Глава 16. - Ты смотришь в пространство уже слишком долго, я начинаю волноваться, - говорит Астон, щелкая пальцами перед моими глазами

Одри

- Ты смотришь в пространство уже слишком долго, я начинаю волноваться, - говорит Астон, щелкая пальцами перед моими глазами. Проекты в пещере исчезают, оставляя нас внутри в тишине.

Астон вздыхает, когда я ничего не говорю.

- Я не понимаю, почему ты так расстроена. Просто, потому, что связь может быть разорвана, не означает, что так будет... и, учитывая, что твой маленький друг не сдерживал себя, я не думаю, что ты должна волноваться о том, что он выберет свободу. Конечно, если ты на это не надеешься.

- Нет!

Слово отзывается эхом от стен пещеры, и я сосредотачиваюсь на напряжении в моей груди, ненавидя, что-то чувство теперь исчезает, когда Астон снова отрезает меня от ветра.

Моя связь - единственное, что я думала, никто не сможет отнять.

Бурям, возможно, не понравится.

Вейн может решить, я не заслуживаю ее больше.

Но она должна быть постоянной.

Если ее можно сломать, тогда...

Я даже не знаю, как закончить это предложение.

- Как? - наконец могу спросить я. - Как ты ломаешь связь?

- Это зависит от ситуации. Если ты сам делаешь это, то это немного похоже на перемену. Твои инстинкты ведут тебя и все, что ты делаешь - слушаешь... и страдаешь от боли. Если кто-то делает это за тебя, ну, в общем, у меня никогда не было особого удовольствия, но я видел, как Райден делает это достаточно раз, чтобы знать, что это... неприятно.

Он встает, оставляя следы в песке, когда двигается к входу в пещеру и смотрит на небо. Дневное солнце просачивается сквозь его раны, и я не могу не чувствовать жалость к нему.

Он - жертва, не злодей.

- Отпусти меня, - шепчу я. - Ты знаешь, каково это - удерживаться против воли. Ты действительно собираешься сделать это со мной?

Он так долго молчит, солнце опускается над океаном. Это тусклый серо-голубой закат, он окрашивает весь мир в тень.

- Хорошая попытка, - говорит Астон, что когда он, наконец, поворачивается ко мне спиной. - Взывать к моей совести - умный ход, я не ожидал. Но ты кое-что забываешь.

Он рычит слово, и ветры связывают меня, затягиваются, врезаясь в мою кожу.

- У меня нет совести.

Путы сжимаются сильнее, и я едва могу удержаться от крика. Но я все еще не верю ему.

Он спас мою жизнь. Вылечил мою рану.

Должен быть способ достучаться до него.

Таким образом, я не борюсь, страдая в тишине, когда он блуждает по пещере, собирая крошечных зеленых крабов, ползающих по скалам. Он связывает их в своем плаще и несет их ко входу, где он рявкает острое слово, и маленькая груда высушенных морских водорослей разражается огнем.

Он бросает горстку крабов в огонь, и они крутятся и дергаются в течение нескольких секунд перед тем, как лечь и умереть.

- Я сожалею о том, что вышел из себя, - говорит он, залезая рукой прямо в огонь, чтобы схватить иссушенные тела. - Давай не позволим этому испортить наш прекрасный обед, а?

Он шипит команду, которая расслабляет ветры, связывающие меня.

Я пытаюсь передвинуться в более удобное положение, но все, что я действительно могу сделать, это переместить мой вес на камни в моем кармане, они впиваются мне в ногу.

Он приближается с горсткой жареных крабов, суя их мне под нос.
- Они на вкус лучше, чем выглядят.

Так или иначе, я сомневаюсь относительно этого. Крошечное, опаленное тело похоже на одного из пауков, которых я раньше находила в моей постели их пальмовых листов.

Но даже если они на вкус как чизбургер, который Вейн купил для меня в тот сумасшедший, снисходительный день, я нашла бы способ сопротивляться. У меня не может быть большой связи с землей. Не тогда, когда любой второй Астон может призвать к моей сущности и раскрошить меня в пыль.

- Я не ем, - говорю я ему.

- Ах да, жизнь опекуна в лишениях. Как я не скучаю по тем временам. - Он сует краба в рот, хрустя длинными, тонкими, почерневшими ножками. - Еще одно преимущество методов Райдена. Никаких требуемых жертв.

