Глава 8. Миссия

Я лечу к Земле. Возели решили положиться на меня. У меня теперь новая миссия. Я должен вернуться и доказать людям, что наша цель – объединение и развитие галактического разума. Неслыханная по масштабам и трудности задача. Мы, ещё недавно столь несовершенные, ещё недавно истреблявшие друг друга, теперь должны стать строителями галактического разума. Мы не одиноки, и на нас надеется всё разумное в этой галактике. Мы должны объединить и развить это разумное, чтобы выйти на новый уровень и стать создателями вселенского разума.
Да… Задачища! По плечу ли она людям? Но я должен их убедить. Я чувствую, что я прав, что правы возели, надеясь на нас. Я чувствую, что именно такая задача должна стоять перед нами, людьми, на данном этапе. Мы должны стремиться вперёд в своем развитии, такова наша природа, в стремлении наша цель. А впереди все новые цели. Я должен убедить человечество. Теперь это моя миссия. Вперёд, к Земле!

31.05.2003, г. Томск

Исповедь инопланетянина

– Что я в тебе нашел, не знаю, но, наверное, это было нужно Богу.
Так начал беседу с Антоном появившийся непонятно откуда гуманоид, лишь с виду напоминающий человека. Когда Антон описывал то, что с ним произошло, он был изрядно пьян, но говорил настолько убежденно и уверенно, что хотелось ему верить. И хотя обстановка не совсем располагала к откровению – ночь, кухня, изрядное количество бутылок, принесенных с собой Антоном, жена и теща за тонкой стенкой, – однако, не запомнить и не поверить я не мог.
– Представляешь, сижу, читаю Карнеги, и вдруг словно помутнение какое-то. Стена как будто растворилась, свет погас, темень непроглядная, и появляется это чудо. Я сначала даже не понял, что произошло, думал, уснул, даже ущипнул себя. Нет, все чувствую, не сплю, а этот все больше делается похожим на человека. Кожа, только темная, почти как у негра, и глаза огромные. А так все как у людей, руки, ноги, голова на месте, и рот даже есть, только какой-то маленький. Да ты не тяни, подливай, у меня-то рот нормальный. Ты не смотри, что я пью, я не по пьянке разболтался, просто до сих пор отойти не могу, может, от водки полегчает?
Надо сказать, приход Антона меня не удивил, мы частенько с ним засиживаемся до полуночи, а то и дольше. То у него сидим, то у меня, но чтобы вот так, с целой сумкой водки… Мы, конечно, не ангелы, но поболтать любим больше на трезвую голову. Пивко – еще куда ни шло, но чаще кофеек, чаек там всякий. Но чтобы столько спиртного, такого еще не бывало. Я сразу понял – случилось что-то из ряда вон выходящее.
Мы выпили.
– Ну, так вот. Стоит это чудо передо мной, и, как в сказках, словно серой стало припахивать. Я глаза выпучил, и ни слова сказать не могу. Да что там слово, двинуться не могу, заклинило. А он, рта не раскрывая, вещает. Да так складно, по-русски, словно всю жизнь только на нем и болтал:
– «Наши цивилизации существуют параллельно. Это не значит, что мы из другого мира, мы с вами живем на одной планете, только наши потребности никак не пересекаются. Одно у нас общее – планета, поэтому мы и следим за вами, чтобы не позволить вам уничтожить Землю. Только это нас и беспокоит, а что вы ее загадите или все живое на ней уничтожите, нам безразлично.
Тут уж я свой паралич кое-как переборол, и попытался выдавить из себя хоть что-нибудь путное:
– Это что же, я…
– Нет, конкретно ты Землю уничтожить не можешь, но вот твои мысли, которые ты через Интернет распространяешь, могут привести к непоправимому.
– В каком смысле Землю? Как же так, я ведь не об этом людям рассказываю.
– Не об этом, но ты призываешь их открыть все заложенные в них изначально возможности, а это может привести к тому, что планета для существования им просто станет не нужна. Где гарантии, что не найдется чудак, или даже не один, кто захочет стереть даже следы своего бывшего существования?»
– Ты подливай, не тяни, а то того и гляди, мне опять язык заклинит.
