Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Глава 25. Лидеры и легенды Южной Азии.
Молодым студентом я восхищался Неру (Nehru) и его целью построениясветского, многонационального общества. Подобно большинству националистов избританских колоний, я читал его книги, написанные в течение долгих летпребывания в британских тюрьмах, особенно его письма к дочери. Они былиизящно написаны, а его взгляды и чувства резонировали с моими. Вместе сдругими социал-демократами 50-ых годов я интересовался тем, кто станет длянас моделью развития: Индия или Китай. Мне хотелось бы, чтобы в этомсостязании победила демократическая Индия, а не коммунистический Китай. Темне менее, несмотря на достижения " зеленой революции", из-за быстрогоприроста населения уровень и качество жизни в Индии оставались низкими. Я впервые посетил Дели (Delhi) в качестве премьер-министра в апреле1962 года. Встреча с Пандитом Джавахарлалом Неру (Pandit Jawaharlal Nehru)состоялась в его доме. Это была бывшая резиденция одного из британскихвоенноначальников, - красиво спланированный двухэтажный дом с широкимиверандами и просторным двором. Мы беседовали полчаса. Во время обеда мы разместились за длинным столом, вероятно, унаследованным от англичан. Каждому гостю вместо тарелки был подан большойсеребряный поднос, на который накладывалась пища из широкого ассортиментаподанных к обеду блюд: риса, карри, овощей, мяса, рыбы, рассолов и приправ.Было необычно, что все ели руками, - ни Чу, ни я никогда в этом непрактиковались. В то время как хозяева аккуратно брали пищу кончикамипальцев, мы рылись в своей еде запачканными соусом руками и выглядели оченьнеопрятно. Я почувствовал большое облегчение, когда подали серебряные чашкис водой и кусочками лимона, чтобы помыть засаленные пальцы перед десертом, который был восхитителен. Сидя напротив меня, Неру заметил испытываемое намизатруднение. Я объяснил, что, кроме палочек для еды, мы обычно пользовалисьвилками и ложками. К счастью, во время других приемов пищи в Дели намподавали столовые приборы. Неру заинтересовался тем, что я ему рассказал, и он пригласил меня ещераз встретиться с ним на следующий день. Мы проговорили в течение полуторачасов. Я рассказал ему о демографическом составе населения Сингапура иМалайи, и о том влиянии, которое имели на население полуострова коммунисты.Это было результатом огромных успехов, достигнутых коммунистами Китая впреобразовании страны из коррумпированного, декадентского общества вдисциплинированное, чистое, динамичное, даже если и слишком ужрегламентированное государство. Тем не менее, я считал, что коммунизмсовершенно не подходит для стран Юго-Восточной Азии. Кроме того, независимыйСингапур оказался бы в катастрофическом положении из-за той враждебности, которую бы испытывали по отношению к нам наши соседи: малайцы в Малайе ияванцы и другие народы малайской расовой группы в Индонезии. Поэтому ясчитал, что наилучшим решением было бы объединение Сингапура с Малайей иБорнео. Тунку не хотел объединяться только с Сингапуром, - в этом случае, число китайских избирателей было бы равным числу избирателей - малайцев.Неру был приятно удивлен, встретив в моем лице китайца, столь решительнонастроенного не допустить установления контроля коммунистов и Пекина надСингапуром. Я вновь посетил Неру в 1964 году, когда остановился в Дели, возвращаясьиз своего турне по Африке. Утомленный человек со слабым голосом, с трудомсидевший на диване, был тенью прежнего Неру. Ему было сложнососредоточиться. Нападение Китая на Индию через Гималаи нанесло удар по егонадеждам на развитие афро-азиатской солидарности. Я покинул встречуопечаленный. Он умер через несколько месяцев, в мае. Мои встречи с Неру в 60-ых годах позволили мне наладить контакты с егодочерью, - Индирой Ганди (Indira Gandhi). Когда Сингапур провозгласилнезависимость, мы попросили индийское правительство помочь Сингапурувступить в афро-азиатские организации, и их дипломатические миссии оказалинам огромную помощь. В следующем году я посетил Индию, чтобы поблагодаритьИндиру Ганди и заинтересовать ее правительство в развитии сотрудничества состранами Юго-Восточной Азии. Молодая, энергичная и оптимистично настроеннаяИндира Ганди встретила меня в аэропорту в сопровождении почетного караула иотправилась вместе со мной в бывшую резиденцию вице-короля Индии, переименованную в " Раштрапати Бхаван" (Rashtrapati Bhavan). К концу моего трехдневного визита, состоявшегося в 1966 году, у насустановились откровенные и дружеские отношения. Индира Ганди поделилась сомной, как сложно ей было работать с правительством, министров которого онане выбирала. Каждый министр гнул свою собственную линию. Наиболеевлиятельные политики партии Индийский национальный конгресс (Congress Party)назначили Индиру Ганди на пост премьер-министра, пытаясь циничноиспользовать образ Неру на следующих всеобщих выборах. Несмотря на это, яполагал, что если бы ей удалось победить на выборах с достаточным перевесом, то она стала бы управлять страной по-своему. Было грустно наблюдать за постепенным упадком страны, что было заметнодаже по резиденции " Раштрапати Бхаван". Посуда и столовые приборы были вужасном состоянии: во время обеда один из ножей сломался у меня в руке, ичуть не отскочил мне в лицо. Кондиционеры, которые производились в Индии ужена протяжении многих лет, работали шумно и безрезультатно. Прислуга, одетаяв красно-белую форму, убрала алкогольные напитки со столов в нашей комнате.Большую часть недели в Дели действовал " сухой закон". Однажды, возвращаясьпосле приема в " Раштрапати Бхаван", устроенного в нашу честь посломСингапура, я вошел в лифт вместе с двумя индийскими атташе дипломатическогокорпуса, одетых в великолепные мундиры. Они стояли с заложенными за спинуруками. Когда я выходил, то заметил, что они держали в руках какие-тобутылки. Я спросил об этом своего секретаря, который объяснил, что это былибутылки шотландского виски. Стало обычным делом раздавать на приемах, устраиваемых нашим посольством, шотландский виски " Джонни Уолкер" (JohnnieWalker) всем заслуживавшим внимания гостям, так что каждый атташедипломатического корпуса получал по две бутылки. Их нельзя было купить вИндии, потому что импорт виски был запрещен. Политические лидеры лицемернодемонстрировали показной эгалитаризм, нося домотканую одежду, чтобыпродемонстрировать свою близость к бедным, а сами одновременно потихонькунакапливали богатства. Это подрывало мораль административной элиты, какгражданской, так и военной. Несколько дней пребывания в " Раштрапати Бхаван" и состоявшиеся встречис высшими лидерами страны на приемах и различных заседаниях отрезвили меня.