью.

Ал­ле­рас вер­нул ему ус­мешку.

— Я за­казы­ваю толь­ко друзь­ям. И я не сын лор­да, я уже те­бе го­ворил. Моя мать бы­ла куп­чи­хой.

Ка­рие гла­за Лео заб­лесте­ли от ви­на и зло­бы.

— Твоя мать бы­ла обезь­яной с Лет­них Ос­тро­вов. Дор­ний­цы тра­ха­ют все, что най­дут с дыр­кой меж­ду ног. Не при­нимай на свой счет. Ты мо­жет и тем­ный, как орех, но ты, по край­ней ме­ре, мо­ешь­ся, не то, что наш пят­нистый свин­тус. — И он мах­нул ру­кой в сто­рону Пэ­та.

«Ес­ли я уда­рю его круж­кой, то выбью ему по­лови­ну зу­бов», — ре­шил Пэт. Пят­нистый свин­тус Пэт был ге­ро­ем ты­сячи анек­до­тов — доб­ро­сер­дечный и пус­то­голо­вый муж­лан, ко­торый всег­да об­во­дил вок­руг паль­ца встре­чен­ных жир­ных лор­дов, над­менных ры­царей и на­пыщен­ных сеп­то­нов. Ка­ким-то об­ра­зом его ту­пость обо­рачи­валась сво­его ро­да не­оте­сан­ным хит­ро­уми­ем. Все ис­то­рии за­кан­чи­вались ли­бо тем, что Пят­нистый Пэт ока­зывал­ся на тро­не лор­да или в пос­те­ли с ка­кой-ни­будь из ры­цар­ских до­чек. Но это все анек­до­ты. В ре­аль­ной жиз­ни тол­стый па­рень ни­ког­да не ока­зывал­ся свер­ху. По­рой Пэ­ту ка­залось, что мать силь­но его не­нави­дела, раз на­рек­ла его по­доб­ным име­нем.

Ал­ле­рас боль­ше не улы­бал­ся.

— Ты об этом по­жале­ешь.

— Вот как? — уди­вил­ся Лео. — И как я смо­гу из­ви­нить­ся с пе­ресох­шим от жаж­ды гор­лом?..

— Ты каж­дым сло­вом по­зоришь свой род, — от­ве­тил ему Ал­ле­рас. — И ты нас­то­ящий по­зор для Ци­таде­ли, по­тому что яв­ля­ешь­ся од­ним из нас.

— Да, я знаю. Ну так за­кажи мне ви­на, что­бы я мог смыть им свой по­зор.

Тут всту­пил­ся Мол­ландер:

— Я бы выр­вал твой язык с кор­нем.

— Прав­да? Тог­да, как же я смо­гу рас­ска­зать вам о дра­конах? — сно­ва по­жал пле­чами Лео. — У по­лук­ровки есть на это пра­во. Доч­ка Бе­зум­но­го ко­роля жи­ва и она вы­сиде­ла трех дра­конов.

— Трех? — ос­толбе­нел Рун.

Лео пох­ло­пал его по ру­ке:

— Боль­ше двух и мень­ше че­тырех. На тво­ем мес­те я бы не стал пы­тать­ся по­лучить зо­лотое зве­но, па­рень.

— От­стань от не­го, — приг­ро­зил Мол­ландер.

— Ка­кой га­лан­тный Поп­ры­гун­чик. Как по­жела­ешь. Каж­дый схо­дящий с ко­раб­ля, проп­лывше­го сот­ню лиг от Квар­та бол­та­ет о дра­конах. Па­роч­ка-дру­гая да­же ска­жут, что лич­но их ви­дели. Маг скло­нен им ве­рить.

Ар­мен не­довер­чи­во скри­вил гу­бы.

— Мар­вин не в се­бе. Ар­хмей­стер Пе­рес­тан пер­вый, кто те­бе это под­твер­дит.

— И ар­хмей­стер Ри­ам то­же, — под­хва­тил Рун.

Лео зев­нул:

— Во­да мок­рая, сол­нце теп­лое, а ов­цы бо­ят­ся мас­тиффа.

