ИИПТ в работе с пограничными больными

Особенно интересны данные применения интенсивных интегративных психотехнологий при работе с пограничными больными (Лукин-Григорьев В.В., Козлов В.В., 1996)

Несмотря на известные расхождения в концептуальных моделях традиционной психиатрии и новых психотерапевтических подходов с использованием расширенных состояний сознания, последние уже доказали свою эффективность и, следовательно, право на применение в качестве метода психотерапии.

В качестве базового терапевтического исследовательского процесса применялось Холотропное дыхание.

Через психотерапевтические группы проведено 120 пациентов отделения пограничных состояний с клинически установленным диагнозом " неврастения". Эта форма пограничной психопатологии выбрана в связи с наиболее очерченной симптоматикой и яркой динамикой в процессах связного дыхания. Кроме того, симптомы неврастении являются достаточно универсальными для начальных форм практически всех психических заболеваний.

Неврастения (по А.В. Снежневскому) - “наиболее часто встречающаяся форма неврозов; выраженное ослабление нервной системы в результате перенапряжения раздражительного или тормозного процесса, либо их подвижности”. Для клинической картины неврастении характерен набор симптомов, известный под названием раздражительной слабости: сочетание повышенной возбудимости с повышенной утомляемостью и истощаемостью, практически всегда присутствуют соматические компоненты и расстройства витальных функций (сна, аппетита).

Согласно принятой клинико-динамической традиции, неврастения, как и другие формы пограничной психопатологии проходит в своем развитии следующие фазы. Реакция - симптоматика ограничена во времени и развивается на конкретную психотравмирующую ситуацию. Состояние - имеется фоновая симптоматика, расширяется круг ситуаций, вызывающих ухудшение состояния. Развитие - утрата связи болезненного состояния с конкретными ситуациями, вовлечение личностных структур.

Согласно этой концепции, среди пациентов, принявших участие в работе психотерапевтических групп по клинико-динамической картине находилось в фазе “реакция” - 41 человек, в фазе “состояние” - 79 человек. Половозрастной состав групп: мужчины - 49 человек, женщины - 71 человек. Возраст от 20 до 56 лет.

Материалом для анализа послужили истории болезни, протоколы групповых процессов, данные анкетирования, самоотчеты и рисунки пациентов.

Как указывал С.Гроф (19, 20), на терапевтическом пути с помощью эмпирических техник невротический пациент зачастую находится в более “выгодном“ положении, чем “человек без проблем”. Невротический симптом можно рассмотреть как незначительную часть мощной энергетической структуры, проходящей через все уровни сознания - биографический, перинатальный и трансперсональный и тесно связанной с динамическими управляющими системами (система конденсированного опыта [СКО] и Базовым перинатальными матрицами [БПМ]). В расширенном состоянии сознания открывается доступ к глубинным корням симптома, перинатальной энергетике, трансперсональным переживаниям, включаются естественные механизмы интеграции и самоисцеления, которые в особом терапевтическом пространстве могут вывести личность на более высокий экзистенциальный уровень. Следовательно, симптом - это своеобразный путь в глубины сознания, путь к интеграции и трансформации личности.

Несмотря на бесконечное многообразие и непредсказуемость опыта пациентов в процессах связного дыхания, имеются наблюдения, позволяющие сделать вывод, что определенным симптомам, характерным для неврастении соответствуют определенные феномены расширенных состояний сознания. Динамика симптомов, составляющих актуальные переживания пациентов, будет описана в процессах Холотропного дыхания. В групповой работе этим процессам предшествовал подготовительный этап, во время которого применялись методы, направленные на повышение осознания своих актуальных переживаний, знакомство с расширенными состояниями сознания (мягкие дыхательные процессы, телесно-ориентированная терапия).

Анализ и обсуждение результатов.

Для удобства описания динамики актуальных переживаний пациентов в процессах Холотропного дыхания логично разделить эти переживания на три компонента - ментальный (особенности процесса мышления, характерные мысли), эмоциональный (настроение, аффективные проявления) и телесный (ощущения, мышечные и дыхательные паттерны). Все описанные составляющие переживаний к моменту начала процессов Холотропного дыхания осознавались пациентами полностью.

Кроме компонентов актуальных переживаний я включил в описание нарушения витальных функций (сон, аппетит), а также соматические изменения (артериальное давление, частота сердечных сокращений, в некоторых случаях данные клинических исследований).

В ментальном компоненте актуальных переживаний пациентов присутствовали трудности в сосредоточении (42), “пустота” в голове, остановки мыслей (18), фиксация мыслей на травмирующей ситуации (как правило семейной или служебной (35)), мысли о собственной неполноценности (15).

Эмоциональный компонент актуального переживания был представлен повышенной раздражительностью, несдержанностью (61), эмоциональной лабильностью (27), сниженным настроением в сочетании с тревожностью, беспокойством (17), сниженным настроением с общей подавленностью, истощаемостью (15)

Телесный компонент был представлен неприятными ощущениями в области сердца (учащенное сердцебиение, перебои, замирание, болевые ощущения (38)), нарушениями дыхания (чувство неполноценности вдоха, одышка, болезненные ощущения в грудной клетке при дыхании (12)), головная боль (приступообразная или по типу “обруча” (16)), чувство жара или озноба (8), непроизвольные движения в теле (дрожь, тремор пальцев рук, подергивания отдельных групп мышц, суетливость (19)), неприятные ощущения в области желудочно-кишечного тракта (урчание в животе, боли, чувство тяжести в желудке, сухость во рту (12)), ощущение общей слабости, разбитости, моторная заторможенность (15).