Посещая Индию в 1959-1962 годах, когда у власти был Неру, я думал, что Индиястанет процветающим обществом и великой державой. Но к концу 70-ых годов яизменил свое мнение и считал, что, благодаря своим размерам, Индия могластать великой военной державой, но отнюдь не экономически процветающимгосударством из-за удушающей индийской бюрократии. Индийские официальные лица были более всего заинтересованы в подписаниисовместных коммюнике, в которых Сингапур должен был присоединяться к Индии ввыражении беспокойства " по поводу серьезной угрозы миру в целом, и странамЮго-Восточной Азии в частности, в результате продолжающегося конфликта воВьетнаме". Индийская политика неприсоединения склонялась в сторонуСоветского Союза, - это было ценой за регулярные поставки советского оружияи военной технологии. Индира Ганди посетила Сингапур два года спустя, в мае 1968 года. В ходевсестороннего обмена мнениями я пришел к выводу, что у Индии не было средствдля усиления своего влияния в Юго-Восточной Азии. Тем не менее, во времямоего визита в Индию в 1970 году, я спросил ее, не намеревалась ли Индияусилить свою военно-морскую активность в Юго-Восточной Азии.Присутствовавший на встрече министр иностранных дел Индии Сваран Сингх(Swaran Singh) вмешался и сказал, что Индия была заинтересована в развитииэкономических связей, но ее более всего беспокоило обеспечение безопасностизападных морских путей. Я почувствовал, что главным источником военнойугрозы индийцы считали Пакистан, опасаясь формирования военного союза междуСША, Китаем и Пакистаном. Когда в 1977 году премьер-министром Индии стал Мораджи Десаи (MoradjiDesai), я вскоре наладил с ним связи. Я познакомился с ним в 1969 году, когда он был заместителем премьер-министра Индии. Во время Лондонскойконференции стран Британского Содружества наций в июне 1977 года я обедал сним в резиденции посла Индии. Ему было за восемьдесят, и он строгопридерживался вегетарианской диеты, включавшей только сырые орехи, фрукты, овощи, какая-либо приготовленная пища исключалась. Его обед в тот деньсостоял из изюма и орехов. К лежавшим перед ним шоколадным конфетам он дажене притронулся. Его посол не знал об этой строгой диете, ибо даже молокодолжно было браться только непосредственно от коровы. И действительно, нарегиональной конференции стран Британского Содружества наций в Сиднее, проходившей в следующем году, премьер-министр Австралии Малкольм Фрейзерпозаботился о том, чтобы иметь под рукой молочную корову. Десаи уверял меня, что того, что он ел, было вполне достаточно, и что вегетарианцы являютсядолгожителями. Он подтвердил этот тезис, прожив 99 лет. У него былоспецифическое чувство юмора и богатая память, но некоторые его идеи былидовольно необычны. В декабре 1978 года, беседуя со мной в автомобиле по путииз аэропорта Дели в " Раштрапати Бхаван", он сказал, что тысячи лет назадиндусы совершили космические полеты и посетили планеты, к которым американцыкак раз запускали тогда космические аппараты. Наверное, у меня было довольноскептическое выражение лица, ибо он подчеркнул: " Да, это - правда. Это -реинкарнация. Так записано в " Бхагавадгите" (Bhagavad Gita). Индира Ганди проиграла на выборах 1977 года, но вернулась к власти в1980 году. Когда я встретил ее на региональной встрече руководителей странСодружества наций в Дели в сентябре 1980 года, она выглядела уже не такойэнергичной. На основных направлениях внешней политики индийская политикапробуксовывала. Союз Индии с Советским Союзом не позволял наладить тесноесотрудничество с США и странами Европы. Из-за этого, а также из-запреобладания неэффективных государственных предприятий, слабости частногосектора, незначительных иностранных инвестиций, - экономика Индии хромала.Единственным ее достижением было то, что Индии удавалось прокормитьнаселение, которое росло быстрее, чем в Китае. Когда в 1980 году Индия стала потворствовать вьетнамской оккупацииКампучии, признав установленный там режим, мы стали противниками намеждународных конференциях. Мы занимали противоположные позиции по даннойпроблеме, которая была критически важной для мира и стабильности вЮго-Восточной Азии. На встрече руководителей стран Содружества наций в НьюДели в том же году Индира Ганди, будучи председателем конференции, в своейвступительной речи выступила против осуждения вооруженной интервенции. Яспокойно высказал противоположное мнение: вьетнамская и советская оккупацияКамбоджи и Афганистана соответственно формировали новую доктрину оправданнойинтервенции, которая не подпадала под рамки, установленные Хартией ООН, создавая прецедент для открытой вооруженной интервенции. При составлениикоммюнике наши официальные лица спорили до бесконечности. Согласованныйпроект документа не упоминал о Советском Союзе или Вьетнаме как агрессорах, но призывал оказывать политическую поддержку борьбе за независимость исуверенитет Афганистана и Кампучии. В своей заключительной речи Индира Гандипообещала, что Индия приложит все усилия, чтобы убедить политиков (в Москве)вывести войска из Афганистана. Что же касается Кампучии, то Индия призналаустановленный там режим ввиду того, что он контролировал все провинциистраны, что являлось " одной из обычных форм дипломатического признанияправительства". Когда она прислала мне приглашение посетить седьмую встречунеприсоединившихся стран в Дели, намеченную на март 1983 года, я отказался, написав в ответе: " Стремясь обеспечить подлинное единство, Движениенеприсоединения не может оставаться безразличным к недавним нарушениямосновных принципов национальной независимости, территориальной целостности исуверенитета, в особенности стран - членов движения..." Тем не менее, я посетил общую, а не региональную встречу главгосударств Содружества наций, проходившую в Дели в ноябре 1983 года, когдамежду нами вновь состоялась дискуссия о положении в Кампучии. Несмотря наэти разногласия, благодаря нашей долгой дружбе и хорошим личным отношенияммежду нами не возникло личной вражды. Индира Ганди была самой жесткой женщиной премьер-министром, которую якогда-либо встречал. Она была женственной, но в ней не было никакоймягкотелости. Она была более решительным и безжалостным политическимлидером, чем Маргарет Тэтчер, госпожа Бандаранаике (Bandaranaike) и БеназирБхутто. У нее было красивое лицо с орлиным носом и великолепной копнойчерных волос, зачесанных назад и перехваченных широкой белой полосойматерии. Она всегда была изящно одета в сари. Она использовала некоторыесвои женские черты, кокетливо улыбаясь мужчинам во время непринужденнойсветской беседы, но, как только мы переходили к переговорам, она проявлялатакую твердость, что могла бы потягаться с любым кремлевским лидером. Она небыла похожа на своего отца. Неру был человеком идей и концепций, которые онпостоянно совершенствовал: атеизм, мультикультурное общество, быстраяиндустриализация государства, развитие тяжелой индустрии по примеруСоветского Союза. Прав он был или нет, но он был мыслителем. Она же была практичным и прагматичным политиком, заинтересованным, восновном, в механизме власти: борьбе за власть и использовании власти.