Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Россия в антитеррористической коалиции






 

Чудом эпохи после «холодной войны» является то, что Россия сумела перенести коллапс, который сделал ее стратегически неуместной, без революции и реваншизма.

Ч. Краутхаммер, 2002

 

Президент Путин после незамедлительного выражения сочувствия жертвам 11 сентября, размышляя в своей сочинской резиденции, увидел в решимости жаждущей мщения послесентябрьской Америки редкий в истории шанс обрести могучего союзника. И российское руководство решило воспользоваться этим шансом: на волне сочувствия жертвам страшного Сентября, обозревая свои сузившиеся возможности, решая задачи национальной безопасности, российское руководство решило присоединиться к американскому гиганту, провозгласившему знакомое: «Кто не с нами, тот против нас». Путин, преодолевая внутреннее сопротивление, принял решение о значительной коррекции внешнеполитического курса России, о повороте в сторону сближения с Америкой.

Прозападные силы поддержали поворот Путина. Как велики эти силы? По оценке заместителя председателя Комитета Государственной Думы по вооруженным силам – от 10 до 15 процентов всей российской элиты. С точки зрения Союза правых сил (Б. Немцов), возник уникальный час вхождения России в Запад, шанс, упущенный в 1945 и 1989 гг. А последний министр иностранных дел А. Бессмертных считает, что «происходящее может быть использовано в интересах России. Альтернативой союзу с Западом является создание проблем Западу посредством поддержки Ирана, Ирака, Северной Кореи и Кубы, либо ей придется отстраниться от международных дел вовсе – чего наше географическое и геополитическое положение не позволяют».

Поддержка Америки оказалась популярной в Москве: 85 процентов москвичей выразили ту точку зрения, что «нападение на США равнозначно нападению на все человечество… Русские присоединились, – пишут Т. Болтон и М. Макфол, – к Америке в час ее нужды». Не только словесные выражения соболезнования (телефонный звонок президента Путина, первым выразившего готовность помочь), но весьма конкретные действия России осенью 2001 г. привели к определенному изменению взгляда американцев и ряда их союзников на Российскую Федерацию, ее роль в мире, на ее потенциал и возможную важность для Запада в будущем.

То, что своего рода эйфория была, в этом нет сомнения. В России стали полагать, что там, где не помогли прежние шаги навстречу (согласие на объединение Германии, ликвидация превосходства СССР в обычных вооружениях над НАТО, развал Варшавского договора, запрет КПСС, вывод российских войск из Центральной и Восточной Европы), поможет общий страх и общий враг. Россия, потрясенная драматическими событиями Сентября, снова пошла по проторенной Горбачевым и Ельциным дороге. Абсолютное большинство опрошенных службами общественного мнения в России выразили симпатию к подвергшейся нападению Америке. Только 6 процентов опрошенных посчитали, что «Америка понесла справедливое наказание». А 79 процентов опрошенных осудили подобную точку зрения, говоря о солидарности с американцами.

Население России страшится представить террористический акт в Нью-Йорке и Вашингтоне как «конфликт цивилизаций». Осознанно или интуитивно, но население России понимает, что межконфессиональный конфликт в стране будет непоправимой национальной катастрофой. Представляется, что это отразилось на оценке событий в США. На вопрос (заданный 13 – 14 октября 2001 г.), началась ли война с международным терроризмом или война между христианами и мусульманами, 55 процентов опрошенных склонились к первому объяснению и только 26 процентов ко второму. В опросе 22 – 23 сентября виновниками террористических актов агрессивных приверженцев ислама назвали только 3 процента.