Честно говоря, Антон никогда особо не отличался стойкостью к спиртному. Бывало даже, что засыпал чуть ли не за столом. А тут пьет и пьет, и ничего его не берет. Я даже начал пропускать, или делать вид, что пью. В общем, сачковать начал, чтобы ничего не пропустить. А Антон все распаляется:
– «Хорошо, предположим, я вам поверил, – говорю я этому чудику. – Но вы-то тут причём? Вы кто такие?
– Мы? Называй нас, как тебе понравится. Инопланетяне, марсиане, демоны, дьяволы, люциферы. Люди нас за всю жизнь как только не называли. Бывало, и богами нас окрещивали, но это уж слишком. По сравнению с Богом мы ничтожны.
– Ясно, значит, дьяволы. Ну что же, так тому и быть. От меня-то вам что нужно?
– Ты получишь знания, к которым стремишься, но при одном условии: ты не должен их распространять.
– А если я не выполню это условие? Если посчитаю, что эти знания настолько важны, что человечество не может без них обойтись?
– Тогда ты умрешь.
– Вы что, настолько контролируете людей, что даже мысль о разглашении может стать для меня последней?
– Мы – нет. Но есть враждебные нам существа, и они могут контролировать мысли. Ваши мысли, человеческие. Кстати, они тоже заинтересованы в неразглашении. Мы с ними можем в этом договориться.
– Что еще за существа?
– Вы их называете по-разному, но чаще ангелами, духами.
– И они против нас?
– Никто не против вас, просто есть вещи, которые вам знать необязательно, они могут сильно повредить нам, и им тоже».
– Ну что сидишь, рот раскрыв, давай подливай. Я ведь уже почти все рассказал, а выпивки полно.
Конечно, я налил, но его слова уж очень сильно меня зацепили. Ангелы и дьяволы, и вдруг заодно. Что-то тут не клеилось. Что-то не вписывалось ни в нашу историю, ни в религии. И что есть такое, что может повредить и тем, и другим?
– В общем, я погнал его.
– Кого?
– Ну, этого, дьявола.
– Зачем?
– Как зачем? Я что, должен всю жизнь ходить под страхом смерти? У меня семья, жена, дети. Я не готов вот так, запросто, отдать свою жизнь, даже во имя человечества.
– А как погнал-то?
– А как древние, молитвой и крестным знамением. И, знаешь, помогло ведь!
– Ну, ты чудик! Ты же мог узнать все, что только захочешь. Как можно от такого отказаться? Я бы, наверное, ни за что не погнал этого, как его, дьявола. Когда еще представится такой случай?
– Не представится, я тебе ручаюсь. Только мне это не нужно.
– Боишься?
– Нет. Просто я знаю все, о чем он хотел мне рассказать.
– Откуда?
– От верблюда! Наливай давай, а то, не дай Бог, все запомнишь. А так проснешься утром, и подумаешь, что все приснилось.
Выпили. Но на меня вся эта выпивка вообще никакого действия не возымела. С меня вообще весь хмель как ветром сдуло, настолько странные вещи он говорил.
– Ну, раз ты всё знаешь, скажи, как это вышло, что ангелы и дьяволы в одной упряжке оказались? Ведь сколько было разговоров и россказней о войне небесного и адова воинств.
– Вовсе это не россказни. Была такая война, даже ее последствия известны. Откуда, например, пояс астероидов взялся? И почему Марс словно выжженый, даже атмосферу потерял? Не знаешь? Да все ты знаешь, точнее, догадываешься, только выводы сделать боишься. Думаешь, дураком тебя посчитают. А ты согласись, вот я, например, никогда не отрицаю, что дурак.
– Соглашусь, а дальше-то что?
– А дальше то, что это их планеты раньше были. И хотя перемещаться в пространстве они научились, когда мы еще лошадиную тягу не освоили, тем не менее, родной дом у них был. Теперь нету.
– Но ведь существует теория, что пояс астероидов возник оттого, что Юпитер и Марс разорвали своими силами притяжения планету Фаэтон.
– Ага, разорвали, как же. Когда она еще газовым шариком была, не могли разорвать, а как затвердела, так сразу и разорвали. Замечательная теория.
– Ну, хорошо, а откуда они вообще взялись?
– Как откуда? Бог создал.
