ГЛАВА № 10

1994-95: NAILBOMB ИЛИ РУКОВОДСТВО ПО УНИЧТОЖЕНИЮ «ДИНАМО»

В тот момент в карьере Sepultura меня не интересовали сайд-проекты, но один получился сам собой.

Мое первое воспоминание о том, как начинался Nailbomb, это как я получил копию альбома Fudge Tunnel «Hate Songs In E Minor». Мне очень понравилась эта пластинка: одна из моих любимых пластинок на все времена. Я не мог понять только одного – как можно играть такие тяжелые риффы. Я знал Дигби Пирсона, основателя Earache Records, потому что он приходил на шоу Sepultura и дарил нам коробки всякого мерча с символикой Earache. В одной из таких коробок оказался альбом Fudge Tunnel, и он сильно отличался от всего остального. Они стали одной из моих любимых групп, и я стал крутить их постоянно.

У нас была возможность взять их с собой в европейское турне летом 1992-го. Помню, что первые несколько шоу они играли спиной к залу, и публике это не нравилось, поэтому мы как-то с Глорией зашли к ним в гримерку и сказали вокалисту Алексу Ньюпорту: “Эй, Алекс, возможно будет не так уж плохо, если вы хотя бы пару раз за шоу посмотрите на толпу, и может даже обратитесь к ней? ” На следующем шоу басист вышел к микрофону и спросил: “Sepultura? ”, и толпа взревела: “Ааааа! ” Это все, что он говорил каждый раз во время перерыва между песнями. На последнем шоу Иггор нарисовал большие плакаты с гигантскими членами размером с двоих взрослых мужчин на каждой стороне платформы барабанов.

В какой-то момент в турне Алекс сошелся с Кристиной, старшей дочерью Глории, которая ездила с нами и продавала мерч. Они начали встречаться. Не успел я глазом моргнуть, как он переехал в Феникс, чтобы жить с ней, а я зависаю с ним вместе. У меня были друзья в Фениксе, но они не были музыкантами, поэтому мне однозначно нужен был тот, с кем я мог бы поджемовать. Он приезжал в наш старый дом на Коррин-стрит, брал гитару и показывал мне кое-какие риффы из «Hate Songs In E Minor».

Забавно, что через какое-то время мы уехали из этого дома, и теперь он принадлежит обществу глухих. Каждый раз, когда я проезжаю мимо него и вижу снаружи знак с названием организации, мое лицо так и расплывается в улыбке, потому что Nailbomb, самая громкая группа в мире, родилась именно там.

Однажды Глория вошла в комнату, где мы с Алексом джемовали, и сказала, что нам нужно создать группу. Мы рассмеялись и сказали: “Да ты должно быть шутишь! ”, а она: “Да ладно вам, все равно у Sepultura перерыв, почему нет? ” Она была права. Нам с Алексом нравились индастриал-группы типа Godflesh, Ministry, Nine Inch Nails, Big Black и Einstü rzende Neubauten, поэтому мы согласились рискнуть.

Мы написали кое-какие риффы и купили сэмплер в музыкальном магазине из средств фонда Nailbomb, созданного Глорией. Алекс сам управлялся с этой штукой: он знал о ней все, и за неделю настроил ее как надо. Мы не хотели полагаться на звуковые библиотеки, поэтому решили все делать сами. Для создания технического шума мы достали стиральную машинку и выбили из нее всю дурь. Это есть где-то на пластинке.

Кроме того, мы хотели использовать звук визжания шин как при резком торможении. Тогда я сел в принадлежавший нам тогда белый Камаро – это была безумная машина, учитывая, сколько у нас было детей, но другой просто не было – и поехал по Коринн-стрит на скорости 90 км/ч, а Алекс на заднем сиденье ждал с микрофоном. Я ударил по тормозам, и мы получили желаемый звук.

Благодаря всему этому Nailbomb был веселым опытом. Мы не испытывали никакого давления. Нам было все равно, если всем было насрать, главное, что нам самим нравилось. С Sepultura всегда присутствовало давление. Ты должен был сыграть лучше, чем на последнем альбоме. Каждый раз ты должен был быть более оригинальным и предлагать что-то новое. Я всегда справлялся, но это было тяжело. К счастью, лучше всего у меня получается, когда я испытываю давление.

Мы продали идею Nailbomb Кису и Монте в Roadrunner с предложением, что проект станет внебрачным сыном Sepultura и Fudge Tunnel. Им понравилось. Я включил Монте пару вещей – “Wasting Away”, “Cockroaches”, “World Of Shit” и другие. Многие песни были о ненависти и агрессии, потому что в них была суть Nailbomb. Мы хотели всех разозлить.

