Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Печатные источники






 

В ссылках на настоящее издание указываются серия, том (римскими цифрами) и страницы (арабскими).

Антон Чехов и его сюжеты — М. П. Чехов. Антон Чехов и его сюжеты. М., 1923.

Бычков — В сумерках. Рассказы и очерки А. Чехова. СПб., 1887. — В кн.: Сборник Отделения русского языка и словесности имп. Академии наук, т. 46, № 1. Четвертое присуждение Пушкинских премий. СПб., 1888, стр. 46—53.

Вокруг Чехова. — М. П. Чехов. Вокруг Чехова. Встречи и впечатления. Изд. 4-е. М., «Московский рабочий», 1964.

Записки ГБЛ — Записки Отдела рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина.

ЛН — «Литературное наследство», т. 68. Чехов. М., Изд-во АН СССР, 1960.

Письма Ал. Чехова — Письма А. П. Чехову его брата Александра Чехова. Подготовка текста писем к печати, вступит. статья и коммент. И. С. Ежова. М., Соцэкгиз, 1939. (Всес. б-ка им. В. И. Ленина.)

Письма к брату — М. П. Чехова. Письма к брату А. П. Чехову. М., Гослитиздат, 1954.

ПССП — А. П. Чехов. Полное собрание сочинений и писем, тт. I—XX. М., Гослитиздат, 1944—1951.

Слово, сб. 2 — «Слово», сборник второй. К десятилетию смерти А. П. Чехова. Под ред. М. П. Чеховой. М., Кн-во писателей в Москве, 1914.

Чехов — Антон Чехов. Рассказы. Изд. А. Ф. Маркса. СПб., 1899 ‹Сочинения, том I›; Повести и рассказы. СПб., 1900 ‹Сочинения, том II›; Рассказы. СПб., 1901 ‹Сочинения, том III›; Рассказы. СПб., 1901 ‹Сочинения, том IV›; Рассказы. СПб., 1901 ‹Сочинения, том V›; Повести и рассказы. СПб., 1901 ‹Сочинения, том VI›.

Чехов в воспоминаниях — Чехов в воспоминаниях современников. М., Гослитиздат, 1960.

Чехов и его среда — Чехов и его среда. Сб. под ред. Н. Ф. Бельчикова. Л., Academia, 1930.

Чехов, Лит. архив — А. П. Чехов. Сборник документов и материалов. Подготовили к печати П. С. Попов и И. В. Федоров. Под общей ред. А. Б. Дермана. М., Гослитиздат, 1947. (Литературный архив, т. 1).

 

 

В шестой том Полного собрания сочинений А. П. Чехова входят произведения, написанные в 1887 году. Из 65 рассказов, помещенных в томе, 51 входил в собрание сочинений, подготовленное Чеховым (издание А. Ф. Маркса); они печатаются по текстам этого издания. Рассказы «Встреча» и «Добрый немец» были отредактированы для издания А. Ф. Маркса, но исключены из его состава, а позже были напечатаны в т. XXI второго издания А. Ф. Маркса (СПб., 1911). «Встреча» дается по тексту т. XXI, «Добрый немец» — по сохранившимся гранкам. Существовали гранки и для рассказа «Казак», по ним этот рассказ был напечатан в т. V Полного собрания сочинений А. П. Чехова под ред. А. В. Луначарского и С. Д. Балухатого (М., 1931). Так как гранки утеряны, рассказ печатается по тексту издания 1931 года. Рассказы «Один из многих» и «Злоумышленники» печатаются по текстам сборника «Невинные речи» (М., 1887), остальные 9 рассказов — по первым журнальным и газетным публикациям. Почти все рассказы, не вошедшие в собрание сочинений, изданное А. Ф. Марксом, были просмотрены автором в 1899 году, о чем свидетельствуют пометы на писарских копиях и вырезках из газет и журналов: «NB. В полное собрание не войдет. А. Чехов». Рассказ «Один из многих» в собрание сочинений Чехов не включил, объяснив это тем, что он переделан в водевиль «Трагик поневоле».

