Сцена первая

Мартин МакДонах

Перевод с английского Павла Руднева

A Behanding In Spokane by Martin MacDonagh. 2010

The Road Hall Agency

Mallow Street

London

Office@rodhallagency.com

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Гостиничный номер в провинциальном американском городке. На задней стене окно, через которое видна пожарная лестница. Узкая кровать, рядом с ней стоят сильно потрёпанный, солидных размеров чемодан и саквояж. На кровати сидит Кармайкл, ему под пятьдесят. Левая кисть отсутствует, правая перевязана белым бинтом, как у боксеров, сбивших костяшки. Из-под ткани виднеются татуировки на фалангах пальцев. У другой стены - гардероб, из недр которого с момента начала действия доносится нетерпеливый стук, как будто кто-то просится наружу. Кармайкл сидит некоторое время неподвижно и безучастно, затем запускает руку во внутренний карман пальто, достает пистолет, вздыхает, подходит к шкафу и припадает к нему ухом. Взводит курок и открывает дверцу шкафа так, чтобы зритель не видел того, что внутри. Стук прекращается. Кармайкл направляет дуло пистолета внутрь шкафа. Из дверцы доносятся неразборчивые сдавленные звуки. Кармайл стреляет один раз. Звуки прекращаются.

Кармайкл. Я ж сказал, а?

Пауза. Кармайкл закрывает дверцу шкафа и возвращается на то же место на кровати, прячет пистолет, смотрит непроницаемым взглядом в пустоту. Достает сигарету из серебряного портсигара и зажигалку, ловко, отработанным движением одной руки зажигает огонь, откладывает портсигар, прячет зажигалку в карман. Берет с тумбочки телефон, кладет его на колени и набирает номер.

Кармайкл. Алё, мама? Только что заселился. Отель «Тарлингтон», 567 902 9211, номер... семнадцать. Тут всё хорошо... Хм... И там всё тоже хорошо было. Не мог тебе, правда, позвонить двое суток. Нет, ничего не случилось. Если честно, я немного нервничаю, позвони мне, как услышишь это сообщение, окей? Еще раз, номер 567 902 9211. Номер семнадцать. (Пауза.) Да, собственно, больше нечего рассказывать. (Пауза.) Целую тебя.

Опускает трубку, сидит, курит. В коридоре за дверью кто-то вежливо откашливается, затем стучит в дверь. Кармайкл, стараясь не шуметь, подбегает к двери и смотрит в глазок.

Мервин (из-за двери). Я вижу тень от ваших ног, сэр.

Кармайкл (пауза). Что?

Мервин (из-за двери). Я вижу тень от ваших ног.

Кармайкл. Тень от моих ног?

Мервин (из-за двери). Поэтому я наверняка знаю, что вы там.

Кармайкл. Я и не утверждал, что меня здесь нет.

Мервин (из-за двери). Но вы мне не ответили.

Кармайкл. А я разве что-то обязан говорить, пока в глазок смотрю? Надо мне проверить, кто припёрся, а?

Мервин (из-за двери). Ну, в общем-то, вы правы.

Кармайкл открывает дверь. Перед ним Мервин в костюме портье, с бейджем, широко улыбается.

Мервин. Я Мервин, портье.

Кармайкл. Да, видел тебя внизу, прислуживаешь тут.

Мервин. Я бы вас попросил так не говорить: я не прислуживаю. Я тут служу. Но я не прислуга.

Кармайкл. Да? А мне именно так показалось, когда я заселялся.

Мервин. Да, разве? Это с чего же вы взяли? Я что ли дал вам повод?

Кармайкл отходит вглубь номера, Мервин проходит.

Кармайкл. Ты? Нет. Я впервые здесь. Вхожу, а чувак на ресепшн стоит в боксерских трусах. Так что и никакого повода не надо было.

Мервин. Ну, слушайте, это я пресс качал. В задней комнате, за стойкой.

Кармайкл (пауза). В задней комнате?

Мервин. Ммм...

Кармайкл (пауза). Ну, задняя комната, ты вроде так сейчас сказал?

Мервин. Ах, да, я там пресс качаю, там ковер. Когда никого не жду в гости, всё время качаю. Поэтому я был в боксерских трусах. Вы застали меня врасплох, понимаете?

Кармайкл. Вот-вот, и сейчас на стойке никого.

Мервин. Да, так бывает. Иногда так у нас бывает. И сейчас именно так.

Кармайкл. А если позвонят? Будут трезвонить до умопомрачения.

Мервин. Тут стреляли.

Кармайкл (пауза). Стреляли?

Мервин. Я слышал звук выстрела.

Кармайкл. А. Нет. Я тоже слышал. Это что-то внизу, у машин, взорвалось.

Мервин (пауза). В этой комнате?

Кармайкл. Нет. На улице. На стоянке.

Мервин. А. (Пауза.) А где те двое, что к вам поднялись? Черный парень и белая цыпочка?

Кармайкл. Ушли уже.

Мервин. Через меня они не проходили.

Кармайкл. По пожарной лестнице спустились.

Мервин. А. Зачем?

