Встреча без продолжения

Солнце, парк, лавочка. Сквозь листву пробиваются лучи. Девушка сидит на скамейке, глядит в лица прохожих, но, кажется, никого не ждёт. Всматривается наудачу.

Ей лет семнадцать или около того. Одета в кружевную белую кофточку и бриджи до колен, на ногах – кожаные сандалии, в ушах поблёскивают серьги-капельки. Светлые волосы вьются колечками, фигурка тонкая и воздушная. Того и гляди сдует.

Прохладный ветер шевелит деревья.

– Скучаешь?

Парень подошёл незаметно, как-то сразу оказался рядом. Помедлив, присел на другой край скамьи.

– Да. Хотя скучается плохо – уж больно день хороший.

– Вот я и удивился. Сидит красивая девушка, одна, да в такой день, когда погулять по улицам – святое дело.

– Мы знакомы?

– Да нет… – он отводит глаза. – Тоже, знаешь ли, ничем не занят и никуда не спешу.

– Здорово.

Она оглядела его с головы до ног. Черноволосый, серые глаза, рваная футболка и джинсы с иголочки. Лет двадцать на вид.

– Ты ко мне клеишься?

– Если хочешь, уйду прямо сейчас.

– Не надо. Тебя как зовут?

– Олег.

– Ну, Олег, будем знакомы. Я Аня.

Они пожимают друг другу руки, Олег подсаживается чуть ближе. Аня расправляет складки на бриджах и говорит:

– Ты часто знакомишься с людьми на улице?

– Нет, только когда чувствую риск влюбиться.

– В меня нельзя влюбляться. Я… ищу кое-кого.

– Может, меня?

Аня внимательно разглядывает Олега секунд пять. Потом смотрит прямо в глаза и говорит:

– Нет. У тебя глаза не того цвета.

– Так я линзы куплю.

– Это не то же самое.

– Как скажешь.

Ему досадно. Ясное дело, что знакомства с симпатичными девушками это штука непростая, но всегда хочется лёгкости. А её всегда нет. Надо бы уже к этому привыкнуть.

– Ну, глаза не те. В остальном подхожу?

– Слушай, Олег, я тебя знаю две минуты. Рано ты приставать начал. Но… не уходи. Я здесь уже час сижу, и мне скучно. Ты мне совсем-совсем не подходишь. Но это хорошо, что ты здесь, и что мы разговариваем. Ты вообще симпатичный.

– Спасибо…

Он тянется рефлекторно к пачке сигарет, но одёргивает себя. Аня ничего не замечает.

– У тебя никогда не бывало так, чтобы люди исчезали из твоей жизни?

Олег улыбается одной щекой.

– Со всеми бывало.

– Да нет! – нетерпеливо добавляет девушка, – Вот так, чтобы внезапно, и чтобы ты потом не знал, что делать?

– И так тоже… только я всё не пойму, о чём мы сейчас говорим. Тебя… парень бросил?

– Вроде того.

Она смотрит на свои ноги и шевелит пальцами.

– Мы познакомились вчера, вот на этом самом месте. Я шла домой, а он лежал на лавочке.

– Спал, что ли?

– Нет, просто лежал и смотрел вверх. Я удивилась: на небе же всё равно ничего нет, кроме туч. Тоже посмотрела вверх. Он заметил, улыбнулся, – она заулыбалась и сама, – и сказал: «Звезда». Я пригляделась – и правда. Одну звезду было видно.

Аня посмотрела на Олега искоса.

– Ты считаешь, что я несу сопливую чушь.

Он поднял брови.

– У тебя на лице написано.

Олег протестующе замахал руками.

– Мне интересно! Продолжай.

Поёрзал, придвинувшись ещё немного ближе. Аня словно и не замечала. Смотрела задумчиво куда-то в пространство.

– Он потом про Маленького Принца рассказывал. Я читала в детстве когда-то, и уже не помнила. И с такими подробностями, знаешь, рассказывал, будто сам эту книгу написал. И что Экзюпери имел в виду, и кто он был по профессии, и как книгу критики восприняли, и сколько мультфильмов по ней снято – словом, целую кучу всего. А я стояла рядом и слушала, и… мне так спокойно было. Словно со старым другом встретилась, или еду в поезде на море, и сосед по купе рассказывает о своей жизни.