Сохранились рукописи рассказов «Неосторожность» (ИРЛИ) и «Происшествие» (ЦГАЛИ), являющиеся результатом авторской работы над первопечатным текстом. «Неосторожность» предназначалась для сборника «Памяти В. Г. Белинского» (М., 1899), «Происшествие» — для «Пушкинского сборника» (СПб., 1899).

 

 

В 1887 году известность Чехова как писателя возрастает, и он постепенно отходит от поденной работы в юмористических журналах.

Чехов начинает тяготиться сотрудничеством в «Осколках», пишет нерегулярно, отговариваясь то нездоровьем, то отсутствием вдохновения. «Опять я не шлю рассказа… — сообщает он Н. А. Лейкину 12 января 1887 г. — ‹…› Моя голова совсем отбилась от рук и отказывается сочинительствовать… Все праздники я жилился, напрягал мозги, пыхтел, сопел, раз сто садился писать, но всё время из-под моего „бойкого“ пера выливались или длинноты, или кислоты, или тошноты, которые не годятся для „Осколков“ и так плохи, что я не решался посылать их Вам, дабы не конфузить своей фамилии. ‹…› вчера от утра до ночи, весь день я промаялся над рассказом для „Осколков“, потерял время и лег спать, не написав странички…» 17 января он пишет брату о своей «разладице» с Лейкиным: «Рад бы вовсе не работать в „О‹сколка›х“, так как мне мелочь опротивела. Хочется работать покрупнее или вовсе не работать». 12 января Чехов просит Лейкина перевести его на положение нерегулярного сотрудника и в связи с этим «упразднить добавочные». В качестве поощрительной меры в конце января Лейкин счел возможным повысить гонорар с 10 до 11 копеек за строку (Чехов, Лит. архив, стр. 148—149). Однако 2 сентября 1887 г. Чехов все-таки ставит Лейкина в известность о своем решении не связывать себя регулярным сотрудничеством: «Я лично охотно писал бы в „Осколки“ не более 1—2 раз в месяц и непременно юмористическое; так как, по-видимому, Грузинский и Ежов уже начинают понемногу заменять меня, то я так и буду поступать». Из 65 произведений 1887 г. в «Осколках» было помещено лишь 13. Лейкин был серьезно обеспокоен тем, как удержать талантливого автора. «Статьи, писанные Вами в газету с дороги, — писал он 28 мая 1887 г., — ‹…› я поместил бы в „Осколках“ с удовольствием. Точно так же аккуратно высылал бы и деньги Вашему семейству, как высылает их „Петербургская газета“» (ГБЛ). Тем не менее в декабре 1887 г. Чехов прекратил сотрудничество в журнале Лейкина и только после большого перерыва, в 1892 году, поместил на его страницах четыре юмористических рассказа.

Еще реже, чем в «Осколках», появляются произведения Чехова в юмористическом журнале «Будильник». В 1887 г. он предоставил «Будильнику» всего три рассказа, причем в связи с публикацией одного из них возник инцидент, положивший конец длительному участию Чехова в этом издании (подробнее — см. в примечаниях к рассказу «Из записок вспыльчивого человека»).

Возобновилось сотрудничество Чехова в «Петербургской газете», прерванное было в октябре 1886 г. Всего в «Петербургской газете» в 1887 году было напечатано 37 его рассказов; среди них — «Тиф», «Володя», «Почта», «Беглец», «Беда», «Мальчики», «Рассказ госпожи NN».

Значительные произведения Чехова были напечатаны в газете «Новое время». Это — «Враги», «Верочка», «Дома», «Встреча», «Письмо» («Миряне»), «Счастье», «Перекати-поле», «Свирель», «Холодная кровь», «Поцелуй», «Каштанка», «Без заглавия».

В журналах «Осколки» и «Будильник» Чехов подписывался псевдонимами: А. Ч., А. Чехонте, Человек без селезенки, Брат моего брата, Вспыльчивый человек; в «Петербургской газете» — А. Чехонте. Рассказы, публиковавшиеся в «Новом времени», он подписывал своим настоящим именем: Ан. Чехов.

1887 год — время быстрого созревания писательского таланта Чехова, тяготения к глубокому и серьезному отражению характеров и жизненных ситуаций. Жанр «мелочей» в этот период его творчества исчезает; преобладающей формой становится большой рассказ.

