Корнелиус фадж

Гарри, Рон и Гермиона всегда знали, что Хагрид питает нездоровую привязанность к огромным уродливым созданиям. В их первый год в Хогвартсе, он пытался держать дракона в своей маленькой хижине, а уж огромного трехголового пса, по кличке Пушок они ещё долго не забудут. Гарри был уверен, что, если бы, мальчишкой, Хагрид услышал о чудище, скрывающемся где-то в замке, он бы сделал все возможное, чтобы взглянуть на монстра хоть одним глазком. Он бы даже пожалел чудовище, сидящее взаперти в темной клетушке, и уж наверняка выпустил бы того поразмять многочисленные ноги. Гарри легко мог представить, как тринадцатилетний Хагрид пытается надеть на монстра поводок и ошейник. И в то же время он был абсолютно уверен, что Хагрид не хотел никому зла.

Гарри иногда даже жалел, что вляпался в эту историю с дневником Риддла. Рон с Гермионой снова и снова просили его пересказать увиденное. Гарри уже подташнивало и от пересказов, и от долгих, бессмысленных обсуждений.

– Риддл мог поймать не того, – говорила Гермиона. – Может, существовало другое чудовище, нападавшее на людей.

– Ну и сколько их, по-твоему, водится в замке? – вяло поинтересовался Рон.

– Мы же знаем, что Хагрида исключили, – печально констатировал Гарри. – И нападения, должно быть, прекратились после его ухода, иначе Риддл не получил бы свою награду.

Рон подошел к ситуации с другой стороны:

– Риддл прямо как Перси. И кто просил его доносить на Хагрида?

– Но чудовище убило человека, Рон, – возмутилась Гермиона.

– А Риддлу, если б Хогвартс закрыли, пришлось бы вернуться в маггловый приют для сирот, – сказал Гарри. – Я не виню его за желание остаться здесь.

– Гарри, ты же встретил Хагрида на Скверн-аллее?

– Он покупал средство от плотоядных слизней, – быстро ответил Гарри.

Наступила тишина. После долгой паузы Гермиона нерешительно задала мучавший всех вопрос:

– Думаете, нам стоит пойти и спросить самого Хагрида?

– Это будет забавная встреча, – сказал Рон. – «Привет, Хагрид. Скажи, ты в последнее время не выпускал на волю никого безумного и волосатого?»

В конце концов, они решили ничего не говорить Хагриду, если только не начнутся новые нападения. И, по мере того, как шли спокойные дни, не нарушаемые шепотом бесплотных голосов, им начало казаться, что разговор об исключении Хагрида никогда и не зайдет. Уже прошло почти четыре месяца с тех пор, как Джастин и Почти безголовый Ник превратились в камень. Все решили, что нападавший, кто бы он ни был, исчез навсегда. Брюзгу уже наскучила его песня «Подлый Поттер…», Эрни Макмиллан как-то на уроке довольно дружелюбно попросил его передать корзинку с прыгучими поганками. А в марте несколько мандрагор закатили в третьей теплице безумную вечеринку, чем очень порадовали профессора Саженс.

– Когда они начнут лазать друг к другу в горшки, мы и поймем, что они окончательно созрели, – сказала она Гарри. – Тогда мы сможем оживить тех несчастных в больничном крыле.

* * *

Второкурсникам, тем временем, было о чем поразмыслить на пасхальных каникулах. Пришло время выбирать предметы на третий год, к чему Гермиона отнеслась со всей ответственностью.

– Это может повлиять на все наше будущее, – напомнила она Рону и Гарри, пока они изучали списки своих новых предметов, делая в них пометки.

– Я только хочу покончить с зельями, – сказал Гарри.

– Мы не можем, – мрачно сказал Рон, – Все старые предметы остаются. А иначе я бы бросил защиту от темных искусств.

– Но это же такой важный предмет! – поразилась Гермиона.

– Ну, только не с Локартом, – сказал Рон. – С ним я научился лишь тому, что нельзя выпускать пикси.

