Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






И что в итоге?






Многие проблемы, затронутые в статье, вполне реальны. Вот только ни одну из них ну никак нельзя описать словами «сильный пол всё чаще становится жертвой женской дискриминации» из подзаголовка статьи. Там, где юридическая дискриминация мужчин существует, женщины страдают от той же самой системы угнетения. А создают и поддерживают эту дискриминацию вовсе не женщины, а главным образом сами мужчины. Иногда маленькая часть мужчин законодательно и на практике ущемляет в правах остальных мужчин. Иногда мужчины, уклоняясь от своих обязанностей по равному участию в воспитании детей, вредят и женщинам, и тем мужчинам, которые любят своих детей и вкладывают сил не меньше мам в их воспитание. Иногда мужчины дискриминируют сами себя — безответственно относясь к собственному здоровью, совершая тяжкие преступления

Здравомыслова и Темкина.

 

Попробуем ответить на поставленные вопросы. В советском обществе государство осуществляло гендерную модернизацию. Наиболее модернизированной при этом становилась публичная сфера, с которой связаны ресурсы экономической независимости, в значительной степени определяющие социальный статус индивида и группы. Женщина использует ресурсы данной сферы, ее статус во многом определяется позицией в публичной сфере (как это неоднократно подчеркивалось Н. Римашевской - см., например, [15]). Основным пространством " женской власти" остается более традиционалистская приватно-семейная сфера, сфера интимных отношений или катексиса. Традиционные роли и идентичности женщины в приватной сфере поддерживались советским государством, с одной стороны, инфраструктурным дефицитом, с другой, культурными нормами, с третьей.

В этой сфере женщина как мать, жена или сексуальная партнерша имеет монополию на принятие и исполнение решений, она может подчинять своей воле мужчин, независимо от их желания. В приватной сфере осуществляются особые типы " женской власти". Именно из этой сферы черпаются дополнительные ресурсы, связанные с властью так называемого сексуального объекта, вызывающего страсть и ставящего в зависимость от себя, или с властью заботы, контролирующей и подчиняющий окружающих.

Публичная сфера в России была и остается гендерно асимметричной, женщинам систематически не хватает ресурсов для исполнения реальной легитимной власти в публичном пространстве. Этот дефицит восполняется непрямой властью. Непрямая власть неуловима, косвенная, она порождена патриархатом и поддерживает его. Важность данной власти в российском обществе в целом и в контексте российской трансформации особо велика, поскольку в этом обществе крайне значим социальный капитал, неформальная экономика, теневые ресурсы, " подковёрные игры", компенсирующие неопределенность правил игры в публичном пространстве (" дикий капитализм" и " фиктивная демократия"). Распространенность неформальных персонифицированных отношений создает основания для властных стратегий, связанных с манипулированием. Такие стратегии предполагают наличие компетентности, навыков и знаний, в том числе не только артикулируемых и рефлексивных. Знание " впечатано" в микрофизику тела. Так, например, женское кокетство может проявляться непроизвольно, как " естественный" дисплей, сформировавшийся в процессе гендерной социализации, однако кокетство может служить достижению определенной цели, например, легитимации присутствия в мужском сообществе в качестве псевдосексуального объекта.

 

Для российского общества такие навыки являются важным ресурсом. Ими пользуются как мужчины, так и женщины. Однако в нашем дискурсивном пространстве считается, что женщины обладают преимуществами в использовании манипулятивных средств. Ориентация на отношения и способность к управлению ими воспитывается как необходимая черта женской идентичности. Она включает знание другого, внимание к другому, заботу, понимание, участие, поддержку. Это ресурс и власть, которые усиливаются важностью неформальной экономики и социального капитала в трансформационном контексте. Одновременно они являются скрытыми и трудно уловимыми. Управление социальным капиталом - это не только, но преимущественно женский навык. Ресурсы становятся персонифицированными, и это приводит к активизации традиционных идентичностей и мобилизации " женской власти". Примером осуществления такой власти является использование обаяния, эротизация и сексуализация отношений, апелляция к традиционной женственности, требующей поблажек и пр. В условиях, когда невозможно добиться чего-то " по правилам", когда женщин исключают те, кто господствует, прибегают к гендерно маркированным стратегиям приспособления. В условиях, когда женщин вытесняют из публичной сферы, они интенсифицируют ресурс личного влияния.

