Глава 11. На этот раз Оливер молчал

На этот раз Оливер молчал. То есть – совсем. Ничего больше громкого выдоха и шипения сквозь зубы Марк из него не вытянул, это сбивало с толку, нервировало, пугало.
Конечно, Вуд мог сдерживаться, но непонятно – зачем.
Марк так и не исполнил своей задумки, так и не предложил Вуду поменяться – какой там! Ол быстро разделся и лег на спину, протянул руки.
Если бы не протянул – Флинт ушел бы.
Снова казалось, что он собрался трахнуть Вуда против его воли, но Оливер прижимался голым горячим телом, и Марка унесло. Опять.
Вуд теперь даже целовался иначе – покорно. Принимая. Не пытаясь перехватить инициативу. Не борясь.
Когда Марк ткнулся в напряженно сжатые мышцы истекающей головкой, Оливер дернулся и зажмурился. Но так хотелось внутрь! Так хотелось, чтоб Вуд закинул ноги на талию, направил в себя, выгнулся, упираясь в матрас только лопатками и затылком, и Марк потянулся за палочкой, призвал из груды вещей флакон. Покосился опасливо на Оливера – прокомментирует или как?
Но Вуд молчал и сжимал веки, так что пушистых ресниц почти не было видно.
- Ол…
Вуд распахнул глаза, сказал одними губами: «Нормально», и снова зажмурился.
Марк погладил торчащий вудовский член, смочил слюной палец, обвел вену, головку, спустился к паху – Оливер дернулся, словно искал членом ладонь Флинта, и немного отлегло.
Запах масла, смазки, пота – такое знакомое! И когда Марк успел привыкнуть к этому? Когда успел подсесть?
Первый толчок стал откровением. Из паха в голову ударила волна звериного восторга, чистого концентрированного счастья, и Марк зарычал, протискиваясь дальше, понимая – узко, как в первый раз, но не было сил остановиться.
Когда войти глубже не получилось, Флинт очухался и понял, что его удерживают побелевшие пальцы Оливера – Вуд вцепился в бедра Марка и пытался не пустить его дальше.
- Ай, будь я проклят! Прости! Прости, эй… больно? Просто давно, вот я и… а надо было, как сначала, да? Прости, я все, видишь? Я дальше не буду…
Это бессвязное, бессмысленное бормотание совсем запутывало Марка, ему требовался ответ – и срочно. Нужно было слышать голос Оливера, любые слова, любые.
- Ты же не мог лечь под меня, чтоб взять Кубок? – вдруг отчаянно заорал Марк, дернулся назад, выскользнул из тесного, задыхаясь от постыдного вопроса, от роли неуверенного закомплексованного урода, которого нужно успокоить.
Оливер заговорил. Он сказал:
- Чего?..
Прижал к животу твердый член, потер его ладонью – вверх-вниз – и подтянулся на кровати, обхватил колени, совсем как на квиддичном поле.
- А, на хуй. Я не могу так разговаривать! – зло сказал Марк и сжал член, дернул кулаком, пытаясь кончить быстрее, концентрируясь на механическом процессе.
- Ты что?! – ошарашено спросил Вуд, и Марк почувствовал, а не увидел, как Оливер пододвинулся вплотную. – А я? Ты что?!
Оливер обнял Марка, повалил его на покрывало, прижал животом кулак, обхватывающий член, заерзал, заговорил:
- Да как ты мог такое подумать! Марк, ну что ты… ну что ты… я же несколько лет по тебе с ума сходил, думал – конец, ты никогда не позовешь. Дай я. Ну, дай же! Дай!
Он нагнулся, прикусил костяшку, и Марк, охнув, разжал пальцы. Горячий рот накрыл член целиком, нос Вуда ткнулся в жесткие волосы, и стало хорошо-хорошо-хорошо.


