Глава 63. Сигара - атрибут сильных людей.

Лейла соскользнула с нежной спины дельфина и поплыла к берегу. Притяжение земли навалилось на нее словно железные цепи, когда она дотронулась до песка и стала выходить из воды. Море не хотело отпускать дьяволицу, тянуло ее назад, манило, суля фантастические наслаждения, красоты, умиротворение, победу над временем и суетой. Окончательно стряхнув с себя это приятное тягостное наваждение, Лейла ухмыльнулась откровенно развратной улыбкой. Между ног у нее ныло, пульсировало и потягивало, – но как же приятна была эта похотливая боль, почти неотделимая от настоящего наслаждения.
Следом за сестрой, театрально покачивая бедрами, на берег вышла Нагиля. К ней тут же подбежал один из стоявших на страже церберов и, позабыв о гордости, стал кружиться вокруг, высунув язык и поскуливая, как домашний глупый щенок. Слегка потрепав пса, Нагиля начала одеваться, искоса поглядывая на Лейлу.

— Может, расскажешь, чем вы занимались с этой молодой финтифлюшкой? – с легкой иронией в голосе спросила она. – Вид у тебя, как у кошки, которой повезло опрокинуть горшок со сметаной.
— Да уж, – сметаны было хоть отбавляй, – мечтательно закатила глаза Лейла. – К сожалению мне надо отбыть по делам. Дождись мужчин, а после увидимся у меня дома и вдоволь наговоримся.
— В любом случае, с тебя сливовый бренди и рассказ, – Нагиля сверкнула глазами и прикусила губу.
— Я тебе поведаю обо всем в самых откровенных подробностях… у меня в постели, – лукаво улыбнулась Лейла.

Нагиля отвернулась, не в силах сдержать улыбку, и села на песок, обняв счастливого пса, а Лейла расправила крылья и взмыла ввысь, подняв маленькую песчаную бурю.
Она летела, рассекая воздух, парила, планировала навстречу своей судьбе, которую, впрочем, намеревалась переписать. Путь дьяволицы лежал в одно тайное место, – неприметный охотничий домик, скрытый от посторонних глаз стараниями природы и самого Люцифера. Именно там он лишил ее девственности, взяв однажды с собой на охоту, но сделал это красиво и романтично, превратив в какой-то загадочный обряд посвящения.

Надо сказать, – Лейле весьма повезло, что она попала в руки к Нортону. Секс с Сатаной для дьяволицы, – невероятная благодать и лучшее, что только может случиться когда-либо с женщиной, практикующей колдовство. Если даже не брать во внимание то божественное удовольствие, что он доставлял своей юной ученице, прямым следствием этой связи стала ее огромная метальная сила и невероятное везение.

Даже обычная смертная женщина, едва коснувшись при случае Нортона, или же завладев какой-нибудь из его ненужных вещей, пусть даже принадлежавших ему совсем недолго, становилась настоящей ведьмой, Лейла же обрела много больше, прочно заняв свое высокое положение в иерархии темных сил.

Паря под самыми облаками, она предалась приятным воспоминаниям, но, сквозь прозрачную череду мыслеобразов, настойчиво, отчетливо и ярко, далеко внизу уже разворачивалась причудливая и завораживающая картина.

Меж двух крутых каменных берегов текла-бурлила река. Кажущаяся сверху блестящей синей тоненькой веной, наметившейся - набухшей под кожей туманной утренней дымки, она была на деле огромна и самоубийственно-внезапно жестоко обрушивала свои стремительные воды, на черный базальтовый клин.

Клин разрезал реку надвое, ровно пополам, и каждый из рукавов стремился дальше, в свою сторону, и впадал каждый в свое озеро-море. Земли, начинавшиеся вслед за клином, покрывали мрачные многовековые леса и непроходимые топкие живые болота. Их населяли самые разнообразные животные и невероятные существа. Мало кто отваживался поохотиться в этом диком природном сумрачном заповеднике, мало кто мог там выжить или же не сойти с ума, повстречавшись с лесными духами, нимфами, прочей нечистью, только и ждущей случая позабавиться, но именно туда и летела дочь Лилит, Лейла.

Постепенно деревья становились все выше, величественней; вскоре их кроны сомкнутся, словно образовав верхний этаж, находящийся во власти огромных свирепых обезьян и странных перепончатокрылых созданий, поэтому дальше дьяволице предстояло идти пешком.

Подняв в воздух стаю летучих лисиц, она спикировала, ухватилась за лиану и спустилась вниз. В новом обличии Лейла могла не слишком-то опасаться нападения пантеры, волка или другого злобного хищника, но, все же, она понимала, что следует быть начеку.