Наиболее часто встречающимися сочетаниями вышеперечисленных симптомов были невозможность сосредоточиться, эмоциональная лабильность, неприятные ощущения в области сердца (27); фиксация мыслей на травмирующей ситуации, сниженное настроение в сочетании с тревожностью, непроизвольные движения в теле (тревожно-депрессивный синдром (17)); “пустота“ в голове, остановки мыслей, мысли о собственной неполноценности, сниженное настроение с общей подавленностью, слабость, моторная заторможенность (астено-депрессивный синдром (15)).

В остальных случаях встречались различные сочетания симптомов, целиком укладывающихся в клиническую картину неврастении. У половины пациентов (61) в эмоциональном компоненте актуального состояния присутствовала повышенная раздражительность.

У части пациентов присутствовали нарушение витальных функций - нарушения сна с затрудненным засыпанием и ранними пробуждениями (32), неприятными сновидениями (17); снижением аппетита (36), суицидальными намерениями (в структуре тревожно-депрессивного синдрома (1)).

Среди соматических нарушений необходимо отметить вегето-сосудистые пароксизмы с повышением артериального давления (9), с понижением артериального давления (7), патология желудочно-кишечного тракта (гастрит, энтероколит (5)).

У 28 пациентов зафиксированы функциональные изменения на ЭЭГ.

Перед тем, как перейти к описанию феноменологии процессов, хотелось бы ненадолго остановиться на понятии “ расширенное состояние сознания”. Согласно нашему определению “расширенное состояние сознания - это особое состояние измененного сознания, которое возникает при связном дыхании”(33). Для расширенного состояния сознания характерны частичная или полная аутизация сенсорной сферы, гипермнезия в пределах индивидуальной биографии, возможность перинатальных и трансперсональных переживаний, возможность более глубоко и широко манипулировать своим телом, необычные физиологические состояния (длительные апноэ). В расширенном состоянии сознания подключаются резервные возможности организма, оно обладает огромным терапевтическим потенциалом. Расширенное состояние сознания в процессах Свободного дыхания характеризуются высоким уровнем энергии, осознанностью, абсолютной физиологичностью и безопасностью.

Рассмотрим теперь, какие изменения происходили в ментальном, эмоциональном и телесном компонентах актуальных переживаний пациентов. Вообще достаточно сложно расчленить живой опыт человека в расширенном состоянии сознания на составные части, поэтому анализ феноменов в компонентах переживаний будет дополняться описанием конкретных наблюдений.

Ментальный компонент.

Характерной особенностью содержания ментального компонента практически у всех пациентов перед началом и на первой фазе терапевтической сессии Холотропного дыхания являлись определенные установки и ожидания по поводу предстоящего процесса. Сюда можно отнести опасения по поводу возможных неконтролируемых состояний, либо что “ничего у меня не получится” (чаще возникали у пациентов с мыслями о собственной неполноценности), ожидания каких-то комфортных переживаний, релаксации, “отключения” (у пациентов, фиксированных на травмирующей ситуации), скептическая настроенность (присутствовала у части пациентов, ранее проходивших гипнотерапию без особого эффекта), интерес к предстоящему опыту (присутствовал у части пациентов независимо от исходного состояния).

В последующих фазах процесса, при столкновении с дискомфортными переживаниями у пациентов, фиксированных на травмирующей ситуации активировались механизмы психологической защиты, чаще всего проекция (“мешали крики”, “раздражала музыка”) и рационализация (попытки логическим путем понять возникающие ощущения и чувства). Активация механизмов психологической защиты сопровождалась телесными паттернами - сдерживанием дыхания, напряжением в различных группах мышц.

У пациентов с трудностью в сосредоточении отмечалась хаотическая активация ментального компонента (отрывочные воспоминания, сопровождаемые быстро сменяющимися образами), уход в бессознательные состояния со снижением частоты и глубины дыхания. Таким пациентам, как правило, требовалась помощь ситтеров и ведущего - напоминание о необходимости поддерживать интенсивное дыхание.

Пациенты, у которых в ментальном компоненте актуальных переживаний отмечались остановки мыслей, “пустота” в голове достаточно легко входили в дыхательный процесс и описывали длительные, чрезвычайно комфортные состояния “безмыслия” с высокой степенью осознавания происходящего. Часто такие состояния сопровождались глубокими перинатальными (БПМ-I) и трансперсональными переживаниями, в эти периоды у пациентов отмечалось физиологическое апноэ.

Наблюдение № 1. Пациентка В., 33 года. Диагноз: неврастения. Синдром астено-депрессивный. Чувствует себя больной в течении 5 месяцев, связывает свое состояние с семейной драмой (развод с мужем). Снизилось настроение, стала вялой, утомляемой, нарушился ночной сон. По направлению краевой поликлиники неврозов госпитализирована в отделение пограничных состояний Алтайской краевой клинической психиатрической больницы.