«У не­го при­пасе­на клич­ка для каж­до­го», — по­думал Пэт, но он не мог от­ри­цать, что Мар­вин боль­ше по­хож на мас­тиффа, чем на мей­сте­ра. — «Слов­но хо­чет то­бой за­кусить». — Маг не был по­хож на про­чих мей­сте­ров. По­гова­рива­ли, что он як­шался со шлю­хами и бро­дячи­ми кол­ду­нами, раз­го­вари­вал с во­лоса­тыми иб­бе­ний­ца­ми и с чер­но­кожи­ми жи­теля­ми Лет­них Ос­тро­вов на их род­ных язы­ках, и при­носил жер­твы стран­ным бо­гам в ма­лень­ких мат­рос­ских мо­лель­нях у при­чалов. Кто-то го­ворил, что ви­дел его в тру­щобах, в крысь­их но­рах и чер­ных бор­де­лях, об­ща­ющим­ся с ли­цеде­ями, пев­ца­ми, на­ем­ни­ками и да­же с ни­щими. Кое-кто да­же шеп­тался, что он од­нажды за­бил че­лове­ка собс­твен­ны­ми ру­ками.

Ког­да Мар­вин вер­нулся в Ста­рый го­род, про­ведя на вос­то­ке во­семь лет, сос­тавляя кар­ту даль­них стран и ра­зыс­ки­вая ред­кие кни­ги, изу­чив кол­довс­тво и ис­кусс­тво лов­цов те­ней, Ук­сус Ва­эл­лин наз­вал его «Ма­гом». К не­удо­воль­ствию Ва­эл­ли­на, но­вое имя быс­тро об­ле­тело весь Ста­рый го­род и вош­ло в оби­ход. «Ос­тавь­те зак­ли­нания и мо­лит­вы свя­щен­ни­кам и сеп­то­нам, и нап­равь­те ваш ра­зум на изу­чение прав­ды, ко­торую мож­но про­верить». — од­нажды за­явил Пэ­ту ар­хмей­стер Ри­ам. Но у Ри­ама и коль­цо, и по­сох, и мас­ка из жел­то­го зо­лота, а в его це­пи не­дос­та­ет зве­на из ва­лирий­ской ста­ли.

Ар­мен ус­та­вил свой нос на Ле­ниво­го Лео. Его нос от­лично для это­го под­хо­дил — он был длин­ный, тон­кий и крюч­ко­ватый.

— Ар­хмей­стер Мар­вин ве­рит в мас­су чуд­ных ве­щей, — за­явил он. — но у не­го нет до­каза­тель­ств су­щес­тво­вания дра­конов, как и у Мол­ланде­ра. Толь­ко но­вые мат­рос­ские бай­ки.

— Оши­ба­ешь­ся, — воз­ра­зил Лео. — В па­латах Ма­га за­горе­лись стек­лянные све­чи.

Над за­литой све­том фа­келов тер­ра­сой по­вис­ла ти­шина. Ар­мен вздох­нул и по­качал го­ловой. Мол­ландер зар­жал. Сфинкс вни­матель­но изу­чал Лео боль­ши­ми тем­ны­ми гла­зами. Рун выг­ля­дел рас­те­рян­ным.

Пэт знал нем­но­го об этих стек­лянных све­чах, хо­тя ни­ког­да не ви­дел, как они го­рят. Это был са­мый пло­хо сох­ра­ня­емый сек­рет Ци­таде­ли. Го­вори­ли, что их при­вез­ли в Ста­рый го­род из са­мой Ва­лирии за ты­сячу лет до Ужа­са. Он слы­шал, что их все­го че­тыре: од­на зе­леная и три чер­ных, и все длин­ные и пе­рек­ру­чен­ные.

— А что это за стек­лянные све­чи? — спро­сил Рун.

Ар­мен Служ­ка про­чис­тил гор­ло:

— В ночь пе­ред при­няти­ем клятв служ­ка дол­жен про­вес­ти ночь в хра­нили­ще. Ни­каких све­чей, ламп, фа­келов и про­чих све­тиль­ни­ков… толь­ко све­ча из об­си­ди­ана. Он дол­жен про­вес­ти ночь в тем­но­те, по­ка не смо­жет за­жечь свет в этой све­че. Не­кото­рые пы­тались. Ду­раки и ту­пицы из тех, что изу­чали так на­зыва­емые выс­шие та­инс­тва. Час­то они ре­зали се­бе паль­цы до кос­тей о гра­ни све­чей, ко­торые как ут­вер­жда­ют ос­трые, слов­но брит­ва. И по­том с кро­вото­чащи­ми ру­ками им при­ходи­лось ждать до рас­све­та, раз­мышляя о про­вале. Те, что по­ум­нее от­прав­ля­лись спать, или про­води­ли ночь в мо­лит­ве, но каж­дый год на­ходит­ся нес­коль­ко иди­отов, ко­торые пы­та­ют­ся их за­жечь.

— Да, — Пэт слы­шал по­доб­ные ис­то­рии. — Но ка­кой прок от све­чей, ко­торые не да­ют све­та?

