Глава 14. Через месяц беременность Мадлен стала очевидной, и выходы в свет ей пришлось ограничить

Через месяц беременность Мадлен стала очевидной, и выходы в свет ей пришлось ограничить. Когда она отправлялась за покупками, кататься или гулять по парку, ее неизменно сопровождали двое слуг, которых Логан снабдил особыми наставлениями. Мадлен запрещалось переутомляться, появляться там, где, по мнению Логана, было небезопасно. Кроме того, она должна была как следует питаться.

– Терпеть не могу, когда со мной обращаются, как с ребенком, – заявила Мадлен Логану как-то утром, сидя у туалетного столика. Она ничего не могла с собой поделать: потеря недавно обретенной свободы раздражала ее. Однажды узнав, что значит поступать так, как вздумается, и бывать, где ей заблагорассудится, Мадлен трудно было вести жизнь затворницы, приличествующую женщине в ее положении. – За что бы я ни взялась, вокруг меня собирается целая толпа слуг, жаждущих помочь, позаботиться обо мне или чем-нибудь меня накормить! – жаловалась она.

Вместо того чтобы воспринять слова жены иронически или небрежно, Логан внимательно выслушал ее.

– С тобой обращаются не как с ребенком, – возразил он, – а как с человеком, благополучие которого я ценю превыше всего.

– Мне кажется, что я попала в тюрьму, – мрачно возразила Мадлен, – Мне хочется вырваться отсюда, заняться чем-нибудь…

– Чем, например?

Мадлен вздохнула, взяла щетку и принялась старательно расчесывать распущенные волосы.

– После бала к нам ни разу не наведывались гости. У меня нет подруг, кроме Джулии, а она вечно занята в театре, как и ты. Мы получаем по дюжине приглашений каждый день, но не принимаем ни одного!

Нахмурившись, Логан смотрел в ее недовольное лицо, понимая, что именно этого он втайне и ожидал. Годы его отшельничества завершились. Будучи молодой и жизнерадостной женщиной, Мадлен желала блистать в обществе, иметь друзей, постигать вкус столичных развлечений.

– Понимаю… – произнес он, отняв у Мадлен щетку и отложив ее в сторону. Он присел рядом с Мадлен на корточки – так, что их лица оказались на одном уровне. – У меня нет ни малейшего желания держать тебя в золотой клетке, словно редкую птицу, дорогая. Я постараюсь чем-нибудь скрасить твою жизнь, его губы сложились в улыбку. – Надеюсь, на ночные развлечения ты не жалуешься.

– Да, – подтвердила Мадлен и вспыхнула, охотно подставляя губы для поцелуя.

Верный своему слову, Логан начал сопровождать Мадлен на выставки живописи, аукционы, званые обеды и музыкальные вечера. В театре «Друри-Лейн» и в Королевской опере они занимали лучшую ложу. К удовольствию Мадлен, они приняли несколько приглашений и побывали в поместьях неподалеку от столицы, где ей удалось познакомиться с другими молодыми женщинами, с которыми у нее было немало общего. Мадлен знала, что Логан не любит бывать в гостях, постоянно ощущая себя предметом всеобщего внимания, пересудов и любопытства. То, что ради жены он решил пожертвовать своим драгоценным уединением, и льстило Мадлен, и озадачивало ее.

Мадлен понимала, что многие женщины завидуют ее браку. Логан был обаятельным, умным, щедрым и галантным спутником в отличие от многих других мужей. Ей нравилось положение его жены, она наслаждалась обществом Логана, его чувством юмора и, разумеется, опытом в любовных утехах.

Но какими бы близкими и теплыми ни были их отношения, Мадлен сознавала, что они представляют собой лишь отдаленное подобие прежних. Логан никогда не смотрел на нее так, как в первую ночь, никогда не целовал ее с той же любовью и вожделением. Он сохранял между ними определенную дистанцию. Очевидно, он не решался полностью довериться Мадлен. Она пыталась скрыть свои чувства к мужу, понимая, что ее любовь ничего не изменит, как бы она ни старалась.

Как и предсказывала Джулия, вскоре к Мадлен вернулся аппетит, и она набрала прежний вес, а затем и прибавила несколько фунтов. Втайне она тревожилась о том, понравится ли Логану ее изменившаяся фигура, но ее сомнения быстро рассеялись.

– Отныне ты можешь спать здесь, – сказал Логап однажды вечером после того, как отнес Мадлен к себе в постель. Проведя ладонью по ее обнаженному бедру, он хрипло добавил:

– Это удобнее, чем посылать за тобой каждый раз, когда понадобится, или мчаться к тебе в спальню, если у тебя снова сведет ноги.

Пошевелившись в его объятиях, Мадлен сонно улыбнулась.

– Мне бы не хотелось мешать тебе. Я же знаю, ты любишь спать в одиночестве.

– Ты занимаешь не так уж много места, – возразил Логан, приложив ладонь к ее животу. По крайней мере пока.

Мадлен перевернулась на бок.

– Вскоре я буду занимать почти половину кровати. Жаль, что я такая коротышка! Женщины моего роста во время беременности выглядят, как утки.

Логан притянул ее к себе.

– Мадам, – нежно произнес он, щекоча губами ухо Мадлен, – каждую ночь я доказываю делом, как вы желанны для меня. Вряд ли у вас есть причины сомневаться в своей привлекательности.

– У вас появилось пристрастие к женщинам с большими животами? – скептически осведомилась Мадлен и почувствовала, как Логан улыбнулся.

– Только к одной женщине, – поправил он ее, поворачивая на спину. – Полагаю, вы ждете от меня новых доказательств – и немедленно.

В притворном смущении Мадлен отвернулась.

– Ну что ж, если вас не затруднит…

– Разумеется! – воскликнул он, приподнимаясь и приникая к ее губам.

Логан по-прежнему оставался для Мадлен непредсказуемым; иногда он был снисходителен к ней, иногда поддразнивал или проявлял сокрушительную холодность. Чаше всего после вечернего спектакля он спешил домой, но дома делал вид, что вовсе не торопился. Он так ловко скрывал свои чувства, что Мадлен терялась в догадках, не зная, любит ли он ее или относится к ней, как к забавному домашнему животному. Но бывали случаи, когда в ней пробуждалась надежда.

Три дня в неделю Мадлен позировала для портрета, заказанного Логаном. Мистер Орсини оказался талантливым художником и любезным кавалером, чуждым вспышек темперамента, которых Мадлен ждала от представителя богемы.

– Ваша жена – редкостная красавица, – сообщил Орсини Логану, когда тот однажды явился узнать, как продвигается дело,

– Мистер Орсини! – воскликнула Мадлен, не меняя позы. – Напрасно вы льстите мне!

– И кроме того, она обладает поразительным качеством, – продолжал художник. – В ней чувственность смешивается с нравственной чистотой. Это колдунья, женщина-ребенок.

Не привыкшая к столь изысканным комплиментам, Мадлен смущенно потупилась.

– Да, – негромко подтвердил Логан, – именно это я и разглядел в ней.

