Эмоции: непредсказуемая стихия.

Давайте разберемся — а зачем вообще-то нам с вами эмоции? Разве для жизни недостаточно всего лишь различать, что приятно, а что неприятно? Для выживания, в принципе, было бы вполне достаточно. А мы еще зачем-то чувствуем грусть, радость, веселье, злость… Не слишком ли это большая роскошь в нашем не очень-то комфортном мире? Ведь зачастую эмоции, казалось бы, не помогают, а мешают жить. " Эмоции захлестнули", — говорим мы о человеке, который в ответственной ситуации не смог принять правильного решения, повел себя неадекватно, не нашел выхода из сложного положения… А ведь мог бы справиться с любой проблемой, будь у него, что называется, " холодная голова" …

Так зачем тогда нам эмоции? Может, они и не нужны вовсе? Сейчас ведь для многих людей стал идеалом этакий супермен — холодный и бесстрастный, начисто лишенный каких бы то ни было эмоций, но зато всегда выходящий сухим из воды. Может, вы тоже хотите стать таким и считаете, что эмоции — это символ слабости, что сильный человек обходится без эмоций?

Я на это вам отвечу вот что. Человек с полностью отсутствующими эмоциями — это не кто иной, как больной терминальной фазой шизофрении, находящийся в так называемой апатоабулии. Отсутствие эмоций — вовсе не символ силы и неуязвимости. Это тяжелейший диагноз, вот что это такое. У таких больных нет ни желаний, ни воли. Такое заболевание возникает вследствие отмирания определенного слоя нейронов в коре головного мозга. И такие больные (у которых, заметим, все остальное функционирует вполне нормально — нет только эмоций) просто лежат без движения. Их разум и тело бездействуют. Им ничего, кроме отсутствия эмоций, не мешает жить, но они гибнут — от пролежней, пневмонии, загнивания…

Эмоции нужны, просто необходимы — я надеюсь, вы убедились в этом? Они нужны нам, чтобы ощущать этот мир, чтобы испытывать чувства, чтобы различать добро и зло, и еще много для чего другого. Однако почти все существующие на сегодняшний день в науке теории эмоций обозначают их как нечто вторичное — как ощущения, возникающие вследствие внешних событий и обстоятельств или внутренних состояний.

Тем не менее это не совсем так. Ведь одинаковые обстоятельства, события и состояния далеко не всегда приводят к одинаковым эмоциям. Одна и та же эмоция действительно вызывает даже у разных людей стереотипные реакции — но вот на одни и те же обстоятельства разные люди все же отвечают разными эмоциями. Значит, эмоция не так уж и вторична? Ведь если бы она была вторичной, то во всех без исключения случаях одинаковые события вызывали бы у всех людей одинаковые эмоции. Но это не так, а значит, эмоцию нельзя считать прямым следствием внешних обстоятельств. Следовательно, она не так уж и вторична. Вернее, совсем не вторична.

Скажу больше: эмоция на самом деле не только не вторична-она первична. Ведь, если вдуматься, все начинается именно с эмоций. Эмоция — это не реакция на какое-то событие, это действие подсознания, которое подталкивает к следующему действию уже сознание. То есть эмоция — это начало следующего сознательного действия — его предпосылка.

Эмоции первичны — они рождаются внутри нас. Родившись внутри нас, они выходят вовне и окрашивают наши мысли и действия.

Именно эмоции, являясь результатом работы нашего глубинного разума — нашего подсознания, приводят в действие наше сознание, заставляя нас совершать те или иные поступки, заставляя нас развиваться и двигаться вперед.

Эта колоссальная значимость эмоций обозначена даже в Библии, в первых ее строках. " И сказал Бог " Да будет свет", и стал свет, и увидел Он, что это хорошо". Понимаете, если бы Он не увидел, что это хорошо, то есть если первый день создания не получил бы положительной эмоциональной оценки, то мы с вами сейчас не разговаривали бы! Библия, как творение человека, антропоморфна и поэтому отражает естественный для человека внутренний мир.

Эмоции для нас с вами — это все. Это сила духа, воля, огонь, пылающий в сердце, факел, освещающий путь. Если события и процессы вокруг нас не окрашены эмоционально — они нам безразличны. А если безразличны, то мы не только не занимаемся ими, не обращаем на них внимания, но даже не способны осознать их логически обусловленное, взаимосвязанное существование!

Эмоции нужны, чтобы заставить мысль работать, изменяя мир. Это единственное средство точно направить мысль и получить желаемый результат. Это способ взаимодействия с Мировыми Течениями. Все техники и методы бессмысленны, если к ним не прилагается необходимый эмоциональный контекст.

И тем более они важны для того, чтобы Творить. Ведь на просторах горизонтов, еще не обжитых человеческим разумом, нет вещей, окрашенных эмоциями. Нет пока ничего значимого, важного для нас, вызывающего эмоциональный отклик. И эту значимость нам только предстоит сотворить.

А значимость эта нужна нам, потому что именно она несет в себе радость жизни. Радость жизни как для человека, так и для его окружения.

Но сначала- немного о значимости эмоций как движущей силы в развитии человека.

Скажем несколько слов о предмете нашего обсуждения. Какие мы знаем эмоции, сколько их, насколько они схожи, а насколько различны между собой? Люди издавна придумали много слов, обозначающих эмоции. Нечеткой классификации так и не получилось. Наоборот, люди сами запутались в своих определениях эмоций и чувств. Радость, грусть, гнев, злость — эмоции? Или чувства с эмоциональным подтекстом? Пожалуй. А страх? Боль? Любовь, наконец? Это — тоже эмоции или уже что-то другое? Смотря в каком значении, в каком смысле, в каком контексте мы употребляем эти слова: боль душевная — пожалуй, эмоция, а вот боль зубная — вряд ли, хотя она тоже сопровождается эмоциями, и иногда очень яркими; любовь-страсть, во что бы то ни стало желающая обладать объектом вожделения, — пожалуй, эмоция, а вот любовь бескорыстная, безусловная, спокойная, ничего не требующая от объекта, — это уже скорее особое состояние души, а не эмоция… А обида — эмоция? Если человек плачет и жалуется — наверное, да. А если он, обиженный, просто сидит молча и смотрит в одну точку, никаких эмоций не выражая? Это все же эмоция или то, что определяется медицинским термином «прострация»? В общем, как видим, путаницы много.

