Встречи на улице.

Я часто встречал Учителя на улице: то на Моховой, сосредоточенно «скользящего» по тротуару в сторону института, изредка останавливающегося у тумб с газетами, чтобы склюнуть свежую информацию; то на Литейном у Чебуречной, беседующего с кем-то из знакомых или у витрины книжного магазина, рассматривающего за стеклом книги; то на Фонтанке – направляющегося домой или на урок к студентам Зиновия Корогодского.
Сначала я не придавал этому никакого значения, но когда стал встречать К.Н. на улице почти каждый день – задумался. Это была случайность или закономерность? Подобные частые встречи на улице с Учителем, на которые я невольно стал обращать внимание, происходили только со мной или с другими тоже?
Оказалось, что многие встречались с К.Н. на улице, а некоторые даже умели обратить эти встречи в свою пользу: получить долгожданную подпись в зачетку; сунуть в авоську курсовую или научную работу; быстро договориться о предстоящей встрече или репетиции в театре; передать листочек с телефонным номером; получить профессиональный совет или консультацию на ходу и т.д. и т.п. Так, что ничего удивительного в этих частых встречах на улице не было. Видно таким необычным человеком был Черноземов, что встречался со многими именно на улице.
Учитель был из породы непосед. Трудно было представить К.Н. сидящего где- нибудь на скамеечке в парке или, скажем, в читальном зале. Его стихией была улица. Он всегда был на ногах, в движении. Учителя можно было видеть только идущим по улицам его родного города. Он не любил общественный транспорт и почти никогда не пользовался им. Еще труднее было представить Черноземова сидящего за баранкой собственного автомобиля! Эта фантастическая картинка как-то не укладывалась в моей голове.
В те далекие времена не каждому суждено было стать владельцем собственного автомобиля. Это была прерогатива избранных к коим относился, например, В.П. – заведующий кафедры сценического движения. Красавец - мужчина, пользующийся любовью всей женской половины штата института, ежедневно подъезжал к парадному входу на своей новенькой серой Волге. За рулем он смотрелся очень эффектно. Многие задерживались у входа в фойе, чтобы посмотреть завораживающий процесс выхода В.П. из Волги, театрально захлопывающего дверь и балетной походной направляющегося к центральному входу института. На той же улице, но только чуть подальше от Волги своего шефа и на противоположной стороне, парковался на своем стареньком москвиче лучший методист кафедры А.П. Кирилл же Николаевич, топал в институт по историческим мостовым города своими косолапыми, одетыми в калоши, ножищами. И, по-моему, его нисколько не беспокоило то на каком виде транспорта добираются до института его младшие товарищи по кафедре. Черноземова не глодала зависть к его любимым коллегам, он в полной мере довольствовался тем, что на ту пору посылала ему жизнь.
-Что ж делать -не вышел рылом! Уж такой мой бедный удел! – шутил он над собой.
А однажды, в беседе со студентами, перефразируя Ф.Достоевского, воскликнул:
- Скажите, разве можно жить с фамилией Черноземов?!
Имидж чудика с хлястиком на пальто и авоськой в руках появился не сразу. Ему предшествовали годы учебы в ремесленном училище, в котором, сопливый и вечно голодный, Кирюша самостоятельно постигал азы «актерского мастерства», показывая своим товарищам по парте яркие дружеские шаржи на преподавателей. Там он был свой и гордился редкой фамилией, близкой к земле, а стало быть, и ко всему рабочему классу. Тем почетнее было для него потом выбиться из низов и стать блистательным артистом, педагогом и Учителем с большой буквы. Годы работы в одном из лучших вузов Ленинграда, появившиеся звания и награды, нисколько не изменили Черноземова. Он был по-прежнему доступным и простым в общении с коллегами и со студентами и неприхотлив в обыденной жизни. К.Н. был доволен своей судьбой. Прогулки по улицам Питера были неотъемлемой частью его существования. В них он умел сосредоточиться на своей работе и прийти на репетицию в театр или на урок в институт вдохновленным. Он сам неоднократно признавался, что по дороге в институт или домой его посещают отменные мысли и редкие идеи, которые остается только воплотить. За рулем собственного автомобиля или в переполненном общественном транспорте такое вряд ли может случится. По-своему он был прав. Каждый творческий человек создает такие условия в жизни при которых ему проще творить и получать от этого удовольствие. Многочисленные передвижения по улицам родного города были важной частичкой творческой жизни гениального педагога. Мне кажется, что без этих встреч на улицах бывшего Ленинграда портрет Учителя был бы не полным.

Последняя встреча с Учителем так же произошла на Моховой, перед театральным институтом. Это было время, когда К. Н. был болен и, практически, ослеп. Огромный опыт и желание поделиться своими знаниями со студентами заставляли этого человека, даже в такое трудное для него время, держаться на плаву и добросовестно выполнять свою педагогическую работу без которой он не мыслил своей жизни. Кафедра помогала Учителю, как могла. Когда были его уроки, выбирали двух студентов – добровольцев, которые помогали К.Н. добраться от дома до института и обратно.
Встреча произошла у института. Учителя вели под руки два студента, лицо его было бледно и отрешенно. Увидев его и не зная обстоятельств его болезни, я встал как вкопанный и уставился на К.Н. Он смотрел перед собой пустыми глазами не замечая меня. Я тихо поздоровался с ним, не надеясь получить ответа. Вдруг он перевел на меня свой усталый расплывчатый взгляд, стал внимательно всматриваться в лицо, улыбнулся и чуть слышно сказал:
- А, профессор (так часто в шутку он меня называл), давненько я вас не видел. Как ваши успехи? Как Самара?
Ошеломленный его видом, я что-то пробормотал в ответ. Мне нечего было сказать, к тому времени я уже не работал в своем институте и в Питер приехал всего на несколько дней. Я молча пошел за ним, помог студентам открыть дверь и остановился в проходе. Когда он стал проходить мимо меня, я поддержал его под локоть и, почему-то, спросил о его здоровье. Он ничего не ответил, но когда вошел во внутрь, медленно повернулся в мою сторону и своим писклявым голосом сказал:
- Заходите как-нибудь...если найдете время...
И не попрощавшись, сопровождаемый студентами зашаркал по коридору. Больше я его не видел.
Я часто вспоминаю эту последнюю встречу с Учителем и не могу простить себе в том, что не пошел, тогда следом за ним. Если бы я знал, что это будет наша последняя встреча, я не задумываясь бы бросился следом за ним. Если бы, если бы, если бы...я бы, я бы, я бы... Если бы только знать. Сколько таких горьких моментов случается в жизни у каждого из нас? Почему мы совершаем такие ошибки о которых потом вспоминаем всю жизнь и не можем себе их простить. Как хорошо было бы не совершать подобных ошибок в будущем. Как хорошо было бы! Может тогда было бы меньше горьких размышлений и мучительных угрызений совести. Как хорошо было бы!
А пока остается только горько сожалеть о том чего уже не поправишь никогда! Хотя мысленно я возвращался в то время и на ту улицу много, много раз. В мечтах я подходил к Учителю и произносил простые слова:
- Здравствуйте, Учитель, – это я! Я всегда помнил и любил вас!!! Простите меня за ту последнюю встречу. Я был глуп и не понимал что происходит. Простите меня, Учитель!