Благодаря обложке альбома мы стали напоминать политическую группу, хотя мы ею не были. Я сказал Монте, что хочу использовать фотографию, связанную с войной, и он выслал мне кучу фоток на выбор. Когда я увидел фото вьетнамской женщины с приставленной к голове пушкой, я сказал, что мы поместим на обложку именно его. Оно было брутальным. На обратной стороне фото была информация о женщине, где говорилось, что ее допрашивала армия США, поэтому к ее голове приставлена пушка. Они отпустили ее сразу после того, как было сделано фото. Большинство считают, что после снимка ей вынесли мозги, но на самом деле она осталась жива. Благодаря этому обстоятельству мне было гораздо легче на душе, когда мы использовали этот снимок.

Однако, Roadrunner испытывали кое-какие опасения по поводу использования этой фотографии, и спросили, может нам нравится что-нибудь еще. Мы ответили: “Нет! Мы хотим это фото”. Кроме того, мы с Алексом сделали пару снимков в банданах, надвинутых на глаза, словно мы беглые преступники или жертвы похищения. Руки заведены за спину, как будто окованы наручниками. Постеры выглядели очень клево, особенно когда ты видел надпись: “Внебрачный сын Макса Кавалеры и Алекса Ньюпорта”.

С постером связана одна забавная история. Дэнни Марианиньо из North Side Kings, который позже прославился тем, что отправил Глена Дэнзига в нокаут, это мой старый приятель. Он итальянец до мозга костей. Дэнни рассказал, что у него на стене висел постер Nailbomb, и как-то вечером его батя пришел с работы и зашел к нему в комнату. Отец сказал: “Я могу стерпеть многое. Мне нет дела до рок и панк-музыки, которую ты слушаешь. Но этот постер на стене висеть не будет”, и заставил его снять этот постер. На мой взгляд в этом и заключается вся сущность Nailbomb. Мне было очень приятно, когда он рассказал мне эту историю. Мы были группой типа “на хуй – это туда”.

Все, что есть на альбоме, записывалось прямо дома. По правде говоря, мы использовали спальню детей мексиканской няни, чтобы разместить все свое барахло. Мы похищали ее комнату несколько месяцев подряд! Бедная леди – каждую ночь, когда она ложилась спать, ее окружали гитары, стерео и пленки. У нее на стене висело огромное изображение Иисуса. По-моему, это было угарно, учитывая, что вокруг лежали вещи Nailbomb. Неспроста это было идеально.

Мы никогда не планировали гастролировать с Nailbomb. Алексу не нравится шум толпы, что довольно необычно, учитывая, что он играет в группе. Он студийный парень. Мы прозвали его мистер Хейт, потому что временами он очень злился, и всегда выглядел злым, хотя я видел и совсем другую сторону его личности, и у нас с ним всегда были хорошие отношения. Мы записали несколько песен с драм-машинкой, звучали они просто отлично, и в какой-то момент придумали группе название. Поначалу у нас не было названия, поэтому мы просто называли себя Hate Project. Потом мы какое-то время были Sick Man. Нам нравилось это название.

В какой-то мере я и сам был больным человеком. Примерно в это же время я перебрал болеутоляющих. Это произошло, когда мы выступали в Канаде, где можно без рецепта купить прямо с прилавка Тайленол с кодеином. Я купил самый большой пузырек, в котором было 200 таблеток, вышел из аптеки, запихал 50 штук в рот и пошел в паб бухать. Следующее, что я помню, это как заказываю ром и колу. После - провал. В тот миг я был на волосок от смерти.

Проснувшись, я оказался в больнице, на руках торчали трубки, а медсестра была очень холодна со мной. Я спросил: “Где я? ”, а она едва разговаривала со мной. Она только сказала: “Прошлой ночью ты едва не убил себя, и мы привезли тебя сюда. Ты принял много Тайленола с кодеином, выпил много алкоголя, но сейчас твое состояние стабильно”. Я такой: “О, черт… это просто здорово”. После этого я сделал перерыв от болеутоляющих, и больше никогда не принимал столько за раз.

Кажется, именно Алекс придумал название Nailbomb. Мы думали, что идея бомбы, которая взрывается и хуярит людей гвоздями, это отличное название для группы. Нет ничего более хардкорового и злого. В названии присутствовал панковский дух, который я как раз искал, вместо очередного названия метал-группы.