Кармайкл. Мерзкие твари, чтоб их.

Мервин (пауза). Что-то здесь концы с концами не сходятся.

Кармайкл. А что, это у вас запрещено? Гостям по пожарной лестнице спускаться?

Мервин. Вообще-то да. Если только пожар или что-нибудь еще. Тревога там, я имею в виду, учебная тревога, на случай пожара.

Кармайкл. И что были такие случаи? Пожар, тревога?

Мервин. Нет. Но я могу это легко устроить. Тревогу. Одну кнопку нажать.

Кармайкл. Ясно.

Мервин. Что ясно?

Кармайкл. Ясно, что мерзкие твари сбежали вниз по пожарной лестнице.

Мервин. Ну... а что эти ваши друзья, мерзкие твари, тут делали?

Кармайкл. Они мне не друзья.

Мервин. Тогда тем более: что они тут делали?

Кармайкл. Так, один бизнес у них.

Мервин. Какого рода?

Кармайкл. Понимаешь, это такой у них бизнес «бизнес», ты бы не стал им заниматься.

Мервин (пауза). Наркота что ли?

Кармайкл. Наркота? Я похож на наркодилера?

Мервин. Абсолютно.

Кармайкл. Впечатление ложное. Мне этой срани только не хватает.

Мервин. Клянётесь?

Кармайкл. Да.

Мервин (пауза). А девушка ничего была, но черный парень очень подозрительный, если честно.

Кармайкл. Соглашусь, пожалуй, про черного.

Мервин. А девушка как? Не показалась милой?

Кармайкл. Да мне плевать, слушай. Ты когда закончишь тут у меня всё выведывать? А?

Мервин (пауза). Как ты руку-то потерял?

Кармайкл (пауза). Долгая история.

Мервин. Да ну.

Кармайкл. Да. Долгая чертова история.

Мервин (пауза). А у меня времени куча! (Пауза.) У меня времени хоть попой ешь, ну, правда. Я тут целый день до шести.

Кармайкл. Да? Вот как. А у меня времени нет. У меня времени нет. (Пауза.) Ну чё, сам свалишь, Мервин? Там тебя, по-моему, заждались, слышь, трусов твоих боксерских заждались.

Мервин. Послушай, старина, мне есть тебе что рассказать. Вот как ты вошел, я тут же понял. У меня видение было... про тебя... ну, не видение, конечно... что-то вроде... я тут давно работаю и вижу всё, замечаю, и у меня ощущение, что здесь с тобой что-то произойдет. Что-то драматичное случится. Вот как было у меня однажды. Хочешь верь, а хочешь – не верь. Может, и было, а, может, и не было. Заселялись мужики, все в плащах, и у них из багажа были только гарпуны. Ну, где еще такое возможно? Банда гарпунщиков в плащах? Или однажды парень из Нигерии вписался. Он мне хотел аттракцион «Русские горки» за полцены загнать. «Ты больше нигде такого не купишь, брат, только, в Нигерии». Прикинь? Он думал, что я ему поверю, что есть там у них «русские горки». Как же. (Пауза.) А однажды гигантская панда у нас жила. Что-то бормотала, не разберешь. Ну, где еще такое возможно? Гигантская бормочущая панда! Да я такого понарассказать могу! Приходит к нам однажды в отель парень без руки, а с ним девчонка смазливая и черный пацан, через десять минут кто-то стреляет и парень с девкой проваливаются сквозь землю, словно бы их и не было. Ну, где еще такое возможно? Я изумляюсь просто! (Пауза.) Что твоя история. Что другие. (Пауза.) Ну, где еще такое возможно? Уму непостижимо.

Кармайкл. Я подумаю над этим. Вот прямо сейчас, когда ты закроешь дверь с обратной стороны.

Мервин нерешительно направляется к выходу.

Мервин. Я расстроил вас, да?

Кармайкл. Нисколько.

Мервин. Я пришел сюда, потому что слышал шум. Я обязан это делать. На любой странный звук реагировать.

Кармайкл. На стоянке что-то взорвалось, сходи, проверь.

Мервин внимательно смотрит на Кармайкла.

Мервин. Слушай, дружище, ну ведь я знаю, что это не так. Я не тупой.

Мервин напрявляется к двери. В этот момент в неё начинают нервно колотить. Кармайкл жестом призывает Мервина открыть дверь. Вбегает Мэрилин, 22-летняя весьма симпатичная девушка. Её трясет мелкой дрожью, у неё в руках бумажный сверток, плотно, крест-накрест заклеянный скотчем.

Мэрилин. Достала, блин! Достала я твою грёбанную руку! А теперь отпусти его, слышишь, ты!? Где он? Это что за хрен с тобой? А, чувак в боксерских трусах. Что ему тут надо?

Мэрилин швыряет сверток на кровать. Пауза.

Мервин. Я всего лишь проверял, что был за выстрел. Я пойду, если я вам больше не нужен.

Опечаленный Мервин выходит.

Мэрилин. Что он проверял?

Кармайкл. Говорит, стрелял кто-то.

Кармайкл поднимает с кровати сверток.