Состояние на момент обращения в группу: сидит в одной позе, смотрит перед собой. На вопросы отвечает с задержкой, тихим голосом. Отмечает чувство “пустоты” в голове, замедленное течение мыслей. Говорит, что “лишилась поддержки” (в том числе и материальной), не видит выхода из сложившейся ситуации. В ходе беседы заметно утомляется. Фон настроения снижен. Двигательно заторможена. Аппетит снижен. Сон поверхностный, с ранними пробуждениями.

В группу направлена лечащим врачом по собственной просьбе. Разъяснены цели и методы предстоящей работы.

Во время подготовительного этапа работы стала более живой, активной. В процессе, связанном с физическим воссозданием ситуации БПМ-I испытала сильные материнские чувства к партнеру.

В процесс Холотропного дыхания вошла легко, на начальных фазах испытывала ощущения онемения всего тела, озноб, напряжение мышц лица и кистей рук. По мере нарастания интенсивности ощущений стали появляться воспоминания о травмирующей ситуации, о более ранних событиях, связанных болезненными утратами. В дальнейшем переживания стали принимать отчетливо трансперсональный характер. Из самоотчета пациентки: “...Я почувствовала себя лежащей на каменном холодном столе, привязанной за руки и ноги. Обстановки не видела, перед глазами стояла какая-то пелена. Каким-то образом я знала, что это происходит в одной из стран средневековой Европы, в 13 веке, я нахожусь в подвале инквизиции, и что меня пытают. Я почувствовала прикосновение холодного металлического предмета к пальцам правой руки и в этот же момент резкую боль (объективно отмечалось судорожное сведение кистей рук - В.Л.). Я пыталась вырваться, закричать, но не могла ни пошевелиться, ни произнести хоть какой-то звук. Потом все куда-то исчезло, и я почувствовала себя в этом зале, среди участников группы...”

В течении суток после процесса пациентка отмечала усиление слабости, угнетенности, чувство незавершенности опыта, невозможность о чем-либо думать. Ночью не спала, утром почувствовала себя лучше - поднялось настроение, ощутила прилив сил.

В следующем дыхательном процессе пережила глубокий перинатальный опыт с динамикой БПМ-I. Из самоотчета: “...Я почувствовала себя в необычайно приятном, спокойном, теплом пространстве. Я поняла, что уже долго не дышу, и не хочу делать вдох. Я чувствовала, что все необходимое для жизни струится вокруг тела и собирается около пупка. Самое поразительное, что я в это время ни о чем не думала, это были одни ощущения. Мое тело впитывало что-то необычайно приятное и я как бы растворялась в этом. В это же время я чувствовала, что эта субстанция заполняет весь зал и пронизывает всех присутствующих. Я чувствовала единение и любовь ко всем, кто здесь находится...”

Пациентка завершила работу в группе со стойким улучшением состояния и была выписана из отделения.

Как видно из описанного наблюдения, ментальный компонент неразрывно связан с остальными составляющими переживания и его характер соответствует теме процесса (в данном случае переживание полной остановки мышления психологически понятно вписывалось в ситуацию БПМ-1). Можно сделать предположение, что психотравмирующая ситуация активизировала динамику БПМ-2, что привело к развитию тяжелого невротического состояния с депрессией; перинатальная энергия была высвобождена через драматическое переживание первого дыхательного процесса. В промежутке между процессами произошла трасмодуляция (замещение) перинатальных матриц, что выразилось во внезапном улучшении самочувствия, и получило окончательное завершение в последующем дыхательном процессе с подключением духовного компонента БПМ-1.

Эмоциональный компонент.

Процессы Свободного Дыхания и, особенно Холотропного дыхания отличаются высокой эмоциональной насыщенностью. В расширенном состоянии сознания ослабляются механизмы психологической защиты и энергия чувств течет более свободно, причем эмоции часто возникают и завершаются на “внутреннем плане”, без внешних проявлений. Бурные проявления эмоций были характерны для пациентов с повышенной раздражительностью и эмоциональной лабильностью. У некоторых из них внешние эмоциональные проявления начинались с первых минут процесса. Наиболее часто встречающимися эмоциями в этой группе пациентов было отчаяние, горе, печаль. Характерно, что у некоторой части дышащих интенсивные эмоции не сопровождались какими-либо воспоминаниями, образными переживаниями, в самоотчетах пациенты отмечали, что “просто нахлынули чувства”. Реже встречались гнев, агрессия. Эти эмоции сопровождались бурным телесным реагированием (дышащие кричали, колотили матрасы, подушки). В одном случае была эктернализация этих чувств (вербальная агрессия в адрес ситтеров и ведущего - см. наблюдение №2). У пациентов с эмоциональной лабильностью часто отмечался переход от слез к экстатическим состояниям, эмоциональный компонент дополнялся интенсивными образными переживаниями калейдоскопического характера.

Эмоциональные переживания пациентов со сниженным настроением в сочетании с тревожностью (тревжно-депрессивный синдром) характеризовались целой гаммой чувств, характерных для динамики БМП-3 (гнев, агрессия, бурные экстатические переживания). Внешние проявления носили характер борьбы, танцы, застывания в напряженных позах. Эмоции у этой группы пациентов как правило отражали содержание основных переживаний и протекали в целом на внутреннем плане.