Случалось, Мадлен днем бывала в «Столичном театре», присутствовала на репетициях и даже подсказывала актерам реплики. Логан не возражал. В сущности, этим он откровенно признавался, что близость Мадлен вселяет в него уверенность.

– При этом я избавляюсь от беспокойства, не случилось ли с тобой беды, – сухо объяснял он.

Мадлен с удовольствием бывала в обществе актеров, которых вовсе не шокировал вид беременной женщины. Привыкнув к тому, что забеременевшие актрисы переставали появляться на сцене только на шестом или седьмом месяце, служащие театра относились к Мадлен ласково и внимательно, а она чувствовала себя среди них легко и непринужденно.

Но лучше всего были вечера, когда Мадлен и Логан оставались после ужина вдвоем. Они проводили долгие часы за чтением и разговорами, пока Логан наконец не уносил жену в постель. Казалось, хрупкие узы между ними становились все крепче. Мадлен считала, что она постепенно выигрывает битву, завоевывая доверие Логана, до тех пор, пока однажды ее иллюзии не обратились в прах.

Это воскресное утро началось, как обычно, с обильного завтрака и кофе. Затем Мадлен побывала в церкви, а вернувшись, присоединилась к Логану в маленькой семейной гостиной, Логан листал рукопись новой пьесы, внося пометки и поправки; Мадлен, греясь у изразцовой печки, занималась рукоделием.

Взглянув на склоненную темноволосую голову мужа, Мадлен не справилась с желанием подойти к нему. Уронив вышивку на пол, она встала за спинкой стула, на котором сидел Логан, и положила руки ему на плечи.

– Ненавижу рукоделие, – произнесла она, почти касаясь губами теплой кожи у него за ухом.

– Так брось его, – посоветовал Логан, переворачивая страницу.

– У меня нет выбора, – вздохнула Мадлен. – Всем респектабельным замужним дамам положено шить и вышивать.

– Разве кто-нибудь требует, чтобы ты следовала правилам респеетабельности? – рассеянно спросил Логан, не сводя глаз с рукописи. – Не заглядывай мне через плечо, дорогая. Никак не могу сосредоточиться.

Не смутившись, Мадлен провела ладонями по груди мужа.

– Напрасно ты работаешь в воскресенье. Это грех. – Коснувшись губами его щеки, она почувствовала тепло его кожи.

– А я намерен совершить еще более тяжкий грех, – сообщил Логан, вдруг захлопнув папку и развернувшись к ней на стуле, Мадлен вскрикнула и рассмеялась, неожиданно оказавшись на коленях мужа. Логан принялся осыпать ее тело дерзкими поцелуями. – Какое же занятие вы считаете подходящим для воскресенья, мадам? Это?.. Или вот это?

Их игру прервал стук в дверь. Мадлен вскочила с колен мужа, торопливо оправила юбки и уселась на прежнее место возле печки. В комнату вошел лакей с письмом на серебряном подносе. Посмеиваясь над стараниями Мадлен сохранить на лице невозмутимое выражение, Логан взял письмо и жестом отпустил слугу.

– От кого это? – спросила Мадлен, снова подходя к мужу.

Логан сломал печать.

– Кажется, от человека, с которым познакомил меня лорд Дрейк. – Нахмурившись, он начал читать вслух:

– «Я вынужден сообщить вам нечто относительно нашего общего друга лорда Дрейка. Зная о вашей близкой дружбе с ним, я уверен, что вы захотите прочесть это известие немедленно…» – Он вдруг осекся и быстро скользнул взглядом по странице.

Мадлен молча ждала. Логан дочитал письмо и застыл как изваяние.

– Логан! – робко позвала Мадлен, но он не шевельнулся, словно не услышал ее. Протянув руку, она взяла у Логана смятое письмо, прочла его и не сдержала возгласа.

Оказалось, что предыдущей ночью лорд Дрейк, принимая участие в увеселительной прогулке по Темзе и перебрав по обыкновению, свалился за борт, но никто сразу не заметил его отсутствия. Позднее яхту тщательно обыскали, но не обнаружили никаких следов лорда Дрейка. Его знакомый сообщал, что на Темзе ведутся поиски, но добавлял, что тела утопленников часто находят лишь через несколько дней после трагедии.

Мадлен осторожно коснулась окаменевшего плеча мужа.

– Он умеет плавать? Может быть, ему удалось доплыть до берега?

– Нет, плавает он неважно, – хрипло произнес Логан. – К тому же он был мертвецки пьян…

– Логан, мне так жаль…

Он вдруг отпрянул от нее и процедил сквозь зубы:

– Убери руку! – По его спине прошла дрожь. – Я хочу побыть один.

Мадлен с трудом подавила желание остаться с мужем и утешить его. Но Логан явно не нуждался в ее сочувствии. Мадлен и не подозревала, что так тяжко любить, не видя взаимности. Если Логан и испытывал к ней какие-то чувства, то сейчас он всеми силами боролся с ними. Глядя на опущенную голову Логана, Мадлен легким жестом коснулась его волос.

– Логан, чем я могу тебе помочь? – прошептала она.

– Просто уйди…

Мадлен отдернула руку и вышла из комнаты, не оглянувшись.

Остаток этого дня и большую часть следующего Логан сидел в одиночестве и пил. Он заговорил с Мадлен лишь затем, чтобы попросить ее сообщить в театр, что он не приедет на спектакль. Дублеру предстояло подменить его как на этот, так и на следующий вечер.

– Когда же им ждать тебя? – спросила Мадлен, глядя в затуманенные хмелем глаза мужа. Ответом ей было гробовое молчание. Едва Мадлен вышла, Логан вновь заперся в комнате. Он не желал видеть ни жену, ни кого-нибудь другого. Несмотря на все уговоры Мадлен, еда, присланная в комнату Логана, осталась нетронутой.

Мадлен с тревогой принялась расспрашивать миссис Бичем, случалось ли с Логаном такое прежде, и домоправительница, подумав, призналась:

– Только после того, как вы бросили его, миссис Скотт. Мадлен покраснела.

– И долго это продолжалось?

– Ему понадобилась неделя, чтобы допиться до бесчувствия, и еще одна, чтобы вновь вспомнить о еде. – В полном недоумении миссис Бичем покачала головой. – В тот раз я еще могла его понять: все мы знали, как он к вам относится, но теперь… Я и не подозревала, что он так близок с лордом Дрейком, Не хочу говорить дурно об усопшем, но этот человек отпетый пьяница и мот. Да будет земля ему пухом!

– Наверное, Логан так привязан к лорду Дрейку потому, что они росли вместе. И по какой-то причине Логан чувствовал себя в долгу, перед ним… Домоправительница пожала плечами.

– Как бы там ни было, его смерть стала тяжким ударом для хозяина. – Она сочувственно по-

Смотрела на осунувшееся лицо Мадлен. – В конце концов он успокоится. Не надо так волноваться, миссис Скотт, это опасно в вашем положении.

