Раскин В. Н.

Проблемы алкоголизма, как " традиционного", так и новообретенного " пивного", занимают большое место в практической работе психологов и социальных работников. В связи с этим представляется актуальным анализ психологических (потребностных, смысловых) различий между ними. Для лучшего понимания сути какого-либо явления его сравнивают с другим, ему рядоположным. В качестве такового, по отношению к пиву, естественно взять водку, серьезный и непредвзятый анализ места и смысла которой необходим для всестороннего понимания особенностей русской культуры и русской души.

В традиционном русском народном, в частности армейском, застолье можно выделить две функции пива: 1) поддержание и усиление действия водки и 2) " опохмел". Таким образом, пиво – напиток вспомогательный, а его самостоятельная роль сводилась к утолению жажды после бани или в летнюю жару и в этом отношении была аналогична роли кваса. Различие между традиционным местом пива в русской культуре и широким его распространением в настоящее время очевидно, и этот сдвиг определен изменением в психологическом складе (ценностях, жизненных смыслах) молодого поколения. Нащупывание характера этих изменений является целью настоящей статьи.

Как психологу, на теоретические и личностные установки, на направление практической работы которого в наибольшей степени повлияли идеи и методы, выработанные в гештальт-терапии Фрица Перлза [2, 3], мне пристало:

- строить свои выводы основываясь на эмпирике потребностей (осознаваемых и неосознаваемых) и связанных с ними ощущениях, эмоциях, переживаниях;

- при анализе ситуации (Ф.Перлз и его последователи могли бы сказать: " при контакте с проблемой") использовать приемы, выработанные или адаптированные в гештальт-подходе.

Один из таких приемов состоит в следующем: клиенту предлагается продолжить и, если это уместно и не ведет к членовредительству, усилить неконгруэнтное движение, сопровождающее его речь. Это движение на первый взгляд может показаться лишь случайной, не имеющей собственного содержательного смысла двигательной разрядкой, но при его усилении, заострении, сосредоточении на нем внимания увеличивается вероятность осознания клиентом потребности, спровоцировавшей это движение, его цели и смысла, часто противоположных тому, что выражается в речи. Прием этот направлен не на поиск причин, не на ответ на вопрос " почему? " (что Перлз называл " бычьим или слоновьим дерьмом"), а на осознание того, " для чего? " это нужно и " как? " при этом потребность выражается.

Попробуем использовать метод " продолжить и усилить" по отношению к процессу потребления водки и пива. Конечный эмпирический результат при этом очевиден и степень его воспроизводимости приближается к 100%:

- в случае употребления пива трудно в крупных чертах разделить динамику процесса на составляющие его этапы – эйфория и позывы на мочеиспускание с последующим облегчением переходят друг в друга без четко выраженных границ;

- в случае с водкой состояние человека проходит через две четко очерченные фазы: 1) начало фазы – эйфория, шум в ушах; продолжение – потеря памяти, сознания, рвота до " выворачивания наизнанку", головная боль, раскаяние, " ломка", 2) прилив сил и энергии (обычно на следующий день после обеда), возрождение физическое и духовное, новые планы, жажда деятельности.

Из сказанного можно придти к следующим выводам:

1) пиво пьют для того, чтобы получить " легкий кайф" и, стимулируя работу мочеполовой системы, испытать, связанное с этим, легкое эротическое возбуждение: пиво – напиток " тусовки";

2) глубинный психологический смысл пития водки – испытать потрясение: умереть, потерять себя и вновь возродиться: водка – напиток духа (неспроста во многих языках слова спирт и дух имеют общие корни: в английском языке " spirit" обозначает и дух, и спирт; во французском " spirituel" означает духовный, церковный, а " spiritueux" – спиртной напиток).

Для того чтобы уточнить различия между психологическим смыслом водки и пива, проанализируем различия между послевоенными застольями у отцов и потягиваниями пива у сыновей (будем для краткости называть военное и послевоенное поколения – от сорокалетних до восьмидесятилетних – отцами, а тридцатилетних и младше – детьми, сыновьями).