Оливер никак не мог найти ритм, дергался беспорядочно, то облизывал член Марка, то сжимал его губами, то легонько прикусывал зубами головку – но нормально разрешить Флинту трахать его в рот – не получалось.
Слишком сильно в ушах стучала кровь, слишком выбил Вуда из колеи кошмарный вопрос, который, наконец, все, все объяснял!
Мысли ослепляли – вспышками. Уйти и сказать: «Я не шлюха!» – но Оливер делает сейчас то, что делают шлюхи. Отпустить себя – страшно, они так ничего и не выяснили, и что дальше планирует Марк – неясно.
Сейчас Оливер отдал бы все за умение читать мысли – он не мог спросить, как Марк к нему относится, никогда не мог, а теперь – в особенности. В конце концов, он начал этот бой, зная, что заведомо проиграл, зная, что его одержимость – односторонняя.
Вуд выпрямился, навис над Марком, не смог ничего прочесть в темных глазах и решительно повел руку назад, обхватил ствол и стал на него опускаться.
Глаза Флинта потемнели еще больше, и он неуверенно положил ладони на бедра любовника, явно не понимая, куда девать руки, помогать или останавливать медленное необратимое движение.
У Оливера от напряжения дрожали ноги, когда он пытался не расфигачить себе нахрен все нутро членом Флинта, когда он очень осторожно садился на него, обмирая от тянущей боли, смешанной с предвкушением удовольствия, от самой позы, от того, как поднимается и опадает грудная клетка Маркуса, от его пальцев на своих бедрах.
- Тихо, – сказал Марк. – Тихо.
Оливер качнулся, растягивая себя, и опустился еще немного. Марк зажмурился, но быстро открыл глаза и одобряюще кивнул.
- Осторожно.
Это была забота. Оливер всхлипнул и сжал зубы – не хватало разреветься в такой унизительной позе.
Крупные ладони прошлись по спине, погладили лопатки, помассировали шею, спустились на поясницу и снова вернулись на бедра. Оливер видел, что Флинт тоже дрожит, но смотрит пристально, прищурившись, слишком внимательно, смущая и возбуждая.
Оливер опустился еще немного, упираясь в широкую грудь Марка. Потихоньку становилось хорошо, приятно, и Вуд, осмелев, насадился до конца.
Марк ухнул, развел руки и вцепился в простынь, удерживая себя в неподвижности. Оливер вперился в его изломанный рот, в жесткий оскал – до одури хотелось целоваться, но было страшно наклониться, и он только сжимал ягодицы, привыкая, заводясь, желая большего.
Вуд приподнялся, скользнул собой по члену, рухнул вниз, а Марк вдруг протянул руку и убрал с лица Оливера прядку мокрых волос. И сказал:
- Давай, мальчик. Сильный… Сам, Ол, да? Сам…
В горле набухал ком, и чтобы не разреветься – вот так, сидя на члене Марка, Вуд начал двигаться, заполняя себя и млея от тарана внутри. С каждым движением становилось все лучше, Оливер отклонился, потом упал вперед и ахнул, когда торчащий член задел живот Марка. Флинт обнял член ладонью, сжал и начала дрочить.
Это не продлилось долго, потому что Оливер наклонился, пенис Марка изогнулся внутри, и Флинт поднял голову. Захватил нижнюю губу Вуда, прикусил, лаская языком, выпустил, и вдруг подбросил любовника собой, удерживая его на месте одной рукой и трахая, в бешеном темпе вскидывая бедра, вколачиваясь с мычанием.
Оливеру показалось, что сердце сейчас выскочит из груди – таким было нетерпение, ожидание. И когда напряжение раскололось с хрустальном звуком, в голове у Вуда остался только тонкий звон. Кажется, он что-то говорил, кончая, кажется, испачкал в сперме всего Марка – он не смог бы сказать точно, сознание сделало причудливый выпад и покинуло ненадолго.

Оливер лежал на Флинте, уткнувшись в подушку рядом с его головой. Член давно выскользнул из его задницы, но Вуд остался в той же позе, крепко обхватывая коленями бедра Марка, до синяков.
Флинт никак не мог ухватить воспоминание, важную такую штуку, какие-то слова, которые сказал Вуд, запустив самый сильный оргазм в жизни Марка. Что-то не про любовь, конечно. Или про любовь? Думать об этом было неудобно, думать вообще сейчас как-то не получалось, и Марк просто гладил сведенные плечи, сильную спину, дышал Оливером, уткнувшись носом между плечом и шеей.
Вуд пошевелился, выпрямился, и Марк замерз почему-то. Он пододвинулся, не снимая с себя Оливера, и опрокинул его рядом, вытащил из-под себя сбитое оделяло и накрылся.
- Не холодно? – глаза у Вуда были совсем стеклянные. – Накрыть?
Нечего спрашивать, конечно, но опять был нужен контакт.
Оливер кивнул, продолжая слепо пялиться в потолок, и Марк натянул на Вуда одеяло, потом прижался к горячему телу, думая лениво, что у Ола, наверное, нормальная температура – всегда повышенная.
Поскольку Оливер молчал, а Флинт не знал, как к нему сейчас подкатить, и надо ли вообще, оставалось только вспоминать, что же Вуд сказал, этот бешеный.
Марк зажмурился и вспомнил вес тела на себе.
Открыл глаза и уставился на Оливера.
Оливер сказал, кончая: «Не могу без тебя!».