Клиника и лечение. Клинические характеристики, методы лечения и его результаты при личностном комплексе «чистого высокомерия» параметр варианты Абсолюты

клинические характеристики, методы лечения и его результаты при личностном комплексе «чистого высокомерия»

Невроз навязчивых состояний и истерический у больных данной группы встречался одинаково часто. Неврастения наблюдалась значительно реже.

У всех больных с неврозом навязчивых состояний имелись навязчивости нозофобического содержания (кардиофобия, сифилофобия, алиенофобия). К моменту наблюдения у всех больных были вторичные навязчивости. В структуре последних наблюдались истерические компоненты.

Истерический невроз протекал на фоне нарушенных лично-семейных отношений и проявлялся яркой симптоматикой. В трех больных были истерические припадки. Наблюдались также нижний парапарез, мутизм, ла-рингоспазм, истерическая одышка с функциональным запором и задержками мочи.

Астенический синдром при неврастении имел сложную структуру. В одном случае его можно было типировать как астеноипохондрический с навязчивостями но-зофобического содержания.

В другом отмечалась стойкая агрипния, сопровождавшаяся агрипнофобией и субдепрессией. Больных с суицидальным поведением в данной группе практически не было. Сексуальную проблему как ведущую определяли пять больных.

В амбулаторных условиях лечилось 4 человека, в стационарных -16.

Личностный комплекс определял стиль поведения больных и подтверждал предварительную диагностику. Они вели себя вызывающе и снисходительно. Во время беседы с врачом были замкнуты или откровенны до циничности, претенциозны. В стационаре довольно часто нарушали режим, подбивая на это и других больных.

В работу психотерапевтической группы включались активно, усваивая теорию общения. Однако на первых этапах лишь утверждались в том, что во всем виноваты их партнеры по общению. Ошибки других членов группы замечали быстро. Довольно часто становились отрицательными лидерами.

Индивидуальный контакт был неплохим до тех пор, пока врач не начинал критиковать жизненные установки больного. Тогда у последнего возникало скептическое отношение к рекомендациям врача, которое переходило в недоверие, и больной начинал настаивать на назначении медикаментозного лечения.

Целью лечения здесь также являлась коррекция личностного комплекса. Тактическим приемом было такое поведение врача, при котором у больного создавалось впечатление, что он сам руководит своим лечением. Поэтому после обследования у больного осведомлялись, как бы он хотел лечиться. С рациональным тут же соглашались. Предлагая свои методы, врач всю беседу строил так, чтобы больной сам попросил нужный метод лечения

На первых этапах лечения в целях укрепления психотерапевтического контакта приходилось, если не поддерживать, то хотя бы не критиковать некоторые асоциальные идеи больного, что позволяла сделать техника амортизации. Для преодоления же асоциальных идей больному показывали, что следовать социальным и моральным нормам выгоднее, что своим эгоизмом или асо-циальностью они причиняют себе больше неудобств, чем другим. Беседа в таких случаях велась с использованием техники сократического диалога. Материалом беседы служили биографические данные.

Непосредственный результат лечения в этой группе был ниже, чем в предыдущей. Катамнестические наблюдения показали, что стойкий лечебный эффект наблюдался при полном выходе из болезненного состояния и значительном улучшении. КРОСС посещали только те больные, которые были выписаны из клиники в хорошем состоянии.

Социальная эффективность здесь также была ниже Два человека вернулись к учебе, пять улучшили отношения в семье.

В качестве иллюстрации предлагается следующее наблюдение.

Больная Ю., 36 лет. Жалобы на бессонницу, нарушение в ий-мания, раздражительность. Трудно работать. Если спит со снотворным, то на следующий день свежей себя не чувствует -просыпается с тяжелой головой и чувством разбитости. Отмечает потерю интереса к жизни.