Анализируя конкретную ситуацию и отвечая на вопрос, кто подготовил террористическую атаку на США, 15 процентов российских респондентов ответили, что приверженцы ислама, 12 процентов – приверженцы Бен Ладена, 7 процентов – арабы, 6 процентов – афганцы, 4 процента – талибы, причем в представлении российских граждан талибы – это скорее дикая орда, нежели изощренный противник, обладающий достаточным интеллектом для удара такой силы по Америке. Видимо, сказалось то, что образ талибов в России начал складываться еще осенью 2000 г. во время выхода талибов к Таджикистану. Треть российского населения высказывалась о талибах крайне негативно. Российские респонденты опросов более критичны к США при высказываниях о мотивах террористов, совершивших нападение. Здесь главенствующая версия – наказание за гегемонизм, за самоуверенность и жесткую уверенность в собственной правоте. 22 – 23 сентября 2001 г. на вопрос о целях террористов 16 процентов ответили – запугивание, устрашение; 15 процентов – месть; 11 процентов – демонстрация уязвимости США. На вопрос: «Согласны ли вы назвать атаку на Америку расплатой за американскую политику?» 63 процента ответили – «согласны». И только 22 процента не согласились. На вопрос «почему многие страны поддерживают военные действия США в Афганистане» три ответа доминировали: объединение против террористов (28 процентов); следование за лидером (16 процентов); страх, стремление к безопасности (15 процентов.)

Российское общество раскололось примерно поровну, отвечая на вопрос, правильно ли США действуют, нанося ракетно-бомбовые удары по Афганистану. 40 процентов респондентов ответили, что правильно, им 13 – 14 октября противостояли 42 процента, считающие, что неправильно. На вопрос, сумеют ли США добиться своей цели, наиболее общим ответом было «не скоро». Интересны представления российских граждан о целях военных действий США в Афганистане:

– отомстить – 29 процентов;

– уничтожить очаг терроризма – 21 процент;

– укрепить свое господство – 14 процентов.

Даже на уровне обыденного сознания в России начала пробиваться мысль, что мир очень изменился и Россия в новом раскладе сил может быть востребована. Об этом можно судить по динамике ответов на вопрос «Возможно ли в текущей ситуации усиление позиций России?». 22 – 23 сентября 2001 г. на этот вопрос положительно ответили 30 процентов респондентов; 13 – 14 октября – 39 процентов, а 27 – 28 октября – 45 процентов. Это был пик позитивной оценки возможности России в новом раскладе сил.

Особую статью представляет собой оценка степени дружественности Соединенных Штатов и России. Здесь наблюдается та же динамика в ответе на вопрос о влиянии событий в США на российско-американские отношения. 22 – 23 сентября в их улучшение поверили 35 процентов, а 27 – 28 октября уже 44 процента. Очень существенно отметить вектор симпатий россиян в оценке желательности сближения России и США. В вопросе 27 – 28 октября 2001 г. в пользу сближения высказались 69 процентов (!) опрошенных. 17 – 18 февраля 2001 г. в такую возможность верили 32 процента, 29 – 30 сентября – 38 процентов, 3 – 4 ноября – 43 процента[4]. Это-то и позволило многим прийти к выводу, что у России и Америки впервые после Второй мировой войны обнаружился общий враг. Это очень существенное обстоятельство, без него Кремлю было бы труднее делать столь крутой вираж в своей внешней политике. Именно на эту динамику опирался президент Путин.

Решение Москвы было обусловлено рядом геополитических, экономических и цивилизационных соображений. Выделим основания вестернизма путинского курса.

1. Главное среди этих соображений носило геополитический характер. Что лучше: стоять в одиночестве (с пустынной Сибирью) перед двумя гигантами – более чем миллиардным Китаем и столь же многочисленным мусульманским миром, или хотя бы частично полагаться на мощь самой могущественной страны мира, нежданного союзника в борьбе с исламским экстремизмом на собственно российской территории, на которого Россия может положиться и в схватке с экстремизмом в Чечне, и на далекой заставе 201-й российской дивизии, стерегущей выход из кипящего Афганистана?

2. Главная текущая проблема – чеченская, фактор уязвимости перед лицом исламистского суннитского экстремизма. Борьба против мусульманского религиозного фундаментализма на Северном Кавказе (и на центральноазиатских границах), в случае присоединения к общей антитеррористической войне, получала самого мощного в мире союзника. Для окружения российского президента показалось неразумным изолироваться от американской борьбы с Аль-Каидой и Талибаном – единственным политическим режимом, признавшим мятежное правительство Чечни. Именно суннитские исламские добровольцы, связанные с Аль-Каидой, возглавили чеченский поход на Дагестан и пытались распространить антироссийский джихад на весь Северный Кавказ и другие мусульманские регионы России. В Центральной Азии Талибан всячески стремился разрушить региональную стабильность близких к России режимов. Воспользоваться миром и безопасностью ради развития своего огромного потенциала? Возник редкий в истории шанс, и российское руководство в определенной степени позволило себе воспользоваться этим обстоятельством.

