Чудовище

После разговора о моих отношениях с отцом, Брэнда предложила мне пойти на консультацию. «Во всяком случае, это не повредит», — сказала она.

Я прочитал несколько книг, поговорил с пастором, и мое отношение к отцу улучшилось. Но я все еще чувствовал пропасть между мной и Богом во время утренних воскресных богослужений.

До моего сознания постепенно начинала доходить истинная причина этого отчуждения: моя жизнь была запачкана сексуальной нечистотой. В засаде таилось чудовище, появлявшееся каждое воскресное утро, когда я удобно устраивался в кресле и открывал свежую газету. Быстро отыскав рекламные вкладыши, я начинал листать цветные страницы с моделями, позирующими в бюстгальтерах и трусиках. Всегда улыбающиеся. Всегда доступные. Я смаковал каждую картинку. «Так нельзя, — говорил я себе, и тут же успокаивал себя, — но это же мелочь! Разве это можно сравнить с «Плейбоем»?

Я разглядывал моделей и фантазировал. Иногда какая-нибудь напоминала мне одну из моих бывших подруг, и в моей памяти возникали воспоминания о наших встречах.

Мне нравилось встречать воскресное утро с газетой в руках.

Углубившись в себя, я обнаружил, что ситуация была намного хуже. Об этом говорило и мое чувство юмора. Самая невинная фраза, услышанная даже от моего пастора, вдруг приобретала двойной смысл. Я внутренне улыбался, но чувствовал себя неловко.

Почему я так просто нахожу двойной смысл в словах? Неужели ум христианина должен воспроизводить их с такой быстротой?

Я вспоминал, что по Писанию о таких вещах между святыми не может быть и речи. А я еще и смеялся!

А мои глаза? Они жадно исследовали горизонт, прикипая к любому чувственному объекту. Молодые мамы в шортах, достающие детей с заднего сиденья машины. Солистки в шелковых кофточках. Женщины в летних платьях с глубокими вырезами.

Мысли мои тоже были неуправляемы. Началось это в детстве, когда я нашел несколько выпусков «Плейбоя» у отца под кроватью. Кроме того, он получал журнал «Фром секс ту сексти»*, печатавший шутки и комиксы на сексуальные темы. Когда отец развелся с мамой и ушел в свою «холостяцкую берлогу», он повесил в зале огромный плакат с обнаженной женщиной. Ее взгляд всегда был устремлен на нас со стены, когда мы играли во время моих воскресных посещений.

Когда я приходил к отцу в гости, он часто поручал мне наводить в доме порядок. Так я наткнулся на фотографию его любовницы. В другой раз я обнаружил некоторые спецатрибуты, которыми он, очевидно, пользовался во время своих извращенных «сексуальных игр».