С осени 1887 года в письмах Чехова начинают появляться сведения о работе над романом. Вначале писатель предполагал отдать роман в газету, хотя и был обеспокоен его объемом. «Спроси Суворина или Буренина, — писал он 10 или 12 октября 1887 г. Ал. П. Чехову, — возьмутся ли они напечатать вещь в 1500 строк. Если да, то я пришлю, хотя я сам лично против печатания в газетах длинных канителей с продолжением шлейфа в следующем №. У меня есть роман в 1500 строк…» Этот роман, занимавший Чехова на протяжении нескольких лет, не увидел света. Всё чаще в его письмах появляются жалобы на трудности в работе над большой формой (например, в письме к А. Н. Плещееву от 13 августа 1888 г. и Д. В. Григоровичу от 9 октября 1888 г.), и наконец он совсем отказывается от своего замысла. «Я рад, — писал он А. С. Суворину 7 января 1889 г., — что 2—3 года тому назад я не слушался Григоровича и не писал романа! Воображаю, сколько бы добра я напортил, если бы послушался ‹…› Кроме изобилия материала и таланта, нужно еще кое-что не менее важное. Нужна возмужалость — это раз; во-вторых, необходимо чувство личной свободы, а это чувство стало разгораться во мне только недавно».

Написанные Чеховым части романа неизвестны. Скорей всего, как предполагал А. С. Лазарев (Грузинский), переработанный и «разбитый на отдельные эпизоды» роман вошел по частям в рассказы и повести (А. Грузинский. Пропавшие романы и письма Чехова. — «Энергия», кн. 3. СПб., 1914, стр. 153—173).

Значительным событием в жизни Чехова была поездка на родину, куда он отправился впервые после отъезда из Таганрога в 1879 г. и где провел полтора месяца — с 2 апреля по 17 мая 1887 г. Он остановился в Таганроге, посетил Новочеркасск, Славянск, Святые горы, гостил в Рагозиной Балке у Г. П. Кравцова. Поездка дала богатый материал для творчества; впечатления от нее нашли отражение в рассказах «Счастье», «Перекати-поле», «Холодная кровь», позже — в повести «Степь» (1888).

 

 

В 1887 году значительно изменилась литературная среда, с которой был связан Чехов. Писатель вышел из окружения «малой прессы», завязал интересные и плодотворные знакомства с представителями «большой» литературы. Он сблизился с поэтом А. Н. Плещеевым, членом редакции журнала «Северный вестник», и вошел в круг сотрудников этого известного толстого журнала; познакомился с Н. К. Михайловским и Г. И. Успенским. В феврале состоялась его встреча с В. Г. Короленко, положившая начало их многолетним дружеским отношениям. Продолжалась переписка с Д. В. Григоровичем, начавшаяся в 1886 г. В апреле 1887 г. П. И. Чайковский, прочтя в «Новом времени» рассказ Чехова «Миряне» («Письмо»), обратился к нему с письмом, в котором, по словам М. И. Чайковского, он «высказывал свою радость обрести такой свежий и самобытный талант» (М. И. Чайковский. Жизнь Петра Ильича Чайковского. Москва — Лейпциг, 1902, стр. 326).

В 1887 году признание Чехова рядом крупнейших деятелей литературы и искусства — уже очевидный, бесспорный факт. Григорович, Плещеев, Короленко настоятельно советуют ему не ограничиваться юмористикой, приняться за создание большого литературного труда. Эти советы отвечали настоятельной внутренней потребности самого писателя.

14 января 1887 г. в письме к М. В. Киселевой Чехов выразил свое понимание роли литературы («ее назначение — правда безусловная и честная…») и писателя («…литератор не кондитер, не косметик, не увеселитель; он человек обязанный, законтрактованный сознанием своего долга и совестью…»).