Эмоциональный компонент переживаний пациентов со сниженным настроением в сочетании с общей подавленностью (астено-депрессивный синдром) был представлен чувством отчаяния, безысходности, глубокой печали, как правило без каких-либо внешних проявлений. Часто у этих пациентов на высоте страдания возникала глубокая релаксация с наплывом мощных позитивных чувств, характерных для БМП-1-4, образные переживания присутствовали редко.

Наблюдение № 2. Пациент А., 47 лет. Диагноз: неврастения. Синдром астено-ипохондрический.

Чувствует себя больным в течение года. После ряда конфликтных ситуаций на работе, неприятностей в семье стал раздражителен, вспыльчив, ухудшился сон. На этом фоне появилось ощущение комка в горле. Обратился за медицинской помощью, был заподозрен рак пищевода. Резко снизилось настроение, испытывал страх смерти. Стал еще более несдержанным, вспыльчивым, тиранил близких. Прошел массу обследований, в результате диагноз рака был снят. Продолжал оставаться фиксированным на своем здоровье, раздражительным. Обратился в краевую поликлинику неврозов, откуда был направлен в отделение пограничных состояний АККПБ.

Состояние на момент обращения в группу: Двигательно активен, порывист, отмечается повышенный тремор пальцев рук, дрожание голоса. Многоречив. Мышление ускорено, несколько аморфное. Настроение неустойчивое, с частой сменой аффекта. Фиксирован на своем здоровье. Характеризует себя как человека вспыльчивого, неуравновешенного, слишком эмоционального; считает это своей проблемой. Аппетит в норме. Сон прерывистый, с частыми пробуждениями.

В группу обратился по рекомендации лечащего врача.

Во время подготовительного этапа работы был недоверчив к предлагаемым методам, заявлял, что не справится с выполнением той или иной техники по состоянию здоровья, пытался избежать процессов связанных с физической нагрузкой.

В процессе Холотропного дыхания столкнулся с мощным драматическим переживанием, представленным образами умерших родственников, сильным чувством страха, интенсивными телесными ощущениями (давящая боль в груди, дрожь во всем теле). Самостоятельно прервал процесс, проявил вербальную агрессию к ведущему и ситтеру. Проведена индивидуальная интегративная работа. На следующий день пациент отмечал, что “в сознании произошел перелом”, почувствовал уверенность в своих силах, был настроен на продолжение работы. В последующем дыхательном процессе отмечалась чрезвычайно интенсивная двигательная активность - движения напоминали ритуальный танец, игру на музыкальных инструментах, борьбу, выражение лица носило экстатический характер. Из самоотчета: ”...Я оказался в каком-то колышущемся пространстве с темно-красным низом и синим верхом, испытывал при этом очень сильное сексуальное чувство. О том, что я двигаюсь я не знал, было ощущение стремительного полета”. Процесс завершился глубокой релаксацией с чувством завершенности опыта. По окончании занятий в группе отмечал значительное улучшение состояния - стал уравновешеннее, спокойнее, адекватно оценивал свое состояние здоровья, отмечал прилив сил, уверенность в себе. По окончании группы на следующий день был выписан из отделения.

В данном случае возникшее в результате психоэмоционального стресса напряжение мышц гортани (ощущение комка) характерное для многих невротических состояний было ошибочно диагностировано как злокачественная опухоль. Можно предположить, что подобная активация темы смерти в сознании пациента вызвала формирование своеобразной психологической защиты. Достаточно близкая конфронтация с темой смерти произошла в первом процессе Холотропного дыхания (образы умерших родственников, страх, тягостные ощущения в теле), что привело к экстернализации негативных чувств в виде вербальной агрессии и внутреннему психодинамическому сдвигу (субъективное улучшение самочувствия, желание продолжать терапию). В последующем дыхательном процессе за счет высокой интенсивности и скорости переживания, близкого к психоделическому (динамика БПМ-3) часть его компонентов (двигательный) не осознавалось; на выходе присутствовали чувства близкие к динамике БПМ-4 (чувство завершенности, умиротворение, релаксация).

Телесный компонент.

Язык тела - ощущения и движения - является самым древним языком человеческого сознания. И практически в каждом погружении в глубинные слои психики (особенно в дыхательных процессах) присутствуют те или иные телесные проявления. Во время обсуждений терапевтических процессов Холотропного дыхания каждый самоотчет начинался с описания различных ощущений в теле. Наиболее часто переживания в процессах начинались с онемения в различных участках тела, чаще в руках, в области лица. Иногда эти ощущения сопровождались ползанием мурашек, чувством холода или тепла. Явления гипервентиляции с развитием карпопедального спазма развивались чаще всего у мужчин, во время первого дыхательного процесса.