Для неискушенного путешественника лес, – это просто лес. Для настоящего же охотника, – это открытая книга. Дело даже не в умении читать следы и видеть приметы. Демоны и редкие из людей способны превратить окружающую реальность в говорящий текст, слышать язык природы. Лучи солнца, пробивающиеся сквозь ветки и дырявые листья, капли росы и случайное перышко, облака, кристаллы льда, снежинки, даже такие мелочи, как куча пустых шишек под деревом и яичная скорлупа, – все это вовсе не пустяки, – во всем этом те самые загадочные фракталы, которые так поглотили внимание ученых наивцев, пытающихся просчитать саму жизнь. Тому же, кто привык воспринимать только такие тексты, которыми изобилует мертвый «прокуренный» мегаполис, Язык Природы недоступен вообще.

Лейла усмехнулась, вспомнив вдруг о русалках, живущих в согласии с морем, минуту помедлила, словно к чему-то принюхиваясь, и уверенно зашагала вперед, по волчьей ленивой тропе. Вскоре она нашла заросший козлиной ивой ручей, прыгнула в воду и побрела вниз по течению. Ледяная вода сводила судорогой ноги, сдавливала дыхание и заставляла сердце выпрыгивать из груди, но дьяволица знала, что иначе просто невозможно попасть на лесную опушку, где стоит охотничий домик короля Преисподней.

Несколько часов спустя Лейла наконец-то вышла на берег. С удовольствием стянув насквозь промокшие сапоги из змеиной кожи, она прошла босиком по мягкой зеленой траве и потянула за дверное кольцо.
Войдя внутрь, дьяволица увидела покрытую слоем пыли массивную дубовую мебель, столь же грубо исполненный из булыжников древний очаг и нехитрую кухонную утварь. В одном углу располагался лежак, покрытый медвежьими шкурами, в другом были свалены в кучу силки, капканы, нехитрые рыболовные снасти, – все то, что может пригодиться охотнику, забредшему в эти края.

Не тратя времени на уборку и прочую канитель, Лейла принялась рыться в вещах. Вскоре ей попался неприметный кисет, внутри которого находилась странная вещица, – кованная стальная загогулина с насечкой, как у напильника и выгравированными на ней инфернальными символами. Мало кому взбрело б в голову пользоваться для добычи огня старинным огнивом, но дьяволица осталась очень довольна своей необычной находкой. Раскрошив кусочек гриба трутовика, она ударила кресалом по кремню и раздула огонь. Вскоре веселые языки пламени охватили дубовые сухие поленья, озаряя неровным уютным светом скромную лесную обитель. Лейла бросила рядом с очагом на пол большую медвежью шкуру, села на нее и принялась ждать.

Тихая ноющая грусть схватила костлявой рукой ее сердце, когда в отблесках языков пламени, откуда-то издалека, стали просачиваться, выползать воспоминания юности. Свет, льющийся из очага, стал постепенно холодным, серебряным, запредельным.

В какой-то момент дьяволица заметила, что воспоминания престали быть ее личными, – они приходили теперь откуда-то со стороны, стали видны словно глазами беспристрастного наблюдателя, неискаженные призмой личного восприятия и цензурой ленивого мозга.

Приближаясь к Дьяволу, любой чувствует себя голым и беззащитным, словно вышедшим на свет уродцем, прятавшимся до этого в своем уютном мирке, где он сам себя судит и сам оправдывает, где он прячется от истины и лелеет свои иллюзии, придающие его жизни если не смысл, то некую важность и значимость. Следующей стадией является страх, потом, – ощущение присутствия и необычайный восторг от прикосновения к божественной и неподвластной разуму силе.
Вскоре все изменилось. Не стало больше уже убогой избушки с кустарно исполненной мебелью, очагом и нехитрой кухонной утварью. Не стало грязи и пыли. Медвежья шкура исчезла, – вместо нее появился мягкий персидский ковер. Охотничий домик превратился в роскошное лесное убежище, достойное короля Ада, – с картинами, старинным оружием на стенах и викторианской ажурной мебелью. Все стало вокруг изысканно-чинно, аристократично, уравновешенно, симметрично, проникнуто чувством меры, но, в то же время насыщено. Угли тлели теперь в огромном величественном камине из черного мрамора, покрытом затейливой хитроумной резьбой.