Конечно, я знаю, что в какой-то мере это шокирующее название. Позже я узнал, что ИРА (Ирландская Республиканская Армия) применяла в Ирландии бомбы с гвоздями. Однажды я был в аэропорту Хитроу, а чехол от моей камеры был обклеен стикерами Nailbomb. Я нес камеру в сумке, мы зашли в магазин подарков, и я случайно оставил там камеру. Поняв, что забыл ее, я вернулся в киоск, и вот чехол от моей камеры. Коп спрашивает: “Сэр, это ваш чехол? А что внутри? Нет ли там оружия? ”

Как только песни были готовы для пластинки, которую решили назвать «Point Blank», мы отправились в потрясающую студию Шатон в горах неподалеку от Феникса. На парковке, когда выходишь из студии, прямо перед тобой открывается вид на гору Кэмелбэк. Там и бассейн есть, это очень хорошая студия. Они записывают многих кантри-музыкантов, вроде Уилли Нельсона, а на стене висит фотография Пола МакКартни с основателем. Кстати, у основателя печальная история: его единственная дочь подростком погибла в автокатастрофе. Когда он рассказал об этом, нам его стало ужасно жаль.

Мы отправились в студию и позвали на помощь своих друзей. Иггор пришел и сыграл на кое-каких песнях партии живых ударных, а Андреас сыграл на гитаре. Я не хотел, чтобы они чувствовали угрозу, исходящую от Nailbomb, потому что я не собирался гастролировать с группой или что-то в этом роде. Хотя, думаю, они немного завидовали: в какой-то момент Андреас пришел ко мне после того, как услышал альбом, и сказал: “Ах ты говнюк! Все эти риффы можно было использовать в песнях Sepultura, а ты просто убил их на этом проекте”.

Я ответил ему: “Эй, Андреас, дружище, у меня этих риффов! Риффы у меня выстреливают как из задницы. К следующей пластинке Sepultura я придумаю целую кучу новых. Не переживай об этом, чувак”. Но он был зол. И я это понял. Именно поэтому я и пригласил их принять участие в Nailbomb, чтобы они не чувствовали себя брошенными.

Мы с Алексом сами продюсировали «Point Blank». Профессиональный продюсер сделал бы альбом слишком отшлифованным, а Nailbomb должен был получиться брутальным и злым, так что задумка бы потерялась. Мы оставили его сырым. Альбом получился таким тяжелым, что у меня мурашки по коже побежали.

Моя любимая песня “Sum Of Your Achievements” – вся суть Nailbomb в этой теме. Забавно в этой песне то, что Алекс работал над ней еще во времена записи «Chaos A.D.». Я находился в студии Рокфилд в Уэльсе, когда он позвонил и сказал, что у него есть незаконченная песня, потому что ему нужно, чтобы я спел на ней. Он сказал, что когда у меня в комнате никого не будет, мне нужно спеть эти строчки по телефону и положить динамик рядом с микрофоном. Я послушал музыку по телефону и прокричал ему по телефону весь текст. Это реально сработало. Мы реально запечатлели налет Ministry и Godflesh, о котором я говорил. Для меня это была настоящая победа.

Кроме того, мы сделали кавер на “Exploitation”, песню Doom. Я очень хотел, чтобы она звучала в духе пластинок краст-панка, и вошел в это состояние, когда остановился у магазина «от 7 до 11» и купил бутылку рома. Я пил глоток за глотком, пока не нажрался и не был готов идти в комнату записи вокала. В конце я заорал: “Быть панком-неудачником круто”, потому что эти слова тогда пришли мне в голову. Это было отлично, и подытожило налет краста Nailbomb. Глория прочитала мне лекцию – одну из многих. Мне пришлось составить список лиц, чтобы извиниться… в который раз.

Однако, я был настроен серьезно. По сей день, записывая к песне вокал, я прикладываю максимум усилий, чтобы добраться до сути песни. К примеру, на третьем альбоме Soulfly на песне “Downstroy” я так ударил себя в грудь, что у меня появились фиолетовые синяки. Как по мне, это часть поиска того, что открывается только музыканту. Моя работа состоит в том, чтобы это дерьмо вышло из меня, так или иначе, и неважно, придется мне вымучивать его из себя или все выйдет само собой, а может благодаря студийной случайности, которые я обожаю. Я знаю, что истории о том, как я напиваюсь, смешны, но говорю о них. Благодаря этому я стал настоящим хозяином песни. Я не прикидывался. Панк-рок не получится сымитировать – ты должен быть самим собой. Это было по-настоящему.