Грустной главой в ее многолетней политической деятельности был отказ отатеизма с целью завоевания голосов индуистов на севере Индии. Сознательноили бессознательно, она позволила индуизму выйти из подполья и статьзаконной силой в индийской политике. Это неизбежно должно было привести квозобновлению индуистско-мусульманских столкновений, за которыми последовалоразрушение древней мечети в Айдхья (Ayodhya). Вслед за этим была созданапартия индуистов-шовинистов Бхарата Джаната партия (БДП - Bharatiya JanataParty), которая стала ведущей политической силой, а затем и наибольшейпартией в парламенте в 1996 году и в 1998 году. Она была очень жесткой, когда Индии что-либо угрожало. Сикхи (Sikh) во всем мире были возмущены, когда она отдала приказ войскам войти в сикхский храм в Амритсаре(Amritsar). Наблюдая за тем, как были рассержены сикхи в Сингапуре, яподумал, что это может привести к политическим бедствиям, - ведь онаосквернила самую большую святыню сикхской религии. Но она была несентиментальна и считалась только с властью и мощью государства, которую онанамеревалась сохранить. В 1984 году Индира Ганди поплатилась за это своейжизнью, погибнув от руки своего телохранителя - сикха. Наши разногласия по кампучийской проблеме заставляли меня держаться встороне до марта 1988 года, когда я попытался установить контакт с ее сыномРадживом Ганди (Rajiv Gandhi), тогдашним премьер-министром. С ним былзаместитель министра иностранных дел Натвар Сингх (Natwar Singh), обладавшийострым умом и умевший хорошо излагать непростую политическую позицию Индии.Раджив предложил, чтобы США установили дипломатические отношения с Вьетнамоми отменили экономические санкции, ибо он полагал, что Вьетнам намеревалсявывести войска из Кампучии и сосредоточиться на восстановлении экономики. Онзнал, как и мы, что Вьетнам испытывал серьезные экономические трудности. Ясчитал, что Вьетнам должен был заплатить цену за оккупацию Камбоджи, нонадеялся, что через 10 лет возникнет иной Вьетнам, с которым Сингапур смогбы сотрудничать в сфере экономики. Я полагал, что, когда будет урегулированакампучийская проблема, позиции Индии и Сингапура станут одинаковыми.Впоследствии так и произошло. После переговоров Раджив Ганди и его жена Соня (Sonia) устроили для Чуи меня частный обед в его резиденции. Раджив был политически неискушеннымчеловеком, оказавшимся посреди минного поля индийской политики. Из-за того, что его мать была убита в собственном доме, для обеспечения его личнойбезопасности предпринимались беспрецедентные меры. Он говорил, что считалэти меры едва ли не репрессивными, но, в конце концов, привык к ним. Явоспринимал его как пилота авиакомпании с весьма прямолинейным взглядом намир. Во время нашей дискуссии он часто обращался к Натвар Сингху. Меняинтересовало, кто служил ему проводником в дебрях индийской политики, - ябыл уверен в том, что многие хотели бы вести его за руку по своемусобственному пути. Только премьер - министр, исполненный добрых намерений, мог послатьиндийские войска в Шри-Ланку для подавления восстания тамилов (Tamils) наполуострове Джафна. Эти тамилы были потомками тамилов, покинувших Индиюболее тысячи лет назад, и отличались от индийских тамилов. Индийские солдатыпроливали кровь в Шри-Ланке. Затем войска были выведены, и войнавозобновилась. В 1991 году молодая женщина - тамилка с полуострова Джафнаприблизилась к Радживу во время предвыборного митинга, проходившего околоМадраса, якобы для того, чтобы украсить его гирляндой и взорвала себя и его.А ведь намерения у него были самые добрые. В 1992 году правительство Нарасимха Рао (Narasimha Rao), сформированноепартией Индийский национальный конгресс, находившейся в парламенте вменьшинстве, вынуждено было радикально изменить политику, чтобы привести еев соответствие с требованиями, выдвинутыми МВФ в качестве условийпредоставления экономической помощи. У Рао сложились хорошие отношения спремьер-министром Го Чок Тонгом, когда они встретились на Конференциинеприсоединившихся стран в Джакарте в 1992 году. Он убедил его посетитьИндию с делегацией деловых людей Сингапура. Его финансовый министр МанмоханСингх (Manmohan Singh) и министр коммерции П. Чидамбарам (P. Chidambaram)посетили Сингапур, чтобы проинформировать меня об изменениях в политике ипопытаться привлечь инвестиции из Сингапура. Оба министра ясно представлялисебе как ускорить экономический рост Индии и знали, что необходимо было дляэтого сделать. Проблема была лишь в том, как осуществить эти меры приналичии оппозиции, которая была враждебно настроена по отношению ксвободному предпринимательству, свободному рынку, внешней торговле ииностранным инвестициям. Рао посетил Сингапур в октябре 1991 года и обсудил со мной проблемыперехода Индии к более открытой политике. Я сказал, что наиболее труднымпрепятствием для этого являлось отношение индийских чиновников киностранцам. Они считали, что иностранцы хотели эксплуатировать Индию, и имнужно было в этом препятствовать. Если он хотел, чтобы иностранныеинвестиции потекли в Индию таким же широким потоком как в Китай, емуследовало изменить менталитет своих чиновников и сделать так, чтобы ихзадачей стало содействие инвесторам, а не регулирование их действий. Онпригласил меня посетить Индию для обсуждения идей и поиска решений с егоколлегами и высшими государственными служащими. В январе 1996 года я посетил Дели и выступил перед правительственнымичиновниками в Индийском международном центре (India International Center), атакже перед деловыми людьми, представлявшими все три Торговые палаты Индии.Я говорил о препятствиях, мешавших ускорению экономического роста Индии. Вбеседе со мной Рао признал, что многовековые опасения индийцев о том, чтоэкономические реформы приведут к неравномерному распределению богатства, затрудняли проведение дальнейших преобразований. Чтобы улучшить положениенарода, он влил в экономику большие средства, но был обвинен оппозицией враспродаже страны и закладывании государства в долг. Он особо подчеркнул двесоциальных проблемы: высокую рождаемость и низкие темпы жилищногостроительства из-за недостатка средств. Он попросил премьер-министраСингапура помочь ему в осуществлении жилищной программы. Я вынужден былразвеять его надежды на то, что в результате осуществления успешнойпрограммы строительства жилья мы смогли бы решить жилищную проблему в Индии.