– Смеешься?
– Нисколько. Дьяволы – это разумная материя, а ангелы – разумная душа.
– А мы?
– И то и другое вместе.
– Но почему?
– Да потому, что ангелы и дьяволы – это тупиковые ветви. Дошли до предела своего развития, и дальше пути не видят. Да еще и враждебны друг другу стали. Ангелы – всему материальному, дьяволы – духовному. Я думаю, Бог это предвидел, поэтому и лишил и тех, и других способности воспроизводить себе подобных.
– И что они теперь, вымирают?
– Если бы. Они ведь бессмертны, да еще и нас в своих целях используют. Мы для них как материал для воспроизведения. Если в жизни только материальные блага признаешь, если интересует только голая материя, то для дьяволов ты незаменимый разум, тело тебе сделают, какое надо, в черта переведут. Со временем до дьявола дорастешь. А станешь ненавидеть свою материальную оболочку, так прямая дорога в ангелы. Святым духом научат питаться и славить Бога. Да что это я разболтался, прокиснет водка-то!
Тут уж и я выпил, такое на трезвую голову переварить невозможно.
– Слушай, а что же он их не уничтожил, раз не получились?
– Кто?
– Бог.
– Кого?
– Ну, дьяволов и ангелов.
– Да ты что, чумной? Он вообще никого никогда не уничтожал, он творец, а не разрушитель или убийца.
– А как же Содом, Гоморра, потоп?
– Да чушь всё это. Если что-то подобное и было, то это уж никак не его рук дело. Это ангелов и дьяволов делишки. У них на людей давно зуб имеется еще со времен египетских, а уж после Христа вообще нас ненавидят. Бога распяли, надругались над верой, а наказания за это никакого не понесли, мало того, еще и прощение получили. Тут уж они на нас отыгрываться стали. И технический прогресс двинули, чтобы мы побыстрее и побольше друг друга уничтожали. Всякие новые религии и секты ввели, чтобы ненависть у нас друг к дружке разжечь. Одних богатыми сделали, других бедными, чтобы зависть и вражду раздуть. Да чего только не делают, мы как между молотом и наковальней. Не те, так другие какую-нибудь гадость подстроят.
– Слушай, откуда ты все-таки это знаешь?
– Из космоса. Да не скажу я тебе! Видишь, что со мной творится? Как будто притягиваю к себе все несчастья, какие только есть на свете. И обворовывают, и машину бьют, и болезни всякие привязываются, да не только ко мне, а ко всей семье. Тебе это надо? Хватит и того, что со мной происходит. Ты уж держись в сторонке, может, обойдется.
– Это после того, что ты рассказал, в сторонке держаться? Да я помру от любопытства. К тому же мы с тобой давно связаны, так что в сторонке держаться все равно не получится.
– И что же тебе так любопытно?
– Да всё! Во-первых, зачем дьяволам и ангелам нам козни строить?
– Из зависти.
– Поясни. Я не совсем понимаю, какая, к черту, зависть. Ты же сам сказал, что одни в совершенстве знают материю и умеют с ней управляться, другие – весь нематериальный мир. А мы и с материей-то разобраться не можем, а в духовной сфере вообще профаны. Чему тут завидовать?
– Возможностям. Потенциал у нас выше. Любопытства и фантазии больше. Так что, если бы нам активно не мешали, если бы мы смогли объединить усилия, то уже бы давно всех обскакали. На нас ведь большие надежды возлагают. Когда ты всевидящий, всезнающий и всемогущий, трудно найти дальнейшие пути.
– Это ты о Боге?
– Ну да, о нем, о Создателе. Нам ведь не зря свобода воли дана. Подумай, зачем нам это, и сразу догадаешься, зачем мы вообще в это мире. К тому же душу в нас сам Создатель вдохнул, так что мы, вообще-то, должны обладать его способностями.
– А эти дьяволы, они где обитают?
– На Земле, если конкретнее – в тех местах, которые для нас до сих пор труднодоступны. Помнишь, я сказал, что у них очень большие глаза? К тому же те, кто видел, говорят, что дьяволы черного цвета. Тебе это ни о чем не говорит?
– Ну, не тяни.