Так что привычные определения эмоций нисколько не проливают свет на смысл и значение эмоций для человека, а только все запутывают. Кроме того, одна и та же эмоция хоть и проявляется сходным образом, но ведет к самым разным последствиям. Например, от злости человек может и убить другого человека — а может и застрелиться сам. Все зависит от характера человека, от конкретных обстоятельств. Сколько угодно в наши дни ревнивцев, но что-то далеко не все из них готовы душить свою супругу, как Отелло Дездемону. Эмоция-то одна — ревность, но как различны могут быть последствия! Конечно, там — шекспировские страсти, там можно было и придушить жену, подозреваемую в неверности. В наши же дни гораздо более приемлемая для общества реакция — нанять частного детектива, а потом в случае чего подать на развод с разделом имущества в свою пользу. Что называется, и волки сыты, и овцы целы. Да, измельчали как-то внешние проявления эмоций в наши дни!

Исходя из вышесказанного, все представление об эмоциях имеет скорее не научное, а поэтическое значение. В самом деле, научная теория должна обладать предсказательной силой. Объект, изучаемый этой научной теорией, должен поддаваться прогнозированию, быть достаточно легко предсказуемым. Иначе научная теория ни на что не годится. Если для предсказания поведения объекта требуется слишком много исходных данных, то теория тоже никуда не годится. К примеру, теория всемирного тяготения никуда бы не годилась, если бы для предсказания скорости падающего предмета требовались бы данные об историческом происхождении этого предмета! А ведь для предсказания поведения эмоции в том или ином случае требуются даже гораздо более сложные, многочисленные и труднодостижимые исходные данные.

Значит, попробуем найти более простое и приемлемое описание эмоциональных механизмов. Так сказать, более базовое. Сейчас мы к этому и приступим.

Кнут и пряник для сознания

Что мы вообще знаем об эмоциях? Прежде всего мы знаем, что эмоции сознательному контролю не поддаются. Это самое главное, что нам известно о них. Вы и сами убеждались в этом неоднократно. Сколько ни говори себе: " Не волнуйся! " — волнение только усиливается. Точно так же невозможно в большинстве случаев усилием воли приказать себе не бояться, не смущаться, не раздражаться, не злиться. Если вы не великий актер, вы не заставите себя усилием воли смеяться и плакать, не внушите себе необходимость изо дня в день радоваться жизни и не грустить. Если вам даже удастся несколько дней подряд удерживать себя силой в состоянии радости жизни, то потом маятник ваших эмоций, совершенно не спрашивая вас, качнется в противоположную сторону, и вы погрузитесь в грусть и тоску. А почему? Да потому что эмоции не терпят насилия. Они для этого — слишком тонкий механизм.

Если бы только мы могли управлять своими эмоциями с помощью простого усилия воли — насколько проще была бы жизнь! Не потребовались бы многочисленные пособия под условными названиями " Учитесь властвовать собой", " Как начать радоваться жизни", " Как стать самим собой" и так далее. Нажал кнопочку — засмеялся, нажал другую — заплакал, нажал третью — сразу злость и раздражение сменились вполне благостным восприятием мира. Вам хочется быть такой машиной, роботом, управляемым простым нажатием кнопки? Мне — нет.

Итак, эмоции не зависят от нашего сознания — это факт.

Еще один факт состоит в том, что эмоции хоть и не вытекают напрямую из внешних событий, все же тем или иным образом отвечают на внешние события. Например, шли на работу в хорошем настроении, увидели автомобильную аварию — настроение ухудшилось, стало грустно. А другой человек увидит, что в аварии пострадала машина его злейшего врага, — наоборот, развеселится. Вот вам еще одно свидетельство того, что конкретная эмоция не является прямым следствием конкретного события. Событие одно — а реакции могут быть разными.

Следующий известный нам факт: эмоции появляются не только (и может быть, не столько) в результате внешних событий, но и в результате возникших у нас при этом мыслей. Эмоции отвечают на наши мысли: почему у нас может испортиться настроение при виде автомобильной аварии? Эта картина вызвала мысли о бренности всего живого, о призрачности материальных ценностей и о том, что в иной мир никто с собой ничего не заберет. Грусть появляется уже в ответ на эти мысли. Другой же человек при виде данной картины подумает о том, что его конкурент обезврежен и теперь у него, а не у конкурента самая крутая иномарка в микрорайоне. И в ответ на эти мысли придет ничем не замутненная радость.

И еще факт, с которым мы все знакомы: эмоции способны оказывать влияние на деятельность сознания человека и, как следствие, на его поведение, окрашивая одни и те же обстоятельства в самые разные, подчас противоположные тона. В вышеприведенном примере с аварией первый человек, возможно, пойдет в церковь, помолится, поставит свечи о здравии своем и близких. Второй же на радостях закатит сумасшедший банкет в ресторане или купит жене новую шубу. То есть событие-то одно, но оно вызвало столь разные варианты поведения, потому что изначальные эмоции были разными. Каждый из нас знает, как, в зависимости от эмоций, мы можем по-разному воспринимать одно и то же событие. От молодого человека ушла девушка, он впал в депрессию. Но вот к нему пришел лучший друг, принес бутылку шампанского и сказал: " Поздравляю тебя с освобождением от этой стервы! Теперь ты наконец свободен и можешь найти себе достойную пару! " И вот настроение уже улучшилось. Все зависит от того, с какой стороны на ситуацию посмотреть. Как пелось в бывшей когда-то популярной песне: " Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло".

И наконец, еще известный факт: эмоции иногда возникают в нас безо всякой видимой причины. То есть причина наверняка есть, но она почему-то нам неизвестна. Все знают, так бывает: с утра проснулся — и что-то грустно. И причина, может, и есть, но какая-то она невнятная. Где-то в подсознании, не иначе, сидит. И хочется ее оттуда извлечь — а никак.

Из всего этого можно сделать только один вывод: эмоции не являются продукцией сознания, они порождаются более глубокими структурами — а именно нашим подсознанием. Ведь если бы дело обстояло иначе, то эмоции контролировались бы сознанием, подчинялись бы управлению при помощи простого усилия воли и не возникали бы сами по себе, будто спонтанно, и не было бы нам грустно без видимых причин.

Итак, эмоции — продукт подсознания. Но что такое наше подсознание? Ведь должно же быть ему какое-то определение. Или это что-то таинственное, секретное, мистическое?

Конечно, нет! Это тоже наш разум — только разум более древний. Он не понимает слов и высшей математики. Для него имеют значение куда более важные вещи, чем те, которыми интересуется сознание. Сознание сиюминутно, оно суетливо и корыстно, в круг его интересов входят такие вещи, как престиж, значимость в обществе, справедливость-несправедливость, планы на день и на год… Подсознание же оперирует теми фактами внешнего мира, которые имеют отношение к выживанию, безопасности, размножению — то есть к ключевым, основополагающим моментам человеческого бытия. Наши мысли, возникающие в сознании, оно тоже воспринимает как факты внешнего мира — вот почему у нас способно испортиться настроение от мыслей.