Сингапур мог оказать Индии помощь в составлении планов, но найти средствадля их осуществления и осуществлять эти планы Индия должна была сама. Когда я встретился с Рао в 80-ых годах, он был министром иностранныхдел в правительстве Индиры Ганди. Он принадлежал к поколению борцов занезависимость, ему было почти восемьдесят лет, и он близок к тому, чтобыуйти на покой. Когда в 1991 году, в разгар предвыборной кампании, был убитРаджив Ганди, партия Индийский национальный конгресс избрала Рао своимлидером. Голосование, основанное на симпатиях к погибшему Радживу Ганди, принесло его партии наибольшее число мест в парламенте, но этого былонедостаточно для завоевания абсолютного большинства. Рао все-таки сталпремьер-министром и первые два из пяти лет своего правления продолжалпроводить радикальные экономические реформы, но он уже не был энергичныммолодым человеком, проводившим в жизнь свои собственные идеи. Действительныйстимул развития экономики исходил от министра финансов Манмохана Сингха, который начал свою карьеру, занимаясь планированием экономики. Рао нехватало убежденности, чтобы, невзирая на сопротивление оппозиции, побудитьнарод Индии поддержать реформы. Сочетание высоких темпов роста населения и низких темпов экономическогороста на протяжении некоторого времени не позволит Индии стать богатойстраной. Для того чтобы она смогла играть серьезную роль в Юго-ВосточнойАзии, ей необходимо решить свои экономические и социальные проблемы. СтраныАСЕАН были бы заинтересованы в ускоренном росте индийской экономики, а такжев помощи со стороны Индии в деле поддержания мира и стабильности в регионе. Индия располагает большим количеством выдающихся ученых во всехотраслях науки, но, по ряду причин, те высокие стандарты, которые оставилиангличане в Индии, снизились. Уже нет былой строгости в проведении экзаменовпри поступлении в университеты, высшие школы, для получения профессиональнойквалификации и при приеме на государственную службу. Широко распространилсяобман при проведении экзаменов. Университеты выделяют определенные квотымест для членов парламента в округах, которые раздают или продают эти местаизбирателям. Во времена британского господства для работы в Индийскойгосударственной службе (ИГС - Indian Civil Service) отбирали лучших излучших. Чтобы быть принятым на работу в эту элитную британскую службу индиецдолжен был обладать действительно выдающимися способностями. В 60-ых годах, во время одного из моих визитов в Индию я остановился в резиденции" Раштрапати Бхаван". Однажды утром, перед началом игры в гольф, в резиденциюпришли позавтракать два индийских чиновника. Ранее они служили в ИГС, которая впоследствии стала Индийской административной службой (ИАС -IndianAdministrative Service). Они произвели на меня сильное впечатление. Один изних объяснил, как несколько сот чиновников ИГС управляли 450 миллионамижителей Британской Индии, и управляли хорошо. Он с ностальгией говорил обуровне людей, которых отбирали для службы в ИГС. Чиновник весьма сожалел, что вступительные экзамены, которые ранее проводились только на английскомязыке, теперь можно было сдавать либо на английском, либо на хинди. Давлениепопулистов не только снизило стандарты при приеме на службу, но и привело кплохому взаимодействию между чиновниками внутри ее. Это вело к постепенному снижению качества когда-то элитной службы, члены которой столкнулись с трудностями, возникшими в ходесоциально-экономической революции, уровень их благосостояния понизился. Вовремена британского правления уровень жизни чиновников вполне соответствовалих положению. Генералы, адмиралы, маршалы авиации и высшие служащие ИГСиграли в гольф. В 60-ых - 70-ых годах в Индии они не могли даже купитьхороших, то есть импортных, мячей для гольфа, так как их импорт былзапрещен. Я вспоминаю одно из наших посещений гольф клуба в Дели. Нашепосольство порекомендовало нам привезти с собой несколько упаковок мячей длягольфа, чтобы раздать их членам клуба. Было грустно наблюдать за тем, каквысшие индийские военные и государственные чиновники разрывали коробки смячами и набивали ими свои сумки для гольфа. Действительно, мячи для гольфа ценились настолько высоко, что кэдди(Прим. пер.: caddy - люди, прислуживающие во время игры в гольф) врывались влюбой дом и обшаривали любую неудобную местность, чтобы найти залетевшиетуда мячи. Однажды, в 1965 году, играя в гольф в бывшем Королевском гольф -клубе Бомбея (Bombay), я срезал свой мяч так, что он попал в жилой район, Яуслышал громкий звук от падения мяча на крышу из оцинкованного железа. Мойкэдди умчался, как я думал, для того, чтобы выяснить, не был ли кто-либотравмирован. Но нет, вскоре появился маленький мальчик с мячом для гольфа, но не для того, чтобы пожаловаться на нанесенный ущерб, а чтобы договоритьсяо цене, которую он хотел получить за возврат мяча. Мне также было грустнонаблюдать за тем, как кэдди собирали поломанные пластиковые и деревянныеподставки для мячей и заостряли их наконечники, чтобы использовать их в игреснова и снова. В раздевалках прислуга снимала с посетителей носки и ботинкии надевала их, - было слишком мало работы для слишком большого числа рабочихрук. Видимо, проблема заключалась в системе. Индия потратила десятилетия нагосударственное планирование и контроль, которые тонули в бюрократизме икоррупции. Децентрализованная система позволила бы расти и процветатьбольшему числу таких центров как Бомбей и Бангалор (Bangalore). Другаяпричина заключалась в индийской кастовой системе, которая была врагоммеритократии. Каждая каста требовала своей квоты во всех учреждениях, будь-то набор служащих в ИАС или прием студентов в университеты. Третьейпричиной были бесконечные конфликты и войны с Пакистаном, которые делалибеднее обе страны. Дели, который я посетил в 60-ых годах, был большим развивавшимсягородом с множеством открытых мест, не очень загрязненным и без большогоколичества трущоб. Дели 90-ых годов, с точки зрения охраны окружающей среды, был городом - кошмаром. Стоял январь, и в городе было не продохнуть из-задыма от угля, сжигаемого в домах и на электростанциях. Повсюду были трущобы.