Дино Казарес тоже сыграл на пластинке Nailbomb. Мы дружили годами. Есть забавная история о Дино, которую он рассказал мне какое-то время назад. “Чувак, помнишь, как мы познакомились? ” и я ответил: “Да не особо! ” Это было примерно в то время, когда мы вдвоем мочились в уборной рок-клуба.

Дино Казарес: “Мы были в Foundations Forum, мьюзик-конвенции в одном из крупных отелей рядом с аэропортом в Лос-Анджелесе в 1991-ом. Я сказал Максу, что хочу дать ему кассетную демозапись песен Fear Factory, а он мне: “Ладно, но давай сначала поссым, а потом пойдем наверх ее слушать”.

На этой конвенции все еще можно было встретить последние пережитки глэм-метал сцены, и когда мы пошли в общественный туалет, там был парень в штанах спандекс с густыми, вьющимися волосами и в какой-то бабской обуви. Я стоял у писсуара с одной стороны, а Макс с другой. Мы смотрели друг на друга, типа: “Ты только глянь на этого парня! ”, потому что мы были в разорванных джинсах и у нас были нечесаные волосы. И тут Макс начинает ссать на ногу этого парня, а я смеюсь и говорю: “Твою мать! ” Забавно, что этот глэм-рокер тоже был пьян, и даже не заметил, что произошло. Он и не догадывался, что его обоссали”.

Короче мы поднялись в комнату Макса, и он начал крутить мое демо на своем Уокмене. Он такой: “Мне очень нравится! ”, и через какое-то время я попросил свою кассету обратно. А он: “Нет, она моя! ” Я сказал, что эта кассета единственная и по сути это мастер-копия, а он: “Я оставлю ее у себя, она мне очень нравится! ” Мне пришлось побороть его и забрать Уокмен, чтобы вернуть свою кассету обратно.

Релиз «Point Blank» состоялся 8 марта 1994-го, за несколько недель до того, как с собой покончил Курт Кобейн из Nirvana. Я помню это потому что на той неделе, когда умер Курт, Sepultura выступала в Сиэтле. Барабанщик Nirvana Дейв Грол пришел на шоу и оставил записку у нашего водителя, в которой говорилось, что ему жаль, что он не может потусить с нами, и он вынужден убраться оттуда, потому что вокруг творится слишком много безумия. Он написал: “Я лишь хочу, чтобы вы знали, что на гастролях мы жить не могли без вашей музыки”. Глория до сих пор хранит эту записку. Он очень клевый парень, и для меня большая честь, что он написал предисловие к этой книге.

Более радостное воспоминание из лета 1994-го, когда мы гастролировали с Pantera и у нас у всех были билеты на финал чемпионата мира по футболу в Роуз Боул в ЭлЭй 17 июля. Мы пригнали на игру весь гастрольный автобус, и когда Бразилия выиграла у Италии по пенальти после дополнительного времени, мы начали праздновать, и со стадиона сразу пошли на площадку для концерта. Мы сыграли три песни, а потом объединились для большой джем-сессии, которая стала большим самба-джемом, и мы все были одеты в желтые футболки. Все из Pantera были в бразильских футболках. Это был отличный день.

Кроме того, в 1994-ом мы выступили в Бразилии с Ramones. Помню, как в середине сэта посмотрел на боковую часть сцены, и увидел, что все четыре парня из Ramones в кожанках стоят как один, наблюдая за нашим сэтом. Это напомнило мне обложку альбома. Единственное, чего не хватало, это белой стены на заднем фоне! В тот день дождь был таким сильным, что выгнал нас со сцены с половины сэта, хотя чуть позже вышло солнце и Ramones отыграли свое шоу. В тот день природа явно не была фэном Sepultura.

Nailbomb больше не записывали студийных альбомов. Мы не хотели записывать еще один: мы намеренно убили группу концертным альбомом, который записали, когда нас пригласили возглавить фестиваль Динамо в Голландии 3 июня следующего года. По слухам, это должен был быть крупнейший фестиваль Динамо за всю его историю, и когда мы туда добрались, нас ждали 120 000 человек. Невероятно, что нам посчастливилось участвовать во всем этом.