Террор в Чечне подталкивал российских политиков к поискам легитимации силовых действий; ярость Америки создавала новую обстановку вокруг вопроса о мусульманском фундаментализме.

3. Слабость России, особенно очевидная на фоне мощи США, слабость, столь ярко себя проявившая в военной сфере (а ведь в XVII – XX вв. российская армия была не слабее лучших западных); в 2003 г. годичный военный бюджет США превысит весь государственный бюджет РФ; даже турецкая армия могла позволить себе технологические новинки, недоступные российской армии, ослабленной коллапсом государства и социальной деморализацией.

4. Отчаянная нужда российской экономики в западных инвестициях.

5. Потенциал вестернизма как 300-летней исторической традиции российского развития. Газета «Интернэшнл геральд трибюн» пришла к выводу, что «Путин покончил со столетиями российских колебаний между Востоком и Западом и сделал стратегический выбор в пользу того, что будущее его страны бесспорно лежит в Европе. Как он понимает, дорога к этой цели требует восстановления российской экономики, что возможно только с помощью Запада… Может быть, через 10 или 15 лет, когда российская экономика будет в рабочем порядке, Россия сможет снова бросить вызов глобальному лидерству Америки и начать осуществлять геополитическое влияние в Восточной Европе, на Ближнем Востоке и в других местах. Но ныне приоритеты смещаются на внутренний фронт – улучшение благосостояния населения, приглашение иностранных инвестиций, уменьшение стоимости внешней политики, поиски стабильности для экономического роста:.. Мы находимся при формировании явления исторических пропорций, Россия окончательно решила стать западной страной».

Россия обратилась к Америке не с пустыми руками. Вот что предложил Америке Путин в ее час нужды:

– обмен разведывательной информацией;

– открытие российского воздушного пространства для полетов американской авиации;

– поддержка обращения к центральноазиатским государствам с целью предоставления американским вооруженным силам необходимых военных баз;

– военная поддержка Северного альянса в его борьбе против

Талибана.

В Вашингтоне определенно оценили готовность России быть союзником в борьбе против терроризма. Америка нуждалась в международной поддержке, и Россия, вопреки психологическому грузу предшествующих пятидесяти лет, высказала свои чувства с русской широтой и открытостью.

Важен был не только психологический аспект дела. Огромная территория России соседствовала со Средним Востоком и давала значительные преимущества стороне, которая становилась союзником Российской Федерации. Помимо очевидной политической значимости, четыре обстоятельства отметили в США, повышающие стратегический вес РФ даже в сопоставлении с ближайшими для американцев – западноевропейскими союзниками: – Россия могла влиять на ряд окружающих ее государств, таких, как Узбекистан и Таджикистан, в ту или иную сторону (чего Западная Европа сделать не могла);

– Россия имела боеготовые войска (чего в данный конкретный момент в Западной Европе не было);

– Россия имела транспортные самолеты для транспортировки вооруженных сил к театру военных действий (а незначительному контингенту бундесвера и других западноевропейских армий пришлось просить их у Узбекистана и Украины);

– Россия реально и остро нуждалась в союзниках по борьбе против исламского фундаментализма на Северном Кавказе и в других местах (что для Западной Европы смотрелось как гораздо более отдаленная проблема).

Указанные обстоятельства поставили отношения России с Америкой в новую плоскость, характерную гораздо большей степенью сотрудничества. Названы были конкретные формы такого сотрудничества. В конце сентября 2001 г. представитель США на глобальных торговых переговорах Р. Зеллик охарактеризовал в Москве главные проблемы, в решении которых Вашингтон мог бы помочь неожиданному новому союзнику: прием в ВТО, отказ от дискриминационной поправки Джексона – Вэника, предоставление России статуса страны с «рыночной экономикой».

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.