Для обеспечения безопасности индийцы выстроили целый взвод солдат передгостиницей " Шератон" (Sheraton), в которой я остановился. На дорогах былизаторы. Город больше не был таким просторным, как ранее. К тому времени как партия Индийский национальный конгресс подруководством Нарасимха Рао проиграла выборы в 1996 году, была сформированакоалиция, включавшая в себя 13 партий, в том числе несколькокоммунистических партий, с целью помешать партии националистов-индуистовБхарата Джаната партии придти к власти. Индийская демократия отошла от своихсветских основ. Двигать дальше либерализацию экономики было сложно. Не быларешена и более глубокая проблема. В публичном выступлении премьер - министрИндер Кумар Гуджрал (Inder Kumar Gudjral) упомянул результаты обзора, согласно которому Индия была второй наиболее коррумпированной страной вАзии. В 1997 году, выступая перед Конфедерацией индийской промышленности(Confederation of Indian Industry), он сказал: " Иногда я чувствую стыд иопускаю от стыда свою голову, когда мне говорят, что Индия - одно изнаиболее коррумпированных государств мира". Индия - это страна еще неставшая действительно великой, ее потенциал не используется в полной мере. Я впервые посетил Шри-Ланку (Sri Lanka) в апреле 1956 года, по пути вЛондон. Я остановился в расположенном у моря отеле " Гал Фейс" (Galle FaceHotel), - их лучшем отеле британской эпохи. Я прохаживался по улицам Коломбо(Colombo), в котором было немало впечатляющих общественных зданий, многие изкоторых совсем не пострадали от войны. Так как генерал Маунтбаттен во времявойны расположил свою ставку в Канди (Kandy), на Цейлоне, остров располагалбольшим количеством ресурсов и лучшей инфраструктурой, чем Сингапур. В том же году Соломон Уэст Риджвей Диас Бандаранаике (Solomon WestRidgeway Dias Bandaranaike), лидер новой Партии свободы (Sri Lanka FreedomParty), победил на выборах и стал премьер - министром. Он пообещал сделатьсингальский язык государственным, а буддизм - национальной религией. Он былтак называемым " коричневым пукка - сахибом" (brown " pukka-sahib"), то естьсингалом, родившимся в христианской семье и получившим образование наанглийском языке. Он решил вернуться к своим корням и принял буддизм, атакже стал поборником сингальского языка. Это стало началом упадка Цейлона. Тогдашний глава правительства Сингапура, Лим Ю Хок пригласил менявстретиться с ним за ужином. Бандаранаике, щеголеватый человек небольшогороста, хорошо одетый, с хорошо поставленной речью, ликовал по поводу победына выборах. Сингальское большинство вручило ему мандат доверия, чтобыпревратить Цейлон в общество, основанное на местных ценностях и традициях.Это было реакцией против общества " коричневых сахибов" - политической элиты, которая, получив власть, во всем подражала англичанам, копируя их образжизни. Премьер - министр сэр Джон Котелавала (John Kotelawala), которогосменил Бандаранаике, каждое утро катался на лошади. Казалось, Бандаранаикене беспокоило, что тамилы, жившие на полуострове Джафна, и другиенациональные меньшинства в результате провозглашения сингальского языкагосударственным оказались бы в худшем положении; или те чувства, которыеиспытывали, в результате придания буддизму статуса государственной религии, тамилы-индуисты, мусульмане, и христиане - бургеры (потомки голландцев иместных жителей). Он был когда-то президентом Оксфордского союза (OxfordUnion) и говорил так, будто все еще находился в Оксфордском дискуссионномклубе. Я не удивился, когда три года спустя он был убит буддийским монахом.Думаю, была своя ирония в том, что убийство совершил буддийский монах, который был недоволен медленными темпами становления буддизма в качествегосударственной религии. На последовавших за его гибелью выборах, в результате голосования, основанного на симпатии к погибшему мужу, его вдова, Сиримаво (Sirimavo)Бандаранаике стала премьер-министром. Она оказалась менее разговорчивым, нокуда более жестким лидером. Когда я встретился с ней на Цейлоне в августе1970 года, то обнаружил, что она была решительно настроенной сторонницейДвижения неприсоединения. Цейлон выступал за вывод всех американских войскиз Южного Вьетнама, Лаоса, Камбоджи, и за создание в Индийском океане зонысвободной от ядерного оружия и конфликтов великих держав. Будучи младшим повозрасту, я терпеливо объяснял различие между ее взглядами и моейвнешнеполитической позицией. Если бы Южный Вьетнам попал в руки коммунистов, то возникла бы угроза Кампучии, Лаосу и Таиланду. Сингапуру также угрожалабы серьезная опасность. Подрывная деятельность коммунистов распространиласьбы на Малайзию, а это привело бы к серьезным последствиям для Сингапура.Другие великие державы региона: Китай и Япония, - могли бы увеличить своивоенно-морские силы. Поэтому мы не могли поддержать эту благороднуюидеологию, ибо это было чревато серьезными последствиями для нашегобудущего. В результате, Сингапур считал необходимым оставаться в рамкахОборонного соглашения пяти держав, которое обеспечивало нашу безопасность. Ее племянник Феликс (Felix) Бандаранаике был советником помеждународным проблемам. Яркий, но не глубокий, он доказывал, что удачноегеографическое положение и история принесли Цейлону благословенный мир ибезопасность, так что только 2.5% государственного бюджета тратилось наоборону. Любопытно, что бы он сказал в конце 80-ых годов, когда болееполовины бюджета шло на закупку вооружений и содержание вооруженных сил, чтобы бороться с повстанцами - тамилами на полуострове Джафна. Остров Цейлон был образцовым государством Британского Содружестванаций. Англичане тщательно подготовили его к независимости. После окончанияВторой мировой войны это была хорошая страна среднего размера с населениемменее 10 миллионов человек. Население имело относительно высокий уровеньобразования, в стране было два приличных университета, - в Коломбо и вКанди, - где преподавание велось на английском языке. Цейлон располагалгосударственной службой, в которой работали в основном местные жители, а унаселения имелся опыт представительской демократии, развивавшейся с начала1930-ых годов, когда стали проводиться выборы в городские советы. Когда в1948 году Цейлон получил независимость, он стал классической модельюпостепенного перехода к независимости. Увы, все пошло не так. Во время своих визитов, на протяжении многихлет, я наблюдал, как многообещающая страна приходила в упадок.Демократическая система, построенная по принципу " один человек - одинголос", не решила проблемы межнациональных отношений, которая была главной.