Дом престарелых

Дженнифер Карсон, Юдит Фолькль и Фрэнсис Макгуайр (Carson, Voelkl and McGuire, 2003) изучали, можно ли рассматривать совместное проживание людей, страдающих старческим слабоумием, в доме престарелых в качестве способа «быть семьей».

Исследование проводилось в одном частном доме престарелых, где в тот момент проживало пятнадцать женщин и один мужчина в возрасте от 76 до 93 лет. Все они имели диагноз «старческое слабоумие», были не в состоянии сами себя обслуживать (в разной степени), теряли ориентацию в пространстве (блуждали); у некоторых наблюдался практически полный распад речевых функций. Исследователи еженедельно посещали данное медицинское учреждение и в качестве включенных наблюдателей участвовали в его повседневной жизни. Также проводились интервью с некоторыми престарелыми, направленные не на вспоминание событий прошлого, а на актуализацию различных переживаний текущего периода. Исследователи хотели выяснить следующее:

• Воспринимают ли обитатели дома престарелых устойчивость отношений с другими обитателями и с обслуживающим персоналом?
• Воспринимают ли обитатели дома престарелых устойчивость отношений с членами своей семьи в традиционном смысле этого слова, невзирая на слабоумие и потерю памяти?
• Считают ли обитатели дома престарелых других обитателей и/или обсуживающий персонал своей «семьей»?
• Насколько забота о себе, о другом человеке и об окружающей обстановке помогает удержать распадающийся жизненный мир обитателя дома престарелых?
• Способствует ли общее домашнее пространство и общее времяпрепровождение развитию близких, доверительных отношений между обитателями дома престарелых (а также обслуживающим персоналом)?
• Как именно окружающая обстановка способствует или препятствует развитию этих близких, доверительных отношений?

Качественный анализ более 200 часов записей во время включенного наблюдения, полевых заметок и интервью позволил выделить несколько тем, указывающих на то, что «быть семьей» — это переживание, составляющее центральный аспект «человечности».

Первая тема — поддержание и сохранение человеческого облика: собственного достоинства, чувства самоценности, любви и привязанности.

Большинство представителей обслуживающего персонала этого дома престарелых полагают, что их подопечные не способны принимать простейшие решения (что надеть, сколько съесть, когда ложиться спать). В сочетании с тем, что обслуживающий персонал считает следование правилам и облегчение функционирования заведения в целом более значимым, чем гибкий, индивидуальный подход, подобные убеждения ведут к использованию персоналом директивного языка и поведения (например, исследователь наблюдал, как нянечка пыталась кормить с ложечки старушку той едой, которую та сознательно отказывалась есть). Такое обращение подрывает веру в себя и чувство собственного достоинства у обитателей дома престарелых; в ответ на это они либо открыто бунтуют, либо тихо саботируют указания нянечек («Сегодня вы заставляете меня петь в хоре, а завтра велите на голову встать?»).

Наша культура очень ценит интеллект и способность делать что-то «общественно-полезное». Поэтому, по мере развития слабоумия, утраты памяти и т.п. страдает чувство самоценности человека; в домах престарелых персоналу следует подбирать для обитателей такие занятия, которые могли бы поддержать самооценку старых людей. Однако в исследованном доме престарелых не делалось ничего подобного, персонал чрезмерно опекал старушек, не давая им делать самостоятельно даже то, что они еще могли. Однако обитатели дома сами проявляли инициативу, например, одна старушка помогала другой отыскать ее комнату, ходя с нею от двери к двери и спрашивая ее: «Вот это не твоя комната?»; несколько старушек сами пришли в столовую, чтобы помочь исследователю накрыть на стол перед ужином, и кто-то из них втихаря сложил постельное белье, отобранное в стирку, аккуратной стопочкой (а до этого оно было брошено как попало); кто-то из обитателей дома почистил птичью клетку.

Людям, страдающим сенильной деменцией, достаточно сложно поддерживать беседу, ведь многие из них ко всему прочему еще и глухие. Но то, что они чего-то не могут, не означает, что они этого не хотят. Наблюдения показывают, что такие люди любят просто побыть рядом с теми, кто им нравится; несмотря на это, большую часть времени обитатели по крайней мере данного дома престарелых проводили в одиночку.