Она замолчала, словно застеснявшись откровенности.

– А дальше?

– А дальше мы сидели на лавочке и говорили о книгах. Наверное, для любого, кроме нас двоих, этот разговор был бы очень скучным. Я не буду его пересказывать. Важно только, что я в жизни никому так никогда не доверяла. А потом мне позвонила мама. Я отошла в сторону, чтобы он не слышал, как мы ругаемся, а когда вернулась – он уже ушёл. И всё.

Олег, облокотившись на лавочку, задумчиво покачивал ногой. Что-то в этой истории не давало ему покоя.

– Погоди, Ань. Ты встречаешь на улице парня, которого видишь первый раз в жизни, вы говорите о литературе пару минут…

– Час. Мы говорили час.

– Как скажешь. Проще: ты влюбилась в парня, дремавшего на лавочке, просто потому, что он читал много книг?

Аня поглядела на Олега, стиснув зубы.

– А что здесь такого?

– Не знаю даже, с чего начать. Тебе сколько лет?

– Шестнадцать.

– А, ну тогда…

Он потёр переносицу.

– Не придавай значения. В мире полно интересных людей – стоит только поглядеть по сторонам. Если делать трагедию из каждой встречи и разлуки – ты долго не протянешь. Нужно получать удовольствие от жизни, какой бы она ни была.

Олег положил руки на спинку лавочки. Девушка протянула:

– Я-я-я-ясно. Ты-то, конечно, всё прожил, всё знаешь, и всё повидал.

Аня посмотрела в сторону. Ей вдруг стало стыдно за то, что она так легко говорит с ещё одним незнакомцем. Это обесценивало вчерашний день.

– Я прожил немногим больше твоего. Просто ты романтичная, и всё видишь в радужном свете. А я скептик. Холодное сердце – крепкое сердце.

Олег прикинул, пора ли опускать руку Ане на плечи. Нет. Точно возмутится.

– Я не согласна. Если ничему не придавать значения – в жизни не будет ничего важного. А это ведь очень плохо. Да и я сама впервые в жизни так странно себя вела. Ты не поймёшь. Юг был очень особенный.

– Юг?

– Да, так он представился.

– Наверное, прозвище.

– Он красивый был. Глаза белые-белые.

– Жуть какая.

– Нет. Красивые.

– Таких не бывает. Разве что… – Олег усмехнулся, – разве что линзы.

Аня посмотрела на него, как на ребёнка, сказавшего забавную глупость.

– Линзы видно. Они отблёскивают на свету. И цвет всегда чуточку неестественный. А у него были самые обыкновенные белые глаза.

– «Самые обыкновенные», скажешь! Как у альбиноса?

– Я не знаю, какие глаза у альбиноса. И не в глазах дело, по большому счёту.

– А в чём? В разговоре? Так и я о книгах рассказать могу.

– Не надо, – Аня встряхнула головой, блеснула локонами. – Лучше о себе расскажи. И ещё одно…

– Что?

– Не думай, что я не замечаю твои руки.

Олег огляделся по сторонам, увидел свои руки, будто в первый раз, и сделал испуганные глаза.

– Ух ты! Как они тут оказались?..

– Да всё нормально. Можешь обнять.

– Точно?

Она кивнула.

– А то я мёрзну… – и добавила шёпотом, еле слышно: «Он всё равно не придёт». – Ты давай, рассказывай.

Олег не заставил себя упрашивать.

– Ну, мне двадцать лет, я учусь в университете, занимаюсь плаванием, люблю мороженое, серый цвет и воскресенья. У меня есть младший брат, аквариумные рыбки и собака. Ещё я люблю перечислять. Вот ты, например: красивая, мечтательная и увлечённая.

Аня, подумав, сняла с плеча его руку.

– Я тебе снова разонравился? – Олег изобразил раскаяние.

– Просто сидеть неудобно.

Похлопала руками по скамейке:

– Давай пройдёмся.

– Купить тебе мороженого?