Подсознание мыслит на свой медленный и поступательный лад. И результат его работы — это как раз наши эмоции!!! Сознание же биологически предназначено именно для того, чтобы осуществлять потребности подсознания. Именно поэтому мысли и эмоции, заложенные в подсознании, и имеют власть над сознанием, направляют его работу. И это оправданно, ведь биологически, для выживания, мысли и чувства, заложенные в подсознании, более важны. Точно так же, как для жизни дерева более важны процессы движения сока в глубине его ствола, чем наличие или отсутствие листьев на ветках. Если нет листьев — это еще не значит, что дерево мертво, это может означать лишь, что пришла зима. А вот если дерево высохло изнутри — это уже хуже. Точно так же и человек: не так важно, какой он внешне, радостный или грустный, злой или добрый. Это может быть сиюминутным проявлением. Гораздо важнее, что скрывается у него в глубине души, в подсознании — залежи зла или горы радости. Вот этот «подтекст», который не всегда виден невооруженным глазом, на самом деле и определяет и жизнь, и смерть человека.

Итак, именно подсознание заставляет сознание жить, действовать, вести себя так, а не иначе. Разберемся теперь, как именно оно это делает.

Мы сейчас не будем вдаваться в неважные для нас подробности, потому что это уведет нас в обширнейшую классификацию эмоций и эмоциональных состояний, принятых в классической психологии. Давайте выделим всего два полюса — положительные и отрицательные эмоции.

Почему они положительные и отрицательные? Да потому, что они приятны нам или неприятны. Что стремимся сделать мы (читай: наше сознание), сталкиваясь с этими эмоциями? Правильно: мы стремимся избежать неприятных эмоций или сделать так, чтобы они прекратились, — и стремимся испытывать приятные эмоции или сделать так, чтобы они продлились. Вот, собственно, и все. В этом смысл нашего поведения в любых ситуациях. Если нам холодно — мы ищем возможности согреться. Если тепло — заботимся о том, чтобы это состояние продлилось по возможности дольше. Если мы голодны — ищем пищу. Если сыты — мечтаем, чтобы так было всегда. Как говорится, рыба ищет где глубже, а человек — где лучше. И не говорите, что вы — исключение и вы не ищете, где лучше. Ищете, как и все ищут. Разница только в том, что все понимают это «лучше» по-своему. Для кого-то лучше сидеть на теплой печи, а для кого-то — мужественно бороться с трудностями в нехоженых степях и непроходимых горах. Что ж, о вкусах не спорят.

Итак, мы всегда и везде стараемся уйти от того, что нам неприятно, и прийти к тому, что нам приятно. Все остальные нюансы поведения — это уже шаблоны, по которым реагирует наше сознание на те или иные обстоятельства. То есть в ответ на негативную эмоцию, например страх, разные люди отреагируют по-разному, в зависимости от заложенного в сознании шаблона: один постарается убежать от опасности, подлинной или мнимой, другой бросится на эту опасность-кулаками или оружием. Но по большому счету и та и другая реакции ничем не отличаются, поскольку ставят одну и ту же цель: чтобы страх прекратился. Страх можно прекратить двумя способами: уничтожив его источник или убежав подальше от этого источника. В зависимости от индивидуальных особенностей разные люди прибегнут к тому или иному способу, не задумываясь, что цель их одна и та же — прекратить страх.

Итак, наше сознание всегда и везде движется по одному и тому же пути: от отрицательных эмоций к положительным. От плюса — к минусу. Вот они, два противоположных полюса, без которых вообще невозможно никакое движение. Не будь этих полюсов, наше сознание просто спало бы и бездействовало. Зачем вообще что-то делать, когда не от чего бежать и не к чему стремиться?

Вот он, смысл существования отрицательных и положительных эмоций — это не что иное, как кнут и пряник для нашего сознания! Средство заставить его жить, работать, шевелиться. Наше сознание только и делает, что бегает от кнута к прянику, курсирует от станции «Плохо» к станции «Хорошо» и не знает отдыха и остановки в пути. А подсознанию только того и надо — ведь оно, подсознание, знает, что для выживания человеку необходимо поддерживать баланс положительного и отрицательного. Сознание, подстегиваемое кнутом и привлекаемое пряником, само ищет пути для восстановления этого баланса. Подсознание же смотрит на этот вечный бег по кругу и выражает удовлетворение, если баланс восстановлен (и тогда нам хорошо), либо бьет тревогу, если баланс не восстановлен (и тогда нам плохо, и мы в очередной раз запрягаем свое сознание и думаем, куда бежать и что делать, чтобы стало хорошо).

Понимаете, к чему все это? К тому, что, хоть эмоции и не подчиняются сознанию, мы все же можем найти ключи к управлению ими. Для этого надо овладеть управлением двумя эмоциональными полюсами, этими кнутом и пряником для сознания.

Соответственно, нам для решения поставленной задачи нет необходимости вдаваться в дебри психологии эмоций — для того чтобы управлять движением самого себя, своего сознания, нам достаточно только овладеть управлением эмоциональными полюсами: плюсом и минусом. А если мы освоим управление этими полюсами, сознание само сориентируется и найдет соответствующие этим полюсам эмоции более высокого порядка.

Как же научиться управлять тем, что на первый взгляд управлению не поддается?

Прежде чем ответить на этот вопрос, разберемся с тем физиологическим механизмом, заложенным в нашем мозгу, который как раз и отвечает за эти самые плюс и минус — положительные и отрицательные эмоции. Ведь от работы этого физиологического механизма как раз и зависят наши возможности управления эмоциями.

Кнопка: энкефалин-эндорфиновый баланс

Принцип работы этого физиологического механизма очень важно понимать, потому что от динамики работы этой системы и зависит динамика смены наших настроений. Конечно, мы привыкли считать, что эмоции — это материя тонкая, возвышенная, энергоинформационная, и, казалось бы, при чем тут физиология? Но не будем забывать, что мы пока еще существа земные, материальные, а потому должны жить в теле, которое подчиняется законам физиологии. И проигнорировать этот факт никак не удается, а тот, кто п ы-тается все же это сделать, так или иначе дорого за это платит. Раз уж нам дано тело, так давайте и будем существами телесными, а не только духовными, ведь если бы природе так уж надо было бы, чтобы мы стали чисто духовными существами, то она и телом нас вряд ли бы наградила. Рост сознания в земном теле, а не вне его — вот наша ситуация на Земле.