По мере углубления РСС у большинства пациентов обнаруживалась тенденция к усилению и расширению паттернов, изначально составляющих телесный компонент актуального переживания. У пациентов с неприятными ощущениями в области сердца учащалось сердцебиение (определялось по видимой пульсации яремных вен), усиливались болезненные ощущения, иногда возникало опоясывающее напряжение в грудной клетке и спине. Для этой телесной области были характерны различные температурные ощущения - жара, холода. Пациенты, у которых телесный компонент был представлен головной болью, отмечали, что в какой-то момент это ощущения переставало носить качество боли и воспринималось как интенсивное сдавление, напряжение, часто распространяющееся на лицо и шею. Один пациент, страдающий головной болью сдавливающего характера (по типу обруча) в самоотчете после процесса описывал нарастание сдавления головы, ощущение удушья; давление распространялось на шею, туловище. Постепенно переживание приняло отчетливый перинатальный характер с реалистичным ощущением движения в родовых путях. Пациенты с нарушениями дыхания испытывали тревогу перед интенсивным дыхательным процессом, у них часто отмечались интенсивные мышечные напряжения в области шеи, грудной клетки, верхних конечностей. На высоте этих напряжений часто возникало ощущение удушья, которое снималось фокусированной телесной работой напряженными участками, либо переходом на расслабленный выдох. У этой группы пациентов после первого же дыхательного процесса разрешались проблемы с дыханием.

Пациенты с непроизвольными движениями в теле (дрожь, тремор, подергивания, суетливость) после кратковременного периода мышечных напряжений проявляли высокую двигательную активность - размашистые движения конечностей, головы, перекатывания, ползание, танцевальные движения.

Танцевальные движения часто сопровождались образными архетипическими переживаниями - пациенты видели себя участвующими в ритуальных танцах примитивных племен, иногда в виде людей противоположного пола. Пациенты с неприятными ощущениями в области желудочно-кишечного тракта отмечали напряжение мышц брюшного пресса, поясничной области, иногда - появление неприятного металлического вкуса во рту. Напряжения часто носили столь интенсивный характер, что женщины сравнивали их с ощущениями в родах. Для пациентов с моторной заторможенностью, ощущением общей слабости были характерны напряжения мышц всего тела, болезненные судороги без двигательной активности; на высоте напряжений как правило появлялась глубокая релаксация. Примерно у половины пациентов в ходе процессов появлялись позывы на мочеиспускание.

Наблюдение № 3. Пациентка И., 32 года. Диагноз: неврастения. Синдром астено-ипохондрический.

Больной себя чувствует в течении трех месяцев, связывает свое состояние с неприятностями в семье. Появилась раздражительность, плаксивость, утомляемость, нарушился сон. На этом фоне стали возникать боли в правой половине грудной клетки, правом плече и правой половине шеи. Болезненные ощущения усиливались при психоэмоциональной нагрузке. Обследована невропатологом, неврологической патологии не выявлено. Амбулаторно лечилась в городском психоневрологическом диспансере (общеукрепляющая терапия, седатики), без видимого эффекта. Была направлена в отделение пограничных состояний. В группу направлена лечащим врачом по собственной просьбе.

Состояние на момент обращения в группу: Беседует охотно. Эмоционально неустойчива, при рассказе о неприятностях в семье начинает плакать. Свое заболевание считает очень серьезным. При попытке конкретизировать жалобы описывает свое состояние общими фразами (“нервы расшатаны”, “очень беспокойна”). По поводу болезненных ощущений в правом плече сказала, что у нее, по всей видимости остеохондроз, но невропатолог “почему-то ничего не нашел”. К предложенной работе в группе отнеслась вначале настороженно, спрашивала насколько безопасны применяемые методы. В подготовительном этапе работы проявляла интерес к двигательным процессам (динамические медитации, танцевальная терапия), обнаруживала хорошую пластику, гибкость. Отметила улучшение настроения, общего самочувствия. В процессе Холотропного дыхания вскоре почувствовала сильное напряжение и боль в правом плече и правой половине шеи. Ощущения были столь интенсивны, что не могла найти в себе силы продолжить глубокое и частое дыхание, перешла на обычный темп. Из процесса вышла с чувством разбитости, вялости, сонливости. Проведена телесная работа, рекомендовано в следующем процессе поддерживать интенсивное дыхание до завершения переживания. В дальнейшем, на фоне глубокого частого дыхания вновь возникли интенсивные болевые ощущения, боль и напряжение распространялись на голову, грудную клетку. На высоте ощущений внезапно возник сильный позыв на мочеиспускание. После посещения туалета вернулась в зал и продолжила дыхательный процесс. Вскоре в тех местах, где была боль и напряжение появилось ощущение тела, легкости, которое распространилось по всему телу. Из самоотчета: “...Я почувствовала, как мои плечи и грудь раскрылись, руки сами стали совершать изящные движения, как взмахи крыльев; во всем теле было ощущение легкости, полета. Музыка вливалась в мое тело и двигала руками... я не могла понять, как в моем теле могло что-то болеть...” После процесса отмечала полное исчезновение болей, приподнятое настроение, прилив сил. Говорила, что получила возможность по-новому взглянуть на свое тело, осознать ответственность за свое здоровье. По окончании группы выписана из отделения.