– Вот я и говорю, что мы до сих пор не научились делать выводы из очевидного. Все очень просто. Там, где они обитают, очень мало света, поэтому и глаза огромные, а когда на поверхность выходят, то света для них слишком много, потому и черные. А где у нас мало света? Под водой и под землей. А если учесть, что многие очевидцы рассказывают, как тарелки прямо из-под воды появляются, значит, живут они на больших глубинах. Все просто.
– Тарелки – это их транспорт?
– Не только. Некоторые тарелки – это транспорт ангелов, поэтому они и выглядят, как мираж. Не материальные, а что-то вроде полевой структуры. А самих ангелов тоже частенько видят. Привидения всякие, барабашки, и тому подобное.
– Странно. Если у них такие огромные возможности, почему они другие планеты не освоят?
– А кто тебе сказал, что не освоят? Очень даже осваивают. Им добраться до других планет нашей системы вообще раз плюнуть. Только не нужны им планеты. Они вообще могут существовать без всяких планет, и даже без солнца. А на Земле мы. И базы их тоже на Земле. Смекаешь?
– Да ни черта я не смекаю!
– Тогда наливай. Может, это тебе поможет.
– Ни хрена мне уже не поможет. Голова кругом идет. Ангелы, дьяволы, и все против нас.
– Да не против нас, а против нашего нормального развития.
– Это все равно.
– Нет, не все равно. Ведь не будешь же ты отрицать, что развитие все-таки идет. И довольно большими темпами. Одно развитие компьютерной техники какими скачками движется? И пользы от него могло бы быть масса. Так нет же, все в игрушки играем, а вполне очевидных вещей не замечаем.
– Каких таких вещей мы не замечаем?
– Да таких. Вот если бы пришлось развивать общество в интересах каждого его члена, откуда бы мы знали в докомпьютерную эпоху, что нужно этим членам общества? А сейчас? Никаких проблем, Интернет к вашим услугам. И все жалобы людские на бюрократию и управленцев, и обо всех нарушениях закона можно немедленно узнавать, но кто из правителей этим заинтересовался? С транспортом тоже. Вот не видим мы, что загнать такое количество автомобилей в узкие рамки дорог и при этом разогнать до бешеных скоростей – чистой воды самоубийство. Не слышим, что каждый год на дорогах столько людей погибает, сколько за годы войны не гибло. А воздух как отравляем, а воду? Это же уму непостижимо, а мы все вид делаем, что все в порядке, мол, без транспорта не обойтись. Да понятно, что не обойтись, но почему не перейти на горючее, не портящее атмосферу? Почему не создать транспорт, который бы не требовал дорог и передвигался не строго в одной плоскости, а вообще трёхмерно?
– Ну, летающий транспорт – это понятно, а что за горючее?
– И его все знают. Водород. Энергии от него больше, чем от любого другого, а, сгорая, чистую воду дает.
– Но ведь опасно же!
– Что опасно?
– Да все опасно. И водород, и транспорт летающий, хотя он уже есть, но ты, наверное, о каком-то другом говоришь.
– В том-то и дело, что самые интересные разработки в этой области исчезают бесследно вместе с разработчиками.
– И что? Разве это не мафии рук дело? Разве не крупные автомобильные и нефтяные корпорации в этом заинтересованы?
– Исчезают вот так, без всякого следа? Ведь сам знаешь, нет ничего тайного, что бы когда-нибудь не стало явным. Обязательно бы нашелся человечек, который бы захотел на этом заработать, представляешь, какие бы деньжищи оторвал?
– Пожалуй, ты в чем-то прав.
– Да не в чем-то, а во всем. Только ты, как и большинство людей, выводов сделать не хочешь. И ведь можешь, а не делаешь.
– Да какие там выводы, я и понять-то всего не могу, а ты уже сразу о выводах.
– Вот-вот, тебе невдомек, что, сделав выводы, ты как раз и придешь к пониманию. Копаетесь вы все в мелочах, переливаете из пустого в порожнее, не желаете понять, что разбираться в мелочах можно только тогда, когда главное уже понятно. Ты все же налей, зря я, что ли, с собой тащил?