Они шли по парку, аккуратно откусывая от вафельных рожков. Олег жмурился от удовольствия. Прохожие оглядывались: красивая пара.

Аня была всё так же задумчива. У неё из головы не шла вчерашняя встреча. В голове крутились мысли о том, что не следует зацикливаться на этом странном Юге. Да ведь и сам вчерашний знакомец не выказывал намерения повидаться снова. Напротив, про личную жизнь так и не поговорили. Наверное, решила девушка, он знал, как всё кончится. Есть такой тип людей: сразу определяют, будет ли у отношений будущее. Аня всегда им завидовала.

– Я хотела бы знать наперёд, чем кончится встреча с новым человеком.

– Зачем? – не сразу откликнулся Олег. – Это же скучно. А так сохраняется элемент сюрприза. Я вот думаю, что сам создаю своё будущее.

– Правда? – покосилась Аня.

– Я раньше боялся так делать. А теперь, когда начинаю чего-то бояться, спрашиваю себя: вот что произойдёт в самом худшем случае? И оказывается, что зря я боюсь, и можно делать то, что хочется.

– И ты никогда не жалеешь о своих поступках?

Олег усмехнулся.

– Жалею. Но и радуюсь тоже. А лучше жалеть и радоваться, чем не делать ни того, ни другого.

– Ты смелый. Я так не могу. Я всегда думаю, что будет потом. Мой папа говорит, что это очень по-женски – представлять всё заранее. Я на него обижаюсь. Вообще я пацанка.

– Ты-то? Вот уж не сказал бы.

– И зря.

– Посмотри на себя. Одета, как куколка, кудряшки ангельские, речь поставлена. Ты читаешь много, в людей влюбляешься за ум, а не за внешность…

– Юг был красивый.

– Но ведь не это главное, да? Будь у него самые обычные карие глаза – ты бы всё равно пришла сегодня на ту скамейку?

– Не знаю…

Олег понял вдруг, что разговор всё время возвращается к его таинственному конкуренту. Надо было с этим что-то делать. Хотя бы самому не провоцировать.

– Расслабься, подумай о том, какой сегодня славный день.

– Чем же он славный?

– Для тебя – не знаю. А я вот с тобой встретился, и это уже маленькое чудо.

Аня улыбнулась. Олег возликовал было, но напрасно:

– Знаешь, я вчера ему то же самое сказала. А он ответил, что чудеса случаются постоянно, но люди привыкли их не замечать. И от этого страдают.

– Прям уж так и страдают!

– Да, страдают. Потому что им кажется, что они живут в самом обыкновенном и скучном мире. Это было в одном… мультике. Там у главного героя из шишки на лбу вырос робот с телевизором вместо головы. И стал жить вместе с мальчиком и помогать ему по хозяйству. А мальчик всё равно говорил, что у него очень скучная жизнь, и с ним никогда не происходило ничего странного. И-стра-дал… – закончила она нараспев.

Олег хихикнул.

– Да уж… если так поглядеть, то мы и правда забавно себя ведём. Как ты думаешь, наша сегодняшняя встреча – чудо?

– Я не знаю, что такое чудо. Я вообще мало что знаю. Вот разве может человек, который знает о чудесах, не суметь найти того, в кого влюбился?

«Ох ты ж господи!..» Олег сделал вид, что его чрезвычайно интересует вафельный рожок.

– Я… я сейчас сидела и думала, что вот моргну – а Юг окажется рядом. Не мечтала, а именно представляла. Как представляешь вкус чая перед тем, как сделать глоток. Я почти знала, что он появится! А потом поняла, что…

Она замолчала, смутившись. Олег глянул на неё:

– Что?

– Что очень хочу мороженого. Спасибо! – она сощурилась.

– Не за что. Святая обязанность рыцарей любви и галантности состоит в том, чтобы угощать красивых девушек мороженым и помогать им избавиться от мировой скорби.

– Ты меня старше на четыре года. Будь мне тридцать, а тебе тридцать четыре – это было бы ничего. А так – даже предосудительно, - пробурчала Аня.

Олег пожал плечами:

– Любовь – она всегда вопреки!

– Дурак ты. Такими словами разбрасываешься.

– Я же шутейно, Аннушка. Не извольте, сударыня, гневаться.