 

 

Из помещенных в томе рассказов четыре — «Враги», «Верочка», «Недоброе дело», «Дома» вошли в сборник «В сумерках» (с 1887 по 1899 г. выходил 13 раз). Сборник «Рассказы», издававшийся с 1888 по 1899 г. 13 раз, включал «Тиф», «Письмо» («Миряне»), «Счастье», «Перекати-поле», «Свирель», «Задачу», «Поцелуй». В сборнике «Невинные речи» (1887) наряду с ранними рассказами были напечатаны произведения 1887 г.: «Житейские невзгоды», «Драма», «Скорая помощь», «Беззаконие», «Зиночка», «Один из многих», «Злоумышленники». Три рассказа из их числа («Драма», «Беззаконие», «Зиночка») публиковались также в сборнике «Пестрые рассказы» (начиная со 2-го издания, 1891 г., кончая 14-м, 1899 г.). Рассказы «Дома» и «Беглец» входили в состав сборника «Детвора» (вышел в 1889 г., переиздавался в 1890 и 1895 гг.). Рассказ «Отец» был помещен в книге «Повести и рассказы», издававшейся в 1894 и 1898 гг.

Отдельные рассказы Чехов отдавал в коллективные сборники. Так, рассказ «Происшествие» («В лесу») был помещен в «Пушкинском сборнике» (СПб., 1899); «Володя» («Его первая любовь») — в сборнике «Проблески» (М., «Посредник», 1895); «Неосторожность» — в сборнике «Памяти В. Г. Белинского» (М., 1899); «Рассказ госпожи NN» — в «Призыве» (М., 1897). Рассказы «Беглец» и «Шампанское» печатались в календаре «Стоглав» на 1889 и 1890 гг. Рассказ «Без заглавия» был включен в сборник «Помощь пострадавшим от неурожая» (М., 1899 и 1900).

Рассказ «Каштанка» выходил отдельно: в издании А. С. Суворина 7 раз (с 1892 по 1899 г.) и в издании А. Ф. Маркса (1903 г.).

Рассказы «Шампанское», «Володя», «Почта», «Холодная кровь», «Беда» вошли в состав авторского сборника «Хмурые люди» (СПб., издание А. С. Суворина, 1890). Инициатором его издания был сам Чехов. В письме к А. С. Суворину от 23 декабря 1888 г. он сообщал о своем намерении «собрать материал» «для третьей книжки» (две первые — сборники «В сумерках» и «Рассказы»), 6 февраля 1889 г. Чехов писал ему: «Приготовляю материал для третьей книжки. Черкаю безжалостно».

Постановка «Иванова» в Петербурге, болезнь и смерть брата Николая (17 июня) отвлекли Чехова от этой работы, и он возобновил ее только осенью 1889 г. 12 или 13 октября 1889 г. он сообщил брату Александру, что «спешно» готовит «материал для новой книжки» и просил разыскать для нее вторую часть рассказа «Житейская мелочь». 13 октября 1889 г. Чехов писал А. С. Суворину: «… я тщательно приготовляю материал для третьей книжки рассказов. ‹…› переделываю рассказы, кое-что пишу снова». 21 октября он сообщал А. Н. Плещееву: «Собираю рассказы и погубил несколько дней на переделку заново некоторых вещей».

Материалы для сборника были посланы Суворину с М. П. Чеховым 5 ноября 1889 г.

Сборник вышел с посвящением П. И. Чайковскому. Еще 12 октября 1889 г. Чехов обратился к нему с просьбой разрешить посвятить ему эту книгу. 14 октября Чайковский посетил Чехова, выразив благодарность.

Об отношении П. И. Чайковского к Чехову и сборнику[152]свидетельствует письмо композитора от 23 октября 1891 г.: «…я настоящим образом не благодарил Вас за посвящение „Хмурых людей“, чем страшно горжусь! Помню, что во время Вашего путешествия ‹речь идет о поездке на Сахалин› я всё собирался написать Вам большое письмо, покушался даже объяснить, какие именно свойства Вашего дарования так обаятельно и пленительно на меня действуют. Но не хватало досуга, — а главное пороху. Очень трудно музыканту высказать словами, что и как он чувствует по поводу того или другого художественного явления» (Слово, сб. 2, стр. 220—221).

Все рассказы, вошедшие в сборник, были автором тщательно выправлены. Некоторые из них получили новые заглавия: «Его первая любовь» — «Володя», «Баран» — «Беда». Рассказ «Володя» увеличился почти вдвое, его фабула была сильно изменена.