- Если не считать разрушение ветров и взятие жизней невинных людей и потерю твоего здравомыслия.

- Возможно, - соглашается он, хрустя другим крабом. Он садится напротив меня. - Но интересно, могла бы ты придерживаться своих принципов, когда они стоят тебе того, что ты любишь. Не твоей собственной жизни... я видел достаточно, чтобы знать, что ты об этом не будешь волноваться. Но что относительно мальчишки? Если Райдет даст тебе выбор: разрушь ветер или король умрет. Чтобы ты выбрала?

- Всегда есть другой вариант.

- Поверь мне, Райден - мастер по контролю за всеми переменными. - Он указывает на двадцать девять отверстий в его плече. - Выбирай!

- Но это не логическое сравнение. Конечно, я бы спасла Вейна... он - последний Западный. Его защита - спасет всех нас.

- Интересно.

Он шипит что-то, что огонь тухнет, оставляя нас в темноте. Мои глаза медленно приспосабливаются к тусклому свету, и я вижу, что он наблюдает за мной, когда заканчивает свой обед. Но он не говорит ничего другого.

В конечном счете, я сдаюсь и спрашиваю:
- Почему это интересно?

- Много причин. Но главным образом потому, что ты, кажется, не видишь того факта, что ты знаешь Западный. Таким образом, ты так же способна на спасение всех, как и он.

- Я...

Не могу поверить, что он прав.

И я хочу утверждать, что Вейн еще более влиятелен, потому что Западный - это его биологическое наследие. Но... также ему стало известно о его наследии только несколько недель назад. Между тем у меня есть целая жизнь знаний... плюс десятилетия обучения другим ветрам.

- Я могу сказать, что просто взорвал твой ум, - говорит Астон, смеясь, когда он глотает последнего целого краба. - Хотя вот, что я считаю еще более интригующими, что ты здесь... одна из всего двух человек во всем мире, которые способны использовать силу четырех. И ты привязана к скале, полностью на моей милости.

Стыд заставляет мое лицо гореть.

- Это не твоя ошибка, - добавляет он спокойно. - Никто не смог бы избить меня. Это то, что я продолжаю пытаться сказать тебе. Бури не могут победить... даже с силой четырех. Ты все забываешь, что в течение шести лет Райден считал, что Вейн мертв, и что четвертый язык - потерян. Ты думаешь, что он просто откинулся на своих лаврах, дуясь, потому что он упустил свой шанс? Или ты думаешь, что он нашел лучший путь?

Он протягивает руку, пропуская лунный свет светить сквозь его кожу.

Сила боли.

- Но... тогда, зачем Райден хочет уничтожить Вейна?

Он неустанно искал его в течение четырех лет... посылал двух своих лучших Буреносцев за ним.

- Потому что он всегда хочет больше, Одри. И если разбивать три ветра - заставляет его быть мощнее, почему бы не сломать и четвертый и получить окончательный контроль? Это жадность, не страх.

Я вздыхаю.

Может быть, он прав.

Может быть, бой уже проигран.

Но...

Я смотрю наружу из пещеры, звезды медленно выглядывают из-за бархатисто-черного неба.

Я не знаю, почему я всегда обращаюсь к ним. Все они дают мелкие уколы мерцающего света, едва хватающего, чтобы пробить брешь в темноте.

Но они всегда там.

Мерцают сами по себе.

Ведут всех до рассвета.

И солнце всегда поднимается.

- Здесь тебе лучше, - настаивает Астон, как будто он знает то, о чем я думаю. - Лучше не тратить свою жизнь по безнадежной причине. Через несколько месяцев, годов, однако это займет много времени, Райден разрушит мир. И ты будешь радоваться, что ты здесь в безопасности. Прячешься в тенях.

- Если это правда, то я бы умерла с остальной частью добра, чем живя в пустоте без нее.

Я поворачиваюсь, чтобы изучить его лицо. Его лицо - картина расстройства и жалости. Но я клянусь, что также присутствует намек уважения.

Это длится всего секунду. Потом он ухмыляется и говорит:
- Ну, тогда я предполагаю, что это - хорошо, что я не даю тебе выбора.

Я не утруждаю себя ответом.

Он никогда не позволит мне уйти.

Не тогда, когда он так убежден, что он прав, а я нет, и все восстание - потраченное впустую усилие.