Из анамнеза. Родилась в семье военного в отставке. Наследственность психопатологически не отягощена. В доме царила атмосфера почитания отца, который был инвалидом войны. Мать больше внимания уделяла заботам об отце, чем воспитанию детей. У Ю. было два младших брата. Отец всячески баловал дочь в ущерб сыновьям. При конфликтах становился на ее сторону. В общении с братьями, а затем и со сверстниками Ю. всегда старалась быть первой. Училась хорошо, занималась общественной работой, была старостой класса. Кроме того, ходила в балетную школу. В общении со сверстниками нередко прибегала к иронии и сарказму: «Могла так noсмотреть, что тошно становилась». Учеба давалась легко, основные интересы были в балетной школе. Встречаться с мальчиками начала с 14 лет. Однако длительной привязанности не возникало, так как встречалась «просто так» или быстро разочаровывалась. В отношениях с друзьями и подругами считалась только со своими интересами. Если шла иа разрыв, то делала это в завуалированно-оскорбительной форме. В классе ее считали надменной и «выскочкой», многие сверстники связываться с нею боялись. В школьные годы мечтала стать выдающейся балериной. «Потом поняла, что ничего не получится, но ие потому, что нет способностей, а потому, что училась ие у тех учителей, ие получила необходимой школы». Танцевать же в кордебалете и не быть солисткой противоречило ее установкам. Ю. поэтому после окончания школы решила выбрать «земную» профессию и стать косметологом, но не прошла по конкурсу в соответствующее учебное заведение. Это был первый удар по гордости Ю. Тяжело переживала неудачу, но старалась не подать виду. Особенно было обидно то, что многие, явно уступавшие ей по способностям, устроились гораздо лучше нее.

После этой неудачи поступила работать в проектный институт чертежницей. В течение нятн-еемн месяцев была подавленной. Перестала ходить в балетную школу, замкнулась. -Затем настроение улучшилось, стала готовиться к экзаменам в институт. На следующий год поступила в строительный институт на вечернее отделение, продолжая одновременно работать. Состояние было вполне удовлетворительное.

Личная жизнь не удавалась из-за чрезмерных требований к спутникам жизни. Несколько связей, не давших ей особого удовлетворения, укрепили негативное отношение к лицам мужского пола. После окончания института стала работать инженером в проектном институте. Близких дружеских отношений не возникало ни с кем из-за язвительности. Однако руководство ценило ее деловые качества, часто Ю. посылали в командировки, где ей удавалось «пробить» больше дел, чем сослуживцам. Сама работа как таковая для Ю. была неинтересной, но она старалась загружать себя работой, ибо замечала, что это как-то отвлекает ее от размышлений о неудавшейся жизни и несбывшихся надеждах. Вскоре потеряла свой круг общения со сверстниками. Общалась с женщинами неудавшейся судьбы старше ее на 10-15 лет, которые, как могли, поддерживали ее морально и давали советы, основанные иа собственных ошибках. Так, в частности, советовали родить ребенка без мужа и т. п. Лет в 27-28заметила, что стала раздражительной: если раньше во время конфликтов была саркастично-спокойиой или дерз-ко-ироничиой, то теперь нередко сама срывалась на крик.

Однако в этот период больной себя не считала. Подобные реакции всегда возникали в какой-то конкретной ситуации, где Ю. объективно чаще всего была правой. Когда Ю. был 31 год, тяжело заболел отец. Все многочисленные хлопоты, связанные с лечением, оиа взяла на себя. Личные заботы отошли на второй план. Ю. скрыла от матери и братьев истинный диагноз отца (злокачественная опухоль нижней челюсти). Последний месяц болезни отца едва держалась на ногах от утомления и недосыпания. Отец болел шесть месяцев. Смерть его, хотя такой исход был предрешен и Ю. об этом знала, потрясла ее. Она долго была подавленной, жизнь казалась пустой и ненужной. Нарушился сон. Лежа в постели, подолгу размышляла о смерти отца. Упрекала себя, что не все сделала для него, что могла. Мысли эти стали носить навязчивый характер и ие давали заснуть. Утром вставала разбитой, с трудом работала, голова была тяжелой, несвежей. Постепенно мысля об отце стали носить более спокойный характер, но бессонница держалась. С трудом засыпала, быстро и рано просыпалась. Нарастала утомляемость иа работе, было трудно сосредоточиться, начала раздражаться по пустякам. Немного лучше чувствовала себя в командировках - сон несколько улучшался, а в хлопотах время шло быстро. Обратившись за помощью в невропатологу, рассказала лишь внешнюю канву событий, ие раскрывая своего внутреннего мира. На приеме выслушала общие слова утешения и получила рецепты на снотворные препараты. Последовательно перепробовала практически весь спектр последних (иоксирои, фенобарбитал, этаминал натрия, барбамил и др.) и транквилизаторов (элениум, седуксен, тазевам, радедорм, реладорм и т. п.). Дозы лекарств доходили до шести таблеток, но состояние продолжало ухудшаться. Боясь развития токсикомании, пыталась воздержаться от употребления транквилизаторов. После бессонных ночей возникали чувство ползания мурашек по телу, головные боли, раздражительность, с которой уже не могла справиться. Сотрудники, да и сама Ю., замечали, что вся она напряжена, взрывается по пустякам. Немного утешала себя тем, что в командировках удается спать без снотворных. Психиатр, к которому она обратилась за помощью, не найдя психопатологической симптоматики, от лечения отказался. Пробовала применять психологические приемы регуляции сна, для чего усиленно изучала научно-популярную литературу. Однако эффекта это не дало.