Вторая тема — отношения, длящиеся всю жизнь. Многие из обитателей дома престарелых приглашали исследователей к себе в комнату, где показывали фотографии близких. И хотя они не всегда могли вспомнить, как зовут человека, изображенного на фотографии, и в каком родстве они состоят, им, несомненно, было важно чувствовать свою принадлежность к семье. Однако помимо гордости и радости эти значимые отношения приносили им тревогу, разочарование и боль (например, одна старушка все время безуспешно пыталась отпереть входную дверь в здание и отправиться на поиски своего мужа, умершего несколько лет тому назад).

Для обитателей дома престарелых важны были также такие темы, как общее домашнее пространство, отношения заботы и устойчивые отношения между обитателями дома престарелых.

Слабоумие влияет на интеллект, но оно не затрагивает человеческий дух и то, что так важно для человека в отношениях: потребность в любви, принятии, близости, общении.
ЛИТЕРАТУРА

1. Bella L. (1992). The Christmas Imperative, Halifax: Fernwood.

2. Callahan M., Brown L., McKenzie P. & Whittington B. (2003). «Knitting up the raveled sleeve of care». Grandmothers making families with their grandchildren

https://www.ucs.mun.ca/~lbella2/chapter15.htm

3. Carson J., Voelkl J. & McGuire F. (2003). A Special Care Unit: Family Making Among Older Adults with Dementia. https://www.ucs.mun.ca/~lbella2/chapte10.htm

4. Eichler M. (1986). Families in Canada Today: Recent Changes and their Policy Consequences, Gage: Toronto.

5. Eichler M. (1997). Family Shifts: Families, Policies and Gender Equality, Toronto: Oxford University Press.

6. Gilligan C. (1982). In a Different Voice, Cambridge: Harvard University Press.

7. Hanson L. (1997). Family Problematics: A Crucible for Sociology, International Journal of Sociology of the Family, 27: 1, 1–12.

8. Popenoe D. (1988). Disturbing the Nest: Family Change and Decline in Modern Societies, New York: De Gruyter.

9. Tronto J. (1993). Moral Boundaries: A Political Ethic of Care, London: Routledge.

10. Whittington B. (2003). Campus Families: Community Garden, Culture Club, Conversation and Celebration https://www.ucs.mun.ca/~lbella2/Chapter8.htm

* * *
Комментарий редакторов

В целом приведенный выше материал можно рассматривать не столько как пример метода работы, сколько как этнографическое обозрение: «как это делается у них», опыт рефлексии одного из фундаментальных социальных институтов в канадском обществе. После того, как Канада перестала быть доминионом Великобритании, эта страна развивается в сторону инклюзивности, толерантности, признания различий и предоставления людям возможности выбирать и реализовывать предпочитаемую историю собственной жизни. Для того, чтобы подобный выбор был возможен, само собой разумеющиеся «устои общества» должны быть эксплицированы, деконструированы.

Подход к семьеведению, отраженный в этом обзоре, является достаточно непредвзятым; его разработка — следствие необходимости преодоления косных представлений о семье, доминировавших в канадской системе социального страхования и социальной поддержки до недавнего времени.

Традиционный подход к семье — в большей степени «обществоцентрический», то есть политический. Например, в своем учебнике «Психология и психотерапия семьи» (3‑ е издание, издательство «Питер», 2001 г.) Э.Г.Эйдемиллер и В.В.Юстицкис цитируют определение семьи, данное Н.Соловьевым в 1977 году в его книге «Брак и семья сегодня»: «Семья — ячейка (малая социальная группа) общества, важнейшая форма организации личного быта, основанная на супружеском союзе и родственных связях, то есть отношения между мужем и женой, родителями и детьми, братьями и сестрами и другими родственниками, живущими вместе и ведущими общее хозяйство» (цит. по.: Эйдемиллер, Юстицкис, 2001, стр. 20). Согласно данному определению, в состав семьи входят только родственники по крови и по браку, семья рассматривается как некий объект, вещь, имеющая начало и конец; нечто может быть названо семьей, если оно соответствует определенным критериям структуры и функционирования. (Удивительно, что в этом учебнике нам не удалось найти упоминаний о ритуалах как средстве поддержания идентичности семьи как целостности). Данное определение исключает те типы семей, которые не свойственны для нашей (европейской, иудео-христианской) культуры, — несмотря на то, что достаточно большой процент жителей России — мусульмане, которым традиция позволяет иметь до 4 жен (при условии, конечно, что мужчина способен их содержать). В некоторых культурах романтическая любовь не является необходимым и достаточным основанием для создания семьи, брак заключается на основании договора между главами родительских семей. Если взглянуть на приведенные в учебнике Э.Г.Эйдемиллера и В.В.Юстицкиса функции семьи, например:

«Воспитательная функция семьи состоит в том, что удовлетворяются индивидуальные потребности в отцовстве и материнстве; в контактах с детьми и их воспитании; в том, что родители могут «реализоваться» в детях. В ходе выполнения воспитательной функции семья обеспечивает социализацию подрастающего поколения, подготовку новых членов общества»;

«Хозяйственно-бытовая функция семьи заключается в удовлетворении материальных потребностей членов семьи… в ходе выполнения семьей этой функции обеспечивается восстановление затраченных в труде физических сил»;

«Сексуально-эротическая функция — удовлетворение сексуально-эротических потребностей членов семьи. С точки зрения общества важно, что при этом семья осуществляет регулирование сексуально-эротического поведения ее членов, обеспечивая биологическое воспроизводство общества», и др. (там же, с. 20–21) —

можно увидеть, что семья носит во многом инструментальный характер, она — не столько самоценность, сколько средство для обеспечения индивидуальных внутренних психологических и материальных потребностей людей, а также для обеспечения государства новыми членами общества, регулирования их поведения (в этом, вполне марксистском, смысле семья выгодна государству, так как имеет в первую очередь экономическое значение; стоит помнить об этом, рассматривая различного рода призывы как «восстановлению семейных ценностей»). Интересно, что вышеперечисленные функции отражают, кроме всего прочего, родителецентрический подход к семье, который явно делает положение взрослых более привилегированным, чем положение детей; последним отводится роль средства для удовлетворения родительских потребностей в отцовстве и материнстве (мы, в свою очередь, оспариваем представление о существовании имманентно присутствующей у человека потребности в родительстве).

Этим материалом мы хотели бы напомнить читателям (прежде всего, психологам) о том, что типология не невинна (выражение Б.Д.Эльконина); рефлексия и деконструкция — необходимые составляющие нашей работы, так как сами категории, которые мы используем, работают на становление и укрепление определенных историй о семье и сопутствующих практик. В рамках постнеклассического, конструктивистского подхода мы осознаем, что, используя некую схему для познания социального объекта, мы не только изучаем его, но и формируем.

Лесли Белла и ее коллеги олицетворяют пример того, что ученые как создатели и распространители знания (которое, по мнению М.Фуко, есть власть) являются тем самым вольно или невольно агентами социальных реформ, и это требует от них осознания собственных ценностей, идей и практик. В обзоре работ Лесли Беллы и ее коллег говорится о «семьении» как процессе, существующем у каждого человека непрерывно. У человека в отдельно взятые моменты жизни наличествуют различные состояния «семьения», причем не с одними и теми же, а с разными людьми. Семья — это качество отношений, а не формальные связи между людьми. Когда мы исследуем семью (особенно, если наша цель — помочь людям изменить жизнь в желаемом направлении), нам следует обращать внимание именно на текучие, процессуальные критерии качества отношений — в настоящем и желаемом будущем.

Филипп Барский, Дарья Кутузова

[1] Материалы этой исследовательской группы на английском языке представлены в Интернете по адресу: https://www.ucs.mun.ca/~lbella2/family_making.html

[2] Л.Белла употребляет термин family making, который можно было бы максимально адекватно перевести на русский язык неологизмами «семьеделание», или даже «семьение» (по аналогии с «роением» и «гнездованием») — мы семьимся, вы семьитесь и т.п. Но в данной статье мы решили пожертвовать точностью и выразительностью термина ради сохранения стилистики русского языка.

[3] Нуклеарная семья — совместно проживающие представители двух поколений: родители и дети.