Мэрилин (в страхе). Где он? Ты обещал, что не тронешь его.

Кармайкл. Знаешь ли ты, Мэрилин, как долго я её искал?

Мэрилин. Я, кажется, тебе задала вопрос: где он? Говори, ты, чёрт однорукий?

Кармайкл медленно поворачивается и пристально смотрит на неё.

Мэрилин. Не, не, просто чёрт...

Пауза. Кармайкл лениво показывает на шкаф, находящийся за Мэрилин, - тот, в которой он только что стрелял.

Мэрилин. И что он там делает?

Кармайкл. Я бы тоже хотел знать. Но знаю точно, что не танцует.

Кармайкл медленно, осторожно разворачивает сверток. Испуганная Мэрилин подходит к шкафу, неуверенно открывает дверцу и заклядывает внутрь. Затем падает на колени, закрывает рот ладонью.

Мэрилин. Что ты с ним сделал?

Кармайкл. Ничего.

Мэрилин. Он без сознания.

Кармайкл. Да ладно, в сознании он!

Кармайкл подходит к шкафу и заглядывает в него.

Кармайкл. Да, ты права. Без сознания. Упал духом, когда я в него выстрелил.

Мэрилин пристально смотрит на Кармайкла, он возвращается к свертку.

Кармайкл. Я выстрелил ему примерно... в голову.

Мэрилин. Что ж ты творишь-то?

Кармайкл. Да ужас.

Мэрилин. Помоги мне вытащить его отсюда.

Кармайкл. Эй, слушай: твой парень, ты и вытаскивай.

Приложив недюжинные усилия, Мэрилин неуклюже вытаскивает тело наружу – это Тоби, чернокожий парень лет 27-ми. Во рту кляп, немного крови на голове. Мэрилин вытаскивает кляп, бьет его по щекам, Тоби постепенно оживает, шевелится, стонет.

Мэрилин. Тоби, ты меня слышишь?

Кармайкл. Чёртов пидорас.

Мэрилин. Он не пидорас! Тоби?

Кармайкл. А имя, как у пидораса!

Тоби приходит в себя, осматривается, тихо рыдает.

Кармайкл. Видишь? Ревёт! Я ж говорю: пидорас.

Тоби. Я не пидорас.

Кармайкл. А кто рёвет-то, я что ли?

Тоби. Слушай, даже натуралы иногда плачут, ты не знал? В особенности, когда их запирают в шкафу и стреляют в голову!

Кармайкл. Что? Это я что ли в твою голову выстрелил?

Тоби. Ну, мимо головы, какая разница!

Кармайкл. Выстрелить в голову и выстрелить мимо головы – это для тебя одно и то же, что ли?

Тоби. Ну, я же испугался!

Кармайкл. Было от чего испугаться, старик! В этом и суть! Поэтому ты и ревешь как пидорас.

Мэрилин. Что ты тут к нам со своей гомофобией прицепился? Вон рука твоя лежит, да? Пошли отсюда, Тоби.

Тоби. А он отдал тебе пятьсот баксов?

Мэрилин. Тоби, пошли отсюда поскорее и забудем об этом кошмаре.

Кармайкл, наконец, справился со свёртком. Внутри него оказалась высохшая, скрючившаяся, жёсткая, темнокоричневая кисть. Кармайкл пристально изучает её некоторое время, покачивая головой.

Тоби. Нет, я так не согласен. У нас была договоренность. У нас бизнес. Мы отдаем ему его руку. Он отдает нам пятьсот баксов.

Кармайкл. Хотите услышать историю, как я эту руку потерял? Иначе свои пять сотен не получите.

Мэрилин. Да не хочу я ничего слышать.

Тоби. Мы хотим только твои деньги.

Кармайкл. Нет, вы оба сейчас послушаете мою историю.

Тоби. Так я и знал.

Кармайкл. Это случилось ровно двадцать семь лет назад, день в день почти что, молодой паренек семнадцати лет или около того жил в городе Спокан, штат Вашингтон, и однажды он играл в мяч недалеко от дома его матушки, к нему подвалили шестеро мерзавцев, быдло натуральное, которых он совсем не знал, и они не знали его, они взяли его за шкирку и потащили на живописный пустырь за городом, у холма, туда, где стоял железнодорожный мост через реку, без единой на то причины, без объяснений, без единого даже слова они положили руку этого юноши на рельсы... а этот паренек был я, я, говорю вам... они силой прижали его к земле, он кричал, вырывался, как это делал бы любой на его месте, товарный поезд приближался, он уже был совсем близко, вон из тех сосенок выбирался, а эти твари заставили парня смотреть на этот поезд, но даже в этот момент он все еще надеялся, где-то глубоко внутри он надеялся, что они просто шутят, но они не шутили, и паренек с ужасом смотрел, как поезд грозно, неумолимо приближался и даже, как он мгновенно и чисто отрезал кисть по запястье. И истекая кровью и крича, паренек смотрел ему вслед: как поезд убегал вдаль, на станцию Спокан и мчался себе дальше на запад, ничего не замечая вокруг. Подонки подняли отрезанную руку, эти отбросы человечества, и забрали ее с собой, а когда они отошли на три сотни ярдов, они обернулись, усмехнулись и, что бы вы думали, они сделали? Они вежливо попрощались с парнем. Они попрощались с ним его же рукой. Сделали ему ручкой, так сказать. Больше он их не видел. До поры до времени, разумеется. Как вы думаете, как чувствовал себя паренек в этой ситуации? Когда с ним прощаются его же рукой, издалека. Как бы вы себя ощущали?

