Как ложный страх заставил меня страдать

После случая в Колорадо-Спрингс меня начали посещать ночные кошмары. Я видела Ребекку на черном асфальте в луже крови. Во сне я знала, что к моей голове приставлен револьвер, слышала выстрел и чувствовала, что теплая жидкость течет по лицу; когда я трогала ее, рука краснела. Больше года я просыпалась по нескольку раз за ночь, всякий раз сердце бухало, как молот, по телу словно бежал ток, в ушах стоял звон.

Когда во время ночных дежурств я, акушер-гинеколог, спускалась в приемный покой и укладывала пациентку на каталку, без видимого повода в моем сознании внезапно снова возникала сцена ограбления. Разум говорил мне, что я в безопасности, но тело дрожало в панике. Будучи практикующим врачом, работающим иногда по 16 часов в сутки, я не искала профессиональной помощи, хотя это следовало бы сделать. Вместо этого я брела по своей жизни наощупь, а ко всему прочему начала еще и бракоразводный процесс.

Еще до происшествия в Колорадо-Спрингс меня мучили бесчисленные страхи. В клинику я ехала в 4 часа утра и боялась, что меня изнасилуют по пути. Я опасалась, что во время моего дежурства кто-нибудь умрет. Боялась разочаровать родителей, опасалась, что никогда не стану достаточно хорошим врачом. Меня пугало, что после развода я окажусь в одиночестве. Я боялась даже тараканов. Я делала все возможное, чтобы никто не заметил, что я ищу признания и скрываю свои многочисленные недостатки под маской совершенства.

После ограбления я начала бояться всего – темноты, шума, туннелей, живописных вершин, автомобилей с открытым верхом, самолетов, чужих людей в парке, потери любимого, новой привязанности… Мне страшно было даже поговорить с кем-то о панике, которая меня охватывала. Я боялась, что покажу свою слабость, это нанесет вред моей профессиональной репутации, а еще мне пропишут успокоительное, я начну зависеть от лекарств и от этой зависимости придется лечиться, может быть, даже в психиатрической клинике с зарешеченными окнами.

Когда я чувствовала дуло у виска, мой страх был подлинным, ведь жизни действительно угрожала опасность. Но все страхи, охватившие меня позже, были ложными. Они существовали лишь в воображении, и ни один из них не реализовался. Эти ложные страхи отчаянно пытались пробудить меня, правдиво показав тот посттравматический стресс, который я переживала. Они молили меня искать помощи, но я заставляла их умолкнуть, поскольку не видела свой внутренний путеводный свет, не знала о том, что страх может исцелить меня. В итоге из-за ложных страхов в моей жизни было множество страданий. Какофония страхов в сознании вызвала у меня чувство одиночества, растерянности перед лицом враждебного мира.

Неудивительно, что во время рутинной проверки врач обнаружил у меня сильный скачок давления. Обращение к кардиологу выявило еще одну проблему: шумы в сердце, аритмию, причем давление за это время еще повысилось. Врач пытался найти возможные источники гипертонии, такие как сужение сосудов, патология щитовидной железы, синдром Кушинга, но ничего не обнаружил.

В результате мне поставили диагноз «хроническая гипертония» и прописали три вида таблеток, но давление не снижалось. Врачи сказали, что препараты придется принимать до конца жизни, что я рискую умереть от сердечного приступа в молодом возрасте, ввиду того что патологически скачет давление. Никто из них при этом ни разу не спросил, что еще происходит в моей жизни, а я сама, с мозгами, промытыми в университете (где не замечали связи между душой и телом), не догадалась спросить, может ли болезнь быть связана с бесчисленными страхами, которые я переживала.

Лишь почти 15 лет спустя, работая над книгой «Победа разума над медициной» («Mind Over Medicine»), я полностью осознала, насколько мой страх сковал не только разум, но и тело. Я не просто страдала от эмоциональных последствий того, что произошло в моей личной и профессиональной жизни (ограбление, развод, стресс от изнурительной работы). Моя нервная система была подчинена страху, и он пронизывал каждую клеточку организма посредством сложных химических реакций, которые провоцировали болезнь.

Если бы я не пробудилась, не ответила на вызов (бесконечная реакция на стресс вызвала не только проблемы с давлением и сердцем, но и массу других недомоганий), то до сих пор принимала бы семь видов прописанных таблеток. К счастью, я начала понимать, что если мы отрываемся от нашего внутреннего путеводного света, то ложный страх ведет к путанице в нашем «я» между добром и злом, которая влечет за собой болезни. Эта истина шла наперекор тому, что я изучала 12 лет, и стала крупным ударом по самолюбию. Все, что я знала о медицине, оказалось поставленным под сомнение.