Сборник «Хмурые люди» появился в марте 1890 г. Без изменений в составе до 1899 г. он был переиздан еще 9 раз. Второе издание вышло в начале июня 1890 г. Оно было отпечатано с того же набора, что и первое, только титульный лист новый, с обозначением: «Издание второе».[153]Третье издание вышло в 1891 г. Оно имеет немногочисленные и незначительные отличия от второго издания, возможно, случайного, не авторского происхождения. Четвертое и пятое издания вышли в декабре 1894 г. Они идентичны третьему изданию. Для шестого издания (1896) был сделан новый набор. В этом издании множество опечаток. Новая работа над сборником проводилась Чеховым в 1896 г. при подготовке седьмого издания. Для этого издания (1897) текст был набран заново. Восьмое (1898), девятое (1899), десятое (1899) издания отпечатаны с того же набора.

При подготовке в 1899 году собрания сочинений у Чехова под рукой, видимо, было шестое издание сборника «Хмурые люди», которое и легло в основу последнего текста произведений, а седьмое — десятое издания остались неучтенными.

Показательна разница в отношении Чехова к сборнику юмористических рассказов «Невинные речи» и к изданиям, включающим лирические и психологические рассказы. Так, о «Невинных речах, куда вошли рассказы, опубликованные ранее в малой прессе, Чехов отзывался неоправданно сурово, с неизменной иронией, объясняя появление этого сборника лишь своим безденежьем. Между тем бесспорно, что при подготовке этого сборника он не только тщательно отобрал произведения (в „Невинные речи“ вошли замечательные образцы его юмористики), но и редактировал их.

Иным было отношение к сборникам «В сумерках», «Рассказы», «Хмурые люди», куда вошли рассказы, опубликованные в «Новом времени», «Петербургской газете». Чехов обстоятельно оговаривал выбор рассказов, порядок их расположения, названия сборников, посвящения и т. д.

 

 

Начиная с 1887 г. свое мнение о Чехове спешили высказать представители самых разных лагерей и направлений, причем имя его часто использовалось ими в групповых интересах, с очевидным стремлением зачислить талантливого и популярного писателя, без должных на то оснований, в свои единомышленники.

На страницах малой прессы писали о том, что Чехов прежде всего юморист, задача которого — развлекать читателя. В короткой рецензии на сборник «В сумерках», помещенной в юмористическом журнале «Сверчок», отмечалось, что «полное отсутствие тенденциозной ходульности» в чеховских рассказах производит на читателя впечатление «приятною отдыха» («Сверчок», 1887, № 36, 17 сентября, стр. 282).

Анонимный критик либерально-народнического направления, говоря о сборнике «В сумерках», наоборот, выражал удовлетворение, что Чехов «не пал под гнетом мелкой прессы», а проявил себя серьезным художником («Наблюдатель», 1887, № 12, стр. 68—69, без подписи).

В. П. Буренин, давая высокую оценку творчеству Чехова, высказал ряд верных соображений об особенностях его таланта — о лаконизме его прозы, о специфике незавершенных концовок (В. Буренин. Рассказы г. Чехова. — «Новое время», 1887, № 4157, 25 сентября). В то же время Буренин, представитель реакционного крыла критики 80-х годов, стремясь противопоставить Чехова передовому лагерю, не удержался от выпадов в адрес демократических писателей и либеральных журналов.

В «Новом времени», в обзоре «Журналистика в 1887 г.», Чехов назван «по непосредственному художественному дарованию самым выдающимся молодым беллетристом», который сформировался помимо «толстых» журналов («Новое время», 1888, № 4253, 1 января).