И физическое тело, и энергоинформационныс структуры человека, и душа — вес это составляет единое целое, это вовсе не разрозненные части. А потому эмоции, хоть они и имеют энергоинформационную природу, самым прямым образом взаимосвязаны с физиологией, и без нее, родимой, просто не могли бы проявить себя в материальном мире — то есть попросту и не было бы их вовсе в той форме, в которой мы их знаем.

Итак, что же это за физиологический механизм, с которым непосредственно связаны наши эмоции? Приготовьтесь: сейчас вам придется сосредоточиться и переработать немного чисто научных данных. Мы не будем рассматривать механику, имеющую отношение к богатой гормональной регуляции, оказывающей влияние на оттенки и силу проявления внутренних состояний человека. Мы не будем сосредоточиваться и на конструктивности дест-руктивности эмоциональных проявлений, потому что она зависит исключительно от ситуации. Мы займемся только системой, обеспечивающей позитивную и негативную модальность эмоций.

В человеческом мозгу существуют две антагонистичные системы — энкефалиновая и эндорфиновая; точнее, обычно их считают одной взаимоувязанной системой — энкефа-лин-эндорфиновой.

Когда нам плохо, в мозгу вырабатываются особые вещества — энкефалины. Это если выражаться приблизительно. А если быть точнее и применить более корректную формулировку, то лучше сказать так: когда с нами происходят события, расценивающиеся нашим подсознанием как угрожающие нашему выживанию или противоречащие его задачам, тогда вырабатываются энкефалины. И тогда нам становится плохо!

То есть нам становится плохо именно от того, что вырабатываются энкефалины, а не наоборот! Без энкефали-нов плохо просто не бывает. Именно они вызывают в нас негативные ощущения, которые сообщают " отрицательный заряд" эмоциям.

То же самое, только наоборот, происходит при выработке эндорфинов. События распознаются подсознанием как соответствующие задачам и способствующие выживанию и благополучию организма в целом — и вырабатываются эндорфины. Повышенный уровень эндорфинов вызывает в нас ощущения, которые мы характеризуем как положительные эмоции.

Хорошо без эндорфинов не бывает!

Я предвижу, что эти слова у кого-то вызовут неудовольствие: что это, дескать, за механистическое мировоззрение, которое все наши движения души, полеты во сне и наяву, мечты и сны, радости и горести приписывает всего лишь каким-то там химическим веществам? Вам может показаться, что это слишком упрощенный подход, который ни в коей мере не исчерпывает всех глубин сложнейшего существования человеческого тела и духа.

Нет, это не механистическое мировоззрение — это мировоззрение реалистическое, если только мы не будем впадать в крайности и «обуживать» проблему, сводя все действительно лишь к одной только химии. Как без органов зрения нельзя в точном смысле этого слова видеть, так без эндорфинов нет положительных эмоций. Конечно, и значения тех или иных событий и фактов для нас, и богатство ощущений, получаемых при этом, и степень тонкости и глубины наших эмоций — все это вовсе не сводится к действию химических веществ. Но эти самые химические вещества — это и есть не что иное, как тот самый механизм, позволяющий реализоваться тонким материям — эмоциям — в физическом теле. Мы, люди, живем на Земле в теле и без тела не можем ничего. Без костной системы человек не может совершать движений, к каким бы движениям ни призывала его душа. Без нервных окончаний конечность не может двигаться — сколько бы мозг, руководимый каким угодно высоким чувством или помыслом, ни посылал ей команду прийти в движение. Точно так же без энкефалинов и эндорфинов вокруг нас может происходить все что угодно — мир будет рушиться, вокруг будут летать ведьмы на метлах и скакать вурдалаки, или, наоборот, кругом разольется безумное веселье, мир будет ликовать от счастья — а мы так ничего и не почувствуем. Вот душа с эфирным телом и сознанием без тела физического нечто эмоциональное почувствует, а пока человек живет в теле, он уж так сильно зависит от своей физиологии и сильных ощущений, сообщаемых ей, что ничего тут не поделаешь.

Итак, энкефалины и эндорфины — механизм генерации тонких чувств на материальном, физиологическом уровне. Почему понять это так важно для нас сейчас? Почему недостаточно сказать просто (как мы уже сказали), что эмоции имеют два полюса? Для чего нужно влезать в их физиологический механизм?

Дело в том, что для лучшего понимания проблемы нам очень важно осознать, что энкефалины и эндорфины обладают комплексным воздействием на человеческий организм. Это значит, что при выработке тех или иных веществ у нас меняется не только восприятие мира с «плохо» на «хорошо» и обратно — меняется еще и очень многое другое. И еще очень важно понять, как именно и почему энкефалин-эндорфиновая система как физиологический механизм всегда стремится к равновесию.

Давайте разберемся в этом подробнее.

Итак, когда у нас высок уровень энкефалинов, нам плохо. Но кроме того — у нас резко усиливается чувствительность к раздражителям, особенно болевым. Хорошо это или плохо? Вы, конечно, скажете «плохо»: чего ж хорошего, когда больно? А вот и нет. Во всем плохом всегда есть хоть что-нибудь да хорошее. Так и здесь. Вырабатываются энкефалины-нам плохо — усиливаются болевые реакции… Но при этом организм приходит в состояние своеобразной боевой готовности. Он острее чувствует опасность — ведь чувствительность к любым раздражителям повышена. Ускоряется реакция сознания на все происходящее. Улучшаются координация движений и двигательная реакция. Теперь мы можем быстрее убежать от опасности. Теперь мы можем легче одержать победу над врагом — потому что действуем быстрее, четче, более ловко, чем обычно. Кроме того, организм автоматически переходит на оптимальный расход энергии — где надо экономит, где надо пускает в ход резервный запас. Многие бывали в сложных ситуациях, где нам грозила подлинная или мнимая опасность. Все знают это состояние — да, это состояние стресса. Но стресс, если он не затягивается надолго, бывает даже полезен. В таком состоянии действительно легче победить, добиться успеха — повторяю, если это состояние не затягивается, если оно краткосрочно. Я знаю многих актеров и других людей, чей род деятельности так или иначе связан с публичными выступлениями, которые так и говорят: " Если я не волнуюсь перед своим выходом — это верный знак: провалюсь. А вот если страшно, и холодный пот прошибает, и в жар бросает — это верный знак, что все пройдет на ура". Вот он, тот самый механизм: страх — волнение — плохо — мобилизация организма — сила, мощь, быстрота реакции, четкость действий — победа — хорошо. Организм восстановил необходимый ему баланс.