Мэрилин. Не очень хорошо. Так что ли?

Кармайкл. Да, ты прав, не очень хорошо. Совсем не хорошо. Но внезапно парень перестал плакать. Он не был пидорасом, он поджарил культю на огне, чтобы кровь не текла ручьями – он вспомнил, что видел способ где-то в комиксах. И это на удивление сработало, он лежал и думал, что умирает. И тогда он решил, что, если не издохнет вот прямо сейчас, то посвятит остаток жизни двум вещам. Отыщет то, что по праву принадлежит только ему. И отомстит тем тупорылым тварям, которые без видимой причины превратили его жизнь в ад. И всех этих гопников я уже упокоил. Если кому-то это надо, можно отыскать их черепа, но опознать трупы будет уже сложно – на них, как говорится, лица нет. Но руки моей... как несложно догадаться, с ними не было. Перед тем, как они издохли, я заставил их назвать имя человека, которому они продали мое сокровище. И я нанес ему визит. Из шести рук, которые тот мне показал, ни одна не была моей. И тогда он дал мне имя человека с Востока, который может мне помочь, и этот восточный дал мне имя человека с Запада, который тоже мог бы мне помочь. И вот так я колесю по всей Америке двадцать семь лет, и хочу просто, чтобы вы меня поняли, оценили масштаб той катастрофы, драмы, свидетелями которой вы невольно стали. Я потратил лучшие годы жизни на то, чтобы найти нечто. Торговался с грязными уличными мошенниками, искал торговцев трупами на блошиных рынках и в засранных лавчонках с тараканами, во всех злачных местах, я спускался на дно нашей загнивающей нации и общался с отребьем. Я искал нечто, о чем они, возможно, знали, а, может, своровали где мою руку. Добром бы для них это не кончилось, потому что рука моя им никак пригодиться не может, они не смогут ее надеть обратно, не смогут что-нибудь взять ею. Не придурки же они в самом деле! Ну, вот нашли они ее и успокоились, вот она - их, им принадлежит... Но ведь не им же! И вот после всего этого кошмара, после этих поисков я стою перед вами, после очередного броска игральной кости, и снова вижу, к чему приводят все мои розыски... Да, это рука нигера... Не так просто осознать, но придется согласиться. Вы мне подсунули руку сраного нигера, а я просил вас принести мне мою руку. Довольно трудно, друзья, обвести меня вокруг пальца. Я немного расстроен, скажу вам откровенно.

Мэрилин. Это, блин... это не...

Кармайкл. Вы мне вручили руку, отрезанную у какого-то цветного засранца. Не ту, что я у вас просил, не ту, которая была отрезана от меня... Вы думали, что я этого не замечу? Вы думали серьезно, ЧТО... Я... ЁБ ВАШУ МАТЬ... НЕ ЗАМЕЧУ... ЭТОГО?!

Мэрилин. Это не рука какого-то цветного! Это ваша рука, просто она потемнела от времени!

Кармайкл. Ну, вы и наделали дел... Я что, не ясно выразился, что ли? Вы меня не поняли? Ну и натворили вы, ребята, мути, припёрли мне руку какого-го нигера. (Тоби) Ну ты -то, ты-то должен был знать, как никто! Должен был узнать, блин, руку своего сородича, неужели и ты не в состоянии заметить разницу.

Мэрилин. Успокойся. Во-первых, мы понимаем, что ты расстроен и так далее, но всё равно отвратительно, что ты употребляешь слово «нигер». И это всё, что я хочу тебе сказать.

Кармайкл. Отвратительно, что я употребляю слово «нигер»?

Мэрилин. Ты как думаешь, Тоби?

Кармайкл. Да нужны вы мне! Я бы ни в жизнь не употреблял слово «нигер», если бы вы не подкинули мне руку нигера!

Мэрилин. Нужно говорить так: «Руку цветного человека». Но это не рука цветного человека! Это твоя рука, она просто потемнела! Если руку отрезать от человека, то с ней такое происходит, если ты не знал этого раньше! Темнеют они. Это моё мнение.

Кармайкл. Ты что ли эксперт, да? Хочешь посмотреть, что произойдет с твоим лицом, если в него выстрелить?

Кармайкл достает пистолет.

Мэрилин. Мы не о лицах сейчас говорим!

Тоби. Мистер Кармайкл, я сейчас вам расскажу, что здесь происходит. Вот эта рука, да? Это не ваша рука.

Кармайкл. Я знаю, что это не моя рука!

Тоби. Это... рука нигера. У вас в руке.

Кармайкл. Мы уже это установили, что в моих руках рука нигера.