Невилла Лонботтома забросали письмами все приходящиеся ему родственниками колдуны и ведьмы, и от всех он получал разные советы по выбору предметов. Взволнованный и сбитый с толку, он, с высунутым от усердия языком, изучал список предметов, спрашивая мнения окружающих – что кажется им более сложным: нумерология или изучение древних рун. Дин Томас, как и Гарри, выросший среди магглов, в конце концов, стал просто с закрытыми глазами тыкать палочкой в список и выбирать предметы, на которые та укажет. Гермиона, ни с кем не советуясь, записалась сразу на все предметы.

Гарри мрачно усмехался про себя, представляя, что бы сказали дядя Вернон и тетя Петуния, вздумай он обсудить с ними свою карьеру колдуна. Не то чтобы ему не с кем было посоветоваться: Перси Уисли жаждал поделиться с ним своим опытом.

– Зависит от того, Гарри, чем ты хочешь заниматься дальше, – сказал он. – Никогда не рано начать думать о будущем, так что я бы порекомендовал гадание. Говорят, что изучение магглов – для дурачков, но лично я считаю, что колдуны должны иметь исчерпывающее представление о немагическом сообществе, особенно, если они планируют работать в тесном контакте с ними – посмотри на моего отца, ему постоянно приходится сталкиваться с магглами по работе. Мой брат Чарли всегда больше любил работать на воздухе, поэтому он занялся уходом за магическими созданиями. Сосредоточься на своих сильных сторонах, Гарри.

Но единственным, в чем Гарри чувствовал себя компетентным был квиддич. В конце концов, он выбрал те же новые предметы, что и Рон, рассчитывая, что даже если и не преуспеет в них, то хотя бы будет с кем поболтать.

* * *

Следующий матч по квиддичу должен был состояться между Гриффиндором и Хуфльпуфом. Прут настаивал на ежедневных тренировках вечером после ужина, так что у Гарри почти не оставалось времени ни на что, кроме квиддича и домашней работы.

К счастью, на тренировках дела пошли лучше, и Гарри уже не так выматывался. Вечером перед субботним матчем, он поднялся в спальню, чтобы положить метлу, чувствуя, что шансы Гриффиндора на победу в Квиддичном Кубке никогда еще не были так велики. Но его радость длилась недолго. На верху лестницы, ведущей в спальни Гриффиндора, Гарри встретил потрясенного Невилла Лонботтома.

– Гарри, я не знаю, кто это сделал. Все уже было так…

Испуганно глядя на Гарри, Невилл открыл дверь. Вещи из сундука Гарри были разбросаны повсюду. Его плащ, разорванный, валялся на полу. Белье было стянуто с кровати, выдвижной ящик вытащен из тумбочки, его содержимое высыпано на матрас. Гарри, не веря своим глазам, подошел к кровати, наступив на страницы, выпавшие из «Турне с троллями». Не успели они с Невиллом накинуть одеяла обратно на кровать, как в спальню вошли Рон, Дин и Шеймас. Дин громко выругался.

– Гарри, что произошло?

– Понятия не имею, – ответил Гарри.

Рон тем временем изучал разбросанную одежду Гарри. Все карманы были вывернуты.

– Здесь что-то искали, – сказал Рон. – Ничего не пропало?

Гарри начал собирать вещи и кидать их в сундук. И только вернув на место последнюю книгу Локарта, он понял, чего не хватает.

– Дневник Риддла пропал, – понизив голос, сказал он Рону.

– Что?

Гарри кивнул головой на дверь спальни, и Рон вышел вслед за ним. Они поспешно спустились обратно в полупустую гриффиндорскую гостиную, и подсели к Гермионе, в одиночестве читавшей книгу «Древние руны для новичков».

Гермиона пришла в ужас от новостей:

– Но ведь только кто-то из Гриффиндора мог взять его, больше никто не знает наш пароль…

– Вот именно, – ответил Гарри.

* * *

Когда они проснулись на следующее утро, на улице ярко светило солнце и дул свежий легкий ветерок.

– Идеальная погода для квиддича! – с энтузиазмом сообщил Прут за столом, раскладывая по тарелкам членов команды яичницу. – Гарри, иди к нам, тебе нужно хорошенько подкрепиться.