— Это урок, — от­ве­тил Ар­мен. — Пос­ледний урок, ко­торый мы дол­жны вы­учить пе­ред тем, как за­кон­чим на­ши мей­стер­ские це­пи. Стек­ло све­чи пред­назна­чено оли­цет­во­рять ис­ти­ну и уче­ние, ред­кость, кра­соту и его хруп­кость. То, что эта вещь пред­став­ле­на в фор­ме све­чи дол­жно на­поми­нать нам, что мей­стер дол­жен нес­ти свет всю­ду, где бы он ни слу­жил, а ее ос­трые гра­ни на­поми­нание о том, что зна­ния мо­гут быть опас­ны. Ум­ные лю­ди мо­гут стать вы­соко­мер­ны­ми, но мей­стер дол­жен всег­да ос­та­вать­ся скром­ным. И стек­лянная све­ча приз­ва­на на­поми­нать нам обо всем этом ра­зом. Да­же пос­ле при­несе­ния клятв, об­ре­тения це­пи и пос­тупле­ния на служ­бу, мей­стер бу­дет вспо­минать тем­но­ту сво­его оди­ночес­тва, и тщет­ность сво­их по­пыток за­жечь стек­лянную све­чу… по­тому, что да­же имея зна­ния, не все в этом ми­ре воз­можно.

Ле­нивый Лео рас­хо­хотал­ся:

— Не­воз­можно для те­бя, хо­тел ты ска­зать. Я сво­ими гла­зами ви­дел, как эта све­ча го­рела!

— Я не сом­не­ва­юсь, ты ви­дел как го­рели нес­коль­ко све­чей, — спо­кой­но от­ве­тил Ар­мен, — воз­можно, све­чи из чер­но­го вос­ка.

— Я знаю, что я ви­дел. Свет был стран­ным и очень яр­ким. Ку­да яр­че, чем мо­жет дать лю­бая вос­ко­вая или саль­ная све­ча. От нее по­луча­лись стран­ные те­ни и пла­мя ни­ког­да не мер­ца­ло, да­же ког­да в две­ри за мо­ей спи­ной ду­ли сквоз­ня­ки.

Ар­мен скрес­тил на гру­ди ру­ки.

— Об­си­ди­ан не мо­жет го­реть.

— Дра­конье стек­ло, — вста­вил Пэт: — ма­лень­кий на­род на­зыва­ет его дра­конь­им стек­лом. — По­чему-то это по­каза­лось ему важ­ным.

— Да, — улыб­нулся Ал­ле­рас Сфинкс, — и ес­ли в мир сно­ва приш­ли дра­коны…

— Дра­коны и еще что-то тем­ное, — ска­зал Лео. — Овеч­ки зак­ры­ва­ют гла­за, но мас­тифф ви­дит ис­ти­ну. Про­сыпа­ют­ся древ­ние си­лы. Те­ни дви­жут­ся. Гря­дет век чу­дес и ужа­са, век бо­гов и ге­ро­ев. — Он по­тянул­ся, улыб­нувшись им сво­ей ле­нивой ух­мылкой. — Я бы ска­зал, за это сто­ит вы­пить.

— Мы уже дос­та­точ­но наб­ра­лись, — от­ве­тил Ар­мен. — Рас­свет уже го­раз­до бли­же, чем нам бы хо­телось, и у ар­хмей­сте­ра Иб­ро­за лек­ция о свой­ствах мо­чеви­ны. Тем, кто соб­рался ко­вать се­реб­ря­ное зве­но неп­ло­хо бы­ло бы пос­лу­шать.

— Дер­жи­тесь по­даль­ше от ме­ня со сво­ими склян­ка­ми и де­гус­та­ци­ями мо­чи, — от­махнул­ся Лео. — Что до ме­ня, то я пред­по­читаю де­гус­ти­ровать зо­лотое ар­бор­ское.

— Ес­ли б пе­редо мной был вы­бор пить мо­чу или слу­шать те­бя, то я бы пред­по­чел мо­чу. — Мол­ландер от­тол­кнул­ся от сто­ла. — Пош­ли, Рун.

Сфинкс по­тянул­ся за сво­им лу­ком.

— А мне по­ра спать. Мо­жет, мне прис­нятся дра­коны и стек­лянные све­чи?

— Что, все ухо­дите? — фыр­кнул Лео. — Ну что ж. Ро­зи-то ос­та­нет­ся. Воз­можно, я раз­бу­жу на­шу ма­лень­кую кон­фетку и сде­лаю из нее жен­щи­ну.

Ал­ле­рас за­метил вы­раже­ние ли­ца Пэ­та.