Разумеется, сказать это было легче, чем сделать. Разве могла Мадлен избавиться от беспокойства, видя, как муж пытается напиться до беспамятства? Поздно вечером на второй день Мадлен собралась с духом и подошла к двери комнаты Логана. Повернув ручку, она обнаружила, что дверь заперта.

– Логан! – негромко позвала она и постучала в дверь. Как и следовало ожидать, ей никто не ответил. Постучав чуть громче, Мадлен услышала из-за двери приглушенную брань.

– Прекрати колотить в дверь и оставь меня в покое! – рявкнул Логан таким страшным голосом, что волоски на шее Мадлен встали дыбом.

– Открой, пожалуйста! – попросила Мадлен, стараясь сохранить самообладание. – Иначе я попрошу ключ у миссис Бичем,

– Только попробуй – и я сверну тебе шею, как рождественскому гусю! – рявкнул Логан.

– Я буду стоять здесь до тех пор, пока не увижу тебя. Если понадобится, я проведу у двери всю ночь, – решительно заявила Мадлен и, помолчав немного, добавила в приливе вдохновения:

– И если с ребенком что-нибудь случится, виноват в этом будешь ты!

Услышав за дверью тяжелую поступь, Мадлен внутренне сжалась. Внезапно дверь открылась, и Логан втащил жену в комнату одним яростным рывком.

– Я ни в чем не буду виноват! – заявил Логан, захлопнув дверь и поворачивая в замочной скважине ключ. Повернувшись, он навис над Мадлен, огромный и мрачный, со взъерошенными волосами, с удушливым запахом спиртного, окутывавшим его фигуру. Брюки до безобразия измяты, ноги босы, а мускулистый торс обнажен. Мадлен, не совладав с собой, отпрянула, напуганная видом мужа. Похоже, в эту минуту Логан был почти невменяем. Его губы сардонически искривились, в налитых кровью глазах появился безумный и отчаянный блеск.

– Тебе не терпится поиграть в преданную жену, – хрипло продолжал он, – похлопать меня по плечу, шепча на ухо пошлости. Ну так слушай: в твоих утешениях я не нуждаюсь. Мне они ни к чему. Мне нужно лишь это. – Он запустил пальцы за вырез платья Мадлен, между ее грудями, и притянул к себе. Его горячие губы обожгли нежную кожу шеи, колючая щетина оцарапала ее.

Мадлен поняла, что Логан ждет от нее протеста, осуждения грубости, но нашла в себе силы расслабиться и обнять его за шею. Этот мягкий жест застал Логапа врасплох.

– – Черт бы тебя побрал! – простонал он. – Неужели тебе не хватает здравого смысла бояться меня?

– Да, – подтвердила Мадлен, уткнувшись лицом в его разгоряченное плечо.

Неожиданно Логан отпустил ее и застыл, хватая ртом воздух.

– Логан, – с мягкой укоризной начала Мадлен, – ты ведешь себя так, словно я виновата в смерти твоего друга. Я ничего не понимаю.

– Это тебе ни к чему.

– Напротив, если ты вздумал погубить себя, это в первую очередь касается меня. Многие нуждаются в тебе… И я в том числе.

Похоже, гнев Логана улетучился. Внезапно его лицо стало усталым, на нем отразилась ненависть к самому себе.

– Эндрю тоже нуждался во мне, – пробормотал он, – а я его подвел.

Мадлен испытующе всматривалась в глаза мужа.

– Так вот в чем дело?

– Отчасти. – Логан взял полупустую бутылку бренди и присел на край неубранной кровати. На простынях и обюссонеком ковре виднелись пятна спиртного – свидетельства пьянства, длившегося последние тридцать шесть часов. Логан поднес горлышко к губам для нового глотка, но не успел: Мадлен взяла у него бутылку. Логан потянулся за ней, но тут же был вынужден схватиться за спинку кровати, чтобы не свалиться на пол.

Мадлен отставила бутылку подальше и встала перед мужем.

– Объясни мне все, – попросила она, изнывая от желания прикоснуться к нему. – Пожалуйста!

С видом изнемогающего ребенка Логан смежил веки и опустил всклокоченную голову. В его бормотании Мадлен удалось различить несколько имен – лорда Дрейка, графа Рочестера, миссис Флоренс, а затем уже вполне внятные слова потекли сплошным потоком, обретая невероятный смысл.

Мадлен стояла не шевелясь, ловя каждое слово мужа. Логан сообщил, что он – незаконнорожденный сын графа Рочестера и дочери миссис Флоренс, что Эндрю приходился ему сводным братом. Мадлен в изумлении слушала, как Логан изливает перед ней душу, не скрывая горечи и презрения к самому себе. Вскоре стало очевидно, что любовь к Эндрю и скорбь о нем смешались в душе Логана с опустошающим чувством вины.

– Почему же ты молчал до сих пор? – спросила Мадлен, дождавшись, когда Логап договорит.

– Об этом тебе было лучше не знать. И Эндрю тоже.

– Но ведь ты хотел рассказать ему правду, верно? – допытывалась она, протягивая руку и приглаживая спутанные кудри Логана. – Ты жалеешь о том, что промолчал, когда у тебя появился шанс?

Голова Логана упала на грудь, он коснулся лбом благоуханной груди Мадлен.

– Сам не знаю. Я… Черт! Тепер уже слишком поздно. – Вздохнув, он уткнулся в ее грудь, прикрытую бархатом платья. – Я слишком мало помогал ему.

– Ты сделал все, что смог. Ты платил за него долги, ты никогда не отказывал ему. Ты даже простил его за Оливию,

– За это мне следовало поблагодарить Эндрю, – хрипло выдавил из себя Логан. – Оливия была лживой тварью!

Мадлен невольно поморщилась, понимая, что и сама вела себя немногим лучше Оливии.

– Ты поедешь к Рочестеру? – спросила она и тут же почувствовала, как напрягся Логан.

– Боюсь, я не сумею сдержаться и прикончу его. Рочестер повинен в смерти Эндрю более, чем кто-либо другой. Он превратил жизнь сына в такой ад, что Эндрю не осталось ничего другого, кроме как искать спасения в спиртном. – У Логана вырвался хриплый смех. – Простолюдины Лондона зовут пьяниц «утопленниками». Бедняга Эндрю! Это сказано прямо про него.

Пропустив мимо ушей это мрачное замечание, Мадлен гладила Логана по голове,

– Пойдем ко мне в спальню: тебе надо поспать, – предложила она. – А тем временем слуги уберут и проветрят здесь.

Логан долго молчал. Мадлен поняла, что он размышляет, стоит ли прикончить бутылку.

– Ты вряд ли захочешь видеть меня таким в своей постели, – наконец пробормотал он. – Я пьян, мне следовало бы принять ванну…

Мадлен едва заметно улыбнулась.

– В моей спальне ты всегда желанный гость, – заверила она и провела кончиками пальцев по голой руке Логана до расслабленной кисти. – Пойдем же, прошу тебя! Она уже думала, что Логан откажется, но, к ее удивлению, он послушно встал и последовал за ней, Эта маленькая победа обрадовала Мадлен, но вздохнуть с облегчением она пока еще остерегалась. Только сейчас она начала понимать, какую ношу нес на своих плечах Логан. Неудивительно, что он так тяжело перенес смерть лорда Дрейка. Должно быть, он почувствовал себя обделенным, узнав, что богатый юноша, вместе с которым он вырос, на самом деле был его братом. Ни одному из них не посчастливилось иметь настоящий дом и любящих родителей, оба не знали счастья в семье.