У этой пациентки психоэмоциональные проблемы имели отчетливую представленность в теле в виде болезненности и особой конфигурации мышечных напряжений (болезненное напряжение в правом плече и правой половине шеи). В ее сознании существовало разделение - с одной стороны имелись психоэмоциональные расстройства, которые нужно лечить у психиатра, с другой - болезненные ощущения в теле, напоминающие неврологическую патологию; связь между ними пациенткой не осознавалась (хотя в первой беседе она говорила об усилении болезненных ощущений на фоне эмоциональной нагрузки). В дыхательном процессе произошло значительное усиление мышечных напряжений и болезненности с одновременной активацией метаболических процессов организма (позывы на мочеиспускание). Напряжение и боль сменились ощущениями тепла, легкости, появлением плавных движений в руке. Характерно, что одновременно с разрешением телесного компонента произошло значительное снижение эмоционального напряжения.

Нарушение витальных функций.

У пациентов с нарушением сна (затрудненное засыпание, ранние пробуждения, неприятные сновидения) после прохождения первого процесса Холотропного дыхания снижалось время сна, но исчезала характерная вялость, разбитость по утрам. Некоторые пациенты отмечали полную бессонницу в течении 2-3 суток. Необходимо заметить, что уменьшение времени сна было характерно почти для всех пациентов. Интересна динамика сновидений - у одних пациентов сновидения исчезали (видимо, замещались интегративными процессами в сессиях Холотропного дыхания), у других приобретали более позитивный характер при сохранении их яркости и эмоциональной насыщенности. К концу групповых занятий сон восстанавливался практически у всех пациентов.

Снижение аппетита у части пациентов было тесно связано с эмоциональным фоном - угнетенное настроение всегда сопровождалось отсутствием желания есть. При повышении настроения отмечалось и улучшение аппетита. Повышение аппетита, возникающее у других пациентов, может быть связано с активацией метаболических процессов вследствие интенсивного дыхания.

Особый интерес представляют переживания пациентов, у которых в клинике неврастении присутствуют вегето-сосудистые пароксизмы (особенно по гипертоническому типу). Веготососудистые пароксизмы при неврастении - это быстро развивающиеся состояния с колебаниями артериального давления (чаще в сторону повышения), вегетативными проявлениями - побледнением (или покраснением) кожных покровов, дрожью во всем теле, чувством нехватки воздуха, выраженной тревогой, страхом смерти, реже - страхом сойти с ума. Подобные состояния продолжаются от нескольких минут до полутора - двух часов и завершаются глубокой астенией.

В данной статье будут рассмотрены пароксизмальные состояния с повышенным артериальным давлением, как наиболее часто встречающиеся, и как обладающие яркой динамикой в расширенных состояниях сознания. По С.Грофу “артериальная гипертония является психосоматической реакцией на все незавершенные гештальты стрессовых ситуаций в жизни индивида, включая его перинатальную историю”. Действительно, опыт этих людей в интенсивных дыхательных процессах чрезвычайно богат перинатальными и трансперсональными переживаниями. Такие пациенты могут стать настоящим подарком для заинтересованного ведущего группы Свободного Дыхания - переживания большой глубины и интенсивности часто позволяют им выйти на более высокие экзистенциальные уровни.

Наблюдение №4. Пациент А., 27 лет Диагноз: неврастения. Синдром тревожно-депрессивный с вегето-сосудистыми пароксизмами по гипертоническому типу.

Больным себя считает в течении года, связывает свое состояние с напряженной службой (боец ОМОНа). Появилась раздражительность, беспричинное снижение настроения, тревога, головная боль, утомляемость. Тревога иногда сопровождалась двигательным беспокойством, “не находил себе места”. Свое состояние старался скрывать, боялся быть уволенным по состоянию здоровья. Однажды на фоне тревоги остро развилось сильное головокружение, сердцебиение, похолодание конечностей, обильный пот, чувство нехватки воздуха, панический страх смерти. Состояние развилось дома, жена вызвала “скорую помощь”. Приехавший врач измерил артериальное давление (180/100 мм рт.ст.)и заподозрил симпато-адреналовый криз. Состояние было частично купированно внутривенным введением реланиума, рекомендовано обследоваться у невропатолога и эндокринолога. Обследование у этих специалистов не выявило органических заболеваний нервной системы и эндокринной патологии. Вместе с тем состояние продолжало ухудшаться, перенес еще несколько пароксизмальных состояний. На службе стали возникать конфликты из-за несдержанности, вспыльчивости. В отделение обратился самостоятельно, находился на режиме дневного стационара. В группу пришел по рекомендации лечащего врача.

Состояние на момент обращения в группу: Двигательно беспокоен, отмечается тремор пальцев рук. Часто сжимает кулаки, лицо напряженное. Беседует охотно, подробно рассказывает о своих переживаниях. Тревожен. Фон настроения снижен. Сообщил, что в последнее время стали возникать мысли о нежелании жить, та как служебные ситуации значительно ухудшают его состояние, а уволиться не может, так как необходимо содержать семью. Себя характеризует как человека обязательного, педантичного.

После разъяснения принципов и методов терапевтической работы сразу же согласился участвовать в группе.

В ходе подготовительного этапа работы отмечалось усиление невротической симптоматики, практически исчез сон. Во время ребефинга с зеркалом испытал интенсивные чувства гнева, ярости, под влиянием которых с криком разбил свое зеркало. Был твердо настроен продолжать работу в группе, “чем бы это ни кончилось”.