Тоби. Да, это рука Тайрона Диксона. Откуда, дорогая, ты вообще взяла эту руку? Из холодильника что ли, с самой верхней полки или нет?

Мэрилин. А?

Тоби. Откуда, дорогая, у тебя эта рука?

Мэрилин. Из спальни. Оттуда.

Тоби. Ох, нет, нет. Я же говорю тебе, из холодильника, с самой верхней полки. Нужна была старая рука. А эта - дебила Тайрона Диксона. Она еще свежая. Он прав. (Кармайклу) Вы правы!

Мэрилин. В холодильнике, на самой верхней полке? Я не пони... Я взяла её в спальне.

Тоби. Так! Ясно!

Кармайкл. Вот дерьмо.

Тоби. Все в порядке, дорогая. Ты ошиблась, рука не та, но вы не волнуйтесь, потому что...

Мэрилин. Я принесла единственную руку, которая у нас была.

Тоби. Всё, что я могу сейчас... «Она принесла единственную руку, которая у нас была». Всё, что я могу сейчас, - это пойти и принести правильную руку. Я пойду и принесу правильную руку. Она у нас в холодильнике, на самой верхней полке. Если вы хотите, Мэрилин останется здесь, пока я руку не принесу, которую мы вам обещали.

Мэрилин. Что ты сейчас сказал?

Тоби. Я просто рассказываю, что случилось. Мэрилин по ошибке принесла совершенно не ту руку, какую надо. Это легко поправить.

Мэрилин. Ты никуда не уйдешь.

Тоби. Ты ошиблась, дорогая. С рукой-то.

Мэрилин (Кармайклу). У нас и холодильника-то нет!

Тоби. «У нас и холодильника-то нет!» У нас же... морозильник... ну, помнишь. Разве нет?

Мэрилин. Что?

Тоби. У нас же морозильник есть, ну?!

Мэрилин. Ты имеешь в виду тот, что в гараже?

Тоби. Да, в гараже. В гараже, где у нас еще есть невосстребованные руки.

Мэрилин. Там морозильник не работает.

Тоби. Я знаю, что не работает.

Мэрилин. И что, ты хранишь кучу невосстребованных рук в холодильнике, который не морозит?

Тоби. Я ведь сразу сказал тебе, НА САМОЙ ВЕРХНЕЙ ПОЛКЕ холодильника! Я сказал, НА САМОЙ ВЕРХНЕЙ. Совершенно БЕЗРАЗЛИЧНО, работает морозильник или нет, если ты держишь невосстребованные руки НА САМОЙ ВЕРХНЕЙ ПОЛКЕ холодильника без морозильника. Ты чертова ИДИОТКА! Ты чего же в самом деле ДОБИВАЕШЬСЯ? Чтобы нас убили? Нарочно что ли? ЭТОГО хочешь?

Мэрилин. Я вообще ничего нарочно не добиваюсь.

Тоби. А я вот нарочно пытаюсь хоть что-нибудь сделать! Я нарочно хочу спасти наши глупые смешные жизни! Ты не думала об этом, курица?

Кармайкл. Так. Моя рука, которая лежит у вас в гараже, где сломан морозильник... на ней есть какие-то особые приметы?

Тоби (пауза). А?

Кармайкл прячет правую руку за спиной.

Кармайкл. Есть на ней какие-то особые приметы?

Тоби. Есть ли на ней какие-то особые приметы?..

Кармайкл. Да. Знаете ли, такие особые приметы, чтобы отличить мою руку от других вами отрезанных. От рук нигеров, например. От армянских рук, например, если у вас есть весь ассортимент.

Тоби. Да, там есть особые приметы. Татуировка с каким-то словом.

Кармайкл (долгая пауза). И какое там слово?

Тоби. Хм... там слово... ну, слово... слово из четырех букв... татуировка прямо на пальцах... слово... HATE [хейт]... Ненависть!

Кармайкл незаметно для Тоби и Мэрилин сжимает кулак правой руки.

Тоби. Да, именно слово HATE прямо на фалангах. Вот так. Надпись, конечно, немного потемнела, но все равно видна. Я сбегаю, принесу. Двадцать минут, не более.

Мэрилин. Ты никуда не пойдешь.

Тоби. «Я никуда не пойду». Это я что ли принес белому человеку черную руку?

Мэрилин (пауза). И что?

Кармайкл. Так, хватит, Тоби, чепуху молоть, я должен минуту подумать.

Кармайкл подходит к окну, размышляет. Мэрилин и Тоби довольно громко обмениваются быстрыми репликами.

Мэрилин. Ты что это, гад, в самом деле, хочешь меня здесь оставить?

Тоби. Нет, черт тебя подери, я не собираюсь тебя здесь одну оставлять, но всё, что ты сейчас должна делать, – это помолчать, дорогая, ну, пожалуйста...

Мэрилин. Что ты за человек, в конце концов?

Тоби. Это всё, что мы можем сейчас сделать...

Мэрилин. Оставить меня одну наедине с сумасшедшим козлом?

Тоби. Тише, пожалуйста, тише...

Мэрилин. А ты уйдешь и будешь искать руку, которой у нас нет?