Мадлен приложила руку к животу, словно оберегая притаившееся там крохотное существо. Логан наверняка будет любить это невинное дитя. Даже если он не примет ее любовь, она сумеет сделать его счастливым отцом.

Логан спал беспокойно, часто ворочаясь и что-то бормоча. Каждый раз, едва он начинал шевелиться, Мадлен убаюкивала его, сидя рядом, словно заботливая няня или сиделка. Утром она на цыпочках вышла из комнаты, боясь потревожить сон мужа. Выкупавшись, она переоделась в темно-синее утреннее платье, отделанное белым кружевом. Позавтракав в одиночестве, она провела несколько часов за столом, отвечая на письма.

– Прошу прощения, миссис Скотт… – Ее размышления прервал голос дворецкого, принесшего визитную карточку на серебряном подносе. – Вас спрашивает граф Рочестер. Узнав, что мистера Скотта нет дома, граф пожелал выяснить, примете ли его вы, несмотря на столь ранний час.

Охваченная беспокойством, Мадлен невидящими глазами уставилась на карточку. Жгучее любопытство смешалось в ее душе с тревогой. О чем хотел поговорить с ней граф? Мысленно она возблагодарила Бога за то, что Логан по-прежнему крепко спал в комнате наверху. Неизвестно, как он повел бы себя, узнав о прибытии Рочестера.

– Я приму его, – наконец решилась Мадлен. Медленно укладывая перо в инкрустированную серебром подставку, она добавила:

– Я сама выйду в холл.

– Хорошо, миссис Скотт.

С гулко бьющимся сердцем Мадлен вышла из комнаты. Всю ночь она размышляла, каким же человеком должен быть Рочестер, если он был способен годами лгать своим сыновьям, мог отказаться от Логана, видя, как юноша, его сын, страдает от рукоприкладства мужлана-фермера. Еще не успев познакомиться с графом, Мадлен уже наполнилась презрением к нему, однако в глубине ее души теплились отблески сочувствия к его горестной судьбе. В конце концов, Эндрю был единственным законным сыном Рочестера, и его смерть наверняка причинила графу нестерпимую боль.

Она замедлила шаги, увидев в холле седовласого мужчину. Рослого, слегка сутуловатого, с резкими, даже угловатыми чертами лица, начисто лишенного малейших признаков теплоты или добросердечия. Несмотря на то что сходство между графом и Логаном не бросалось в глаза, Мадлен вполне могла поверить, что они состоят в родстве. Подобно Логану, граф казался

Человеком, предпочитающим одиночество, наделенным несгибаемой волей и жизненной силой. Его облик красноречиво свидетельствовал о недавнем горе: лицо осунулось, кожа стала серой, глаза тусклыми.

– Лорд Рочестер, – произнесла Мадлен, не протягивая руки и ограничившись вежливым кивком.

Похоже, се непочтительность только позабавила графа.

– Миссис Скотт, – начал он скрипучим голосом, – с вашей стороны было весьма любезно принять меня.

– Я сожалею о вашей утрате, – неловко пробормотала она.

Последовала пауза, во время которой они молча разглядывали друг друга.

– Вам известно обо мне многое, – наконец сделал вывод Рочестер. – Я вижу это по вашим глазам. Мадлен кивнула.

– Да, он рассказал мне правду.

Густая седоватая бровь графа вопросительно приподнялась.

– Полагаю, он изобразил меня бессердечным чудовищем?

– Он просто назвал факты, милорд.

– Я и не ожидал, что Скотт сделает столь удачную партию, – заметил Рочестер. – Не думал, что в жены ему достанется особа благородного происхождения и безупречного воспитания. Как вам удалось уговорить родителей принять его предложение?

– Они были рады породниться с таким преуспевающим и известным человеком, – хладнокровно солгала Мадлен.

Рочестер окинул ее проницательным взглядом и, похоже, почувствовал фальшь в голосе, но ответил на ее слова одобрительной улыбкой.

– Мой сын сделал удачный выбор, – повторил он свою похвалу.

– Ваш сын? – переспросила Мадлен. – А у меня создалось впечатление, что вы все еще не собираетесь признавать его.

– Именно об этом я и хотел поговорить с ним.

Мадлен не успела продолжить расспросы: в коридоре послышались шаги, и оба собеседника одновременно обернулись. С бесстрастным выражением лица Логан подошел к ним и остановился рядом с Мадлен, не сводя со старика ледяного взгляда.

Сон пошел на пользу Логану. Его волосы поблескивали после недавнего умывания, лицо было чисто выбрито. Он оделся в белую рубашку, темные брюки и жилет из узорчатого зеленовато-серого шелка. Но несмотря на благопристойный вид, тени под глазами и бледность, проступающая под загаром, говорили о недавнем злоупотреблении спиртным.

– Ума не приложу, что привело вас сюда, – сказал Логан вместо приветствия.

– Ты – все, что у меня осталось, – просто ответил Рочестер, не обращая внимания на слова сына и тон, каким они были произнесены.

Ядовитая улыбка тронула губы Логана.

– Надеюсь, вы не предлагаете мне стать заменой Эндрю?

– С Эндрю я совершил много ошибок и не собираюсь это отрицать. Возможно, меня не назовешь идеальным отцом… – Голос его дрогнул.

– Возможно? – с хриплым смешком переспросил Логан.

– …но я возлагал на Эндрю большие надежды, строил грандиозные планы. Я… – Рочестер с трудом сглотнул слюну и, торопясь, закончил:

– Как бы там ни было, я любил его.

– Вам следовало бы сказать об этом Эндрю, – сухо заметил Логан.

Рочестер покачал головой, словно разговор причинил ему мучительную боль, но продолжал;

– Да, я возлагал на Эндрю большие надежды. Его мать была утонченной женщиной, тонким, деликатным существом голубой крови. Я выбрал ее, чтобы происхождение моего сына было безупречным.

В отличие от старшего ребенка, – вставил Логан.

– Да, – просто признался Рочестер. – Ты не вписывался в мои планы. Я убедил себя, что лучше всего забыть о тебе и начать все заново. Мой сын – законный сын – ни в чем не нуждался. Я был готов оставить ему огромное наследство, дать образование в лучших школах, ввести в высшие круги общества. Эндрю мог обрести шумный успех… Однако он терпел сокрушительное фиаско во всем, за что брался. Ни умения владеть собой, ни тщеславия, ни таланта, ни интереса к чему-либо, кроме спиртного и азартных игр! А ты… – Он разразился ироническим смехом. – Я не дал тебе ничего, считая тебя полукровкой, беспородным щенком. А ты каким-то чудом ухитрился сколотить себе состояние и занять достойное место в обществе. Ты даже сумел жениться на женщине, которая по праву должна была принадлежать Эндрю!