А что происходит, когда уровень эндорфинов высок? Да, нам хорошо. И опять-таки — во всех ли отношениях это хорошо? Чувствительность к раздражителям, в том числе болевым, в этот момент снижается. Когда нам действительно хорошо, мы можем забывать и о боли, и о серьезной болезни — это все знают. Но почему снижается эта чувствительность? Чтобы не реагировать на мелочи, которые, как считает подсознание, в данной ситуации не опасны и вообще не важны. Если мы чувствуем, что все хорошо, — это значит, мы на правильном пути, делаем все верно и успешно решаем какую-то важную для нашего выживания и благополучия задачу. Например, мы решаем безусловно важную задачу продолжения рода и для этой цели идем на свидание с особой противоположного пола. Подсознание тоже считает эту задачу очень важной и должной быть выполненной любой ценой — а потому из поля нашего восприятия уходит зубная боль, мучившая нас еще полчаса назад, а также ломота в пояснице, кашель и насморк и многие другие проблемы. Это не значит, что мы мгновенно выздоровели, — мы просто на время перестали ощущать свои болезни. Если свидание не превращается в очередной стресс и нам действительно хорошо безо всяких примесей иных настроений — то реакции сознания замедляются, делаются более инертными, не так четко контролируется координация движений (потому что бежать и драться не требуется). Организм не настроен на защиту — он не экономит энергию, а щедро ее тратит, потому сопротивляемость организма снижается.

Понаблюдайте за собой, когда вы в спокойном, благодушном, расслабленном состоянии. Да, вам хорошо- но вот даже самого слабого врага в таком состоянии вы вряд ли победите. Да даже в элементарную детскую компьютерную «стрелялку» легче выиграть в состоянии стрессовом, слегка взвинченном, чем в этой благодушной расслабленности. Попробуйте — убедитесь сами.

Итак, для нас важно то, что в одной ситуации наша чувствительность повышается, а в другой — снижается. И важно для нас то, что в прямой зависимости от этого находится не что иное, как наша способность к борьбе и победе — а значит, к выживанию.

Но заметим: нормальный человек с более или менее здоровой психикой постоянно переходит из одного состояния в другое, не задерживаясь слишком долго ни в одном из них, человек с еще более здоровой психикой и вовсе балансирует где-то посреднике, двигаясь туда-сюда, но почти не зная крайностей.

Так энкефалин-эндорфиновая система стремится соблюдать равновесие. Что это означает? То, что подсознание знает меру в своих притязаниях. Да, в его силах было бы довести человека до полной эйфории — вплоть до безумия от радости, или до тотальной депрессии — вплоть до самоубийства. Но на деле так происходит крайне редко, только в патологических случаях.

У нормального же человека повышение уровня эндорфи-нов через какое-то время приводит к повышению уровня эн-кефалинов, после чего уровень эндорфинов снижается сам. И наоборот. Мы уже приводили такой пример в случае волнения перед выходом на сцену: страх — волнение — повышенный уровень энксфалинов — плохо — улучшение реакции и боевая готовность — успех — победа — повышение уровня эндорфинов — снижение уровня энкефапинов — хорошо. Для чего же наш организм такое вытворяет?

Да просто для того, чтобы не погибнуть. Ведь суть жизни — в движении. Застой — прекращение движения — прекращение жизни. Пока мы способны двигаться от «хорошо» к «плохо» — мы живем. Как только мы впадаем в какую-то крайность и там безжизненно и неподвижно застываем — мы погибаем.

Поэтому не стоит так уж безоглядно гнаться за состоянием «хорошо», стремиться к сплошной только радости. Уровень эндорфинов не может расти бесконечно, он непременно должен возвращаться, падать до нормы. А ведь любое «хорошо» быстро приедается, уже перестает так волновать, как раньше, — и нам хочется еще большего «хорошо». То есть нам захочется увеличивать уровень эндорфинов беспредельно. И в конце концов мы бы «зависли», не в силах сдвинуться с места. Тогда как организму пора решать другие задачи — и спастись от опасности, и побороться, и перейти к решению новой позитивной задачи, а раз организм «завис» — он всего этого не может, а потому не может справляться с насущными требованиями жизни, а значит, погибнет.

А если бы уровень энкефалинов увеличивался бы беспредельно, то человек пребывал бы в вечной борьбе, все время бился бы с врагами и обстоятельствами, теряя ощущение реальности, не понимая, что давно пора отступить, накопить сил, отдохнуть, наконец, потому что от вечного боя силы истощаются и у любого врага увеличиваются шансы на победу. Атак — повоевали, попробовали справиться с врагом или враждебными обстоятельствами — и стоп, хватит. Нужно отдохнуть, оценить свои силы: продолжать ли бой или смириться с обстоятельствами, начать считать их данностью и привыкать жить в новых условиях. «Застревая» на препятствии, которое сразу не поддается, мы никогда его не одолеем. Иногда надо отойти в сторону, пожить как бы в тени этой преграды — а потом, глядишь, и представятся благоприятные обстоятельства, чтобы обойти ее.

Как мы видим, равновесие наших положительных и отрицательных эмоций весьма подвижно и имеет обыкновение стремиться к восстановлению. Так уж устроен наш организм. Мудро? Еще бы!

Человеческий мозг сам соблюдает равновесие плюса и минуса. Это залог выживания. Ни больше ни меньше.

И выживание это, как мы видим, зависит от энкефалин-эндорфиновой системы — самой мощной системы человеческого мозга. Она действительно самая мощная, потому что потенциал ее просто невероятен.

Что происходит, когда деятельность энкефалин-эндорфи-новой системы нарушается, мы видим на примере наркоманов. Например, как мы знаем, существует героиновая наркомания. Героин, как и остальные наркотики опиоидного ряда, делает не что иное, как имитирует действие эндорфинов.

Наркоман как раз и делает то, что делать совершенно недопустимо, — стремится повышать уровень эндорфинов до бесконечности. Причем уровень вводимых химикалиев намного превышает обычный физиологический уровень эндорфинов! Да, человеку сначала так хорошо, как не бывает при нормальном уровне эндорфинов. Но потом чувствительность и к этому уровню снижается — и человеку требуется все больше и больше наркотика, чтобы стало хорошо. В итоге возникает зависимость — человек не может жить без наркотика, причем дозы требуются все большие.