Что было дальше, не помню. Проснулся я на кухне, в полном одиночестве, если не считать семи водочных бутылок, выстроившихся шеренгой вдоль стола. Антона, с его авоськой, и след простыл. Мои домашние еще спят, а у меня в голове так чисто, словно и не пил вчера вообще. Если бы не грязная посуда и не пустые бутылки, подумал бы, что мне все приснилось. Да еще и разговор наш будто кто-то впечатал в мой мозг, каждое слово помню. Сел, стал записывать все подробно, да так увлекся, что не заметил, как день наступил. После завтрака решился все же позвонить Антону, узнать, что это на него вдруг нашло. Но домашний телефон не отвечал, сотовый же почему-то все время был вне зоны доступа. Только к вечеру я решился позвонить его жене, и с удивлением узнал, что Антон уже три дня как уехал к больному родственнику куда-то под Читу. Пришлось ждать до его приезда, а это не меньше двух недель. Правда, все это время я не сидел без дела, в Интернете полазил вдосталь, в библиотеке посидел, и, к своему удивлению убедился, что почти все, о чем говорил мой ночной гость, правда. Все факты без исключения укладывались в его теорию. Вот только кто это все-таки был, и зачем ему это было нужно?
Антон приехал через десять дней. В тот же вечер я явился к нему, и теперь мы уже сидели у него на кухне, правда, без такого количества спиртного. Я долго не решался на разговор, ограничиваясь расспросами о поездке. Но Антон слишком хорошо меня знал, в то, что я интересуюсь его родственниками, сразу же не поверил, однако не торопил. В конце концов я вручил ему свои записи и выписки из интернет-сайтов и библиотеки. Читал он долго, перечитывая некоторые места. Я не торопил.
– Это что, твоя новая фантастика? – спросил он, закончив чтение, и прихлебнул из пивного бокала.
– Нет, это моя новая реальность, в которую я непонятно как вляпался.
– Угораздило же тебя.
– Не то слово.
– Значит, я к тебе приходил?
– Ага.
– И все это говорил тоже я?
– Ну да.
– Так ведь я в Чите был.
– Точно, был.
– Кто же тогда с тобой разговаривал? Да еще так ловко, что даже ты, с твоей интуицией, обмана не заметил.
– Вот и мне хотелось бы знать.
– Самое интересное, что мысли эти мне уж очень знакомы. Именно в Чите мне приходило в голову нечто подобное, только, конечно же, не так грамотно изложенное.
– Ну, то, что у дураков мысли сходятся, я и без тебя знаю. Только кто же это все-таки мог быть?
– Демон или ангел?
– По логике, ни тот ни другой в такой откровенности не заинтересован.
– Может, это как-то связано со временем?
– Ты хочешь сказать, что ты или я путешествовали в времени?
– Ну да.
– В прошлом такого разговора не было, а в будущем он теперь вообще теряет смысл.
– Тогда как?
– В смысле, кто?
– Ну, я имею в виду, кто и как?
– Вот ты и порассуждай, составь логическую цепочку, ты у нас на это мастер. А у меня от этих рассуждений уже голова кругом.
– Хорошо, что не квадратом.
– Не остри, не до того мне.
– Ладно, проехали. Значит, ангелов и демонов мы отсеяли?
– Отсеяли.
– Кому еще это выгодно?
– Не «кому еще», а кому в принципе?
– Тоже верно.
Что-то похожее на дверной звонок протрещало в ушах, и я мысленно услышал незнакомый голос, просивший разрешения войти.
– Ты чего? – спросил Антон.
Очевидно, мой вид не внушал ничего хорошего.
– Ты ничего не слышал?
– Нет, а что я должен был слышать?
– В дверь никто не звонил? Разрешения войти не спрашивал?
– Да нет, просто ты вдруг сам не свой стал.
– Пойду все-таки открою.
– Давай уж лучше я открою, все же мы у меня дома.
Вслед за Антоном вошел совершенно незнакомый человек, с виду еще молодой, но в глазах было что-то от умудренного жизнью старика. Казалось, он прожил очень много лет.
– Совершенно верно, очень много, – неожиданно проговорил вошедший.
– Но ведь мы вас ни о чем не спрашивали!
– Это и так написано у вас на лице.
– Вы такой физиономист? А ведь мы даже не знакомы.
– Знакомы, и очень давно. В последний раз вы называли меня Антоном.