Логан окинул его сардоническим взглядом.

– Говорите, что вам угодно, Рочестер, и уходите.

– Отлично. Я хочу положить конец вражде между нами.

– Между нами нет никакой вражды, – бесстрастно возразил Логан. – Теперь, когда Эндрю мертв, мне нет никакого дела до того, что будет с вами. У вас нет ничего общего со мной, с моей женой и моими детьми. Вы для меня не существуете.

Холодность Логана не удивила графа.

– Разумеется, ты вправе сам принять решение. Но я могу многое сделать для твоей семьи, если ты позволишь. Прежде всего благодаря моему влиянию ты можешь стать пэром, особенно после того, как мы соединим наши владения. Хотя я не вправе завещать все свое имущество незаконнорожденному, я могу оставить тебе щедрое наследство.

– От вас я не приму ни шиллинга. Это наследство должен был получить Эндрю.

– Прими его не для себя – подумай о своих детях. Я хочу объявить их своими наследниками. Неужели ты способен отказать собственным детям в том, что принадлежит им по праву рождения?

– Я не… – начал Логан, но граф перебил его:

– До сих пор я ни о чем не просил тебя. Я хочу лишь одного: чтобы ты как следует обдумал

Мои слова. Тебе незачем принимать решение немедленно. Мне все равно нечем заняться – только ждать.

– Вам придется ждать слишком долго, – мрачно предупредил его Логан.

Рочестер горько улыбнулся, поняв смысл его слов.

– Разумеется. Мне известно, насколько ты упрям. Логан промолчал С каменно-твердым лицом он попрощался с Рочестером и проводил его угрюмым взглядом.

К несчастью, либо сам Рочестер, либо кто-то из его доверенных лиц разболтал тайну рождения Логана, ибо за несколько дней сенсационное известие облетело весь Лондон. Дом Логана осадили визитеры, супругов Скотт забросали письмами, «Столичный театр» каждый вечер был переполнен.

Спектакли, в которых был занят Логан, и прежде имели шумный успех, а теперь из-за билетов на них разыгрывались настоящие сражения, Похоже, романтично настроенная публика взволновалась, обнаружив, что любимец, выходец из народа, на самом деле оказался отпрыском богатого аристократического рода. Знать была потрясена и заворожена подробностями скандальной истории.

Логан стал для всех притчей во языцех, особой на виду, что ни в коей мере не устраивало его. Скорбя о гибели Эндрю, он трудился до изнеможения, а по ночам искал утешения в объятиях Мадлен. Теперь они предавались любви совсем иначе: их соития стали нежными и продолжительными, словно Логан стремился оставаться соединенным с Мадлен навечно. Он не успокаивался, пока оба не приходили в состояние пролизывающего экстаза, сменяющегося апатией и пресыщенностью.

– Я и не подозревала, что такое возможно, – призналась Мадлен мужу однажды вечером. – Я не надеялась испытать такое наслаждение на супружеском ложе.

Логан негромко рассмеялся, лаская и обнимая ее.

Я тоже. Будучи поклонником искушенных женщин, не думал, что меня покорит невинная девушка.

– Я уже не так невинна, – возразила Мадлен, с замиранием сердца чувствуя, как Логан ложится между ее ног. – После всего, что было между нами…

– Тебе предстоит еще многому научиться, дорогая, – закончил он, трепетно проникая в ее лоно.

– Не может быть! – запротестовала Мадлен, ощущая, как его копье заполняет все ее существо.

– Тогда начнем следующий урок, с улыбкой прошептал Логан, продолжая ласкать ее до того мига, когда их обоих охватила ослепительная вспышка страсти.

* * *

Появившись в театре после окончания дневной репетиции, Мадлен нашла Логана на сцене. Вышагивая в полном одиночестве между установленными декорациями, Логан делал пометки в рукописи пьесы. Он был настолько поглощен своим занятием, что заметил стоящую за кулисами Мадлен только тогда, когда повернулся в ее сторону. Его синие глаза радостно блеснули.

– Иди сюда, – позвал он, и Мадлен с радостью повиновалась.

Логан отложил рукопись, обнял Мадлен за пополневшую талию, окидывая взглядом ее платье нежного янтарного оттенка.

– Ты похожа на каплю меда, – прошептал он, помогая ей привстать на цыпочки. – Дай-ка отведать…

Покраснев, Мадлен огляделась по сторонам, надеясь, что случайно оказавшиеся поблизости рабочие сцены не станут свидетелями их страстных объятий.

Логан рассмеялся.

– Свидетели не станут возражать, мадам, – насмешливо заверил он и опустил голову. Они обменялись поцелуем, затем еще одним. Губы Логана были горячими и требовательными.

Улыбаясь, Мадлен отстранилась.

– Стало быть, ты скоро покончишь с делами?

– Да. – Логан снова притянул ее к себе, поглаживая пополневшие бедра ладонями. – Еще пять минут. Подождешь меня в кабинете? Там мы сможем устроить встречу с глазу на глаз – при закрытых дверях.

– Что-то мне не хочется работать, – лукаво произнесла Мадлен, и Логан усмехнулся.

– Работать вам и не придется, мадам. – Фамильярным жестом похлопав Мадлен по ягодицам, Логан нежно подтолкнул ее к кулисам.

После ухода Мадлен Логан нашел в рукописи место, на котором остановился, и вновь сделал несколько пометок, относящихся к хореографии. Сокрушенная улыбка коснулась его губ, когда Логан обнаружил, как трудно вернуться к прежнему ходу мыслей. В эту минуту он был способен думать лишь об одном: как бы поскорее отправиться в кабинет, к жене. Заставив себя сосредоточиться, он нацарапал еще несколько фраз, положив листы на столик из реквизита.

Работая, он краем глаза заметил темную фигуру, идущую к сцене вдоль рядов кресел по боковому проходу зала.

– Кто там? – спросил Логан, прикрыв глаза от яркого света рампы и не узнавая вошедшего. Ответа он не дождался. Заподозрив, что молчаливый незнакомец – всего лишь один из любопытствующих зрителей, обманом проникший в театр, Логан коротко вздохнул.

– «Столичный театр» закрыт для публики. Если хотите, можете вернуться позднее, к началу спектакля, – бросил он наугад в зал.

Незнакомец подступил поближе, оставаясь в тени.

Логан выпрямился, настороженно оглядывая темную фигуру.

– Кто вы, черт возьми? – резким тоном спросил он. Неизвестный ответил пропитым знакомым голосом, от которого у Логана подкосились ноги.

– Только не говори, что ты уже забыл меня… братец.

Незнакомец вышел на свет, и Логан увидел перед собой Эндрю. Его щеки раскраснелись, глаза пылали ненавистью. Логан смотрел на него, ничего не понимая. Бессознательно он попятился назад и остановился, наткнувшись на задник. На какой-то миг ему показалось, что перед ним призрак, но почему-то в его руке тускло блеснул револьвер.

– Я думал, ты мертв, – хрипло произнес Логан, силясь собраться с мыслями.