Что происходит дальше? А дальше организм все же как-то пытается восстановить нарушенный баланс. То есть мозг начинает стремиться компенсировать возросший уровень эндорфинов соответствующим же уровнем энкефа-линов. Что это значит — вы уже поняли: из своего только что познанного рая человек проваливается в такие глубины ада, что Боже упаси.

А если наркотик перестали вводить — еще хуже: начинается ломка. А это страшное состояние, когда человек начинает вдруг ощущать жуткую боль даже от простой, самой обычной работы своих органов. Болезней может там никаких не быть — просто организм работает — и от этого ужасная боль. Почему это происходит? Дело в том, что искусственно поднятый при помощи наркотика уровень эндорфинов в организме приводит к тому, что организм вообще теряет способность вырабатывать эндорфины самостоятельно. А зачем ему трудиться и делать это самому, когда и так вводят, да еще в огромных дозах? Наркотик перестали вводить — а организм уже отвык вырабатывать эндорфины. В итоге эндорфинов в организме нет. А уровень энкефалинов компенсационно очень высок. В итоге все болевые реакции обостряются до предела, и человек начинает ощущать болевые компоненты обычной работы органов (эти болевые компоненты всегда присутствуют в обычной работе органов, но здоровый человек этого не ощущает, потому что эта боль «замаскирована» эндорфинами.

Но самое страшное впереди. Если наркомана хорошо и упорно лечить, уровень эндорфинов, производимых мозгом, постепенно опять придет в норму. Но все же он никогда не достигнет того уровня, который достигается героином. А испытанные раз ощущения может захотеться повторить. Поэтому так сложно лечится наркомания и так много случаев рецидивов этой болезни. Наркотик для человека становится и смыслом жизни, и другом, и родственником. Если даже человек сам очень хочет бросить принимать наркотики, если он все силы прилагает для излечения — стоит ему только из-за чего-нибудь расстроиться, как тут же в его мозгу создается такой дисба1анс химических веществ, что уравнять его без наркотика почти немыслимо. Ведь эндорфиновая система у него не тренирована, а скорее атрофирована после приема наркотиков — значит, эндорфины не вырабатываются самостоятельно, зато энкефалиновая система, наоборот, оттренирована для восстановления баланса после приема героина — то есть энкефалина вырабатывается сверх всякой меры. И вот малейшая неприятность приводит к срыву, потому что мозг сам не может вернуть равновесие, справиться с этой неприятностью.

Есть даже пословица такая: " Героин умеет ждать". Рецидивы бывают спустя годы.

Но не только наркотики способны нарушить энке-фалин-эндорфиновый баланс — с этим пагубным делом успешно справляются и некоторые нервные и психические болезни. Например, существует такая болезнь, как маниакально-депрессивный психоз. При этой болезни баланс энкефалинов и эндорфинов смещается циклами. Каждый цикл может длиться несколько недель. То есть несколько недель больной радостно возбужден, пребывает в эйфории, полон сил и активности. Зато на следующие несколько недель он погружается в глубочайшую депрессию. На подъеме энкефалинов человек способен совершить самоубийство, причем иногда самыми дикими способами, при помощи того, что только окажется под рукой — например, пробив себе голову при помощи молотка и стамески. Такой случай действительно был — и предметное свидетельство тому можно увидеть в музее Первого медицинского института в Санкт-Петербурге. А на пике эндорфинов человек может даже сам себе вырезать аппендицит без наркоза — и такое тоже бываю!

Вот какой огромный потенциал скрыт в этой системе, вот что она может вытворять с человеком, особенно если выходит из-под контроля!

И столь же велики ее компенсационные возможности, то есть возможности по восстановлению утраченного равновесия. Она может выровнять и привести к норме и состояние невероятного горя, и невероятного счастья…

Поэтому мы должны понимать, что сознательные попытки сдвинуть баланс этой системы, так чтобы задержаться в каком-то одном состоянии, обречены на провал. Эта система очень могущественна.

Но все же никто не сказал, что ею совсем невозможно управлять! Никто не сказал, что невозможно создавать условия для временных сдвигов энкефалин-эндорфинового баланса в определенных обстоятельствах. А для того чтобы по своей воле создавать эти сдвиги, можно использовать не что иное, как энергию наших эмоций… Об этом мы еще будем говорить, на эти закономерности мы будем опираться в дальнейшем. А пока сделаем вывод из всего сказанного.

Эмоции человека никогда не могут быть остановлены только на плюсе или только на минусе — по физиологическим причинам. Все, что в наших силах, — это временно сдвигать баланс так, чтобы обеспечивать себе движение — из пункта А в пункт Б. От минуса к плюсу. Постоянное смещение баланса невозможно, а также не нужно и опасно для жизни.

Эмоции — двигатель мысли

Итак, в нашем мозгу существует система, оказывающая влияние на все наше сознание. Очень много литературы посвящено наблюдению за работой этой системы — вернее, за процессами, которые порождены срабатыванием этой системы. Да что там — вся художественная литература, все повествования о любви, ненависти, страсти, страхе и счастье — это все повествования о тонкости ощущений, порожденных работой энкефалин-эндорфино-вой системы при прохождении их через сознание.

Итак, давайте разберемся, как эти ощущения работают внутри нас и как обеспечивают наше существование.

Начнем с отрицательного полюса — с негативных эмоций.

Когда они возникают? Они возникают тогда, когда подсознание испытывает несогласие со сложившейся ситуацией. Как мы знаем, подсознание интересуется ограниченным количеством вещей — прежде всего имеющих отношение к выживанию. Как только подсознанию кажется, что мы делаем что-то не то, что-то вредное для нашей жизни и здоровья, как только ему видится опасность — оно включает кнопку «плохо», и нам становится неприятно. При этом мы испытываем страх, тревогу, грусть, тоску, ужас, скуку, злость, обиду, стыд, вину, неудовлетворенность — то есть тот или иной набор отрицательных эмоций. Конкретная эмоция тесно связана с отношениями между нами и теми обстоятельствами, предметами, фактами, которые потенциально или явно являются причиной опасности. Ну, например, вы решили ни с того ни с сего поехать в глухую тайгу и пожить там отшельником. Подсознание сигналит: " Плохо, страшно! " Это оно заставляет вас задуматься — так ли уж вам это надо, не пропадете ли вы там ни за что ни про что?