– Но что привело вас к нам, да еще после того, как вы над нами так подшутили?
– Никаких шуток, все настолько серьезно, что я вынужден был пойти на контакт. А пришел, потому что вы слишком интенсивно меня искали, переполошили весь астрал. Еще не хватало, чтобы вы меня засветили перед вашими опекунами.
– А вы прячетесь?
– А что мне остается делать? Не объявлять же на всю планету, кто я такой на самом деле.
– И кто же вы такой?
– А вам это обязательно нужно знать? Еще вопрос, поверите ли вы мне.
– Нам было бы спокойнее, зная, с кем или с чем имеем дело.
– С кем. Не думаете же вы, на самом деле, что я неодушевленный предмет.
– Или запрограммированное устройство, – продолжил Антон.
– Нет, этого мы не думаем, но насчет одушевленности сомнения имеются. Ведь в последний раз вы пошли на явный обман.
– А ваши родственники спокойно бы восприняли появление в доме совершенно незнакомого человека, да еще и высказывающего такие кощунственные мысли?
– Понятно. Но все же можно было как-то дать понять, что вы не совсем Антон.
– А я и давал, но вы опять не захотели делать выводы. Даже мысль о том, что Антон столько не пьет, возникла сразу после моего прихода, но не вызвала в вас желания проанализировать.
– Не худо было бы и меня просветить, а то свалилось все, как снег на голову, – снова вмешался Антон.
– Вам тоже намекали. Вспомните хотя бы, что вам приснилось после посещения родственников.
– Да, но я считал это собственными мыслями.
– Вот я и говорю, не захотели сделать выводы.
– Хорошо. А сейчас вы пришли, наверное, предупредить нас, чтобы мы вас не искали?
– И да, и нет. Я пришел еще и пообщаться с вами обоими.
– Тогда сначала скажите, кто вы все-таки такой?
– Ну, если вам от этого будет легче, пожалуйста. Только рассказ будет непростым. Сможете ли вы понять все, что я вам скажу?
– Мы постараемся, – ответил за нас обоих Антон.
– Итак, кто я такой? Думаю, вы уже догадались, что я не являюсь жителем вашей планеты. Мой разум начал развиваться за многие десятки световых лет отсюда. На нашей планете мы ушли в своем развитии далеко вперед. Правда, нам некому было мешать. Ваши ангелы и дьяволы – порождение лишь вашей цивилизации. Мне почему-то кажется, что вы сами на заре своего развития приложили руку к тому, чтобы они появились. Конечно, вы не сами их создали, это вам пока не по силам, но, похоже, было время, когда Создатель исполнял все ваши желания, даже невысказанные. За какие заслуги это происходило и с какой целью, я ответить не смогу.
Так вот, на нашей планете мы развивались в одиночестве. У нас существует только одна раса. Мы не совсем такие, как вы, но в нас все же много общего. Думаю, внешне нас вряд ли можно отличить, но внутренне мы разные. Короче говоря, мы тоже разумные существа. У нас не было таких опустошительных войн, как у вас, мы не изобретали такого огромного количества разрушительнейшего оружия. Не настолько развита и наша техника. Однако мы обладаем кое-чем другим. Мы с самого начала намного больше внимания уделяли своим личным способностям. Наши ученые никогда не отмахивались от того, что им непонятно, и что идет вразрез с их собственным пониманием науки. Видимо, в этом кроется причина того, что мы очень хорошо изучили собственное тело и разум. Наши ученые довольно быстро пришли к выводу, что никакое материальное тело не способно осваивать бесконечные просторы космоса. Тем не менее, космос стал нам доступен, когда мы нашли возможность существования разума отдельно от тела. Когда же мы научились воспроизводить любые материальные тела из любой доступной материи, используя достаточно мощные источники энергии, мы смогли обеспечить себе вечную жизнь. Заменить стареющее тело стало таким же доступным, как получить любые материальные блага. Конечно, это могло привести к перенаселению, но способность разума путешествовать в межзвездном пространстве, а затем создать себе любое тело, наиболее подходящее к данным условиям, дали нам неограниченные возможности расселения в галактике. Теперь нам не надо искать планеты, подходящие по условиям, нам доступна практически любая из них. Не надо заботиться о добывании пищи и энергии, все это при необходимости можно легко создать самому. В общем, мы стали независимыми, по-настоящему вольными созданиями. Где и сколько нас, я даже не смогу сказать. Нас очень много, и мы бессмертны. На вашей планете я оказался совершенно случайно. Просто выбрал направление, и решил остановиться на первой встречной планете. Оказался у вас, да еще в эпоху, когда людей было не так много, и процветало варварство и насилие. В общем, по вашим понятиям, я инопланетянин. Я ответил на ваш вопрос?