Тоби (громко). Ты ничего не понимаешь, дорогая: у меня есть другая рука, и (тихо) поэтому тебе лучше всего помолчать, пока он думает...

Мэрилин. Черт, у тебя что, есть какие-то другие руки в секрете от меня?

Тоби. Да, да, но сейчас, блин, заткнись, пожалуйста, на несколько секунд, как бы неправдоподобно это ни звучало. И сделать это нужно как можно более правдоподобно! Правдоподобнее!

Мэрилин. А кто меня в это втянул с самого начала?

Тоби. Послушай, не время сейчас...

Мэрилин. В чёртов бизнес по продаже рук!

Тоби. Ты себе подписываешь смертный приговор! У тебя что, ПМС?

Мэрилин. МЫ ЖЕ МАРИХУАНУ ПРОДАЕМ!

Тоби. Да, сбрось ему еще побольше информации о себе, Мэрилин. Расскажи ему всё – ему будет о чем сообщить газетам, когда он СНЕСЕТ НАМ НАШИ ШАЛЬНЫЕ ГОЛОВЫ!

Мэрилин. И ты ни разу за себя не вступился! Сколько раз он сказал слово «нигер»!

Тоби (пауза). Я сейчас зарыдаю! Я сейчас зарыдаю...

Мэрилин. Ты с ним соглашаешься! Не могу поверить собственным глазам!

Тоби. Второй раз за день я хочу зарыдать. Зарыдать моими чертовыми нигерскими глазами, твою мать!

Мэрилин. Сейчас он опять тебя будет пидорасом называть!

Тоби (плачет). Тише, пожалуйста, прошу тебя, это всё, о чем я тебя сейчас прошу...

Мэрилин. Ты что, опять плачешь?

Тоби. Всё, о чем я тебя прошу...

Мэрилин. Господи, Тоби...

Тоби. Я просто хочу выйти отсюда живым, Мэрилин...

Мэрилин. А ты думаешь, что я не хочу выйти отсюда живой?

Тоби. Нет, ты не хочешь.

Мэрилин. Это всё ты, ты, ты, понимаешь? Прекрати реветь! (Тоби плачет.) Ну, где твоя чёрная гордость? Где ты, чёрная пантера[2]? Ты, рёва-корова! Где твоё «Fight the power»[3], а? (Тоби плачет.) Прекратить ныть! (Тоби плачет.) Сейчас же прекрати реветь! (Тоби плачет.) Пожалуйста, Тоби...

Тоби все-таки удается унять свои чувства.

Мэрилин. Господи! Неужели же я - единственный взрослый человек в этой гостинице?

Кармайкл идет к саквояжу, достает оттуда пару наручников, осматривает номер, подходит к окну у задней стены, прицепляет одни наручники к батарее, жестом подзывает Мэрилин подойти. Она смотрит на Тоби умоляющим взглядом. Тоби не знает, что делать, бессмысленно трёт глаза. Мэрилин вздыхает, подходит к Кармайклу и дает приковать себя к батарее.

Кармайкл. Садись.

Мэрилин выполняет приказание. Кармайкл прицепляет вторые наручники к другой секции батареи, подзывает Тоби.

Тоби. Но я хотел пойти за вашей рукой, за рукой с HATE на фалангах. С самой верхней полки холо... ди... морозильника...

Кармайкл подзывает его снова. Тоби подходит и протягивает руку для наручников.

Кармайкл. Какой у вас адрес?

Тоби. Что?

Кармайкл. Адрес какой у тебя?

Тоби. Нет, я не скажу, ты что! Нет. Я не скажу тебе адреса.

Кармайкл (Мэрилин). Какой его адрес?

Мэрилин. Улица Сикамор, 1280.

Тоби смотрит на неё с изумлением.

Кармайкл. Улица Сикамор, 1280. Значит в гараже, на верхней полке морозильника, так? (Пауза.) Значит в гараже, на верху...

Тоби. Да, в гараже, на верхней полке чертового морозильника.

Кармайкл. Догадываешься, что будет, если руки там не окажется?

Тоби. Думаю, мне будет очень хреново.

Кармайкл. А ты знаешь, что будет, если куча твоих черных друзей-малявок прибегут сюда помочь меня замочить?

Тоби. Ммм... Ты умрешь, а мы убежим, и всё закончится хорошо? Так что ли?

Кармайкл. Смешно. Нет, нет... Я, может, и умру, но, нет....

Кармайкл подходит к саквояжу, достает оттуда небольшую канистру с бензином, свинчивает крышку и ставит канистру в самом далёком от Тоби и Мэрилин углу номера. Достаёт тряпку, засовывает её в горлышко канистры, затем достаёт длинную, тонкую свечу.

Кармайкл. Слушай, девочка моя? А как далеко до этого дома на Сикамор, 1280?

Мэрилин. Ммм, минут десять.

Кармайкл делает в уме какие-то свои, глубоко личные расчеты. Ломает свечку на две части, точно отмерив «период сгорания», и укрепляет её у горлышка канистры на тряпке. Достает зажигалку и поджигает свечу.