– Дурак! – улыбнулась девушка.

– Что вспомнил. Мы с друзьями любили крутиться на женском этаже общежития. Просто так: стоим у стены, разговариваем и ждём. Если появляется симпатичная девушка – пытаемся знакомиться…

– Мне не слишком приятно об этом знать.

– Прости. Я…

– Да я шучу, чего ты.

– Гкхм. Так вот: если никто не знает, как зовут проходящую мимо, кто-нибудь выкрикивает: «Аня!». Она оборачивается, говорит, что не Аня, а там уже и разговор завязывается…

– Забавно. А почему именно «Аня»?

– Не знаю. Просто так повелось. Вот поэтому уже когда ты представилась, я понял, что встретил тебя не просто так. Сколько раз я звал Аню – а то всё были какие-то другие девушки. А вот ты – сама нашлась. Знак судьбы.

Аня посмотрела на него, прищурившись.

– Ты ведь это только что придумал, да?

– Нет. Потом познакомлю тебя со своими друзьями, они подтвердят.

Аня захотела сказать какую-нибудь резкость. Но её раньше никто никогда не предлагал вот так с ходу познакомить со своей компанией. Парни словно стесняются девушек: тусовки отдельно, любовь – отдельно. «А он славный» – подумала девушка.

– Ты торопишь события.

– Это у меня наследственное. Мой папа, когда знакомился с мамой, сказал: «У меня нет времени на свидания. Ты красивая, я не дурён, мы нравимся друг другу. Хочешь – сойдёмся». Так и сошлись.

– Ух ты.

– Вот тебе и «ух ты». А потом родился я. Так что я считаю, что не нужно ходить вокруг да около. Говори, что думаешь и будь, что будет.

Аня доела мороженое и облизала пальцы. Олег обратил внимание, что ногти у неё не были накрашены. Теперь, взглянув ей в лицо, он заметил и отсутствие косметики. Редкое дело.

– Хороший принцип. Вот интересно, если бы я вчера Югу сказала, что он мне нравится – как бы всё повернулось?

Олег вздохнул.

– Ань. Ты интересная. Симпатичная. Для своих лет – чертовски умная, и мне это нравится прямо не знаю как. Но если ты будешь говорить только об этом парне со светлой головой и белыми глазами, я сдаюсь. Не хочу навязываться.

– Забавно, что ты про светлую голову сказал. У него волосы… светились немного. – Аня закрыла лицо ладонями. «Теперь он решит, что я сумасшедшая».

– А ты… ничего не курила накануне?

– Нет. И шёл бы ты с такими вопросами.

– Прогоняешь?

– Нет, – ответила она, подумав. – Ты хам. Но с тобой интересно. Давай в кафе зайдём? У меня в горле пересохло – сил нет.

– После мороженого?

– После сладкого всегда пить хочу.

Кафе нашлось неподалёку. Олег пребывал в смешанных чувствах: с одной стороны, ему явно ничего не светило, с другой – так ли уж явно? Да и не обязательно сразу претендовать на амурные чувства. Для начала хватит и дружбы. Аня нравилась ему всё больше и больше.

– Тебе что заказать?

– Большое эспрессо. Только ты смотри, тут дорого. Я за себя сама заплачу.

– Глупости какие говоришь. Это противоречит рыцарскому кодексу. Я угощаю.

Олег вернулся с двумя одинаковыми чашками.

– Тоже любишь эспрессо?

– Я подумываю над тем, чтобы любить тебя. Значит, нужно проникнуться твоими вкусами.

Гудел кондиционер, из динамиков доносились гитарные переборы. Аня разглаживала руками розовую скатерть.

– Странно всё-таки, что мы тут сидим. Ну, понятно я. А ты ведь не мог же идти по парку с чётким намерением познакомиться с кем-нибудь? – Она задумчиво склонила голову. – Или мог?

Олег отпил кофе, причмокнул губами и ответил:

– Хорошо, вскрываю карты. Я неделю назад расстался с девушкой. Эту неделю ходил по друзьям, веселился и притворялся счастливым. А сегодня вышел на улицу именно с такой мыслью: познакомиться. Это плохо?