Или вы пообщались со старой подругой, а она вам такого наговорила, что вы потом шли домой и чувствовали, как подсознание сигналит: " Плохо, обидно! " Это оно вам хочет сказать: " Ну куда же ты влезла, дорогая моя, зачем тебе такие вредные для тебя отношения? При таких подругах и враги не нужны! А ну-ка выпутывайся пока не поздно! " Ну и так далее. Например, на нас напала собака — и мы чувствуем страх, собака оказалась на цепи — и мы чувствуем злость (не на нее, так на хозяина), совершили что-то недопустимое — чувствуем вину, это открылось — стыд, ничего конкретно не происходит (а ведь подсознание предпочитает жить, а не стоять на месте) — и налицо скука, не происходит нечто желанное — и налицо тоска. Нет нужды перечислять все причины разнообразных состояний.

Главное тут другое — когда подсознание сигнализирует «плохо», сознание сразу же начинает беспокоиться. Оно отзывается на призыв подсознания и стремится выключить это негативное состояние. Чем дольше включен негатив и чем сильнее вызвавший его раздражитель, тем сильнее беспокойство. И чтобы это беспокойство убрать, нужно действие — сознательное действие! И, заметьте, в такой ситуации мы действительно стремимся к действию. Иногда оно адекватно — мы бежим от злой собаки. Иногда неадекватно — лепечем что-то невпопад под влиянием стыда, выдавая себя с головой. Иногда оно может быть даже просто символическим или направленным совсем не на объект, ставший причиной негативного состояния, — например, человек, ощущая тревогу, может положить себе в карман свою счастливую монетку, произнести ритуальную фразу (чур меня!) или наорать на жену. Главное, что без действия с отрицательной эмоцией ничего не сделать. Все люди это чувствуют и хоть что-нибудь, хоть совсем не то — но что-то пытаются сделать. У меня был знакомый, который признавался, что ему в армии так становилось плохо от команды " Смирно! ", так для него было не- возможно стоять по этой команде без движения, что он, чтобы как-то себя спасти от негативных эмоций, шевелил большими пальцами на ногах и испытывал при этом огромное удовольствие от того, что этого никто не видит и что его большим пальцам никто не вправе скомандовать " Смирно! ", вот они ведут себя как хотят, и все тут. Действие — любое действие — как будто отдаляет человека от негатива.

Но предположим, вокруг человека ничего не происходит. Ничего не расстраивает, но и не радует. И подсознанию, казалось бы, ни к чему давать ни сигнал «плохо», ни сигнал «хорошо». И что же — мы застынем в равновесии, в неподвижности? Ничего подобного. Нашей биологией предусмотрено, что внутри нас должно происходить движение, чтобы мы жили. Отсутствие какого бы то ни было движения приводит к тому, что постепенно активность энкефалиновой системы повышается и мы испытываем скуку, а затем и тоску. И наше сознание вновь начинает искать выход, мы жаждем новых впечатлений, хотим радости и праздника, комбинируем различные варианты достижения этого, совершаем поступки — в общем, начинаем действовать. Сдвигаемся с места — и это главное. Жизнь большинства людей так и проходит — от поисков острых ощущений и новых впечатлений — к желанию покоя, от покоя — опять в путь за радостью и впечатлениями.

У некоторых людей, впрочем, эта амплитуда очень невелика — остановился, заскучал, снова чуть-чуть подвигался, опять остановился… К примеру, полежал на диване, потом от скуки пошел на кухню, поругался с соседом — и снова хорошо, опять залечь можно на какое-то время…

Это как раз и есть то самое, что называется растительным существованием без настоящей полноты ощущений.

А другие берут вершины творчества, совершают подвиги, делают открытия — но и отдохнуть умеют с душой. Другой масштаб личности, другая степень глубины и насыщенности ощущений — но в основе те же физиологические механизмы.

Вы уже поняли, в чем смысл и цель этого вечного человеческого движения — в том, чтобы уйти от негатива и получить позитив. Уходя от того, что воспринимается как «плохо», затем, преодолевая скуку и неподвижность, человек всеми силами стремится к тому, что воспринимается как «хорошо». Обратите внимание — в процессе самого этого движения к «хорошо» человек еще не чувствует, что ему хорошо, он еще не испытывает позитивных ощущений, а только собирается их получить. Значит, он стремится прежде всего к тому, чтобы прийти к причине вот этого «хорошо», потому что пока нет причины — нет и позитивных ощущений. Значит, движение от «плохо» по направлению к «хорошо» — это движение в поисках причины этого «хорошо». А причины могут быть разными. Она может быть вовне — в каком-то предмете, событии, явлении. Например, человек радуется, получив подарок. Но как быть, если подарка или других внешних причин не предполагается? Тогда сознание ишет другую причину — состоящую в проекции какой-либо из внешних причин в себе самом. Например, мы можем вытащить на поверхность своего сознания образ получаемого подарка или другой позитивный для нас образ — и обретаем-таки желанную причину для состояния «хорошо». Значит, так или иначе — для радости всегда нужна причина. Радость беспричинную — без вызывающего ее предмета или образа — испытать нельзя.

Вы скажете, как же так, ведь некоторые люди могут испытывать радость просто от того, что живут. Значит, сам процесс жизни в ее сиюминутности и является для них той самой причиной радости. Причиной может быть все что угодно — все зависит от нашего отношения к миру, к жизни, к происходящему. Но факт тот, что та или иная причина для радости есть всегда.

И вот тогда — обратите внимание, только тогда, когда для радости есть та или иная причина, — подсознание жмет на кнопку «хорошо». Нам делается приятно, и мы ощущаем радость, веселье, влечение, удовольствие, восторг, любовь, наслаждение, восхищение, удовлетворенность… В общем, испытываем целый спектр положительных эмоций и ощущаем: эх, жить-то как хорошо! И сразу же начинаем бояться, что это скоро кончится. А не надо бояться — конечно, кончится, все в этой жизни кончается. Но пока оно есть — наслаждайтесь, радуйтесь безо всяких задних мыслей. А когда порадуетесь от души — тогда и печаль не будет представляться такой уж страшной, а тоже начнет восприниматься как одна из красок жизни, дополняющих ее полноту и красоту.

Итак, налицо схема наших душевных движений: 1) движение от негатива к равновесию, 2) от равновесия к позитиву, 3) от позитива в равновесие и 4) медленное смещение в негатив (для начала следующего цикла движения). Причем чем сильнее разность потенциалов, то есть величина негатива и позитива, тем мощнее действие! И этот механизм работает во всем: от примитивных инстинктов и потребностей — до самых тонких и возвышенных материй!