Интерес к Чехову проявил уже в 1887 г. лидер народнической критики Н. К. Михайловский. По справедливому замечанию Короленко, редко о ком из современных писателей Михайловский писал так много, как о Чехове (В. Г. Короленко. Собрание сочинений, т. 8. М., 1955, стр. 84). В рецензии на сборник «В сумерках», опубликованной в «Северном вестнике» без подписи, Михайловский, признавая талант Чехова, упрекал писателя в торопливости, в отсутствии цельности и законченности. Он считал, что от чеховских рассказов «отдает болью и скорбью». Но, писал критик, обращаясь к читателю, «благодаря сумеречному творчеству талантливого автора вы получаете известное эстетическое наслаждение, а боль и скорбь идут как-то мимо вас, по крайней мере мимо вашего сознания, лениво и безучастно довольствующегося красивой картинкой без перспективы, занимательным началом без конца, трагической завязкой без развязки» («Северный вестник», 1887, № 9, стр. 84). В заключение Михайловский высказал опасение, что талант Чехова развивается неправильно. «Может быть, он стихийным образом осужден свойствами своего таланта на сумеречное творчество, но, может быть, ему предназначено и б& #243; льшее…» (стр. 85).

Один из ведущих критиков «Недели» Р. Дистерло в статье «О безвластии молодых писателей» основное внимание уделил Чехову. Стремясь оторвать Чехова от традиций демократической реалистической литературы, он писал о случайности чеховских сюжетов, о поверхностном отношении писателя к действительности: «Он просто вышел погулять в жизнь. Во время прогулки он встречает иногда интересные лица, характерные сценки, хорошенькие пейзажи. Тогда он останавливается на минуту, достает карандаш и легкими штрихами набрасывает свой рисунок» («Неделя», 1888, № 1, 3 января, подпись: Р. Д.).

Статья Дистерло заинтересовала Чехова, несмотря на поверхностную и неверную оценку его творчества. «Статья в „Неделе“ действительно неплоха, — писал он И. Л. Леонтьеву (Щеглову) 22 января 1888 г. — Кое-какие мысли о нашем бессилии, к‹ото›рое деликатный автор назвал безвластием, приходили и мне в голову. В наших талантах много фосфора, но нет железа. Мы, пожалуй, красивые птицы и поем хорошо, но мы не орлы». Очевидно, Чехов имел в виду ту часть статьи, где Дистерло противопоставлял писателям 80-х годов — писателей прошлого. Критик «Недели» утверждал, что современные писатели не имеют власти над обществом, так как в их сознании отсутствует «идеал того мира», который они берутся изображать. О том, что подобные мысли появлялись и у Чехова, свидетельствуют многие его письма, в частности письма к Д. В. Григоровичу от 12 января 1888 г. и к А. С. Суворину от 25 ноября 1892 г. Не видя у литераторов и публицистов 80-х годов положительной программы, которая могла бы повести за собой читателя, Чехов не хотел прикрывать пустоту «чужими лоскутьями вроде идей 60-х годов». Но в отличие от критиков «Недели» он не считал отсутствие положительных общественных идеалов естественным и постоянно подчеркивал, что высшие цели, «общая идея» нужны человеку, как воздух.

В спор о сущности таланта Чехова вступил в 1888 году Д. С. Мережковский, будущий идеолог декадентства. В статье «Старый вопрос по поводу нового таланта», опубликованной в ноябрьском номере «Северного вестника», Мережковский, пытаясь показать место Чехова в старом споре между «тенденциозным» и «чистым» искусством, стремился противопоставить его демократической традиции русской литературы. Чехов в письме к А. С. Суворину от 3 ноября 1888 г. критиковал рассуждения Мережковского общего характера и не принял его оценки своих рассказов.

Появление сборника «Хмурые люди» вызвало многочисленные отклики в прессе.