Восьмимиллионное сингальское большинство всегда имело возможность победитьна выборах двухмиллионное тамильское меньшинство. Сингалы сделали свой языкгосударственным, провозгласили буддизм государственной религией в стране, где до того не было официальной религии. Будучи сторонниками индуистскойрелигии, тамилы почувствовали себя уязвленными. В октябре 1966 года, возвращаясь с конференции премьер - министров вЛондоне, я посетил Коломбо, чтобы встретиться с премьер - министром ДадлиСенанаяке (Dudley Senanayake). Он был благородным, несколько отстраненным ипридерживавшимся фаталистских взглядов пожилым человеком. Когда мы играли вгольф в бывшем Королевском гольф - клубе Коломбо, он извинился запостроенные на пространствах между лужайками хижины и пасшихся там коров икоз. Он сказал, что это было неизбежным следствием демократии и выборов: онне мог оправдать перед избирателями сохранение открытых, незастроенныхлужаек в центре города. Он отправил меня на поезде в Нувара Элия (NuwaraEliya), который когда-то был прекрасным горным курортом. Это был наиболеепоучительный урок того, что случилось со страной после независимости. Пища, которую сервировали в специальном вагоне поезда, была несвежей. Поданныекрабы испортились и воняли. Я немедленно пошел в туалет, и все вырвал, - этоменя спасло. В Нувара Элия я остановился в резиденции бывшего британскогогубернатора. Дом обветшал. Возможно, когда-то это было прекрасно ухоженноездание с розами в саду (некоторые оставались до сих пор), который выгляделтак, будто находился где-то в английских лесах. На высоте примерно полуторакилометров над уровнем моря ощущалась приятная прохлада. Я играл в гольф накогда - то прекрасном поле, но, как и в Коломбо, на нем также были построеныхижины, паслись козы и коровы. За обедом мудрый грустный старый сингал объяснил, что то, чтослучилось, было неизбежным результатом выборов. Сингалы хотели статьгосподствующей расой, они хотели занять прежде занимаемые англичанамидолжности управляющих чайными и кокосовыми плантациями и занимаемые тамиламивысшие должности государственных служащих. Стране пришлось пройти черезтрагедию превращения сингальского языка в государственный язык. За это онидорого заплатили, переводя все и вся с английского языка на сингальский итамильский. Это оказалось долгим и хаотичным процессом. В университетахпреподавание велось на трех языках: на сингальском для большинствастудентов, на тамильском - для студентов-тамилов с полуострова Джафна и наанглийском - для бургеров. В Университете Канди я обратился к проректору свопросом о том, как три инженера, получивших образование на трех разныхязыках, станут вместе работать, к примеру, на строительстве моста. Он былбургером по происхождению и носил галстук с эмблемой Кембриджскогоуниверситета, так что я понял, что он имел степень доктора наук. Он ответил: " Сэр, это является политическим вопросом, на который должны ответитьминистры". Я спросил его об учебниках. Он объяснил, что основные учебникипереводились с английского на сингальский и тамильский, всегда с опозданиемна три - четыре издания. Чайные плантации находились в плачевном состоянии; местные жители, которые были назначены на руководящие должности, не следили за ними так жехорошо, как их британские предшественники. Ввиду отсутствия строгойдисциплины сборщики чая срывали не только молодые побеги, но и старыелистья, из которых хорошего чая не получить. Кокосовые плантации такжепострадали. Все это было, как сказал старый сингал, ценой, которую людидолжны были заплатить, чтобы научиться управлять страной. Я не посещал Цейлон на протяжении многих лет, пока в 1978 году, навстрече глав-государств членов Британского Содружества наций в Сиднее невстретился с вновь избранным премьер-министром страны Джуниусом РичардомДжеявардене. В 1972 году премьер - министр Сиримаво Бандаранаике изменилаимя страны на " Шри-Ланка" и провозгласила ее республикой. Это не привело кповышению благосостояния страны, а чай все еще продавался под маркой" Цейлонского". Подобно Соломону Бандаранаике, Джеявардене был по рождениюхристианином, который принял буддизм и нативизм, чтобы сблизиться с народом.Ему было за семьдесят, он пережил много взлетов и падений в политике (большепадений, чем взлетов), и философски смотрел на вещи, не стремясь кдостижению высоких целей. Он хотел отойти от проводившейся на Шри-Ланкесоциалистической политики, которая разорила страну. Встретившись со мной вСиднее, он прибыл в Сингапур, чтобы, как он сказал, вовлечь нас в развитиесвоей страны. Я был увлечен его практическим подходом и пообещал посетитьШри-Ланку в апреле 1978 года. Он сказал, что собирается предоставитьавтономию тамилам с полуострова Джафна. Я не понимал, что он не мог пойти науступки в вопросе превосходства сингалов над тамилами. В итоге, это привелов 1983 году к началу гражданской войны и уничтожило всякие надежды насоздание преуспевающей Шри-Ланки на многие годы, если не на поколениявперед. У него были некоторые слабости. Он хотел создать национальнуюавиакомпанию, ибо полагал, что это было бы символом прогресса. В " Сингапурэйрлайнз" работал хороший капитан авиалайнера из Шри-Ланки. Он спросил, немог ли я отпустить его домой. Я, конечно, мог, но каким образом простойпилот смог бы управлять авиакомпанией? Он хотел, чтобы авиакомпания" Сингапур эйрлайнз" помогла им в создании авиакомпании. Мы помогли. Ясоветовал ему, что создание авиакомпании не должно быть его приоритетом, потому что, чтобы наладить дело как следует, требовалось слишком многоталантливых, хороших администраторов, в то время как он нуждался в такихлюдях для проведения ирригации, развития сельского хозяйства, строительстважилья, индустриального развития и реализации многих других проектов.Создание авиалинии было хорошим рекламным проектом, но этот проект не имелбольшой ценности для страны. Он настаивал на своем. В течение шести месяцевмы оказывали ему помощь в создании авиакомпании, направив 80 служащихкомпании " Сингапур эйрлайнз" на период от трех месяцев до двух лет. Мы такжеоказывали им содействие через нашу всемирную сеть агентств, помогаяорганизовать представительства авиакомпании за рубежом, обучая служащих, развивая центры подготовки и так далее. Разумное руководство на самом верхуотсутствовало. Когда бывший летчик, а ныне управляющий новой авиакомпании, решил купить, вопреки нашим рекомендациям, два подержанных самолета, мырешили отойти от дел. Парк самолетов увеличился в пять раз, не хваталооборотных средств и обученного персонала, работа авиакомпании не отличаласьнадежностью, пассажиров было мало. Затея изначально была обречена на провал, так оно и получилось. Использование Сингапура в качестве модели развития Шри-Ланки былолестно для нас. Правительство Шри-Ланки объявило, что введет принятую вСингапуре схему лицензирования, чтобы уменьшить поток транспорта в центрегорода, но и эта схема не работала. В 1982 году они начали программужилищного строительства, основанную на нашем опыте, но необходимоефинансирование отсутствовало. Они основали зону свободной торговли, котораяпо площади была чуть меньше Сингапура. Эта затея могла бы иметь успех, нотеррористические акты " тамильских тигров" отпугивали инвесторов. Самой большой ошибкой, которую сделал Джеявардене, оказалосьраспределение целинных земель в сухой зоне. Используя иностранную помощь, онвосстановил древнюю схему ирригации, основанную на использованиирезервуаров, в которых сохранялась вода, отведенная с влажной стороны гор. Ксожалению, он раздал эти земли сингалам, а не тамилам, которые историческивели фермерское хозяйство в этой сухой зоне. Лишенные земли и территории, тамилы начали движение " тамильских тигров". Личный