– Что тебя бросили? Да, наверное. Остальное… чудесно. От слова «чудо».

– Я думал, ты расстроишься, – улыбнулся парень. – Мной руководил скорее расчёт, чем романтика.

– Папа говорит, что красота в глазах смотрящего. Я раньше не понимала, о чём он.

Аня грела руки о кружку и смотрела сквозь стекло. Снаружи ветер играл с волосами и одеждой прохожих.

– Олег. Ты видишь цинизм и расчёт, а я – замечательный случай. Видишь? Вопрос отношения.

Парень улыбнулся натянуто:

– Совсем как Юг говорил, да? Чудеса, которых не замечают.

– Тебе же неприятно о нём говорить?

– Да. Но твой знакомец – он словно здесь, рядом. И не говорить о нём даже и невежливо, – Олег пожал плечами. – Чувство такое.

– Ты славный, знаешь об этом?

– Нет. Скажи ещё раз.

– Ты славный!

Аня вытягивает ноги под столом и случайно касается Олега. На её щеках проступает румянец.

– Не смущайся. Хочешь, на колени мне сядь?

– Размечтался.

В кармане Олега зазвонил телефон. Он досадливо поморщился, вытащил трубку.

– Извини, важный звонок.

Выбежал в туалет. Разговаривал минуты три, долго перед кем-то извинялся. Под конец разозлился и выключил телефон. Не стоило вообще трубку брать.

Подошёл к зеркалу, умылся. Из отражения на него посмотрел довольный жизнью парень с уверенным взглядом. Только в уголках глаз затаились крупицы вины.

Сердце кольнула тревога. Олег вспомнил Анин рассказ об исчезновении Юга. Он поспешил за свой столик.

Аня сидела на месте и внимательно изучала скатерть. Опять замечталась, не иначе. Увидев Олега, улыбнулась и спросила:

– Всё в порядке?

– Да. Так, друг один.

– Врёшь ты. И разговариваешь по телефону очень громко, я слышала обрывки разговора. Проблемы с родителями?

– Не-е-е-т… с родителями всё прекрасно. Вот с учёбой похуже. Родители волнуются и ругаются иногда.

– Бывает. У меня тоже с предками не всё гладко.

– Как у всех. Если бы я знал тебя только за глаза – никогда бы не подумал, что ты можешь ругаться с родителями.

– Не верь глазам своим. Маму раздражает, что я такая умная.

– Вот ведь проблемка.

– Это не так забавно, как могло прозвучать. Она постоянно «ставит меня на место». Это для неё культ. Раз в неделю изобретает новый способ указать мне на то, какая я дурочка.

– Кошмар. Она тебя ненавидит.

– Нет, что ты. Наоборот. И это самое худшее: мама думает, что любовь так и должна выглядеть: дети глупые, родители умные и всегда помогут советом и делом. Вот только с советами у неё полная лажа.

– Не злись.

– Да я не злюсь. Просто обидно. Я её тоже люблю.

– А что отец?

– Папа всегда за меня. Я папина дочка, я говорила. Он меня в детстве читать заставлял, а я от него в ванной пряталась. Потом он подарил мне книгу про Мэри Поппинс, и я полюбила читать. Как сейчас помню. Подхожу к нему такая и говорю: «Пап, ты обязательно должен прочесть эту книжку, она такая замчудесная!»

– «Замчудесная»?

– Ага. А папа отвечает: «Доченька, я её прочёл от корки до корки десять раз, вверх тормашками и задом наперёд». Я со временем поняла, что папа всю жизнь читал. И выбирал для меня только те книги, которые я уже могла понять и осмыслить. Поэтому у меня никогда не было отвращения к литературе. Дети не любят читать, потому что это сложно.

– А тебе сложно не было.

– Не было, – Аня помолчала.

– С папой мы душа в душу и не разлей вода. Я часто думаю, что мне очень повезло. Мало кто из моих друзей живёт в полных семьях. У кого родители развелись, у кого живут раздельно. Одного моего одноклассника и его брата вообще воспитывала бабушка. Родители только на праздники приезжали. Сплошная работа.

Олег помешивал ложечкой остатки кофе.