К), была направлена иа консультацию в консультативную поликлинику медицинского института. К этому времени в статусе были выражены астения, агрипния, депримированность. Однако Ю. сопротивлялась раскрытию внутреннего мира, попыткам найти корни невроза в особенностях ее личности. На вопросы, касающиеся интимных переживаний, давала формальные ответы. На лице было снисходительно-пренебрежительное выражение. От предложенного комплексного лечения с использованием методов групповой психотерапии отказалась, а попросила составить новую более эффективную комбинацию снотворных и транквилизаторов. Получив отказ в этом, обиделась и ушла. Но состояние продолжало ухудшаться. Сон со снотворными ие давал нужного отдыха, нарушились отношения иа работе, усилились неприятные ощущения в теле, при волнении начиналось сердцебиение, стали возникать мысли о наличии тяжелого заболевания.

Через некоторое время /О. вновь обратилась за помощью в консультативную поликлинику, где в процессе обследования и индивидуальной психотерапии, во время которой использовалась техника сократического диалога и когнитивной терапии, уяснила внутриличиостиые механизмы болезни, поняла, что смерть отца была здесь «последней каплей», а не основной причиной.

Приступила к лечению в амбулаторных условиях. Из лекарственных средств были назначены г ал он ер идол, феиазепам на ночь, карбонат лития; при бессоннице рекомендовалось добавлять одни из транквилизаторов по собственному усмотрению. Больная отметила, что уже после первой беседы с врачом ушла с надежной на улучшение. В работу психотерапевтической группы, которую стала посещать на третий день, включилась активно, обсуждала случаи и конфликтные ситуации, которые были у нее на производстве. На следующем занятии рассказала, что, успешно применив технику общения, избежала ненужных трений и добилась переноса сроков поездки на сельскохозяйственные работы. В ночь после группового занятия спала неплохо и к дополнительному приему транквилизаторов не прибегала. Потом спала плохо, но в ночь накануне группы в предвкушении занятий незаметно для себя заснула, но проснулась рано - в 4 часа утра. Тем не менее чувствовала себя бодрой. Отметила, что меньше стала размышлять о своих неприятностях и больше о том, что было на занятиях. Для ускорения хода лечения направлена в клинику.

Соматический статус. Органической патологии нет.

Неврологический статус. Сухожильные рефлексы слегка оживлены. В позе Ромберга устойчива, коорди-наторные пробы выполняет правильно. Легкий гипергидроз рук и стоп.

Психический статус. В месте, времени, окружающей обстановке и собственной личности ориентирована правильно. В отделении освоилась сразу, но держалась с известной долей высокомерия, подчеркнуто вежливо, формально выполняла все требования режима, иронично отнеслась к некоторым порядкам. С медсестрами старалась не контактировать, решала все вопросы через врача. В палате довольно быстро заняла лидирующее положение, хотя и не стремилась к этому. Ходила по отделению подчеркнуто прямо, не поворачивая головы по сторонам. За внешностью своей следила. Быстро оценила контингент больных и повела себя так, что даже самые надоедливые и приставучие не смели ее задевать. С врачом беседовала охотно, но с оттенком некоторого превосходства и снисхождения. Речь быстрая, грамотная, хорошо модулированная, с оттенком иронии, иногда доходящей до сарказма. Мимика живая, выразительная, пантомимика адекватная.