– И да, и нет. Вы давно на нашей планете?
– Около трех тысяч лет по вашему летоисчислению.
– Как же вас не сумели обнаружить так долго?
– Это просто. Менял тела, национальности, страны. Даже пол менял ради интереса.
– И как? – не удержался от вопроса Антон.
– Не очень, честно говоря. Все же к женщинам относятся не совсем так, как к мужчинам. Достичь чего-либо в образе женщины намного труднее. Я, конечно, имею в виду духовное развитие. Материальных благ достичь даже легче.
– А для чего вам это нужно? Почему вы так долго на нашей планете? Что вас здесь держит?
– Давайте по порядку. Для чего мне нужно было оставаться на вашей планете? Прежде всего, из-за интереса. Наблюдать становление родственного разума в условиях его естественного развития крайне интересно. Кроме того, я нашел на вашей Земле то, что давно потеряли мои соплеменники. Я нашел чувства и эмоции. В моем мире всего этого давно нет, такие уж были условия развития. И самое главное – я до сих пор не могу до конца понять, зачем вы нужны создателю. Что он нашел в вас такого, чего нет в других разумных существах? Ведь понятно, что создавая вас, он преследовал какую-то цель. Но вот какую? Насчет того, что я здесь долго – так ведь время для нас, бессмертных, не имеет никакого значения. А интересных вещей у вас достаточно. Ведь не будете же вы отрицать, что, посеяв семена, не совсем нормально быть равнодушным к тому, какие они дадут всходы.
– И много семян вы посеяли?
– Я и сейчас их сею. Встреча с вами тоже своего рода посев. Обидно будет не увидеть, что из этого вырастет.
– А если ничего не вырастет?
– И такое бывало. Что ж, посеять снова никогда не поздно.
– Значит, мы для вас подопытные кролики, вы над нами эксперименты проводите?
– Нет, все совсем не так. Кролики вы скорее для ваших ангелов и демонов, а я исследователь. Я ищу истину. Вмешиваться в процесс я не собираюсь.
– И на кой черт тогда мы вам? Что, без нас истину не найти?
– Трудно так сразу ответить. Причин много. Но, наверное, самая главная в том, что если не будет вас, не будет и моего поиска. Точнее, придется искать другое место. Да и нравитесь вы мне. Есть в вас что-то, чего нет в нас.
– Это о нас с Антоном, или обо всех людях?
– Конечно, обо всех, а на вас у меня особая надежда. Точнее, на тебя. Антон, конечно, тоже нужен, но он уж очень односторонне развивается, его в основном интересует врачевание.
– Разделяй и властвуй.
– Не понял.
– А говоришь, мы не умеем делать выводы.
– Это камушек в мой огород?
– А в чей еще?
– Ты не понял. Я просто расставляю приоритеты.
– Прекрасно понял. Только зачем?
– Чтобы было ясно, что мне от вас нужно.
– Мы это уже поняли. Тебе нужны войны. Ты задумал борьбу с дьяволами и ангелами, но хочешь вести ее чужими руками.
– Даже если так, что это меняет? Вы же не собираетесь всегда жить под диктовку каких-то посторонних сил?
–????
Мы с Антоном выразительно смотрели на пришельца и выжидающе молчали. В конце концов он не выдержал:
– Ладно, сдаюсь. Вы меня раскусили. Не ожидал, что это произойдёт так быстро. Но если я не прав, если вы считаете, что надо делать по-другому, поделитесь своими мыслями. Что можно сделать, если не бороться?
– Жить.
– Не понимаю. Вам диктуют, как надо жить, вы в большинстве своём подчиняетесь – так и надо продолжать?
– Вот то-то и оно, что не понимаешь. А собираешься решать проблемы всего человечества.