Гарри пристально рассматривал собравшихся за столом гриффиндорцев, пытаясь понять, нет ли там нового хозяина дневника. Гермиона настаивала, чтобы Гарри сообщил преподавателям о случившемся, но ему была не по душе эта идея. Пришлось бы рассказать все про дневник, а ведь неизвестно, сколько народу знает о том, почему Хагрида исключили пятьдесят лет назад. Ему не хотелось стать тем, кто опять вытащит эту тёмную историю на поверхность.

Когда друзья ушли из Большого зала собираться на квиддич, у Гарри вдруг появился еще один серьезный повод для беспокойства. Как только он встал на ступеньку, снова раздался тот голос:

– На этот раз убить… позволь мне рвать… терзать….

Гарри громко вскрикнул и Рон с Гермионой от неожиданности отскочили от него.

– Голос, – сказал Гарри, оглядываясь, – я только что снова слышал его… а вы?

Рон с широко раскрытыми глазами покачал головой. Гермиона же хлопнула себя по лбу:

– Гарри, кажется, я кое-что поняла! Мне надо в библиотеку!

И она бросилась вверх по лестнице.

– Что она поняла? – спросил Гарри, все еще растерянно глядя по сторонам, пытаясь понять, откуда раздавался голос.

– Уж побольше моего, – покачал головой Рон.

– Но зачем ей понадобилась библиотека?

– У Гермионы такое правило, – ответил Рон, пожимая плечами, – Чего-то не знаешь – иди в библиотеку.

Гарри стоял в нерешительности, пытаясь снова услышать голос, но из Большого зала позади него уже начали выходить, громко болтая, ученики, идущие посмотреть игру.

– Тебе пора, – напомнил Рон. – Уже одиннадцать, сейчас начнется матч.

Гарри помчался наверх в башню Гриффиндора, схватил свой «Нимбус-2000» и присоединился к толпе, заполонившей окрестности замка. Но мысленно он еще был внутри, с невидимым обладателем голоса, и, натягивая алую форму в раздевалке, он успокаивал себя только тем, что сейчас в замке никого нет – все на игре.

Команды вышли на поле под бурные аплодисменты. Оливер Прут облетел вокруг шестов, чтобы размяться перед игрой. Мадам Фьюч выпустила мячи. Хуфльпуфцы, в канареечно-желтой форме, собрались в кучку, обсуждая стратегию игры.

Гарри проверял свою метлу, когда на поле стремительно вышла, почти выбежала профессор Макгонаголл с огромным фиолетовым рупором в руках.

У Гарри упало сердце.

– Матч отменяется, – сообщила в рупор профессор Макгонаголл, обращаясь к переполненному стадиону. Раздались крики и свист. Страшно огорченный Оливер Прут приземлился и, едва успев слезть с метлы, кинулся к профессору Макгонаголл.

– Но профессор! – завопил он. – Мы должны играть… Кубок… Гриффиндор!

Профессор Макгонаголл, не обращая на него внимания, продолжила кричать в рупор:

– Все учащиеся должны вернуться в общие гостиные своих домов, где деканы сообщат дальнейшую информацию! И, пожалуйста, поторапливайтесь!

Затем она опустила рупор и жестом подозвала Гарри к себе.

– Поттер, я думаю вам лучше пойти со мной…

Недоумевая от того, в чём его подозревают на этот раз, Гарри увидел, как от недовольной толпы отделился Рон. Он присоединился к ним на пути в замок. К удивлению Гарри, профессор Макгонаголл не возражала.

– Да, Уисли, вам тоже лучше пойти.

Одни ученики, толпящиеся вокруг них, недовольно роптали из-за отмены матча, другие выглядели обеспокоенными. Гарри и Рон вместе с профессором Макгонаголл вернулись обратно в школу и поднялись по лестнице. Но на этот раз их не повели ни в какой кабинет.

– То, что вы увидите, может вас шокировать, – сказала профессор Макгонаголл подозрительно вкрадчивым голосом, когда они подошли к больничному крылу. – Произошло еще одно нападение… двойное нападение.

У Гарри все внутри перевернулось. Профессор Макгонаголл открыла дверь, и они с Роном зашли внутрь. Мадам Помфри склонилась над шестикурсницей с длинными вьющимися волосами. Гарри узнал ее, она была из Рейвенкло, они как-то спрашивали у нее дорогу в общую гостиную Слизерина. А на кровати напротив была –

– Гермиона! – охнул Рон.