— Такой ожидаешь увидеть в старинном замке, но не в охотничьем домике, – подумала дьяволица.
— У меня тоже была амбивалентность чувств относительно этого проекта, – раздался голос Норна. – Но привычка одержала верх.
Дьявол опустился на ковер рядом с Лейлой и протянул ей бокал с ромом.
— Тебе полезно будет после холодной воды, – промолвил он по-отцовски и пригубил свой скотч.
— Надеюсь, что не оторвала тебя от важного занятия?
— Если честно, – мне самому хотелось уже перевести дух. Итак?
— Общая картина событий, думаю, тебе уже известна. Не скажу, что мне наплевать на то, что тут будет происходить дальше, но я хотела бы исполнить задуманное, и поскорей.
— Знаешь, что я думаю обо всем этом? – неожиданно резко спросил Нортон.
— Нет, и что же?
— То, что вы с матерью сестрами и Атрагарте настолько все замудрили и запутали, что даже я начинаю сомневаться в своих умственных способностях.
— Ты забыл про Самаэля и Асмодея с его мамочкой.
— Эти как раз для меня, – открытая книга, но вот вы…
Нортон поднялся, поставил стакан на каминную полку и открыл стоящую не ней резную шкатулку. Взглянув на Лейлу, взял две сигары и вернулся на свое место.
— Сигара – атрибут сильных людей, – сказал он. – Но, при этом, она нежна, как избалованная красавица.
— Ромом пахнет, – фыркнула Лейла, прикуривая.
— Эти красотки доставлены сюда прямиком из четырнадцатого земного столетия. Они выдержаны в бочках из под хорошего рома, а потому не пересыхают и долго хранят аромат. Секрет их изготовления давно утерян. Наслаждайся.
— Мы еще ни разу не курили вместе, – улыбнулась слегка опьяневшая дьяволица, выпустив струйку дыма.
— Люблю покурить перед разлукой, – усмехнулся Нортон.
— Разлукой? Но я ведь еще не привела все дела в порядок. И Нагиля… Я не могу просто так взять и уйти.
— Можешь, и уйдешь. Иначе обстоятельства сложатся так, что ты никогда уже не сможешь этого сделать.
— Почему ты так говоришь?
— Лилит принесла тебя в жертву. Думаешь, что Миэлла заняла ее место? Она в рабстве, там, на олимпе. Но одной дочери оказалось мало этим кровожадным божкам. Они хотят тебя. И уже дерутся за обладание тобою.
— Но Прозерпина!
— Она и поведала обо всем Самаэлю. Он ждет нас в библиотеке. Поэтому наслаждайся сигарой, пей ром, и в путь.
— А ты?
— Я мог бы провести тебя по темным аллеям, но, думаю, ты откажешься. Несколько лет на земле, – это целая вечность в наших краях. Многое изменится к твоему возвращению. Лети, – попрощайся с родной Преисподней.
— Мне страшно.
— Я тебе завидую.

******

Панк огляделся по сторонам. Тьма, окружавшая его со всех сторон, начала распадаться на части, разрезаемая голыми, покрытыми льдом ветвями деревьев, в которых тысячи раз отражалась вырвавшаяся из-за тучи Луна.

Рано утром он выбрался из зоны, пересек границу поселения заключенных ПЛ 350/16, и вот, уже третьи сутки бежал по весеннему лесу, – уходил от воображаемой злобной погони.

Твердая корка наста, на которой не оставалось следов, дала ему шанс на успех. Помогли спонтанность и безрассудство поступка, помог паук, который, будто в легенде, за утро сплел паутину в бреши колючего заграждения, в которую он пробрался. Пойдя против логики, без здравого смысла, Панк плюнул на все и бросился наутек, прочь из чистилища, подальше от своего затянувшегося кошмара, прочь от унижений, от страхов и неистребимой тоски.

Все, что он взял с собой, – это пакет и бутылка с бензином. Нужно было двигаться дальше, но сил больше не было. Движимый страхом и отчаянием, беглец растратил свои скромные запасы энергии и теперь готов был уйти, замерзнуть, но прежде, конечно же, подышать.

Смочив в бензине какую-то тряпочку, Панк устроился поудобней и принялся вдыхать ароматный опьяняющий газ. По его венам прокатила волна жестокого жара, мозг замурлыкал от кратковременного, как оргазм, удовольствия, а на лице расплылась глупая, похожая на гримасу улыбка; зрачки стали огромными, взгляд совершенно безумным. На искрящемся в лучах лунного света снегу стали возникать странные полупрозрачные знаки и символы. Вскоре они поползли вверх, по стволам деревьев и, достигнув призрачной звездной дали, посыпались вниз, звеня, хихикая и перешептываясь.
С очередной волной странного дешевого кайфа, свет сжался в стремительно удаляющуюся точку, но, по пути в бездну, где-то во тьме мелькнула тускло освещенная комната. За столом сидел друг Панка, Вано, и читал странную светящуюся книгу, открывающуюся почему-то не горизонтально, а вертикально.

«Через пару часов взойдет солнце, поспи. Ночи стали короткими», – услышал Панк гулкое эхо «своих» сбивчивых мыслей. «Через пару часов я соберусь с силами, встану и пойду к нему, к своему другу. Будет водка, домашняя еда, будет тепло… А пока, пока пусть читает…».

На белой светящейся странице, одна за другой, быстро возникали странные знаки и буквы…

***WD***