– Вот это да, получается, теперь я попал в ученики?
– Какие мы тебе учителя? Просто тебе не понять, что движет нашими душами. Мы и сами порой этого не понимаем. Но куда-то ведь мы движемся.
– К своему закату вы движетесь, к полному вымиранию.
– Не факт.
– Верно. Но логика подсказывает, что так и будет.
– Неужели все можно измерить логикой?
– Что же нельзя?
– Хотя бы любовь. Настоящую, самоотверженную, часто неразделенную. Какой логикой ее можно объяснить? А ведь Господь заповедовал нам Любовь. Любовь с большой буквы.
– Да что ты объясняешь вымирающей расе, что такое любовь? Они ее заменили на страсти и страстишки. Где им понять, да еще и про большие буквы, – неожиданно горячо вмешался в разговор Антон.
– Может, вы объясните, чтобы я понял?
– Да невозможно это объяснить, это прочувствовать надо.
– Подожди, Антоха, не горячись. Как может разум другой жизни полюбить нас? Это не только нереально, это абсурдно, так что прочувствовать ему ничего не удастся. А вы сами, ваш народ, знаете такое понятие?
– Любовь?
– Да, именно.
– Трудно сказать. Когда-то я испытывал подобные чувства к одной из соплеменниц. Только мы очень быстро, за какие-то двести лет, порядочно надоели друг другу, даже можно сказать, опротивели.
– Какие-то… Ну, ладно. А что это были за чувства? Рассказать сможете?
– Нравилась она мне. Её фантазии нравились. Сколько мы планет поменяли и тел, чтобы как-то разнообразить наши отношения. Какие только миры не создавали для себя, какие условия не подбирали. Сначала это было очень интересно, но потом все начало повторяться. Наскучило, и я ушел. Ушел искать что-то новое для себя. А у вас разве так не бывает?
– У нас и двухсот лет не бывает. И, кроме того, ты не постиг самого главного. Любовь не может наскучить. Любовь – это не когда нравится, а когда жизни не жалко для любимого человека. Вам, бессмертным, это не дано. Вы не можете отдать самое дорогое, что у вас есть. Мы не знаем, что нас ждет после смерти. Для нас это нечто непоправимое. Мы боимся смерти с самого рождения. Не понимаем, что это такое, и все равно боимся. И вот такие, трусливые и несовершенные, мы готовы отдать все, когда влюбляемся. Можешь ты это понять? Сможешь оценить и прочувствовать? А мы можем. Мы понимаем. Чувствуем.
– А если узнаете, что там, после смерти? Если перестанете ее бояться, если поймете, что и вы бессмертны, значит, вы тоже лишитесь любви?
– Не знаю. Не хочется в это верить. С другой стороны, однажды наступит время, и мы ответим на все заданные вами вопросы. Думаю, тогда и мы поймем, что есть нечто более высокое. Нечто сродни любви, но более возвышенное, более неземное, требующее еще большей отдачи. А пока надо жить. Надо развиваться и развивать. Надо к чему-то стремиться. И не только к чему-то конкретному, материальному, но и к чему-то непонятному, тянущему в неведомое, необъяснимое. Надо искать смысл жизни, находить, достигать его, и искать снова. Для этого мы созданы, в этом радость жизни. Только это не объяснить ни словами, ни мыслями, это надо почувствовать. И мне очень жаль, что вам этого не дано. Вы ищете только интерес, и только для себя, а это обязательно когда-нибудь наскучит.
– Думаю, мне пора. Что же, спасибо. Кое-чему и вы меня научили. Буду ждать. Надеюсь, что когда-нибудь вы ответите, и это сможет объяснить мне, зачем нужен разум в этой бесконечной Вселенной.
За окном светало. Мир просыпался во всех своих красках и красоте. Он был удивительно хорош в это утро. Молчаливые и задумчивые, мы с Антоном смотрели в окно на просыпающийся мир, и были счастливы. Счастливы оттого, что все, окружающее нас, такое замечательное и такое интересное, и что мы можем много чего еще узнать и прочувствовать. Счастливы оттого, что этот мир принадлежит не только нам, но и всем тем, кого мы так любим.

01.05.2007, г. Томск