Дисгармония личности

- сочетание стеничных черт и повышенной импульсивности с тревожно-мнительными чертами, эксцентричность - вступает в конфликт со стремлением соответствовать общественно одобряемым нормам. Повышенное чувство ответственности, избыточная самокритичность. Повышенная тревожность, низкий порог фрустраций с навязчивыми мыслями и опасениями. Чрезмерная сосредоточенность на своих проблемах. Хронические трудности социальной адаптации, поведенческие проблемы.

Лабораторные исследования. Патологии нет. В крови

- адаптационная реакция стресса (лейкоциты - 5, 3 -10, Э-1, Б-1, С-69, Л-1 6, М-13).

Анализ случая. У личности с холерическим темпераментом при воспитании в стиле «избавителя» («кумир семьи») сформировался личностный комплекс, который на первых порах можно было определить как позицию «творческого высокомерия» («Я +, ВЫ-, ОНИ +, ТРУД+»). Больная быстро вступала в контакты с людьми, но они оказывались нестойкими из-за того, что больная в силу высокого интеллекта быстро у всех находила недостатки, а в силу своего комплекса не могла с ними примириться. Компенсаторными механизмами в первые годы ее жизни были высокая активность и большое количество разнообразных контактов. Такой личностный комплекс постепенно стабилизировался, что еще более ухудшало отношения с партнерами по общению.

Вероятно, уже в пубертатном периоде сформировалось фоновое эмоциональное напряжение, которое компенсировалось агрессивными тенденциями и самоутверждением в многообразных занятиях. Критическим стал период после окончания школы и отказа от занятий балетом, когда больная стала заниматься не интересным для нее делом. Учеба и новая работа в творческом плане больную не интересовали. Появился минус в позиции «ТРУД». Неудачные контакты усугубляли минус в позиции «ВЫ», что приводило к ухудшению контактов. Больная внешне становилась все более претенциозной и экспансивной, а внутренне - все более неуверенной в себе, появилась рефлексия. Оказалось, что более или менее сносно больная чувствовала себя в командировках, где кратковременность контактов не приводила к появлению эмоциональных связей. Неудавшаяся личная жизнь также больно била по самолюбию.

за три-четыре года до начала заболевания у Ю. возникли явления невротизма в виде раздражительности, внутренней подавленности (пока еще малозаметной), рефлексии и навязчивых мыслей. Напряжение было связано с тем, что больная тратила эмоциональные усилия на то, чтобы казаться благополучным человеком. На невротическом фоне дополнительная физическая и эмоциональная нагрузка должна была вызвать срыв нервной деятельности и привести к болезни, что и случилось после болезни и смерти отца. Защитный характер невротической симптоматики у больной не вызывает сомнений. Симптоматика развивалась по всем видам «порочных кругов». Эмоциональное напряжение, большая физическая нагрузка, а также навязчивости в рефлексии привели к нарушениям сна. Последние усилили психопатологическую симптоматику, наметились изменения в соматовегетативной сфере, выраженной стала эмоциональная патология, в которой появились признаки субдепрессии, еще более нарушились межличностные контакты, возникла тенденция к появлению минуса в позиции «ОНИ».

Сложная психопатологическая структура невроза определялась тем, что личностные признаки переплетались с психопатологическими симптомами. Но стержневым симптомом бьи астенический с ведущим симптомом агрипнии, и его усложнение привело к тому, чго появились навязчивости, субдепрессия и сенестопатии.

Диагноз - астенический невроз.