– Ты единственный ребёнок в семье, Ань?

– Да. У меня был маленький брат, но он много болел, и… умер.

Она вздохнула и улыбнулась почти непринуждённо.

– Это с тех пор мама стала такой. Боится ослабить хватку, чтобы и со мной ничего не случилось.

– Сочувствую.

– Брось. Это давно было. Хотя я часто вспоминаю Ванечку. Все говорили, что он на меня похож. Я с ним нянчилась.

– Ну перестань, Ань. У тебя уже глаза на мокром месте.

Она вытерла глаза рукавом. «А были бы тени – превратилась бы в панду» – подумал Олег.

– Да, – шмыгнула носом. – Как-то я разоткровенничалась и расклеилась.

– Это ничего. Я не хочу, чтобы ты грустила.

– Я часто грущу. И впечатлительная очень. Или вот ещё у нас была кошка Линза. Когда мне было шесть лет, она упала с окна. Мы живём на пятом этаже. Папа побежал вниз, сел в машину и отвёз её в ветклинику. Я очень испугалась. Сидела дома.

Потом папа приехал и сказал, что Линза умерла. Ей пытались поставить какие-то пластины… Я до сих пор иногда представляю, как Линза лежит на белом столе, ей очень больно, она стонет совсем по-человечески, а какой-то незнакомец колет её иголкой и усыпляет.

– Какая жуть.

– Вот такое у меня воображение. Я очень сильно переживаю всё на свете. Мне от папы сердце крепкое досталось, страданиями не возьмёшь. Но иногда я хочу воображать не так хорошо и фантазировать не так ярко. А то сил не хватает.

Посидели ещё немного, но разговор не клеился. Олег чувствовал себя виноватым. Аня отнеслась к нему с доверием – немного наигранным, словно нерастраченным и пропадающим зазря. Но всё же. А сам Олег ни одной истории не мог припомнить. А всё, что приходило в голову, казалось неуместным.

Ещё бы. Случайные знакомства и студенческая вольница – это лёгкий тон общения и минимум доверительности. С Аней поначалу было так же: флирт, бравада, пыль в глаза. Но чем больше девушка говорила, тем меньше Олег чувствовал за собой право вести себя по-прежнему. А иначе он как-то и не умел.

– Проводишь меня?

– Спрашиваете, Аннушка. Конечно, провожу.

День клонился к закату. Вечер обещал быть прохладным. Тихо шумела листва, машины деликатно шелестели по сухому асфальту, из окон и подъездов доносились смутные звуки. Аня шла, засунув руки в карманы. Олег вдруг хохотнул.

– Как-то раз, когда мне было лет пять, мама набрала себе ванную с пеной. У нас на ванной стояла ещё такая деревянная решётка для тазиков. Словом, пока она вышла, я забрался внутрь, прямо под воду, и стал ждать, когда она зайдёт. Напугать хотел. А они зашли вместе с папой, закрылись, и принялись целоваться. И раздевались, и не слышали даже, как я хихикал. Когда они меня заметили, такой скандал был.

Аня засмеялась.

– Спасибо, смешная история. Ну, я почти пришла. Дальше сама. Спасибо за кофе и мороженое. И за разговор.

– Погоди! Я хочу снова увидеться с тобой. Оставь свой телефон, я позвоню. Сходим куда-нибудь, – он с мольбой посмотрел ей в глаза.

– Нет.

Сердце Олега ухнуло раза три, прежде чем Аня договорила.

– Лучше ты дай свой. Люблю звонить первой.

Продиктовал, записала. Олег порывисто обнял девушку и, прежде чем она успела что-то сказать, развернулся и пошёл своей дорогой. Он не любил и не умел прощаться.

Аня проводила Олега взглядом.

Вот. Пропал.

Улыбнулась и зашагала к парку. В конце концов, Юг и вчера объявился вечером.

«А не появится – позвоню», подумала она, на ходу расправляя пальцем непослушный локон.

[1] Слепок – цифровая запись эмоций и ощущений, сделанная посредством сенсофона.

[2] Аматерасу – богиня-солнце, одно из главенствующих божеств всеяпонского пантеона синто, также известна как богиня возмездия