– Ты разочарован? – злорадно осведомился Эндрю. – Все было подстроено так, чтобы ты занял мое место, верно?

– Нет, я… – Логан замотал головой и сделал глубокий вздох, пытаясь овладеть собой. – Черт возьми, Эндрю, что произошло? Все считают, что ты утонул во время увеселительной прогулки по реке…

– Именно этого я и добивался. Я должен был хоть что-то предпринять. Акулы игорных домов шли за мной по пятам, твердо вознамерившись оборвать мою никчемную жизнь, если я не уплачу долги. Мне требовалось немного времени, чтобы одурачить их, пока я не достану денег.

– Ты себе представить не можешь, что я пережил, – сообщил Логан, чувствуя, как потрясение проходит.

– Но ты недолго мучился, – сардонически усмехаясь, заметил Эндрю. – Не прошло и трех дней, как ты оправился и объявил всему миру, что ты – мой сводный брат, о чем никто не удосужился известить меня.

– Я сам узнал об этом совсем недавно. – Взгляд Логана упал на револьвер в трясущейся руке Эндрю. – Ты пьян, Эндрю, Убери эту чертову штуку, и мы поговорим.

– Она мне еще пригодится, – последовал ответ. – Чтобы прикончить тебя или себя, а может, нас обоих. Моя жизнь не стоит и ломаного гроша. А твоя… Ты только подумай, какая блестящая карьера тебя ждет! Ты станешь величайшей из легенд в истории театра!

Логан ничем не выдал своих чувств, но его сердце тревожно забилось. Во хмелю Эндрю всегда становился непредсказуемым. Он вполне мог исполнить свою угрозу.

– Я еще никого не убивал, – пробормотал Эндрю, дрожа, как лист в бурю; только буря эта бушевала у него в душе. – Но ты заслужил такую честь, Джимми.

– Чем?

Губы Эндрю горько искривились.

– Ты был непредсказуем. В мире лжецов я мог на тебя положиться. А теперь выяснилось, что ты хуже всех. Ты хранил грязные тайны Рочестера. Ты занял мое место – не успел я исчезнуть… Но не надейся, тебе ничего не перепадет. Прежде я убью тебя.

Продолжая говорить, Эндрю подступал все ближе к Логану, возбужденно размахивая револьвером. Логану пришла в голову мысль броситься к Эндрю и выхватить у него оружие. И тут краем глаза он заметил стоящую за кулисами Мадлен. Сердце Логана упало в пятки. «Черт! – мысленно выпалил он. – Уходи, Мэдди! Беги отсюда!» Но она стояла не шевелясь. Логан не понимал, почему она решилась подвергнуть себя такой опасности. Ее могла задеть шальная пуля, ее вид мог невольно вызвать ярость Эндрю. Логан покрылся потом, не осмеливаясь смотреть на жену.

– Мне ничего от тебя не нужно, – ответил он Эндрю. – Я хочу только помочь тебе. – У него перехватило горло, когда он заметил, что Мадлен бесшумно скользит между реквизитом и задниками, бог весть зачем. Логан с ужасом ждал, что она споткнется, с шумом налетит на что-нибудь. В последнее время беременность сделала ее неуклюжей.

– Помочь мне? – хмыкнул Эндрю, подступая все ближе. – Какой великолепный пример братской заботы! Я мог бы даже поверить тебе.

– Тогда убери револьвер, и мы поговорим, – резко перебил его Логан.

– Я тебя презираю! – выпалил Эндрю, трясущейся рукой целясь прямо в грудь Логана. – Прежде я даже не замечал, насколько ты похож на моего отца. Вы оба – надменные ублюдки, хранители грязных тайн, способные любого обвести вокруг пальца…

– Я никогда не пытался обмануть тебя.

Эндрю с мучительной гримасой покачал головой.

– Джимми, как мы могли жить все эти годы, ни о чем не подозревая?

– Эндрю, подожди, – прервал его Логан, и кровь отхлынула от его лица: Эндрю взвел курок. – Эндрю!..

Его голос неожиданно заглушил треск: ближайшая из декораций упала вниз на петлях, опрокинутая невидимой рукой. Подпорки еще не успели установить, потому тяжелая рама обрушилась на Эндрю прежде, чем он успел опомниться. Револьвер гулко выстрелил – пуля вонзилась в боковую стенку просцениума.

Там, где только что возвышалась декорация, стояла Мадлен, глядя на дело своих рук.

Несколько секунд Логан смотрел на нее во все глаза, убеждаясь, что с ней ничего не случилось. Отодвинув упавшую декорацию в сторону, он присел, схватив своего братца за воротник. От Эндрю резко пахло вином, джином и бесчисленным множеством других напитков. Он выпучил глаза, глядя снизу в лицо Логана. Как и надеялся Логан, Эндрю почти не пострадал.

– В чем дело… – начал было он. Логан заставил его замолчать ударом в челюсть. Растянувшись на досках сцены, Эндрю закрыл глаза и захрапел. Мадлен поспешила к ним.

– С ним все в порядке?

Логан медленно поднялся. Он попытался успокоиться, мысленно считая до десяти, но его переполняла неукротимая ярость. Он опасался, что, оказавшись чуть ближе к Мадлен, вцепится ей в горло.

– Какого черта ты вернулась? – рявкнул он, – Как ты могла подвергать опасности нашего ребенка?

– Я… – Мадлен испуганно вскинула голову. – Я думала только о тебе.

– Я способен сам постоять за себя! – взревел Логан, схватив жену за плечи и с силой встряхнув ее. – Ты все-таки добилась своего: ты довела меня до безумия! То, что сейчас случилось, мне предстоит переживать вновь и вновь до конца своих дней!

– Но я не могла стоять, сложа руки и наблюдая, как он целится в тебя! Незачем так сердиться. Никто не пострадал, теперь все в порядке… – Она перевела взгляд на обмякшее тело Эндрю и поправилась:

– Если не считать мелочей.

– Ошибаешься! – яростно выпалил Логан, отпуская ее. Его сердце по-прежнему грохотало в груди. Ему хотелось встряхнуть Мадлен, как-то наказать за безрассудный поступок и в то же время прижать к

Себе и покрыть с головы до ног страстными поцелуями. Мысль о том, что Мадлен могла быть ранена, даже убита, вызывала у Логана приступ паники. Он пытался вернуть самообладание, стиснув зубы и с силой сжав кулаки. Мадлен в явном замешательстве наблюдала за ним.

– Ничего не понимаю…

– Тогда позволь объяснить, – зло произнес Логан. – Мне дороже всего на свете ребенок, которого ты носишь. Я прошу тебя лишь об одном – заботиться о нем. Прошу тебя, выполни эту мою просьбу!

Мадлен побледнела, ее глаза широко раскрылись.

– Я… – Она осеклась. – Мне жаль, что я не оправдала… Ее прервали голоса служащих театра, появившихся на сцене. Услышав выстрел, они сбежались со всего театра.

– Мистер Скотт!

– Что случилось?

– Кто это, и почему…

– Какой-то мерзавец стрелял в мистера Скотта! Логан вновь присел рядом с Эндрю.