— Ес­ли у не­го нет да­же мед­но­го гро­ша, что­бы зап­ла­тить за вы­пив­ку, то зо­лото­го для де­вуш­ки у не­го и по­дав­но нет.

— Точ­но, — сог­ла­сил­ся Мол­ландер. — Кро­ме то­го, что­бы сде­лать из де­вуш­ки жен­щи­ну тре­бу­ет­ся быть муж­чи­ной. Пош­ли, Пэт. Ста­рый Вол­грейв вста­ет с пер­вы­ми лу­чами сол­нца. Ему ско­ро по­надо­бит­ся твоя по­мощь.

«Ес­ли толь­ко он се­год­ня смо­жет вспом­нить, кто я та­кой», — Ар­хмей­стер Вол­грейв без тру­да мог от­ли­чить од­но­го во­рона от дру­гого, но не мог спра­вить­ся с людь­ми. По­рой он счи­тал Пэ­та кем-то по име­ни Крис­сен.

— Нет, — от­ве­тил он друзь­ям. — Я еще за­дер­жусь. — За­ря еще не по­яви­лась. Ал­хи­мик все еще мог объ­явить­ся, и Пэт хо­тел быть на мес­те, ес­ли это все же про­изой­дет.

— Ну как хо­чешь, — ска­зал Ар­мен. Ал­ле­рас сме­рил Пэ­та кис­лым взгля­дом, за­тем за­кинул свой лук на пле­чо и за­шагал сле­дом за ос­таль­ны­ми к мос­ту. Мол­ландер был так пь­ян, что не мог ид­ти са­мос­то­ятель­но, не опи­ра­ясь на пле­чо Ру­на. Ци­тадель бы­ла не так уж и да­леко, будь вы во­рон, но ни один из них во­роном не был, а Ста­рый го­род был за­путан­ным ла­бирин­том, сос­то­ящим из улиц, пе­рек­рес­тков, пе­ре­ул­ков, и за­ко­ул­ков.

— Ос­то­рож­нее! — ус­лы­шал Пэт го­лос Ар­ме­на, ког­да сле­дом за ни­ми сом­кну­лась сте­на ту­мана. — Здесь влаж­но, а дос­ки сколь­зкие.

Ког­да они уш­ли, Ле­нивый Лео че­рез стол кис­ло пос­мотрел на Пэ­та.

— Как жал­ко. Сфин­кса по­хити­ли со всем се­реб­ром, бро­сив ме­ня на Пят­нисто­го свин­ту­са Пэ­та. — Он по­тянул­ся, зев­нув. — Как там по­жива­ет на­ша лю­бими­ца Ро­зи, при­ятель?

— Спит, — крат­ко от­ве­тил Пэт.

— На­вер­ня­ка го­лая, — ос­кла­бил­ся Лео. — Ду­ма­ешь она взап­равду сто­ит дра­кона? Ког­да-ни­будь я это про­верю.

Пэт это от­лично знал, по­это­му не стал от­ве­чать.

Но Лео и не ну­жен был его от­вет.

— Ког­да я пор­ву ей цел­ку, ее це­на сра­зу упа­дет, и да­же та­кой свин, как ты смо­жет най­ти на нее па­ру мо­нет. Ты дол­жен быть мне бла­года­рен.

«Я дол­жен те­бя убить», — по­думал Пэт, но он еще не нас­толь­ко был пь­ян, что­бы ре­шить­ся рас­стать­ся с жизнью. Лео умел драть­ся на ку­лаках, и о нем бы­ло из­вес­тно, что он от­лично вла­дел ме­чом и кин­жа­лом. И да­же ес­ли бы Пэ­ту как-то пос­час­тли­вилось его убить, это все рав­но оз­на­чало бы рас­ста­вание с собс­твен­ной го­ловой. У Лео бы­ло два име­ни, в то вре­мя как у Пэ­та толь­ко од­но, и вто­рое бы­ло Ти­релл. Сир Мо­рин Ти­релл, ко­ман­ду­ющий го­род­ской стра­жей Ста­рого го­рода был от­цом Лео. Мейс Ти­релл, лорд Хай­гар­де­на и За­щит­ник Юга при­ходил­ся си­ру Мо­рену ку­зеном. И ста­рей­ши­на Ста­рого го­рода, Лорд Лей­тон из Хай­та­уэра, ко­торый сре­ди сво­их мно­гочис­ленных ти­тулов чис­лил «Хра­нитель Ци­таде­ли», был зна­менос­цем Ти­рел­лов. — «Ну его», — ре­шил про се­бя Пэт. — «Он ме­лит все это лишь бы мне до­садить».