Единственное, как я могу получить мою свободу - это бороться за нее... выкрасть ее. И я, возможно, так и сделаю... хотя это было бы огромным риском. Но если я...

- Как на счет еще одной песни? - спрашивает Астон. - Ты знаешь, как заполнить неловкое молчание? Мне так понравился твой хрупкий голос.

- И что я получу взамен?

- Хм. Ну, я могу указать, что как твой похититель, я ничего не должен давать тебе. Но я предполагаю, если ты захочешь превратить это в игру, я буду кусаться. Что ты примешь как справедливую цену за песню?

Я тщательно подбираю ответ, хотя есть действительно только одна вещь, которая мне нужна.
- Развяжи меня.

Он щелкает языком.
- Прости, милая, я не так прост. Ну, не когда дело доходит до этого, по крайней мере.

Я закатываю глаза.
- Если ты такой сильный, как утверждаешь, ты не должен нуждаться в путах, чтобы держать меня здесь.

- Если ты не планируешь сбежать, у тебя не должно быть с этом проблем.

- Ты прав, это не может иметь никакого отношения к факту, что я не чувствую ног.

Я перемещаю свой вес, и дрожь показывает мою точку зрения.

- Нет. Выбери что-нибудь еще.

- Больше я ничего не хочу.

- Тогда я предполагаю, что мы не придем к соглашению.

- Тогда, думаю, ты насладишься тишиной.

Я откидываюсь назад и закрываю глаза.

Проходит несколько минут. Так много, что я начинаю волноваться, что боролась слишком сильно.

Наконец он вздыхает.
- Ладно, отлично... новое предложение. Я развяжу тебя... после того, как ты споешь мне песню. Но я хочу Западную песню.

Во рту пересыхает.

- О, расслабься. Если бы Райден знал, как поглотить язык, просто его услышав, он бы уже знал Западный к настоящему времени.

- Тогда почему...?

- Я просто... хочу услышать эти слова снова.

Я не пропускаю слово " снова". Но я могу прочитать предупреждением в его глазах, чтобы спросить его - не очень хорошая идея.

Я могу едва обрести дар речи, чтобы прошептать:
- Идет.

- Отлично. И лучше бы тебе выбрать какую-нибудь хорошую.

Я знаю, точно, какую песню я буду петь. Песню, которая висела в воздухе большую часть моего путешествия эти последние несколько недель, давая мне надежду и подстрекая меня. Наполняя меня теплым миром, который несут только Западные.

Но внезапно я чувствую, что стесняюсь. Единственные люди, перед которыми я когда-либо пела, были моими родителями. Главным образом мой отец, который был настоящим талантом в семье. Мы всегда пели дуэтом.

Я закрываю глаза, представляя отца, стоящего рядом со мной, напевающего, когда я пою слова на Западном языке:

Взбираясь сквозь тучи, птицы летят.
Игнорируя бури, которые пытаются разрушить небо.
Пикируй вниз в лучах заходящего солнца.
Навсегда.
И никогда.
Никогда не позволяй дню уйти.
Никогда.
Никогда не ныряй сквозь звезды к земле, далеко внизу.
Несись через места, по которым никто больше не отважиться пройти.
Не погружайся в пучину морскую.
Всегда.
Никогда.
Найди путь, который освободит тебя.
Навсегда.
И никогда.

Последняя нота повисает в воздухе, когда я открываю глаза и виду, чтобы Астон вытирает слезы.

- Я знаю, что ты не переведешь ее для меня, - говорит он, прочищая горло, - но ты можешь сказать мне, о чем эта песня?

Это сложный вопрос.

Песни ветров неопределенные и относительные. Все интерпретируют их по-своему.

- Речь идет о том, как найти мир. И не бояться.

- Спасибо, - шепчет он.

Ему требуется несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Потом он встает, отряхивая от пыли штаны.
- Думаю, что должен выполнить свою часть сделки.

Он приседает передо мной, пристально глядя на меня, когда он указывает на зеленоватые ветры, связывающие меня.
- Ты будешь хорошей девочкой, верно?

Я киваю.

Но я проверяю, что мои руки как можно ближе к моим карманам, как я могу. У меня для этого только один шанс.

Он приказывает порыву уйти.