Лечение. В отделении больная сразу же активно включилась в работу психотерапевтической группы. Медикаментозное лечение было продолжено, добавлен инсулин. Постепенно манера ее поведения становилась все более благожелательной, одновременно уменьшались раздражительность, слабость, утомляемость, сенестопатии, выраженность навязчивостей, улучшилось настроение. Больной была дана инструкция принимать феназепам на ночь в том случае, если не удастся уснуть. В индивидуальных беседах становилась все откровенней. Осознала, что у нее источником жизненных неудач является стиль поведения, который не позволяет наладить длительные и продуктивные эмоциональные связи с людьми. На четвертый день пребывания в клинике вечером, лежа в постели, беседуя с больными, незаметно для себя заснула. В дальнейшем в течение всего пребывания в стационаре чувствовала себя совсем здоровой, обновленной, появилась уверенность, что жизнь можно наладить. Медикаментозное лечение было отменено на восьмой день. В крови в это время была реакция активации. Кроме работы в группе, больная самостоятельно успешно овладевала приемами аутогенной тренировки. В связи с быстрым эффектом была выписана из клиники на тринадцатый день с рекомендацией посещать психотерапевтическую группу.

Катамнез. После выписки самочувствие Ю. было хорошим, лекарств не принимала. На работе стало значительно легче отстаивать личные и общественные интересы, не вступая в конфликты и не прибегая к иронии. Обратила внимание, что ей стала скучна компания, в которой она раньше проводила время. Объясняла это тем, что теперь уже намного ходов вперед видит, чем закончится общение, которое носит довольно стереотипный характер. Полноценным считает общение, которое идет в группе, где люди искренне выражают свои чувства и терпимы друг к другу.

х). получила повышение по службе. Стала проявлять больший интерес к своей специальности. На новой работе, где необходимо было принимать самостоятельные решения, активно использовала приобретенные навыки общения. С удовольствием отмечала, что новый стиль поведения помогает ей безболезненно решать многие вопросы и успешно руководить людьми. Oxoiho рассказывала на группе о том, как выходит на работе из трудных положений.

В это же время встретилась с мужчиной, с которым встречалась во время учебы в институте и который сделал ей предложение, но тогда она ему отказала, а потом долго об этом жалела. К моменту встречи он был одинок. Психотерапевтическую группу Ю. в это время прекратила посещать. Они начали встречаться, но прежних чувств не было. Вскоре расстались. В этот период наблюдались нарушения сна. Вновь стала посещать психотерапевтическую группу. Сон наладился. В последнее время много времени уделяет работе. Временами бывают грустно, но сон остается хорошим, отношение к жизни - оптимистичным.

Итак, комплексное воздействие на все составляющие невроза привело к быстрому симптоматическому и Патогенетическому эффекту, что подтверждают данные катамнестического наблюдения. Однако, учитывая ригидность личностных структур, для больных такого рода необходимо длительное нахождение в психотерапевтической среде.

5. «Я-, ВЫ+, ОНИ-+-, ТРУД» (личностный комплекс «гадкого утенка»)

Больные этой группы оказывались гонимыми в своей микросоциосреде. В межличностных контактах больные вели себя неуверенно, робко, стараясь найти себе покровителя, который вел бы их по жизни. Всегда были благодарны за знаки внимания, которые получали от партнеров по общению. Субъективно стремились к бесконфликтным отношениям, были чрезмерно уступчивы, действовали в ущерб своим интересам и зачастую оказывались в роли «козла отпущения». Окружающие настолько привыкали к их безропотности, что даже намек на протест с их стороны встречали с возмущением. Больных не покидали чувства пессимизма, подавленности, которые сочетались с надеждами на будущее. Когда наступал разрыв с кем-нибудь из близких, вину они принимали на себя.

Больные данной группы отличались гиперсоциальностью и трудолюбием. Предметная деятельность для них является компенсаторным механизмом. В процессе труда больные забывали о личной неустроенности, находили удовлетворение, у них появлялись надежды на будущее. В минуты отдыха, находясь в одиночестве, бывали подавленными, в обществе терпели «уколы», насмешки или издевательства.

Частое повторение цикла, в котором надежда сменялась разочарованием, определяло тенденцию к появлению минуса в позиции «ВЫ». Больные переставали активно искать партнеров по эмоциональному общению, жили в духовном одиночестве. Единственной моральной поддержкой оставалась надежда.