секретарь Джеявардене, преданный ему тамил с полуострова Джафна, сказал мне, что это былокритической ошибкой. Последовавшая война привела к гибели 50, 000 человек, еще большее число людей было ранено, погибли многие руководители. Войнадлится уже 15 лет, но каких-либо признаков ее прекращения еще не видно. Джеявардене ушел в отставку в 1982 году. Он был усталым человеком, исчерпавшим набор возможных решений проблем Шри-Ланки. Последовавший за нимРанасингх Премадаса (Ranasinghe Premadasa) был сингальским шовинистом. Онхотел, чтобы индийские войска покинули страну, что было неразумно, ведь ониделали для Шри-Ланки грязную работу. Когда индийские войска были выведены, Премадаса оказался в еще худшем положении. Он пробовал вести переговоры с" тамильскими тиграми", но безуспешно, так как не желал идти на серьезныеуступки. Я встречался с ним несколько раз в Сингапуре после того, как он сталпрезидентом и пробовал убедить его, что этот конфликт нельзя было разрешитьсилой. Единственно возможным было только политическое решение, котороерассматривалось бы как справедливое и тамилами, и остальным миром. ТогдаТамильский объединенный фронт освобождения (Tamil United Liberation Front) -умеренное конституционное крыло движения тамилов за самоуправление - неотверг бы его. Я доказывал, что его целью должно было стать лишениетеррористов народной поддержки. Этого можно было добиться, предложив тамиламавтономию, при которой они могли бы осуществлять самоуправление путемпроведения выборов. Но он был убежден, что сможет победить их. В 1991-1992годах он послал армию Шри-Ланки для ведения крупномасштабных боев с" тамильскими тиграми". Успеха это не принесло. В 1993 году, во времяпервомайского парада, террорист - самоубийца приблизился к нему в составеуличной процессии и взорвал бомбу. Вместе с президентом погибло много другихлюдей. Его сменила на Чандрика Кумаратунга (Chandrika Kumaratunga), дочьСиримаво Бандаранаике. Она попробовала добиться своего и путем веденияпереговоров, и силой оружия. Ей удалось захватить полуостров Джафна, но онане смогла уничтожить " тамильских тигров". Борьба продолжается. Печально, чтострана, чье древнее название Серендип (Serendip) дало английскому языкуслово " serendipity" (Прим. пер.: то есть способность случайно совершатьсчастливые открытия) стала теперь синонимом конфликта, боли, горя, ибезнадежности. С Пакистаном Сингапур установил дипломатические отношения в 1968 году, но на протяжении многих лет торговые и иные связи не развивались. Мыпридерживались разных позиций в вопросах международной политики до 80-ыхгодов, когда нашему сближению способствовали конфликты в Афганистане иКампучии, за которыми стоял Советский Союз. Президент Зия уль-Хак (Zia ul-Haq) посетил Сингапур в 1982 году, вовремя тура по странам Юго-Восточной Азии. Он сказал мне, что единственнойцелью его визита была встреча со мной, - человеком, создавшим современныйСингапур. Я ответил ему в обычной манере, что современный Сингапур былрезультатом работы команды людей. Мы обсуждали индо-пакистанские отношения.Наши отношения с Индией были тогда напряженными из-за разногласий покампучийскому вопросу. Я согласился с Зия уль-Хаком, что именно советскаястратегия и цели советской внешней политики привели к войне в Афганистане иКампучии. Он пригласил меня посетить Пакистан, что я и сделал в марте 1988 года.Он организовал всречу с размахом, как и президент Филиппин Маркос в 1974году. Как только наш самолет пересек границу Пакистана неподалеку от Лахора(Lahore), к нашему самолету пристроились шесть истребителей " Ф-16", которыесопровождали нас до Исламабада (Islamabad). В аэропорту нас приветствовалидевятнадцатью залпами орудийного салюта, был собран огромный почетный караули сотни размахивавших флажками детей и танцовщиц в традиционных пакистанскихкостюмах. На меня произвел хорошее впечатление Исламабад, который былнамного чище и ухоженнее чем Дели. В нем не было грязи, трущоб и запруженныхлюдьми центральных улиц. Резиденция для гостей и гостиницы также были влучшем состоянии. Зия уль-Хак был крупным мужчиной, с прямыми, черными, тщательнозачесанными назад волосами, толстыми усами, сильным голосом и увереннойманерой держаться, присущей военным. Он строго придерживался мусульманскихтрадиций и заставил пакистанских военных соблюдать " сухой закон", подобновсем жителям страны. Нас, как гостей, обеспечили пивом местногопроизводства. За обедом Зия произнес речь, полную комплиментов по поводууспехов в развитии Сингапура, он также похвалил нас за противостояние сзападной прессой. Он следил за обменом заявлениями между правительствомСингапура и западными средствами информации и радовался за нас. Ему частодоставалось от западной прессы, и он восхищался тем, что мы не сдавались. Оннаградил меня пакистанским орденом " Великий лидер" (Nisham-I-Quaid-I-Azam). На пресс-конференции, состоявшейся перед отъездом, я похвалилпрезидента Зия уль-Хака за мужество в организации помощи афганскимповстанцам. Если бы он был слабонервным человеком, который предпочел быотвернуться в сторону, мир проиграл бы от этого. К сожалению, несколькомесяцев спустя, еще до того, как мы сумели добиться прогресса в развитиинаших отношений, Зия погиб в подозрительной авиакатастрофе. В отношениях с Пакистаном снова наступил застой до тех пор, пока вноябре 1990 года премьер-министром страны стал Наваз Шариф (Nawaz Sharif).Он был тучным человеком среднего роста, невысоким по пакистанским меркам, уже облысевшим, хотя ему еще не было пятидесяти. В отличие от семействаБхутто, Наваз Шариф вышел не из прослойки элитных феодальныхземлевладельцев, а из буржуазного делового семейства в Лахоре. На протяжениимногих лет, в период, когда Пакистан находился под властью военных, включаяЗия уль-Хака, он создавал сталелитейные, сахарные и текстильные компании. В1991 году он посетил Сингапур дважды: в марте, чтобы изучить причины нашегоэкономического прогресса, и в декабре, чтобы попросить меня посетитьПакистан и дать советы по поводу того, как сделать экономику страны болееоткрытой. Он сказал, что в Пакистане были начаты смелые реформы, использовавшие опыт Сингапура в качестве модели. Он произвел на меня впечатление человека, стремившегося к переменам, желавшего перевести Пакистан на рельсы рыночной экономики. Я согласилсяпосетить страну в следующем году. По моей просьбе он прислал генеральногосекретаря министерства финансов Саида Куреши (Saeed Qureshi) в Сингапур, чтобы проинформировать меня. Мы провели три встречи по три часа каждая, обсуждая цифры и факты, которые он прислал ранее. Вскоре стало очевидно, чтоПакистан сталкивался с тяжелыми проблемами. Налоговая база была узкой, поступления от налога на доход составляли только 2% ВНП. Многие сделки попродаже земли не регистрировались, а уклонение от уплаты налогов было широкораспространено. Правительство субсидировало сельское хозяйство, железныедороги и сталелитейные заводы. 