Н. К. Михайловский в статье «Письма о разных разностях» («Русские ведомости», 1890, № 104, 18 апреля), перепечатанной в сборниках статей критика и его собрании сочинений под названием «Об отцах и детях и о г. Чехове», полемизируя с журналом «Неделя», открыто порывавшим с традициями 60-х годов, опирался на Чехова, в творчестве которого как раз и увидел наиболее яркого представителя поколения «детей», отказавшихся от наследия прошлого. Чехов, по словам Михайловского, «пока единственный действительно талантливый беллетрист из того литературного поколения, которое может сказать о себе, что для него „существует только действительность, в которой ему суждено жить“ и что „идеалы отцов и дедов над ними бессильны“. И я не знаю зрелища печальнее, чем этот даром пропадающий талант». Для доказательства идейной несостоятельности Чехова Михайловский привлекал такие рассказы из сборника «Хмурые люди», как «Почта», «Холодная кровь», «Володя». «При всей своей талантливости, — утверждал Михайловский, — г. Чехов не писатель, самостоятельно разбирающийся в своем материале и сортирующий его с точки зрения какой-нибудь общей идеи, а какой-то почти механический аппарат. Кругом него „действительность“, в которой ему суждено жить и которую он поэтому „признал“ всю целиком с быками и самоубийцами, колокольчиками и бубенчиками». Название сборника показалось Михайловскому неудачным. «Нет, не „хмурых людей“ надо бы поставить в заглавие всего этого сборника, — писал он, — а вот разве „холодную кровь“: г. Чехов с холодною кровью пописывает, а читатель с холодною кровью почитывает». Из всего сборника критик выделил лишь «Скучную историю» — «лучшее и значительнейшее» из всего, созданного Чеховым, произведение, в которое «вложена авторская боль».. Но, вспоминая слова героя повести, профессора Николая Степановича, трагически переживающего отсутствие «общей идеи», Михайловский полагал, что это может сказать о себе и Чехов, авторское воображение которого «рисует ему быков, отправляемых по железной дороге, потом тринадцатилетнюю девочку, убивающую грудного ребенка, потом почту, переезжающую с одной станции на другую, потом купца, пьющего, закусывающего и неизвестно что подписывающего, потом самоубийцу-гимназиста и т. д.». «И во всем этом, — по словам Михайловского, — действительно даже самый искусный аналитик не найдет общей идеи».

А. М. Скабичевский в своей «Истории новейшей русской литературы» (СПб., 1891) указал на «один существенный недостаток» в произведениях Чехова — «отсутствие какого бы то ни было объединяющего идейного начала» и приверженность к воспроизведению «мимолетных впечатлений» (стр. 415). Однако позже он возражал Михайловскому: «…из чего же видно, что г. Чехову всё едино, что колокольчик, что самоубийца, что человек, что его тень? Напротив, вся совокупность его сочинений свидетельствует, что ему это далеко не всё равно; иначе откуда бы взялся тот мрачный пессимистический колорит, который проникает большинство их?» (А. Скабичевский. Новые течения в современной литературе. — «Русская мысль», 1901, № 11, стр. 100).

Статья Н. К. Михайловского о Чехове еще долго оставалась в поле зрения критики. П. Перцов в статье «Изъяны творчества» («Русское богатство», 1893, № 1) повторял сказанное Михайловским — о случайности в выборе тем, о равнодушии Чехова к общественным проблемам.

Р. Сементковский в статье «Шестидесятые годы и современная беллетристика» использовал творчество Чехова в борьбе с наследием 60-х годов и с Михайловским. Критик, противопоставляя «утилитарным» традициям Писарева и Добролюбова традиции «корифеев художественной мысли» Тургенева и Гончарова, видел в Чехове продолжателя этой чисто художественной линии: «… дряблость, несостоятельность, так сказать, житейская неспособность является основным мотивом современной беллетристики, как эти отрицательные качества нашего общества были и основным мотивом всей нашей художественной литературы…» («Исторический вестник», 1892, № 4, стр. 197).

В. Г. Подарский (Н. С. Русанов), представитель позднего народничества, был солидарен с Михайловским, упрекая Чехова в равнодушии и «художественном безразличии» (В. Г. Подарский. Наша текущая жизнь. — «Русское богатство», 1902, № 1, стр. 155). Ему возражал В. Мирский (Е. А. Соловьев): «Все „хмурые“ люди Чехова в сущности только уставшие люди», «целая галерея людей, уставших кто плотью, кто духом и безнадежно влачащих бремя жизни» (В. Мирский. Наша литература (О некоторых мнениях г. Подарского об А. П. Чехове). — «Журнал для всех», 1902, № 3, стр. 360). У Чехова, по мнению критика, действительно нет «бодрой веры в идеал», но пессимизм Чехова плодотворен, он «связан с жаждой простора, с тоской по человеку, которому отведено только три аршина земли, с жалостью к этому усталому, измученному собрату» (там же).