– Это был случайный выстрел, никто не пострадал. Помогите отправить лорда Дрейка ко мне домой в моем экипаже. И поосторожнее с ним! Он нездоров.

– А точнее – мертвецки пьян, – пробормотал кто-то, выполняя распоряжение Логана.

Логан многозначительно взглянул на Мадлен.

– Он побудет у нас, в комнатах для гостей. Надеюсь, ты не возражаешь?

Она покачала головой, ее лицо вдруг залил румянец.

– Зачем спрашивать? Ты только что дал мне понять, что мое мнение для тебя ничего не значит.

Ее голос прозвучал странно – Логан еще не слышал такого у нее. Он порывисто обнял Мадлен за талию, чтобы увести ее со сцены, но она резко отпрянула. Впервые она отвергла его прикосновение.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи, – заявила она. – От тебя мне нужно лишь одно – то, чего ты вознамерился лишить меня. – Не дожидаясь ответа, она пошла прочь, гордо выпрямив спину. Логан растерялся.

Он впервые видел Мадлен рассерженной. Черт возьми, она заставила его испытать угрызения совести. Несмотря на то что именно она совершила проступок, подвергла себя и ребенка опасности!

Домой они добрались молча. Эндрю мирно спал. Слуги доложили Логану, что лорда Дрейка удобно разместили в комнатах для гостей. Наскоро поужинав в обществе Мадлен, Логан засобирался в «Столичный театр», к вечернему спектаклю.

– Ты побудешь дома без меня? – неуверенно спросил он у Мадлен. – Если хочешь, я попрошу приехать кого-нибудь из твоих родных или подруг, чтобы они составили тебе компанию…

– Обойдусь, – перебила его Мадлен, отводя глаза. – Если вдруг что-нибудь понадобится, мне помогут слуги, а лорд Дрейк вряд ли проснется до завтрашнего утра.

– Если он проснется, держись от него подальше.

– Хорошо. Когда ты навестишь лорда Рочестера о том, что его сын жив?

– Пусть это решение принимает сам Эндрю, когда придет в себя. – Логан внимательно оглядел Мадлен, – Постарайся пораньше лечь спать. Сегодня ты переволновалась. Тебе нужен отдых.

– Тебе не о чем беспокоиться, – холодно отозвалась Мадлен, подстраиваясь под резковатый тон самого Логана. – С ребенком все в порядке.

Нахмурившись, Логан молча вышел из комнаты.

Мадлен попыталась призвать на помощь свое обычное терпение, вспомнить, как она обманула Логана, как пообещала себе со временем завоевать его любовь, но вот получила новую вспышку его гнева. Похоже, ее любовь и терпение не помогли. Что ж, пусть все будет так, как хочет Логан! Ей надоела роль мученицы, она устала ждать и надеяться. Стиснув кулаки, Мадлен поднялась наверх и с наслаждением погрузилась в ванну, надеясь избавиться от напряжения в горячей ароматной воде.

Прежде чем лечь спать, Мадлен подошла к окну спальни и отодвинула бархатную портьеру, чтобы

Увидеть, есть ли свет в окнах комнаты для гостей, находящейся в противоположном крыле дома. В комнате лорда Дрейка действительно горел свет и мелькали тени.

Значит, лорд Дрейк проснулся, заключила Мадлен. Несомненно, его терзают угрызения совести, к которым примешиваются муки похмелья и боль от ушиба. Мадлен какое-то время размышляла, надо ли оставить его страдать в одиночестве. После того, что он сегодня натворил, после попытки убить брата Эндрю не заслуживал сочувствия. Да и приказ Логана держаться подальше от лорда Дрейка еще звучал в ушах Мадлен.

С другой стороны, она уже вышла из детского возраста и терпеть не могла повиноваться чьим-либо приказам. Как взрослая женщина, она имела полное право поступать так, как велит ей совесть. Устав от размышлений, Мадлен позвонила, призывая горничную, и направилась к шкафу.

Горничная появилась через несколько минут.

– Что вам угодно, миссис Скотт? – спросила она, встревоженно наблюдая, как Мадлен вынимает из шкафа платье.

– Помоги мне переодеться, – попросила Мадлен. – Кажется, лорд Дрейк проснулся. Я хочу поговорить с ним.

– Но хозяин запретил…

– Да, помню. Но у него нет причин для беспокойства. Со мной ничего не случится – я не появлюсь в комнате для гостей без сопровождения.

– Хорошо, миссис Скотт, – с сомнением произнесла горничная. – Боюсь только, хозяин будет недоволен, когда узнает об этом.

Мадлен шла к комнате для гостей в сопровождении лакея, миссис Бичем и дворецкого, не скрывающих своего неодобрения.

– Столько провожатых мне не нужно, – запротестовала Мадлен, но слуги приняли твердое решение не оставлять ее наедине с человеком, которого считали опасным.

Когда Мадлен вошла в комнату, лорд Дрейк рылся в ящиках буфета из красного дерева. Неуверенно покачиваясь и моргая, словно заспанный ребенок, он оглядел вошедших и остановил взгляд налитых кровью глаз на лице Мадлен.

Контраст между его обычным и нынешним видом изумил Мадлен. Беспечный повеса и аристократ превратился в забулдыгу со взъерошенными волосами и серым лицом. Он успел облачиться в приготовленную ему свежую одежду – брюки, рубашку и жилет Логана. Однако пуговицы и петли на жилете, рассчитанном на стройную фигуру Логана, натянулись на расплывшейся талии Эндрю, и выглядел он довольно нелепо.

– Вы ищете спиртное, – догадалась Мадлен. – Логан позаботился о том, чтобы его заранее убрали отсюда. Если хотите, я прикажу, принести кофе.

Лицо Эндрю исказила гримаса стыда, он поспешно отступил в угол комнаты.

– Прошу вас, уйдите! – забормотал он. – Не могу видеть вас после того, что я натворил…

– Вы были не в себе, – объяснила Мадлен, презрение которой сменилось жалостью.

– – Ошибаетесь, – покачал головой Эндрю. – Перед вами был настоящий Эндрю – трусливый полупомешанный ублюдок. Он помолчал, а Мадлен тем временем велела лакею принести кофе и сандвичи. – Не беспокойтесь, через час меня здесь не будет.

– Вы должны остаться у нас, лорд Дрейк, хотя бы ради моего мужа.

Краешек губ Эндрю судорожно дернулся.

– А, понимаю! Вы не хотите лишить его удовольствия сделать из меня отбивную.

– Вы же знаете, что он на это не способен, – возразила Мадлен, присаживаясь в кресло. Тем временем миссис Бичем и дворецкий зажигали лампы и разводили огонь в камине. – Садитесь, лорд Дрейк, давайте поговорим.

Он нехотя подчинился, обессиленно рухнув в кресло у камина и подперев всклокоченную голову ладонями. Принесли кофе, и лорд Дрейк осушил три чашки крепчайшего напитка, пытаясь избавиться от мучительного похмелья. Убедившись, что он не представляет очевидной опасности, слуги подчинились приказу Мадлен и покинули комнату.