Гермиона лежала совершенно неподвижно, с открытыми остекленевшими глазами.

– Их нашли у библиотеки, – сказала профессор Макгонаголл. Кто-нибудь из вас может это объяснить? Это обнаружили на полу рядом с ними… – В ее руках было маленькое круглое зеркальце.

Гарри и Рон помотали головами, не отводя глаз от Гермионы.

– Я провожу вас обратно в гриффиндорскую башню, – тяжело вздохнула профессор Макгонаголл. – Мне в любом случае надо сообщить ученикам.

* * *

«Все учащиеся должны возвращаться в общие гостиные своих колледжей до шести часов вечера. После этого времени покидать спальни запрещено. До классов вас будут провожать преподаватели. Нельзя посещать туалет без сопровождения учителя. Все следующие игры и тренировки по квиддичу будут отложены. Занятия в вечернее время отменяются.

Гриффиндорцы столпились в общей гостиной, молча слушая профессора Макгонаголл. Она свернула пергамент, который читала и сказала каким-то сдавленным голосом:

– Хочу добавить, что я редко бываю так выбита из колеи. Вероятно, школу закроют, если не будет пойман виновник произошедшего. Я настоятельно прошу откликнуться тех, кому что-то известно.

Она неловко выбралась наружу через проход за портретом, и ученики сразу же начали обсуждать услышанное.

– Уже двое гриффиндорцев, если не считать гриффиндорского призрака, одна из Рейвенкло и один из Хуфльпуфа, – начал считать, загибая пальцы, приятель близнецов Уисли – Ли Джордан. – А никто из учителей не заметил, что все слизеринцы целы? Разве не ясно, откуда ветер дует? Наследник Слизерина, чудовище Слизерина – почему бы им просто не выкинуть всех слизеринцев вон? – раззадорился он, получая в ответ согласные кивки и нестройные аплодисменты.

Перси Уисли сидел в кресле позади Ли, и, на сей раз, похоже, не торопился высказывать свое мнение. Он был бледен и выглядел совершенно ошарашено.

– Перси совсем не в себе, – тихо сказал Гарри Джордж. – Та девчонка из Рейвенкло – Пенелопа Клируотер – тоже префект. Он, видимо, не ожидал, что монстр осмелится нападать на префектов.

Но Гарри слушал его вполуха. У него перед глазами все еще стояла Гермиона, лежащая на больничной койке, как каменное изваяние. А если виновного вскоре не поймают, ему придется вернуться к Дёрсли. Том Риддл выдал Хагрида, потому что мог вернуться в маггловый приют, если бы школу закрыли. Теперь Гарри понимал, каково ему было.

– Что нам теперь делать? – тихо сказал Рон Гарри на ухо. – Думаешь, они подозревают Хагрида?

– Мы должны пойти и поговорить с ним, – решил Гарри. – Я не верю, что на этот раз он виновен, но если он выпускал чудовище раньше, то знает как попасть в Камеру Секретов, а это уже кое-что.

– Но Макгонаголл сказала, что, если мы не на уроках, то должны сидеть в башнях.

– Я думаю, – еще тише сказал Гарри, – пришла пора снова воспользоваться старым папиным плащом.

* * *

Гарри досталась от отца всего одна вещь: длинный серебристый плащ-невидимка. Он был их единственный шансом смыться из школы и тайком навестить Хагрида. Гарри с Роном пошли спать как обычно, дождались пока Невилл, Дин и Шеймас закончат обсуждать Камеру Секретов и, наконец, заснут, потом встали, снова оделись и накинули сверху плащ-невидимку.

Пробираться по темным и пустынным коридорам замка было не слишком приятно. Гарри, который уже несколько раз раньше оказывался в ночном замке, никогда не видел его таким оживленным после захода солнца. Преподаватели, префекты и призраки парами патрулировали коридоры, озираясь в поисках чего-нибудь подозрительного. Плащ-невидимка не делал их неслышными, и ребята пережили один довольно напряженный момент, когда Рон ушиб палец на ноге в каком-то метре от поста, где бдил Снейп. К счастью, тот чихнул именно в тот момент, когда Рон чертыхнулся. Поэтому они почувствовали облегчение, когда наконец добрались до дубовых входных дверей и выбрались наружу.