- Спасибо, - говорю я, улыбаясь, чтобы ввести его в заблуждение, когда я начинаю вставать... и в том же самом движении я хватаю кусок камня из своего кармана и сбиваю Астона на землю, прижимая его моими ногами, в то время как я прижимаю острый край к его шее.

Делай это! кричит в моей голове, зная, что у меня есть в запасе всего несколько секунд. Перережь его голосовые связки и беги.

Но когда я вижу кровь, которая сочится из раны от камня, и я представляю, как выходит больше крови, нанося удар, разрезая и крадя его голос, и вероятно, и его жизнь. Голова кружится, тело трясет, и я хочу бросить, упасть в обморок, кричать, бежать, сжаться в крошечный шар и никогда не вставать снова.

Я начинаю колебаться, и он отпихивает меня назад, выбивая мое единственное оружие ударом. Я должна встать... продолжить бороться. Но я слишком больна, чтобы двигаться. Я закрываю глаза, чувствуя, как пот течет вниз по моему лицу, когда я жду, что он прикончит меня.

- Думаю, что это не шло согласно плану, сейчас, не так ли? - говорит он, когда забирает меня и несет через пещеру.

Я дрожу слишком сильно, чтобы говорить... не то, чтобы у меня есть, что сказать.

Западное влияние Вейна намного глубже, чем я осознавала. Я надеюсь, что это означает, что оно даст мне силу, когда я должна буду защитить язык. Но как я могу сражаться как опекун, если я не могу сделать ничего жестокого?

Астон шипит слово, и огонь возвращается к жизни около входа. Я наполовину ожидаю, что он сожжет меня заживо, но он опускает меня рядом с ним, накидывая свой плащ на мои плечи, прежде чем он уходит, чтобы встать с другой стороны огня. Блокируя выход.

- Должен признать... это фактически было довольно блестящим планом. И, вероятно, сработало бы, если бы ты не забыла, что связана с Западным! - Он держит камень, который я использовала, и у меня кружится голова просто от вида кровавых точек. Он качает головой и бросает его в огонь. - Ты почти убила меня.

Я вынуждаю себя посмотреть ему в глаза.
- Я не хотела причинять тебе боль. Но я не могу остаться здесь. Вейн нуждается во мне. Бури...

- Бури никогда не победят!

- Тогда я умру вместе с ними.

Он бормочет что-то, что я не могу понять, и я напрягаюсь, ожидая какого-нибудь разрушающего нападения ветра. Вместо этого нормальные проекты врываются. Он посылает рой Восточных мне, и они чистят мою кожу, сушат мой пот и разделяют свою энергию.

- Иди, - говорит Астон спокойно.

Я поворачиваюсь, чтобы смотреть на него, и он закатывает глаза.

- Если ты готова отрезать мою голову унылым камнем, тогда лучше, чтобы тебя здесь не было. Я скорее привязан к голове. Поэтому уходи. Боритесь с бессмысленной борьбой. Умри с другими. Но сделай себе одолжение. Пройди по Долине Смерти. Это на восток отсюда, где у Райдена есть его... фактически, я не разрушу сюрприз. Просто ищи приплывающие камни, и ты выяснишь то, что я имею в виду. И возможно если ты увидишь то, что Райден делает с партизанами, то ты, наконец, схватишь своего маленького друга и понесешься сломя голову в середину нигде, надеясь, что Буреносцы никогда тебя не найдут.

Я не могу поверить, что он позволяет мне уйти. Но я не собираюсь давать ему шанс передумать. Его плащ падает на пол, когда я, шатаясь, встаю и брежу прочь.

- И если Райден когда-нибудь поймает тебя, ищи руководство, которое я вырезал на стене. Если ты будешь так умна, как я думаю, что оно подскажет тебе, как выпутаться.

Я останавливаюсь у входа в пещеру.
- Ты мог бы пойти со мной. Бури будут...

- Слишком поздно, чтобы спасать меня, любимая, - прерывает он. - Кроме того, как я могу покинуть такое прекрасное место?

- Если ты передумаешь...

- Нет. И я не пойду рассказывать всем, где я. В следующий раз, когда я найду незнакомца на своем пляже, можешь держать пари, что я сначала убью его, а потом буду задавать вопросы.

- Ваша война в безопасности со мной, - обещаю я.

Потом я поворачиваюсь и выходу из пещеры.

Делая мои первые шаги к свободе.