Лорд Дрейк заговорил первым.

– Перед увеселительной прогулкой по Темзе я беспробудно пьянствовал три дня подряд, – начал он. – Я обезумел от страха, зная, что негодяи, которым я задолжал, назначили цену за мою голову. И придумал идиотский план, надеясь на время сбить их с толку. После того как моя уловка удалась, я продолжал развлекаться в игорных притонах восточных районов города. Там-то до меня и дошли слухи о Логане. Все наперебой болтали о том, что он – незаконнорожденный сын Рочестера. Я чуть не потерял рассудок. Никогда еще не испытывал я такой ненависти, как в тот момент.

– Ненависти к Логану? – уточнила Мадлен. Эндрю нехотя кивнул.

– Да, но еще больше я ненавидел родного отца. Вдвоем они обвели меня вокруг пальца. Логан был старшим сыном Рочестера, а я занял его место, Я вел жизнь, которая по праву принадлежала ему… Он всегда превосходил меня во всем, это несомненно, Посмотрите, чего он достиг своим трудом! Сравнивая себя с ним, я сгорал от стыда, утешаясь лишь тем, что в моих жилах течет кровь Дрейков. А теперь выяснилось, что он тоже принадлежит к нашему роду.

– Вы – единственный законный наследник лорда Рочестера, – напомнила Мадлен. – Ваше положение не изменилось и не изменится.

Лорд Дрейк обхватил пухлыми пальцами тонкую чашечку китайского фарфора и стиснул ее так, что хрупкая вешица едва не треснула.

– Разве вы не понимаете, что этим наследником должен быть Логан? Он не получил ни-че-го. Нет, отец обошелся с ним ужасно! Господи, знали бы вы, как он жил, как терпел побои в доме Дженнингсов, как голодал и мерз! В то время как я сибаритствовал в особняке…

Вы ничем не могли помочь ему, – мягко перебила Мадлен.

– Зато отец мог, ведь он знал обо всем! Я сожалею о том, что я его сын, но еще больше о том, что я брат Логана: родившись, я отнял у него все. – Поднявшись, он отставил чашку. – Единственное, что я могу сделать для Логана, – позаботиться о том, чтобы больше он меня никогда не видел.

– Ошибаетесь. – Мадлсн сидела неподвижно, устремив на Эндрю взгляд ясных глаз. Ее голос слегка дрожал. – По крайней мерс найдите в себе смелость згвтра же встретиться с Логаном. Думаю, в глубине его души живет горькое чувство: он уверен, что с каждым, кто ему дорог, ему в конце концов приходится расставаться. Если вы питаете к Логану братские чувства, вы должны остаться и помочь ему примириться с прошлым, иначе он никогда не обретет покой. Вы – единственное звено, связующее Логана и лорда Рочестера. Вряд ли Логан когда-нибудь полюбит отца или по крайней мере научится терпеть его, но благодаря вам он смирится с мыслью, что Рочестер – его отец.

– Вы думаете, я способен помочь ему в этом? – с сардоническим смешком осведомился лорд Дрейк, в эту минуту поразительно похожий на Логана. – Боже милостивый, я не в состоянии сделать это даже для себя!

– Значит, вы должны помочь друг другу, – настаивала Мадлен.

Лорд Дрейк снова сел, нервно усмехаясь.

– А вы, похоже, не из тех, кто сдается без боя. Не будь вы так упрямы и настойчивы, вы не вышли бы замуж за моего брата.

Обмениваясь почти дружелюбными взглядами, они не сразу заметили рослую широкоплечую фигуру в дверях. Со свирепой гримасой на лице Логан хрипло приказал Мадлен:

– Прочь отсюда!

Мадлен растерянно заморгала.

– Я всего лишь беседовала с лордом Дрейком…

– Я велел тебе держаться от него подальше. Неужели это было так трудно запомнить?

– Послушай, Джимми, – вмешался лорд Дрейк усталым, полным горечи голосом, – она не сделала ничего предосудительного. Не вини жену за то, что случилось задолго до вашего знакомства.

Не обращая внимания на Эндрю, Логан холодно уставился на Мадлен:

– Мадам, впредь попрошу вас не вмешиваться в дела, которые вас не касаются.

Мадлен вскипела. Долгие месяцы она беспрекословно подчинялась мужу, стараясь завоевать его привязанность, – и все напрасно! Она устала от бесконечных попыток и поражений, ей надоело отвоевывать себе крохи внимания и тут же их терять. Встав, она бесстрастно произнесла:

– Хорошо. Я постараюсь перестать быть для вас обузой. Отныне можете жить, как вам заблагорассудится, – и, не оглянувшись, вышла из комнаты.

Дождавшись, когда за Мадлен закроется дверь, Логан окинул Эндрю ненавидящим взглядом:

– Если ты коснулся ее хоть пальцем…

– О Господи! – перебил Эндрю, качая головой. – Неужели ты думаешь, что я способен соблазнить женщину в положении – тем более твою жену? У меня и без того достаточно забот. И потом, она решительно пресекла бы все мои домогательства. Это же не Оливия.

– Если я вновь застану тебя наедине с ней, ты умрешь.

– Оказывается, ты глупее меня, – заметил Эндрю, садясь поудобнее и потирая ноющие виски. – Вот уж не думал, что такое возможно! Тебе посчастливилось найти женщину, которая любит тебя – не знаю, за какие заслуги, – а ты ею ничуть не дорожишь!

Логан окатил его ледяным взглядом:

– Ты пьян, Эндрю.

– Разумеется. Только во хмелю я способен говорить правду.

– Я не намерен вести с тобой разговоры о моей жене.

– Могу сказать лишь одно: ты – истинный Дрейк, братец. В конце концов ты порвешь со всеми, кому ты небезразличен. Дрейки предпочитают одиночество. Мы уничтожаем всех, кто отваживается подойти к нам слишком близко. Мы презираем бедняг, которые пытаются полюбить нас. Так было с твоей матерью, та же участь постигла и твою жену.

Логан смотрел на сводного брата в ошеломленном молчании. Возражения вертелись у него на кончике языка.

– Я не такой, как он, – наконец сипло прошептал он.

– Сколько человек ты принес в жертву своему тщеславию? Скольких держал на расстоянии вытянутой руки, пока они не начинали отдаляться? Ты убедил себя в том, что одному жить спокойнее. Такая жизнь чертовски безопасна и удобна, верно? Ты унаследовал у предков стремление к независимости, Джимми, – вот в чем твое сходство с Рочестером и со мной. – Заметив блеск в глазах Логана, Эндрю улыбнулся. – Хочешь узнать еще кое-что? Она просила меня помочь тебе.

– Помочь мне? – недоверчиво переспросил Логан. – Но я не нуждаюсь в помощи!

– Вопрос спорный, – насмешливо возразил Эндрю и улыбнулся. – Давай поговорим утром, брат. Я устал, у меня раскалывается голова. А пока подумай вот о чем: может быть, стоит отправиться к жене и уговорить ее остаться с тобой?