В первом холотропном процессе испытал интенсивные телесные ощущения - сдавливание всего тела, перекручивание, растягивание; эти ощущения сменились чувством стремительного полета, испытывал при этом смесь восторга и ярости. После завершения дыхательной сессии была выраженная дестабилизация эмоционального состояния, пациенту было рекомендовано остаться в отделении до следующего дня.

В последующем процессе холотропного дыхания было драматическое переживание процесса смерти - рождения с выходом на трансперсональный уровень. Из самоотчета: ”...Я увидел себя в кабине истребителя, почувствовал, что сжимаю руками штурвал. На мне форма летчика гитлеровской армии, правый рукав порван, текла кровь, но боли не чувствовал. Стекло кабины было пробито пулями, сзади сидел убитый стрелок. Самолет был подбит, падал вниз, горел мотор. В кабине стоял сильный запах спирта из простреленной гидравлической системы. По мере приближения к земле к земле меня охватывало оцепенение, страха смерти не было. При столкновении с землей все вспыхнуло и погасло; я почувствовал, что плавно поднимаюсь вверх, в какой-то момент увидел лежащий в снегу разбитый самолет, рядом окровавленное тело летчика. Поднимаясь вверх, я ощущал, что рядом находится кто-то еще. Внезапно внутри себя, я услышал как будто голос - но это был не звучащий голос, а какое-то телепатическое общение. Ко мне обращался пилот истребителя, реально существовавший и погибший в этом бою. В том, что этот человек действительно существовал, не сомневаюсь. Он как бы благодарил меня за то, что я был им в момент гибели; в какой-то момент он исчез и я продолжал подниматься вверх в розово-голубом пространстве. Меня охватило чувство глубокого сострадания, любви ко всему существующему в этом мире, благодарности к тому погибшему летчику, к людям, которые сейчас рядом со мной, к своим близким...”

По окончании группы свое состояние характеризовал как состояние полного здоровья. Выглядел уравновешенным, спокойным, доброжелательным. Проявил глубокий интерес к практикам Свободного Дыхания, трансперсональной психологии. По окончании группы из отделения выписан.

Катамнез: В течение 8 месяцев состояние здоровья стабильное, продолжает служить в ОМОНе. В этот период времени вместе с женой посетил семинар-тренинг по Свободному Дыханию и телесно-ориентрированной терапии.

У этого пациента внешняя ситуация (опасная служба, сопряженная с риском для жизни) активировала глубинную перинатальную память, что проявлялось в виде эмоциональных нарушений, неприятных телесных ощущений. Попытки подавления этих переживаний привели к развитию более драматических состояний с ощущением угрозы для жизни (присоединение элементов процесса смерти - рождения в динамике БПМ-3), а в дальнейшем и к срыву механизмов психологической защиты (подавления) от внутреннего перинатального материала - экстернализация негативных эмоций.

В ходе подготовительного этапа и в первой терапевтической дыхательной сессии произошла максимальная активация динамики БПМ-3, сопровождаемая резким усилением симптоматики и одновременным пониманием, что остановить внутренний процесс практически невозможно (твердое намерение продолжать терапию). Психодинамический сдвиг произошел во время второго процесса Холотропного дыхания и выразился в драматическом трансперсональном переживании и мощном духовном прорыве. В данном случае имелась возможность катамнестического наблюдения, которое показало стойкость позитивных изменений, переход на более высокий экзистенциальный уровень - появление глубокого интереса к духовной жизни, личностному росту при сохранении прежнего социального и профессионального статуса.

В заключении анализа феноменов расширенных состояний сознания у пациентов с неврастенией хочется сказать о следующем. Как указывалось выше, симптомы неврастении носят достаточно универсальный характер и могут составлять клиническую картину начального этапа более глубокий психопатологических процессов, в том числе шизофрении. Во время моей работы в пространстве интенсивных психотехнологий я столкнулся с двумя случаями (не вошедшими в клиническую выборку), когда пациент обращался в группу с установленным диагнозом неврастении, но в ходе работы происходила экзацербация (обострение) имеющегося эндогенного процесса и пациент попадал в другую диагностическую категорию. Холотропические переживания этих людей выходили за рамки дыхательных сессий и за пределы терапевтического пространства, что вызывало необходимость отстранения их от дальнейшей работы и применения медикаментозных средств.

Анализ подобных случаев выходит за рамки данной статьи; хочется отметить, что они представляют особый интерес и заслуживают отдельного исследования. На мой взгляд, “внутренняя готовность” ведущего к таким ситуациям, доведение до сведения пациентов информации о расширенной картографии сознания, а также работа в безопасном терапевтическом пространстве позволит свести до минимума негативные последствия этих случаев.

Анализ “обратной связи” на момент окончания занятий в группах позволяет отметить в компонентах актуальных состояний следующие изменения.

Ментальный компонент.