П. Краснов, характеризуя рассказы сборника «Хмурые люди», отметил, что Чехов «посвятил свой талант изображению общественного настроения своего времени», отличительными чертами которого являются «нервное беспокойство» и «болезненная вялость» (П. Краснов. Осенние беллетристы. — «Труд», 1895, № 1, стр. 205—206).

Ведущий представитель психологической школы в русской критике Д. Н. Овсянико-Куликовский отнес Чехова к тем писателям, которых, с его точки зрения, характеризует односторонний подбор черт в изображении героев. Так, говоря о сборнике «Хмурые люди», Овсянико-Куликовский полагал, что «в нем Чехов изучает не типы, например, ученого („Скучная история“) или почтальона („Почта“) и т. д., а тот душевный уклад, или тот род самочувствия, который можно назвать „хмуростью“ и который в душе ученого проявляется известным образом, почтальона — другим. Чехов исследует психологию этой „хмурости“ в различной душевной „среде“, — он изучает в этих очерках не людей, а „хмурость“ в людях» (Д. Н. Овсянико-Куликовский. Вопросы психологии творчества. СПб., 1902, стр. 214).

Чехов внимательно читал печатные отзывы на свои рассказы. Недоброжелательство и предвзятость многих из них, а также разноголосица мнений вызывали разочарование писателя в журнальной и газетной критике и побуждали его еще больше ценить мнение людей, которые, с его точки зрения, стояли вне узости отдельных группировок — Григоровича, Плещеева, Короленко и Суворина, которого Чехов долгое время отделял от «Нового времени».

«Не стану объяснять Вам, уважаемый Дмитрий Васильевич, как дорого и какое значение имеет для меня Ваше последнее великолепное письмо. Каюсь, я не выдержал впечатления и копию с письма послал Короленко…», — писал Чехов Григоровичу 12 января 1888 г.

В ответ на посвящение ему Я. П. Полонским своего стихотворения «У двери», Чехов писал 18 января 1888 г.: «Ваша ласка меня тронула, и я никогда не забуду ее. Помимо ее теплоты и той внутренней прелести, какую носит в себе авторское посвящение, Ваше „У двери“ имеет для меня еще особую цену: оно стоит целой хвалебной критической статьи авторитетного человека, потому что благодаря ему я в глазах публики и товарищей вырасту на целую сажень».

Л. Н. Толстой с большим вниманием следил за развитием таланта Чехова и, в отличие от многих критиков, высоко ценил чеховский юмор, восхищался мастерством писателя, считал первоклассными многие его рассказы, в том числе рассказы «Дома», «Драма», «Беглец», «Мальчики», входящие в настоящий том.

По воспоминаниям С. И. Мицкевича, деятеля революционного движения в России, Горький в начале 90-х годов высказывал резкое несогласие с мнением Н. К. Михайловского о Чехове. В присутствии Мицкевича он говорил, что высоко ценит Чехова «как тонкого и глубокого знатока психологии „маленьких людей“» и ссылался при этом на рассказ «Поцелуй» (С. И. Мицкевич. На грани двух эпох. М., Соцэкгиз, 1937, стр. 61).

А. И. Куприн в рецензии на первый том собрания сочинений Чехова в издании А. Ф. Маркса писал, что во многих рассказах Антоши Чехонте видны «будущий громадный талант автора, его тонкая наблюдательность, своеобразность языка, уменье схватить в двух словах почти неуловимые настроения. И во всех этих ранних произведениях из-под живого, беспечного, молодого юмора то и дело слышатся те же нотки серой будничной жизни, мучительного сознания в своей жизненной непригодности, мелочного разочарования в жизни, которым проникнута психология героев последних произведений г. Чехова» («Жизнь и искусство», Киев, 1900, № 23, 23 января; А. И. Куприн. О литературе. Минск, 1969, стр. 155).

 

Тексты подготовили и примечания составили: А. С. Мелкова (январь — март 1887 г.), В. М. Родионова (апрель 1887 г.), Е. М. Сахарова (май — декабрь 1887 г.), М. А. Соколова (рассказ «Без заглавия»).

Вступительную статью к примечаниям написала Е. М. Сахарова.

В редактировании тома принимал участие А. Л. Гришунин.

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.