Кармайкл. Огонь доберется до бензиновых паров через сорок пять минут. Если я к этому времени не вернусь, этот номер взлетит на воздух и... ну, понимаете, да? Так, что я забыл? Лопатник, есть, ключи, есть, пушка, есть...

Оценивает расстояние от Мэрилин и Тоби до канистры. Убирает подальше от них все предметы, которыми можно хоть как-то добраться до свечи и сбить пламя.

Кармайкл. Увидимся.

Кармайкл через окно вылезает на пожарную лестницу, закрывает фрамугу изнутри и исчезает в темноте ночи. Мэрилин и Тоби смотрят друг на друга, проверяют, точно ли Кармайкл ушел, крепко ли они прикованы к батарее. Крепко! Пытаются добросить всё, что попадается под руку, до свечки, чтобы потушить её: прикроватный коврик, покрывало с кровати и проч. Ни одного точного попадания. Тоби внезапно осеняет: он снимает один кроссовок, кидает его и чуть-чуть не попадает по цели. Кидает второй, с тем же результатом. Мэрилин повторяет за ним – первый ее кроссовок, несмотря на то, что целится она тщательнее Тоби, летит совершенно в другом направлении, чуть ли не в зрительный зал. Тоби, открыв рот от напряжения, смотрит на второй её кроссовок как на последнюю надежду. Мэрилин снимает его, целится. Тоби хватает её за руку и пытается отнять кроссовок...

Тоби. Отдай..!

Мэрилин. Дай... Чёрт...

Тоби. Бросаешь как чертова... как придурочная...

В самый разгар схватки ботинок случайно выскальзывает из рук Мэрилин и летит на середину комнаты. Теперь прикованной парочке его не достать.

Тоби. Ну, смотри, что ты наделала!

Мэрилин. Что я наделала?!!

Тоби. Чемодан!!! Можешь дотянуться до чемодана?

Речь идет о старом, потрёпанном чемодане Кармайкла, который находится под кроватью со стороны Мэрилин. До него не так просто добраться. Мэрилин ложится на пол, вытягивается в струнку, протягивая ноги в сторону чемодана по всей длине. Даже при тякой растяжке пальцы её ног едва-едва касаются чемодана.

Тоби. Давай еще, еще давай! Тянись!

Мэрилин. Да тянусь я, господи, ты, боже мой!

Мэрилин пытается изо всех сил. Её тело растянулось на максимум - от руки, прикованной к батарее, и до кончиков пальцев. Подушечками пальцев ног она касается чемодана, пытаясь хоть как-то захватить его.

Тоби. «У нас и холодильника-то нет!»

Мэрилин. Что, козел?! Послушай, я как раз сейчас пытаюсь что-то сделать!!!

Пауза. Еще одна попытка.

Тоби (пауза). «Мы же марихуану продаём!»

Мэрилин сердито, со злости брыкается.

Мэрилин. Да, черт побери, мы действительно толкаем марихуану! Мы её загоняем всем, кому не лень! Но мы не торгуем руками! И вообще ничего не знаем про то, как загоняют руки!

Тоби. Не надо мне про этого лживого ублюдка рассказывать! Даже не начинай. Это ты с ним первая захотела дело иметь!

Мэрилин. А ты хотел меня оставить наедине с этим дерьмом!!!

Тоби. Чего я хотел? Ты что, совсем идиотка? Это был наш единственный выход! Он ведь тыкал свой пестик нам в лицо и орал как помешанный: «Вы мне руку нигера подсунули!»

Мэрилин. Да, а ты зассал и ни слова ему не сказал поперёк!

Тоби. Кто зассал?! А что, ты думаешь, я должен был ему говорить, если он, блин, лживая сука, расист ублюдочный? Что мне надо было сказать чуваку, который с пушкой у моей рожи и у твоей и тычет в меня рукой какого-то нигера, как будто бы это чёртово куриное крылышко из проклятого Кентукки[4], а не рука?! Я собирался этот чувака уязвить, чтобы он не болтал ВСЯКОЙ РАСИСТСКОЙ ХРЕНИ и не оскорблял нас! Я собирался!

Мэрилин. Ну-ну.

Тоби. С этим сумасшедшим козлом это был наш единственно возможный выход из ситуции! Чтобы я вышел, раздобыл бы где-нибудь ружье, вернулся сюда и грохнул этого придурка! Пойми, этот парень не сексуальный извращенец, Мэрилин. Какая тебе разница, одна ты с ним или нет! Этот – хуже. Ампутант, чертов расист, ублюдочный дебильный псих со своей сраной рукой! Ты была бы с ним в безопасности, клянусь тебе! А я был бы, мать твою, рядом! А теперь мы оба, благодаря тебе, в чудовищной заднице!

Мэрилин. Так и я бы тоже смогла достать ружье, прийти сюда и грохнуть.

Тоби. Дорогая, да ты не можешь ботинок до свечки докинуть с четырех футов! Ну, давай вон свечку загаси, а! Ну, давай!

Мэрилин хочет ответить Тоби тем же, но у неё больше нет ни слов, ни сил. Вместо этого она пытается еще раз дотянуться до чемодана. Теперь ей удается его немножечко сдвинуть с места.

