Плохой Боб

Главные персонажи последующей истории, Боб и Лидия, являются фигурами, взятыми из серии консультаций двух супружеских пар. Мы слышали точно такую же историю, которую вполне можно назвать " классической", много раз за время нашего служения многочисленным людям, состоящим в браке.

У Боба было расстройство желудка, и он совсем не хотел есть, поэтому его оставили в мотеле, где все решили остановиться, и отправились на поиски чего-нибудь перекусить. Отец никогда не разрешал Бобу смотреть телевизор в мотеле, но Боб знал, что их не будет по меньшей мере час, и к тому же, ему было очень скучно. Первые же кадры, которые он увидел на экране, словно пригвоздили его к месту. Звучала очень приятная музыка. Боб таращился во все глаза, пребывая в состоянии молчаливого шока. Прямо перед ним, по лестнице медленно поднималась женщина. Все, что он мог видеть, была ее попа, плотно обтянутая короткой кожаной юбкой с разрезом сзади. Камера медленно скользнула вниз по ее стройным бедрам, и он увидел туфли на высоком каблуке. Затем камера снова медленно поднялась вверх по ее длинным ногам и остановилась на разрезе, в то время как женщина продолжала подниматься. Он смотрел, как она достигла верха лестницы и вошла в комнату; камера по-прежнему снимала ее ноги. Сердце Боба громко билось в предвкушении чего-то важного. Музыка начала звучать громче, а камера, снимая, начала подниматься вверх по телу женщины. В этот момент какой-то звук снаружи резко вернул Боба к реальности. Он мгновенно выключил телевизор, нажав кнопку на пульте, и швырнул пульт в другой конец комнаты так, будто это был ядовитый паук. Звук оказался ложной тревогой, за дверью никого не было. Но всего лишь после пары минут просмотра эротического фильма Боб стал другим. Тот день был первым днем, когда он онанировал. Ему было 13 лет.

Два года спустя, когда Боб сидел в церкви, Лидия, жена молодежного пастора, сидевшая прямо перед ним, встала со своего места, чтобы помочь своему младшему ребенку выйти в туалет. Во мгновение ока у него пересохло во рту, когда он увидел перед собой ее круглую попу, плотно обтянутую узкой кожаной юбкой с разрезом сзади. Правда, юбка Лидии была на несколько дюймов длиннее, чем та, которая стала постоянной частью его фантазий, но когда Лидия нагнулась, чтобы взять ребенка на руки, несколько молодых парней, сидящих позади нее, медленно прикрыли свои колени сборниками общего пения. С того дня Боб почти возненавидел Лидию. Она была виновата в его мучениях и его искушениях. Сила тех нескольких минут порнографии, которые он видел 2 года назад, и обтягивающая ткань, которая попозла слишком высоко в момент, когда Лидия нагнулась, стали причиной того, что он излил семя себе в брюки, прямо там, в церкви, что привело к тому, что на его брюках появилось большое мокрое пятно. В тот день, после собрания в церкви, он нашел примение своей Библии. Она прикрыла собой его позор, пока он спешил к микроавтобусу, чтобы занять самое заднее место. Неделю спустя Боб бросил молодежную группу. Его внезапный уход озадачил и расстроил молодежного пастора. Он пришел к Бобу и спросил, не хочет ли тот о чем-то поговорить. Горькие слова заполнили душу Боба, когда он вспомнил жену молодежного пастора, медленно поднимающуюся по лестнице в церковь, в обтягивающей юбке и на высоких каблуках, совсем как та женщина в фильме. Неужели Лидия, со своей набожной улыбкой, была настолько глупа, чтобы не знать, что она с ним делает? Нет, им не о чем говорить, сказал он тупому мужу Лидии.

Лидия так никогда и не узнала, что она опозорила своего мужа, причинила вред его служению, стала причиной того, что душа этого парня наполнилась горькой ненавистью, и что он почти разочаровался в своей вере. Она бы мне не поверила (или осталась бы втайне довольной тем, что она считала успехом своей красоты), если бы я ее отвела в сторону и объяснила ей, как молодые люди в церкви реагируют на нее, и почему некоторые из них обращаются к ней с таким презрением. Она ответила бы мне, что ее стиль одежды — просто «ее стиль» одежды, и что это им нужно взять себя в руки. Я знаю это, потому что мне довелось разговаривать со многими Лидиями.

С того первого вечера Боб больше никогда не смотрел порнографию, но разум его пребывал в постоянной борьбе, а его сражения с онанизмом были бесконечными. Открытые или с низким вырезом блузки были для него бедствием. Голые талии тоже были не легче, но длинноногие девушки, которые приходили на молодежные встречи в шортах или юбках по колено, доставляли ему просто невыразимые страдания.