Просто, не так ли? Да, человек похож на рыбу в потоке эмоций, старающуюся держаться золотой середины и прикладывающую усилия, чтобы не слишком сносило в противоположные стороны. Крайности всегда плохи: как крайняя степень горя, так и крайняя степень радости является не чем иным, как явной патологией. И те, кто стремится к крайним степеням радости, должны бы иметь в виду, что природа человеческих эмоций подобна маятнику: с какой силой он отклоняется в одну сторону, с той же силой его потом неудержимо понесет в другую. Чем выше степень радости, тем глубже будет последующая степень горя. Не случайно детям часто говорят: " Не хохочи так, потом плакать будешь! " И ведь действительно так оно частенько и случается: исчерпав запасы радости, маятник эмоций летит в противоположную сторону, в другую крайнюю точку, теперь уже со знаком минус.

Маятник, который качается туда-сюда в вечных поисках равновесия, — как просто! Но сколько мудрости в этой простоте! Сколько мудрости в этом качании маятника — и слава Богу, что он качается, а не застревает то тут, то там. И слава Богу, что неподвижное стабильное положение недостижимо — потому что человек не может быть все время в позитиве — позитив расслабляет, он не может быть все время в негативе — негатив слишком напрягает и заставляет растрачивать резервы организма, человек не может быть все время в неподвижности, ведь неподвижность — это уже не жизнь. Жизнь — это движение!

То, что жизнь — это движение, вы знали и раньше. Но теперь вы знаете очень важную вещь: вы знаете, по какой именно траектории совершается это движение! Оно совершается по траектории маятника — от минуса к плюсу и обратно — с той или иной амплитудой колебаний.

По этой траектории движутся наши эмоции. Но самое интересное, что по той же самой траектории движется и наша мысль в отношении объектов внутреннего мира! Что это значит? Это значит, что, когда мы обдумываем какие-то свои проблемы, поступки, ситуации, решения — наша мысль тоже ищет эту золотую середину, идя от негатива к позитиву и обратно. Мысля, мы стараемся избегать негативных эмоций, отыскиваем зерна, приносящие урожай позитива, а если ничего не происходит — стараемся точно также, как и эмоции, занять чем-то свой разум, чтобы уйти от скуки и бездействия.

Поняли? Мысль как бы ориентируется в поле эмоций! Это ведь эмоции создают поле между двумя полюсами — негативным и позитивным. И мысль, попадая в это поле, начинает там искать свое направление, как металлические опилки между двумя полюсами магнита!

И самое интересное, что лишь мысль, попавшая вот в это поле эмоций и начавшая благодаря этому двигаться в каком-то направлении, приобретает силу, чтобы быть доведенной до конца — то есть до реализации в конкретном действии. Если мысль не сориентирована в поле эмоций, то она остается пассивной, она не направлена ни в одну сторону, а значит, не может быть доведена до конца, не может ни в чем воплотиться. И какие бы там у нас в нашем внутреннем мире не толпились проблемы, замыслы, намерения — все это, скорее всего, даже не будет нами распознано как какой-то исходный материал для обдумывания, для мыслительной деятельности и тем более для действия как такового. Внутренние ресурсы в этой ситуации как бы спят, они не включаются в режим осмысления, в режим созревания для реализации в материальном мире. Наш разум включится, и мы начнем работать с содержанием нашего внутреннего мира только тогда, когда объекты этого внутреннего мира получат эмоциональную окраску!

Вот пример. У человека есть проблема, которую требуется решить. Скажем, ему давно пора сменить работу, потому что он перерос то, что делает, да и материального вознаграждения достоин большего. Но он до поры до времени не осознает эту свою проблему. Он попросту не думал об этом, и у него к этой проблеме не сложилось никакого отношения. То есть она в его субъективном восприятии пока что для него не значима — тогда как объективно уже назрела и требует к себе внимания. Но поскольку он проблему не осознал, он к ней никак не относится, то и эмоций никаких она у него не вызывает. Какая-то смутная неосознанная неудовлетворенность, может, уже зреет, а эмоций еще нет. И если кто-то ему в этот момент скажет: " Поменяй-ка работу, тебе уже пора", он может ответить: " Да? Наверное, ты прав". Но вряд ли при этом что-нибудь предпримет. Потому что эта мысль не попала в поле эмоций, следовательно, не получила там силы и направления, не стала тем вектором, который в итоге приводит к действию. Но вот, допустим, этому человеку на его работе не выплатили зарплату, потребовали бесплатно работать сверхурочно, да еще при этом и нахамили — и все это одновременно. Вот тут существует большой шанс, что поле эмоций в отношении этой работы наконец-то сформируется. И человек этот хлопнет себя по лбу и скажет: " Боже, какой же я идиот, что до сих пор сижу в этой дыре! Да эта проклятая работа мне давно уже обрыдла! " Вот это — другое дело. Вот теперь мысль о том, что пора поменять работу, попадет в мощное поле эмоций и тут же сориентируется в нем так, чтобы дойти до конца и реализоваться в конкретном действии — перемене работы.

Мысль зарядилась эмоционально, приобрела силы и энергию для жизни и для действия!

Причем чем больше напряжение между полюсами начальной и конечной точки — тем мощнее мысль! То есть чем хуже воспринимается положение дел вначале и чем лучше сулит быть финал, тем с большей интенсивностью разум проходит путь от старта к финишу. Как спортсмен выкладывается на ответственном соревновании, так и наш мозг выкладывается для обеспечения победы важной мысли, задействуя для этой победы все свои энергетические и информационные ресурсы.

Вот теперь, я надеюсь, вам ясно, почему наши мысли, как следует эмоционально заряженные и при этом точно и верно направленные, просто не способны не произвести эффект! А не нашедшие точного направления и эмоционально не подкрепленные мысли так и уходят в небытие, не принеся никакого результата — им не хватает силы, чтобы породить лавину обстоятельств, приводящих нас к нужной цели, хотя для порождения лавины иногда достаточно лишь столкнуть тот самый первый валун камнепада…

Понимаете, какие перспективы открывают нам эти знания? Вы уже предчувствуете эти лавины, расчищающие вам пути к вашей цели, вы уже слышите их отдаленный гул? Да, все это действительно у нас впереди. А если еще учесть, что наши эмоции могут быть значимы не только для нас, что они заразительны, и если мы испытываем сильную радость — то эту радость ощущают и другие люди, те, кто рядом с нами… И эта радость делает событие, значимое для нас, значимым и для других. Ощущаете, сколько мощи и энергии кругом, которые вы не привыкли использовать в мирных целях? Представляете, какие гигантские взлеты нам с вами сулит овладение этими совершенно бесплатными энергетическими ресурсами? Уже дух захватывает, правда? А раз так — давайте немного передохнем и подведем промежуточный итог.