44% бюджета расходовалось на оборону, 35% -на обслуживание внешнего долга, а 21% оставался на управление страной.Дефицит бюджета составлял 8% - 10% ВНП, а инфляция измерялась двузначнымицифрами. Международный валютный фонд обращал внимание правительства на этиданные. Решения были очевидны, но политически их было трудно осуществить, ибо в стране не было образованного электората, а законодательный органнаходился в руках землевладельцев, которые манипулировали голосаминеобразованных фермеров - арендаторов. Это делало земельную реформупрактически невозможной. Коррупция была необузданной, воровствогосударственной собственности, включая незаконное пользованиеэлектроэнергией, - массовым. В феврале 1992 года я провел в Пакистане неделю. Я дважды встречался спремьер-министром Навазом Шарифом и ключевыми министрами, включая министрафинансов и экономики Сартаджа Азиза (Sartaj Aziz), который был неудержимымоптимистом. После возвращения в Сингапур я послал Навазу Шарифу отчет сличным письмом, изложив в нем те меры, которые ему следовало предпринять. Он был человеком дела, обладавшим неистощимой энергией. К примеру, онсимпатизировал положению водителей такси и снизил налоги на такси, несмотряна то, что это было не совсем справедливо по отношению к другим покупателямавтомобилей. Будучи в прошлом бизнесменом, он верил в частноепредпринимательство как в средство ускорения экономического роста истремился приватизировать государственные предприятия. К сожалению, вПакистане эти предприятия не продавались, их не выставляли на открытыетендеры. Дружба, а в особенности политические связи, определяли, кому и чтодостанется. Он лично всегда верил в то, что что-то может быть сделано дляулучшения положения. Проблема состояла в том, что зачастую у него не было нивремени, ни терпения, чтобы всесторонне изучить вопрос перед тем, какпринять решение. В целом, я считаю, что он был лучше подготовлен, чтобыуправлять страной, чем лидер оппозиции Беназир Бхутто, которая вскоресменила Наваза Шарифа. Он лучше понимал бизнес, чем она или ее муж АзифЗадари. Возвращаясь домой, я остановился в Карачи (Karachi), чтобы встретитьсяс Беназир Бхутто. Она очень ядовито отзывалась о Навазе Шарифе и президентеГуляме Ахмед Хане (Ghulam Ahmed Khan). Она сказала, что с ее партиейобращались несправедливо; что правительство пыталось дискредитировать ее иее партию путем судебных преследований ее коллег и ее мужа. По ее словам, коррумпированная полиция подстрекала правительство, и страной правила" тройка", состоявшая из военных, президента и премьер - министра. Она такжезаявила, что это она стояла за кампанией по дерегулированию экономики, и чтоэто она приняла законодательство о приватизации. Наваз Шариф посетил Сингапур в январе 1992 года, возвращаясь из Японии.Он хотел, чтобы я вновь посетил Пакистан и оценил, насколько успешновнедрялись там мои рекомендации. Навах Шариф приватизировал 60% намеченныхдля приватизации предприятий, при этом объем иностранных инвестицийувеличился. Саид Куреши вновь предоставил мне необходимую информацию. Яобнаружил, что многими из моих рекомендаций они не воспользовались, - этогоя и опасался. Еще до того, как у меня вновь появилась возможность посетитьИсламабад, конфликт между президентом Гулям Ахмад Ханом и премьер-министромНавазом Шарифом привел к тому, что они оба ушли в отставку. Были проведеныновые выборы, и премьер - министром страны стала Беназир Бхутто. Вскоре после выборов, в январе 1994 года, я встретился с Беназир Бхуттов Давосе. Она ликовала и была полна идей. Она хотела, чтобы Сингапуручаствовал в проекте строительства дороги из Пакистана в Среднюю Азию черезАфганистан. Я попросил предоставить детальное предложение, которое мы моглибы рассмотреть. Она также хотела, чтобы мы изучили, насколько жизнеспособныбыли некоторые из " больных" предприятий в Пакистане, и взяли бы их вуправление. Ее муж хотел развить еще более кипучую деятельность. Он хотелпостроить остров неподалеку от Карачи, чтобы создать там свободный порт исвободную зону торговли с казино. Экономически это был совершеннонеобдуманный проект. В Пакистане было столько свободной земли, зачем былотам строить остров? Их подход отличался простотой: раз Сингапур преуспевал иимел много денег, то он мог вкладывать их в Пакистан и сделать Пакистантаким же преуспевающим государством. В марте 1995 года Бхутто и ее муж посетили Сингапур. Она сказала, чтоучла мой совет, данный во время встречи в Давосе, и гарантировала, что всеее предложения будут хорошо продуманы. Бхутто предложила, чтобы Сингапурначал перемещать предприятия трудоемких отраслей промышленности в Пакистан.Я сказал, что ей придется сначала переубедить наших деловых людей.Потенциальные инвесторы каждый вечер наблюдали по телевидению за тем, какмусульмане убивали мусульман в Карачи с использованием тяжелого оружия ибомб и неизбежно задавались вопросом о том, стоило ли им ввязываться в этотконфликт. Я больше не ездил в Пакистан. В 1996 году Бхутто была смещена споста премьер - министра президентом Легари (Leghari), которого она сама жеи назначила. На следующих выборах в феврале 1997 года победил Наваз Шариф, он вновь стал премьер-министром. Глубокие политические и экономические проблемы Пакистана оставалисьнерешенными. Слишком большая часть бюджета расходовалась на оборону.Непримиримая вражда лидеров партий продолжала отравлять политическую жизньстраны. Азифа Али Задари обвинили в убийстве брата его жены, Муртазы Бхутто(Murtaza Bhutto), супругам было предъявлено обвинение в коррупции. В делефигурировали значительные суммы денег, следы которых вели в Швейцарию. Проблемы Пакистана еще усугубились, когда в марте 1998 года Индияпровела несколько ядерных испытаний. Две недели спустя Пакистан провелсобственные испытания ядерного оружия. При этом обе страны испытывалиэкономические трудности, Пакистан даже в большей мере, чем Индия. Когда явстретил премьер - министра Пакистана Наваза Шарифа во время его визита вСингапур в мае 1999 года, он заверил меня, что у них состоялись хорошиепереговоры с премьер - министром Индии Ваджпаи (Vajpayee), и что ни одна изсторон не собиралась развертывать ракеты с ядерными боеголовками. Онвысказал мнение, что, поскольку обе стороны обладали ядерным оружием, тополномасштабная война между ними стала невозможной. Дай Бог, чтобы так оно ибыло. Пакистанцы - выносливый народ, среди них достаточно талантливых иобразованных людей, чтобы построить современное государство. Увы, бесконечная война с Индией истощает ресурсы Пакистана и подрывает егопотенциал.
Данная страница нарушает авторские права?