Итак, как для советского, так и для постсоветского гендерного порядка1 характерны следующие компоненты гендерной власти. Во-первых, эта власть характеризуется недостатком ресурсов у женщин в публичном пространстве (гендерный дисбаланс).

 

Структурно в публичной сфере ресурсы преобладают у мужчин (вертикальная и горизонтальная гендерная сегрегация). Женщины ограничены в экономических и временных ресурсах, в возможностях продвижения (" стеклянный потолок"). Однако женщины имеют экономическую автономию и определенные ресурсы в публичной сфере. В этом отношении наблюдается тенденция разрушения публичного патриархата. Во-вторых, реальное управление в приватной сфере является преимущественно женским. Ее характеризует " нехватка легитимности" [16]. " Женщина-мать" занимала в советском обществе (и во многом занимает вплоть до настоящего времени) командную позицию в приватной сфере, она способна принимать решения и подчинять им окружающих. Она осуществляет практики реальной власти. Однако у такой власти не хватало (и до сих пор не хватает) авторитета и легитимности. Эта власть описывается как манипу-лятивная, как не нужная женщинам и притесняющая мужчин. Эта власть воспринимается женщиной как навязанная обуза, как избыточная. Однако мужчина полагает, что женщина пользуется такой властью целенаправленно, она подавляет, исключает и репрессирует других. В современном повседневном и научно-популярном дискурсе данная тенденция выражена в категориях " стервологии" (в современных пособиях " по эксплуатации мужчины").

В российском обществе не существует конвенции по поводу гендерного порядка, для него характерен гендерный конфликт (или конфликт интерпретаций) [о гендерном конфликте и границах см. 17]. Женщины считают, что они обладают вынужденной властью, тождественной дополнительным нагрузкам и эксплуатации. А мужчины считают, что женщины добровольно и сознательно удерживают власть в своих руках. Так или иначе, признается наличие власти у женщин, вынужденной или добровольной. При этом эта власть имеет низкий или даже морально неприемлемый статус.

В настоящее время, в условиях дифференциации гендерных контрактов возникают как эгалитарные отношения, в которых нет необходимости в манипулировании, так и традиционные, в которых усиливается манипулятивный компонент. По всей видимости, преимущественно на последних рассчитаны многочисленные пособия " по эксплуатации мужчин" и " эротическому манипулированию", " по стервологии", " как найти богатого мужа" и пр2. Обе обозначенные нами тенденции (традиционалистская и эгалитарная) прослеживаются в этих научно-популярных руководствах, которыми изобилует дискурсивное пространство. Смысл этих текстов реконструируется нами следующим образом. Во-первых, признается, что женщинам, чтобы добиться позиций в публичном пространстве, нужно мобилизовывать самые разнообразные ресурсы - от мудрости и профессионального опыта до способности обольщать; во-вторых, одной из стратегий достижений цели является " дрессировка" мужчин и манипуляция ими.

Мы полагаем, что власть-влияние, власть-манипулирование представляет угрозу для достижения идеала гендерного равенства. Она воспроизводит патриархатный гендерный порядок и порождается им в силу того, что существует барьер включенности женщин на равных в правила игры. С нашей точки зрения, феминистская критика должна противодействовать усилению патриархатного дискурса и " женской власти". Разрушение " скрытой власти" будет способствовать эгалитаризации гендерного порядка и росту публичной власти женщин.

 

Кроме того, в поисках инструмента для анализа этого нового процесса вовлечения женщин в мир политики исследователи, в числе прочего, предложили использовать две довольно близких концепции: " интеграции" и " маргинальности". Согласно первой из них, массовое вовлечение, или интеграция, женщин в политический процесс снимает неоправданную напряженность не только в отношениях между полами, но и в нормативном взаимодействии сфер публичной и приватной жизни - напряженность, подрывающую основы консолидированной демократии.
Согласно второй, политическая маргинальность есть контекст существования в современном мире не только женщин, но вообще всех слоев населения, страдающих от неравенства, несправедливости, эксплуатации. Их по традиции относят к " меньшинствам", хотя на самом деле они образуют большинство общества. Представители этого непризнанного большинства оказываются исключенными из процесса принятия решений. Они не способны воздействовать на политическую повестку дня, вынуждены адаптироваться к чужим и чуждым политическим решениям, что порождает у них настроения иждивенчества, ожидания покровительства и т.д.

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.