Тоби. Ты молодец, детка...

Мэрилин. Он слишком тяжелый, Тоби, мы его вряд ли вообще подымем. И уж точно не докинем...

Тоби. Я имею в виду, дорогая, что мы можем попытаться открыть его, взять что-то оттуда и бросить...

Мэрилин (оставляет попытки что-либо сделать). Будешь еще издеваться, Тоби, и я...

Тоби. Просто достань чемодан, детка! Иначе мы взорвёмся как сектанты в Уэйко[5].

Мэрилин (снова пытается дотянуться). «У тебя что ПМС?»... Скажи спасибо, что я тебе не врезала по яйцам тогда, когда ты плакал, как чёртова баба...

Тоби. Чемодан, дорогая, чемодан... Сосредоточься!

Мэрилин. И почему ты, черт тебя подери, мне ничего не сказал про другую руку?

Тоби. Какую другую руку, черт тебя подери?

Мэрилин. Руку на самой верхней полке холодильника.

Тоби (пауза). Ты что, издеваешься?

Мэрилин. С татуировками.

Тоби. Нет никакой руки с татуировками! У меня вообще нет никаких идиотских рук!

Мэрилин. Ах, теперь у тебя уже нет никаких идиотских рук!

Тоби. Чемодан, Мэрилин, ну пожалуйста...

Мэрилин. Я не сдвинусь с места, пока ты мне не объяснишь, что это за дебильная история с дебильной татуированной рукой и вообще что это за история!

Мэрилин садится на пол. Тоби стонет.

Тоби. У парня все пальцы в пластырях. Я и подумал, что под ними татуировки. Не так было сложно догадаться! Чёртов ублюдок весь в татуировках. Было несложно предположить, какие у этого чёртова ублюдка татуировки: на одной руке LOVE, а на другой HATE. Любовь и ненависть! Так и оказалось у этого козла! Есть такая тема про этих ублюдков: они, блин, типа не такие, которые будут татуировки с китайскими иероглифами на щиколотку себе колоть! Вот поэтому было элементарно догадаться, что на его отсутствующей руке было написано HATE, а на той, что осталась, - LOVE!

Мэрилин. Но как ты узнал об этом?

Тоби. Просто банально, мать твою за ногу, догадался. А теперь можешь ли ты достать этот чёртов чемодан, ну, пожалуйста, дорогая? По-жа-луй-ста.

Мэрилин. Стой, погоди, дай мне разобраться. Он бежит в наш дом за своей рукой... а там никакой руки-то и нет. Это же его в настоящее бешенство приведет, слово даю.

Тоби. У тебя уже почти получилось. Нам нужно спешить. Дорогая, попробуй еще раз.

Мэрилин покорно ложится на пол и пытается снова. Медленно-медленно чемодан сдвигается с мертвой точки. Теперь до чемодана может дотянуться Тоби, если сильно постарается. Он, как может, пытается это сделать. Мэрилин встаёт.

Тоби (надрываясь). Господи Иисусе, да что же там такое?!!

Мэрилин. Я же тебе говорила, а? Да еще и воняет чем-то... Невыносимо.

Тоби (пытается открыть чемодан). Да что он туда наложил-то, какого дерьма?

Чемодан внезапно открывается сам, и из него вываливается сотня человеческих рук. Одни мумифицировались, ссохлись, другие слиплись, еще одни в клейкой жиже, гниющие, иные совсем новенькие, иные синюшные, иные окровавленные, иные без кожи, некоторые руки по локоть, а некоторые вообще отрезаны от плеча, есть и просто несколько пальцев на кусочке кожи. Есть даже детские ручки, как это ни печально.

Мэрилин. Ааааааааааааааа! Оооооооооооо!

Тоби. Господи Иисусе, этот чувак везде с собой таскает чемодан с сотней рук. Зачем ему это?

Мэрилин. Тут же детские ручки, Тоби. И они еще свежие. Детские ручки!

Тоби. Ну, господи, Мэрилин, кто еще может разъезжать по Америке со сраным чемоданом, полным детских рук и еще других всяких, как не полный козел, дебил и урод?

Мэрилин. Так что мы теперь делать будем?

Звонит телефон. Они смотрят друг на друга. Тоби медленно, как может, тянется к телефону, затем, отчаявшись дотянуться, хватается за провод и поттаскивает аппарат к себе. Телефон падает с прикроватного столика, с треском стукается об пол, трубка отлетает, звонки прекращаются. Тоби дергает шнур на себя, тянется в полную силу и, наконец, овладевает трубкой.

Тоби. Хмм... алло?

Слушает голос из трубки секунд десять или больше, качая головой.

Тоби. Хмм... послушайте, повисите немного на трубке. Секундочку. Благодарю вас...

Пауза. Тоби прижимает трубку к груди, поворачивается к Мэрилин.

Тоби. Эй... слушай. Это его мама. (Пауза.) Она рыдает. Истерически. (Пауза.) Что мне ей сказать?

Тоби и Мэрилин смотрят на руки, разбросанные по сцене. Затемнение.