Пациенты с трудностью в сосредоточении отмечали расширение сферы сознания, повышение способности к концентрации внимания. У пациентов с исходным переживанием “пустоты” в голове, остановки мыслей на фоне выравнивания эмоционального фона отмечалось восстановление непрерывности мышления, появление своеобразной легкости мыслей. Пациенты с фиксацией на травмирующей ситуации начинали оценивать ее более адекватно, осознавать возможность выбора. Так, один из участников групп, вначале целиком погруженные в ситуацию служебного конфликта, смог удачно сменить место работы при сохранении социального статуса. Пациенты с изначальными мыслями о собственной неполноценности начинали относиться к себе с большим уважением. Этому, кроме основных терапевтических методов способствовали процессы, связанные с изменением внутренних контекстов (игра “Аукцион проблем”), различные сочетания движений и позитивных вербализаций, выполняемые в форме экспрессивного танца.

Эмоциональный компонент.

Пациенты с повышенной раздражительностью отмечали значительное снижение эмоционального напряжения, появления возможности осознавать и контролировать свои чувства. Для пациентов с эмоциональной лабильностью был характерен несколько повышенный фон настроения. У всех групп депрессивных пациентов отмечалось стойкое выравнивание настроения.

Телесный компонент.

Наиболее часто пациенты отмечали исчезновение или значительное ослабление дискомфортных ощущений в различных частях тела. Характерным было исчезновение нарушений дыхания, мышечных напряжений, дрожи. Менее подвержена динамике была головная боль, хотя заметно снижалась ее интенсивность. Большинство пациентов отмечали, что стали более активными, подвижными, раскованными.

Примерно у трети пациентов отмечалась некоторая несогласованность ментального, эмоционального и телесного компонентов. Так, при заметных позитивных сдвигах в ментальном и эмоциональном компонентах могли оставаться, например, неприятные ощущения в области желудочно-кишечного тракта (хотя часто их характер менялся). В других случаях при стабилизации эмоционального фона и улучшения физического самочувствия могла сохраняться идея болезни, опасения, что состояние может вновь ухудшиться.

Хотелось бы остановиться на некоторых предполагаемых механизмах внутреннего терапевтического процесса.

Во первых, осознание пациентами того, что корни болезненного состояния находятся внутри; изменение ситуации или устранение симптомов с помощью медикаментов дадут лишь временный эффект. Этому способствовали беседы о расширенной картографии сознания, контакты пациентов с участниками предыдущих групп.

Во вторых, ослабление психологических механизмов защиты, которое происходило в условиях специального терапевтического пространства, групповых психодинамических процессах, дыхательных сессиях;

В третьих, повышение осознания собственного тела в ходе телесно-оринтированных и дыхательных процессов;

В четвертых, специфические изменения, происходящие в Холотропных процессах - устранение энергетических телесных блоков, трансмодуляция (замещение) динамических управляющих систем (БПМ), внутренняя проработка проблем на перинатальном и трансперсональном уровнях;

В пятых, физиологические изменения, происходящие в дыхательных сессиях - повышение объема дыхания за счет вентиляции легочных “мертвых пространств”, детоксикация организма вследствие ускорения метаболических процессов, улучшение кровоснабжения органов и тканей, активация иммунной защиты.

В большинстве случаев пациенты до прихода в группу принимали медикаментозное лечение - транквилизаторы, антидепрессанты, ноотропы, общеукрепляющую терапию; за сутки до начала работы в группе психотропное лечение отменялось (на ноотропы и общеукрепляюшее лечение ограничений не вводилось). Предварительная лекарственная терапия в данном случае имела свои плюсы - пациент мог достаточно плавно перейти из традиционной терапевтической модели к интенсивным психотехнологиям; на первой беседе разъяснялась необходимость отмены психотропного лечения, в последующем дозы препаратов постепенно снижались. Кроме того, некоторые пациенты поступали в отделение в достаточно остром состоянии (тяжелые астенические и депрессивные расстройства) и были физически и психологически не готовы к участию в эмпирических процессах. Разумеется, медикаментозная терапия оказывала влияние на актуальное состояние пациентов к началу групповой работы, но в целом ментальные, эмоциональные и телесные проявления были представлены достаточно отчетливо и соответствовали клинике неврастении.

Выводы.

Анализ феноменов процессов Холотропного дыхания в клинике неврастении позволяет сделать следующие выводы:

1) Симптомы, составляющие актуальное переживание пациента, в расширенных состояниях сознания имеют определенную динамику, связанную с глубинными управляющими системами (СКО и БПМ).

2) Зная составляющие исходного актуального состояния, можно предположить характер переживаний пациента в терапевтической сессии (содержание переживаний всегда сугубо индивидуально и непредсказуемо).

3) Отдельные сочетания симптомов высокой интенсивности (тревожно-фобический синдром, вегето-сосудистые пароксизмы) в расширенных состояниях сознания могут трансформироваться в переживания большой глубины и мощности, способные вывести личность на более высокий экзистенциальный уровень.

4) Применение практик эмпирической терапии при отсутствии медицинских противопоказаний и правильной организации терапевтического пространства может дать хороший эффект при лечении больных неврастенией.

5) Необходимо активное внедрение эмпирических методов психотерапии в клинику пограничных состояний. Во всяком случае пациент должен иметь выбор - пройти медикаментозную или гипнотерапию или принять участие в группах с применением интенсивных психотехнологий.