Мы создали группу только ради одного шоу. У нас было три барабанщика: Иггор, Д.Х. Пелигро из Dead Kennedys и парень постарше по имени Барри из Tribe After Tribe, южно-африканской группы. Он был скорее джазовым музыкантом, но мы все равно решили выступать с тремя барабанщиками. Мы поделили весь сэт между ими троими. Мы пригласили Дейва Эдвардсона из Neurosis, чтобы он сыграл на басу, потому что они были одной из моих любимых групп, и мы с ними всегда были хорошими друзьями. Рис Фулберс из Frontline Assembly сыграл на сэмплерах, потому что Алекс играл на гитаре. Это была потрясная группа. Мы провели две репетиции в Фениксе и все остались в отеле. А еще мы поджемовали “Police Truck” Dead Kennedys. У нас было запланировано два шоу: первое – фестиваль в небольшом клубе, перед 400 людей, а на следующий день сэт на главной сцене. Маленькое шоу было безумным. До сих пор не верится, что оно получилось таким офигенным. Люди, видевшие оба выступления, говорят, что клубное шоу было в десять раз лучше. Я не знаю, почему. Может Nailbomb были панк-группой, которая не предназначалась для концертов перед огромной аудиторией? Было здорово играть для этой небольшой толпы. Это было настоящее электричество, и при этом всего 400 счастливчиков смогли его увидеть.

Перед шоу на следующий день Дейва Эдвардсона глюкануло и вырвало в уборной, потому что раньше он никогда не играл перед таким количеством людей. Он сказал: “Neurosis играет перед пятью сотнями или тысячей, если повезет. Чувак, там 120 000, ты что, блин, шутишь? ” Все шоу он отыграл на басу, не попадая в ноты, потому что очень сильно нервничал, и Алексу пришлось перезаписывать бас для концертного альбома. Эван Сайнфелд из Biohazard сыграл “Sick Man” в конце сэта. Это был потрясающий опыт.

Шоу в Динамо состоялось незадолго до рождения моего второго сына Игора 2 июля 1995-го, и я снова стал гордым отцом. Я всегда хотел еще одного сына, чтобы было двое мальчиков, как мы с Иггором, и думал, что было бы здорово, если у Зайона появится брат, и он будет не единственным ребенком. Когда Игор появился на свет, ко мне вернулось все восхищение, которое я ощутил, когда родился Зайон, и вот у меня уже двое детей. Я был так горд.

Когда альбом был готов, нам потребовалось название. Ожидая его выхода, мы работали над новыми песнями для следующего альбома Sepultura, и они звучали совсем непохоже на то, что мы делали раньше, как вы потом услышите. Монте Коннер услышал эти песни и отправил нам голосовой факс: “Если вы выпустите этот альбом, вы совершите коммерческий суицид”.

Нам это понравилось, и мы назвали концертный альбом Nailbomb «Proud To Commit Commercial Suicide». Для обложки мы использовали фотографии мертвых тел с резни в Джоунстауне. Внутри есть фото куклуксклановца, которого байкер бьет кулаком в лицо; и еще одна на заднике, где коп избивает черного; и на самом компакте куклуксклановец с мишенью от 9-миллиметровой винтовки на лице. Мы использовали это последнее фото в качестве задника на шоу в Динамо. Мы записали две новые песни для концертного альбома: одна называлась “While You Sleep, I Destroy Your World”, это цитата Чарльза Мэнсона, и еще одна под названием “Zero Tolerance” об американских неонацистах и о том, что они полное говно.

На альбоме есть запись, где мы разыгрываем Дэнни. Слышно, как он отвечает по телефону, представляясь мебельным магазином своего отца. Я тяжело дышал в телефон как психопат, и это продолжалось вечность. Он не вешал трубку, он просто спрашивал: “Кто это? Ну давай, у меня нет времени для шуток, засранец! ” Получилось отлично. В самом конце он говорит: “Ну давай, крутой парень… говори! ”

У нас был список людей для телефонного розыгрыша, и мы собирались использовать его весь, но в конце запись с Дэнни получилась такой идеальной, что мы оставили только ее. До самого выхода альбома я не говорил ему, что мы будем использовать эту запись, и подарив ему копию, я сказал обязательно дослушать до конца, ничего не пропуская. Он позвонил мне на следующий день и сказал: “Ах ты ублюдок… так это был ты? ”

Благодаря Nailbomb я много узнал о музыкальном бизнесе, и продолжаю применять эти знания до сих пор. Одна капля мудрости в том, что первая идея всегда самая лучшая, а вторая в том, что ты всегда все портишь, если стремишься все подправить. Самое главное, что иногда панковский подход – самый лучший.

Я применил эти идеи на нескольких песнях Sepultura следующего альбома – альбома, который стал масштабнее, чем представлял хоть один из нас.