Явление шестое

П р о н я и Г о л о х в о с т ы й.

П р о н я (вслед). А дули не хотите? Ишь, нос воротят! Только с меня

хворму и берут, а от них всех гнилицами так и воняет!

Г о л о х в о с т ы й. Ну и ловко же вы их отшили! Эх, Проня

Прокоповна, и умны же вы, - без мыла бреете.

П р о н я. Мне если б модная публика, так я б себя показала! А то

с кем тут водиться - необразованность одна! Вот только с вами и имеешь

приятность.

Г о л о х в о с т ы й. Натирально, куды им всем до вас? Все равно что,

примером, взять - Мусатов и хранцюзка помада.

П р о н я. Мерси.

Г о л о х в о с т ы й. А вы тиятры любите?

П р о н я. Знаете, акробаты антиреснее мне: такие красивые мужчины. Я,

бывало, как пойду, то так стревожусь за них, что полную ночь не сплю!

Г о л о х в о с т ы й. Так вы бы в таком разе гулять выходили, а я бы

мог хоч целую ночь трудиться проходкою!

П р о н я. Ночью? Что вы? Страшно, чтоб, случаем, какой оказии не

вышло... вы мужчина, а я барышня. Вот днем так я люблю гулять в царском саду

с книжкою беспременно, потому так приятно роман почитать.

Г о л о х в о с т ы й. А вы какие читали?

П р о н я. " Еруслана Лазаревича", " Кровавую звезду", " Черный гроб"...

Г о л о х в о с т ы й. Да, это занятные, но я вам рикамендую один

роман... вот роман, так роман... " Битва русских с кабардинцами" - а-ах!

Либо - " Матильда, или Хранцюзка гризетка", либо тоже " Безневинная девица,

или Любовь исхитрится". Антиресные, доложу вам! Не выдержишь, как дочитать!

П р о н я. Ах, я такие люблю ужасти как: чтоб про такую любовь писали,

как смола чтоб кипела!

Г о л о х в о с т ы й. Да, чтоб аж волос палила!

П р о н я. Ах, это ужасно прежестоко...

Г о л о х в о с т ы й. Так только сдается-кажется, а потом очень

прекрасно. Вот только, Проня Прокоповна, про любовь бы лучше самим роман

завить.

П р о н я. Известно, занятнее, ежели особливо кавалер душка.

Г о л о х в о с т ы й (кашлянул). Проня Прокоповна, дозвольте

спросить, какое такое вы обо мне понятие держите?

П р о н я (манерно). Что ж это вы допытуетесь? Мне конфузно.

Я барышня! (В сторону.) Ага, дождалась-таки!

Г о л о х в о с т ы й. Что ж что барышня, это ничего, это чистые

пустяки.

П р о н я. Я и понятия в этом никоторого не имею.

Г о л о х в о с т ы й. Ей-богу, не беспокойтесь!

П р о н я. Вы мне такого жару подкидаете, что я прямо краснею. Разве

не знаете, как безневинной девице стыдно...

Г о л о х в о с т ы й. Да если уж без этого никак нельзя обойтиться:

все равно придется.

Проня. Ах, не говорите мне про любовь... И я до вас ужасть как...

Только, будьте добреньки, не говорите, пожалуйста, про любовь, потому это

шкандаль...

Г о л о х в о с т ы й. Что вы? Я, значит, прошу вашу руку-сердце.

П р о н я. Мерси! Только тут ночью... при луне... так мне ужасно это

слушать, аж сердце колотится... Вы завтра приходите до нас предложение

делать...

Г о л о х в о с т ы й (целует руку). Я только боюсь родителев ваших, а

то б давно зашел...

П р о н я. Ежели что я согласна, так уже небеспременно...

Г о л о х в о с т ы й. Вы мне как воды целющей на раны полили, моя

зозулечка. (Целует.)

П р о н я. Ах, не могу! Бежать надо! Приходите же завтра беспременно;

я вас атрикамендую, а вы и предложение сделаете...

Г о л о х в о с т ы й. Приду, приду, моя канахветочка!

П р о н я. Душка! (Быстро целует Голохвостого и бежит к калитке.)

Ламур! (Убегает.)