Ночь была ясной и звездной. Они поспешили к дому Хагрида, где светились окна. Плащ они сняли у самого порога. Через несколько секунд, после того, как они постучали, Хагрид резко распахнул дверь. Прямо им в лицо он направил арбалет, за его спиной надрывался от лая волкодав Клык.

– О, – сказал он, опуская оружие, и глядя на них, – а вы чего эта тут делаете?

– А это зачем? – спросил Гарри, заходя внутрь и показывая на арбалет.

– Ничего, так, – пробормотал Хагрид, – Я тут ждал кой-кого, не берите в голову, садитесь-ка, я чайку сварганю.

Он едва ли соображал, что делает: почти потушил огонь, выплеснув на него воду из чайника, и разбил заварник, неосторожно взмахнув здоровенной ручищей.

– С тобой все в порядке, Хагрид? – спросил Гарри. – Ты слышал про Гермиону?

– Ну да, слыхал, как же, – внезапно дрогнувшим голосом ответил Хагрид.

Продолжая тревожно поглядывать в окна, Хагрид налил им большие кружки кипятка (чайные пакетики положить забыл) и как раз накладывал на тарелку большой кусок фруктового пирога, когда в дверь громко постучали.

Хагрид уронил пирог. Гарри и Рон обменялись испуганными взглядами. Набросив плащ, они забрались в угол. Хагрид убедился, что они надежно спрятаны, схватил свой арбалет и снова резко распахнул дверь.

– Добрый вечер, Хагрид.

Это был Дамблдор. Он вошел, с серьезным видом, в сопровождении очень старого на вид человека. Незнакомец был маленького роста, тучный, с всклокоченными седыми волосами и имел весьма озабоченный вид. Он был одет в странный ансамбль: костюм в тонкую полоску, изумрудный галстук, длинный черный плащ и фиолетовые остроносые ботинки. Под мышкой у него был зажат лимонного цвета котелок.

– Это папин начальник! – выдохнул Рон. – Корнелиус Фадж, министр магии.

Гарри толкнул Рона, чтобы тот замолчал.

Хагрид побледнел и взмок. Он рухнул на один из стульев и переводил взгляд с Дамблдора на Фаджа.

– Плохи дела, Хагрид, – резким голосом сказал Фадж. – Совсем плохи. Пришлось приехать. Четыре нападения на магглорожденных. Все зашло слишком далеко. Министерство должно принять меры.

– Да я б ни в коем разе, – проговорил Хагрид, умоляюще глядя на Дамблдора. – Вы ж знаете, ни в коем разе, профессор Дамблдор, сэр…

– Я бы хотел, чтобы вы понимали, Корнелиус, что я полностью доверяю Хагриду, – хмуро взглянул Дамблдор на Фаджа.

– Послушайте, Дамблдор, – замялся Фадж. – Прошлое Хагрида ему явно не на руку. Министерству нужно что-то делать. Школьное правление ждет отчетов.

– И я повторю, Корнелиус, что отъезд Хагрида делу не поможет, – его голубые глаза горели таким огнем, какого Гарри никогда раньше не видел.

– Ну, встаньте на мое место, – проговорил Фадж, теребя свой котелок. – На меня давят со всех сторон. Нужно создать видимость каких-то действий. Если окажется, что Хагрид не виноват – он вернется, и мы забудем об этой истории. Но мне придется его забрать. Я вынужден. Если бы мне не надо было выполнять свою работу…

– Забрать меня? – задрожал Хагрид. – Куда забрать?

– Недалеко, – ответил Фадж, стараясь не встречаться с Хагридом взглядом. – Это не наказание, Хагрид, скорее мера предосторожности. Если мы кого-то поймаем, вас отпустят со всем почтением.

– Не в Азкабан? – хрипло спросил Хагрид.

Прежде, чем Фадж ответил, в дверь снова постучали. Дамблдор открыл. Теперь пришел черед Гарри получить тычок локтем – он громко ахнул.

Мистер Люциус Малфой, закутанный в длинный черный дорожный плащ, вошел в хижину Хагрида, улыбаясь довольной, леденящей душу улыбкой. Зарычал Клык.

– Фадж уже тут, – одобрил он. – Отлично, отлично.