Изменились и форма, и повод употребления спиртных напитков: у отцов – обильное застолье, часто с перееданием и " перепиванием", по поводу праздников, среди которых важное место занимали годовщины Октябрьской революции и Великой отечественной войны, у детей – повсеместное и постоянное потягивание пива. Изменились и состав напитков, и содержание разговоров: у отцов основной напиток – водка, у сыновей – пиво, главная тема разговоров послевоенных застолий отцов – воспоминания о войне, о коллективном и индивидуальном опыте " смерти и возрождения", у сыновей – деньги, вещи, успех.

Кроме других причин, воспоминания военного времени были для отцов так важны потому, что затрагивали важные пласты индивидуальной психики. Тот или иной социальный опыт актуализирует соответствующие этому опыту глубинные пласты человеческой психики, наполненные индивидуальными, но родственными для большей части популяции переживаниями и, " нанизываясь" на них, образует " сгущения" психики, которые Станислав Гроф [1] назвал системами конденсированного опыта (СКО). СКО являются совокупностью переживаний, воспоминаний, фантазий, ощущений из разных периодов жизни человека, объединенные сходным интенсивным эмоциональным зарядом.

Социальный опыт поколения отцов кардинально отличается от опыта поколения сыновей. Ключевые слова, характеризующие стиль жизни, ценности (пусть и идеализируемые) отцов – справедливость, верность, преданность, стоять до конца, любовь до гроба; ценности сыновей – потребление, комфорт, безопасный секс, тусовка.

Жизнь отцов была насыщена запредельными переживаниями, связанными с революцией, сталинщиной и, особенно, с Великой отечественной войной, ее нечеловеческими страданиями, напряжением и Великой победой или с рассказами участников этих событий и послевоенными тяготами. Эти переживания связались в психике поколения с во многом аналогичными глубинными, ушедшими в бессознательное физическими ощущениями и переживаниями перинатального периода последней стадии родов – четвертой базовой перинатальной матрицей (БПМ-IV), когда за пиком дискомфорта, напряжения, боли следует облегчение, релаксация, освобождение, спасение – первый для живого существа опыт " смерти-возрождения".

Водка является напитком, адекватным этим предельным переживаниям, позволяя пройти через них еще и еще раз. Ощущения и переживания, связанные с ее употреблением, родственны психологическому " стержню" поколения отцов, одной из главных систем их конденсированного опыта. В этом отношении водка выполняла психотерапевтическую функцию (к сожалению, связанную с неблагоприятными для здоровья и личностного роста последствиями), аналогичную методам эмпирической психотерапии: в измененном состоянии сознания человек мог заново войти в незавершенные им критические, травмирующие ситуации и " скорректировать" их, " изменив" свою личную историю, сохранив высокую самооценку и чувство собственного достоинства.

Интенсивность переживаний " смерти-возрождения" в традиционной русской культуре, в коллективной русской психике насыщена соответствующими мифологическими формами. Так, в православной традиции главным религиозным праздником является Пасха, символизирующая смерть и возрождение, переход от тьмы и страданий к свету и радости, в отличие от Рождества – главного религиозного праздника западных стран, обществ потребления. Рождество – с самого начала событие светлое и, хоть и связанное с опасностями, но не со страданиями. Характерно, что с ростом потребления пива в нашей стране совпадает и возрастание роли Рождества среди религиозных праздников.

Увеличение удельного веса пива сопровождается уменьшением духовного и нравственного влияния, уходом из жизни поколения отцов, впитавшего в себя культуру послевоенного застолья с его глубинным психологическим смыслом. Не давая этому оценку, можно констатировать, что на наших глазах происходит сдвиг в психологическом складе (ценностях, жизненных смыслах) поколений, переход от предельных ценностей поколения отцов к умеренным ценностям общества потребления. Одним из индикаторов этого процесса является соотношение пива и водки в общем балансе спиртных напитков.

Литература

1. Гроф С. Путешествие в поисках себя. – М.: Издательство Трансперсонального Института, 1994. – 342 с.

2. Лебедева Н.М., Иванова Е.А. Путешествие в Гештальт: теория и практика. – СПб: Речь, 2004. – 560 с.

3. Перлз Ф. Внутри и вне помойного ведра. Практикум по гештальт-терапии. – СПб: Издательство " Петербург – ХХI век", 1995. – 448 с.