Когда Бобу было 22 года, он встретил прекрасную, нежную девушку с добрыми глазами и чистым сердцем. Они поженились, и Боб вздохнул с облегчением: наконец-то его мытарства закончились! На протяжении первых трех лет она была очень чутка в сексуальном плане, и он мог вполне насладиться тем, чего так стыдился в своей юности и что было для него раньше таким расстройством. Теперь он нашел благословенное оружие против своего старого врага — похоти, над которой он наконец обрел власть в своих чистых брачных отношениях.

Но не все в жизни идет гладко, и после того, как его жена родила второго ребенка, она перестала активно отвечать на его просьбы в спальне. Ее отговорками были усталость, болезнь, не хотела беременеть, просто не хочется, больно, потому что что-то не так у меня сейчас внутри, и так далее. Она знала, что раз в неделю ей нужно заниматься с ним сексом, но подходила к этому равнодушно, без энтузиазма, что становилось причиной того, что он не мог получать полное удовлетворение. Женщины на работе всегда одевались вызывающе и пытались провоцировать Боба, но он смотрел на них как на стадо больных животных, поэтому отвергал их, несмотря на их старания.

В церкви все было по-другому. Девушки и женщины в церкви казались чистыми и привлекательными. В свои 25 лет Боб был в самом расцвете сил, и он отчаянно нуждался в женщине. Бог создал его организм, снабдив его легкой возбудимостью, которой нужно было дать выход по меньшей мере 2-3 раза в неделю. Для того, чтобы избегать искушений, он выработал определенные привычки. Его жена не имела никакого представления о том, почему у него появились эти привычки, вроде того, как он выбирает место в церкви, где они будут сидеть на богослужении, но просто молча следовала за ним и садилась в выбранном им месте. Лидия больше не была проблемой. К счастью, несколько прошедших лет очень плохо отразились на ее прекрасной попе и стройных бедрах. Теперь Боб мог улыбаться и говорить ей: «Привет», когда она проходила мимо. Она до сих пор делала невинное выражение лица: «Что я такого сделала?», как будто бы она и в самом деле не знала, почему он ее так недолюбливает. Это правда, он до сих пор ее терпеть не мог, и потому находил некоторое удовлетворение в том, что она утратила свою былую красоту. Когда Боб ее видел, то вспоминал слова ее мужа, молодежного пастора, сказанные им во время занятий для молодых мужчин, которые недавно женились. Он тогда объяснял им, что у всех женщин, включая его жену, иногда бывают периоды полной незаинтересованности в сексе, и тогда мужчинам важно бодрствовать, чтобы противостать похоти в такие моменты. Тогда Бобу было жаль своего пастора, но теперь он был в таком же положении, потому что его жена не хотела поить его из своего живительного источника.

«Бодрствовать, я должен бодрствовать», — повторял про себя он, высматривая в церкви безопасное место, когда жена потянула его за рукав. «Я хочу сесть за Чендлерами», — сказала она. У Боба сработал сигнал тревоги. В семье Чендлеров было три дочери подросткового возраста — высокие, красивые, длинноногие, и все они любили короткие и обтягивающие юбки. Он застонал от бессилия и раздражения. Жена услышала этот стон и обиделась. Как бы он желал объяснить ей всю сложность и запущенность ситуации! Но она только начнет ревновать и остаток жизни проведет, проверяя, куда и на кого он смотрит. Как бы он хотел, чтобы она была хоть чуть-чуть сообразительнее и не обижалась так легко! Как бы он хотел, чтобы она любила его так, как он в том нуждается; чтобы она была его помощницей в том, что ему больше всего нужно. Как бы он хотел, чтобы она умела различать моменты, сложные для него, и предупреждать их появление! Как бы он хотел, чтобы она просто повиновалась ему — не потому, что понимает, а потому, что ей не все равно, и потому, что она хочет помогать ему. Как бы он хотел, чтобы она знала, как сильно он в ней нуждается, и что в ее руках есть сила рая или ада, которым она для него может стать. Он позволил ей усадить себя на скамью искушений. Если бы кто-то мог видеть, что творилось в его мыслях, пока он сидел позади девушек из семьи Чендлеров, то его бы арестовали. Он знал, что он — Плохой Боб, исполненный похоти, злобы и разочарования. Почему-то каждый раз, терпя поражение, он всегда с горечью вспоминал Лидию: «Какая же она жирная корова! Нет, она не корова. Она просто свинья».