– А тебе-то чего тут надо? – взорвался Хагрид. – Пшел вон из моего дома!

– Дражайший, прошу, поверьте, что мне не доставляет никакого удовольствия находиться в вашем… эээ… как вы говорите – доме? – процедил Люциус Малфой, насмешливо оглядывая маленькую комнатку. Меня просто вызвали в школу, и я узнал, что директор сейчас здесь.

– И что вы хотели от меня, Люциус? – спросил Дамблдор. Он говорил вежливо, но глаза его все еще пылали.

– Это, конечно, ужасно, Дамблдор, – лениво произнес Малфой, доставая длинный свиток пергамента, – но правление считает, что вам пора оставить пост. Это приказ о временном отстранении от должности, здесь все двенадцать подписей. Боюсь, мы склоняемся к мнению, что вы потеряли хватку. Сколько нападений случилось на данный момент? Еще два… сегодня, не так ли? Если так пойдет и дальше, тут не останется магглорожденных, а мы знаем, какая это будет трагическая потеря для школы.

– О, видите ли, Люциус, – встревожился Фадж. – Отстранение Дамблдора….нет, нет…это последнее, что нам сейчас нужно…

– Назначение или снятие с поста директора – вопрос, находящийся в компетенции правления, – спокойно ответил Малфой. – А поскольку Дамблдор не смог прекратить эти нападения…

– Но, Люциус, если Дамблдор не смог остановить их, то кто… – спросил Фадж, над верхней губой которого уже выступил пот. – Я имею в виду, кому это под силу?.

– Будет видно, – ответил Малфой с неприятной усмешкой. – Но поскольку все двенадцать членов правления проголосовали…

Хагрид вскочил на ноги, и его косматая черноволосая голова уперлась в потолок.

– И сколько ж ты их стращал и вынуждал, пока они не согласились, а, Малфой? – взревел он.

– Дорогой Хагрид, этот ваш нрав когда-нибудь доведет вас до беды, – сказал Малфой. – Советую не кричать вот так на стражей Азкабана. Им это совсем не понравится.

– Не тронь Дамблдора! – закричал Хагрид, так что волкодав Клык забился в конуру и заскулил. – Заберешь его – и магглорожденным конец! Всех загубят!

– Успокойся, Хагрид, – резко остановил его Дамблдор. Он посмотрел на Люциуса Малфоя:

– Если правление хочет моей отставки, я, конечно, уйду с дороги.

– Но… – заикнулся Фадж.

– Нет! – заревел Хагрид.

Дамблдор не отводил своих голубых глаз от серых глаз Люциуса Малфоя.

– Однако, – сказал Дамблдор очень медленно и отчетливо, чтобы никто не пропустил ни слова, – вы увидите, что я только тогда на самом деле покину эту школу, когда здесь не останется никого, кто предан мне. Кроме того, в Хогвартсе тот, кому нужна помощь, всегда ее получит.

На мгновение Гарри показалось, что Дамблдор взглянул в угол, где они прятались.

– Высокие слова, – сказал Малфой, кланяясь. – Мы будем скучать по вашему… эээ… особенному стилю ведения дел, Альбус, и надеемся, что ваш преемник сможет предотвратить…эээ, убивания.

Он подошел к двери в комнату, открыл ее и с поклоном выпроводил Дамблдора.

Фадж, в обнимку со своим бестолковым котелком, подождал Хагрида, чтобы выйти вслед за ним, но тот, стоя на месте, сделал глубокий вдох, и четко произнес:

– Если кто захочет чего выяснить, так пусть идет за пауками. Они выведут куда надо. Вот и все, что я скажу!

Фадж удивленно уставился на него.

– Все, я готов, – сказал Хагрид, натягивая свое кротовое пальто. Но, прежде чем выйти за дверь вслед за Фаджем, он еще раз остановился и громко сказал:

– И кому-то надо кормить Клыка пока меня нет.

Дверь с грохотом захлопнулась, и Рон стянул с себя плащ-невидимку.

– Вот мы влипли, – хрипло сказал он. – Дамблдора нет. Не сегодня-завтра школу закроют. Теперь, когда его нет, жди нападений каждый день.

Клык завыл и начал скрестись в закрытую дверь.