Всего одна притча

В пользу божественного происхождения Евангелия говорит то неповторимое сочетание глубины и краткости, которое характерно для слова Божия. Слова Иисуса Христа, переданные евангелистами, кратки. Сократ, в передаче Платона, оставил нам больше слов. Больше текстов, записанных собственной рукой, оставил читающему миру Цицерон. Число людей, сказавших и написавших больше, чем Иисус из Назарета, огромно. Многие из этих людей почитаются великими. И именно на их фоне божественность Иисуса становится очевидной.Он сотворил больше, чем сказал, «но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг» (Ин. 21: 25). Сказал же Он сравнительно немного. Причем говорил Он, не готовясь заранее, не обдумывая, не составляя тезисы и конспекты. Он говорил спонтанно, по случаю. Тайны иного мира, законы вечной жизни преподавались Им посреди житейской сутолоки, при взгляде на трудящихся рыбаков, на цветущие лилии, на людей, опускающих пожертвования в храмовую сокровищницу. И всякий раз «благодать изливалась из уст Его» (см.: Пс. 44: 3).

Словно солнце, льющее свет естественно и непрестанно, уста Иисусовы источали сладость, превосходящую вкусом сотовый мед и драгоценную более золота и отборных камней. Никакой вельможа не записывал за Иисусом Христом Его слова тростью книжника-скорописца. Христос так просто делился Божественной мудростью, как никто из земных мудрецов не ведет себя со своими лучшими мыслями. Действительно, Он - Солнце, льющее свет независтно, Он - «Солнце правды, и исцеление в лучах Его» (Мал. 4: 2).

Слова Иисусовы бездонно глубоки и одновременно божественно кратки. Никто из писателей, стремившихся малыми словами передать большую премудрость, не может сравниться с Господом. Кратко говорил Эзоп, а вслед за ним все лафонтены и крыловы. Но их аллегории не бездонны. У них всего лишь есть двойное дно, и смысл их похож на ядро ореха, скрываемое скорлупой. Кратки пословицы, притчи людские и крылатые выражения мудрецов. Но в них всегда лишь по одной мысли, тогда как в кратких словах Иисусовых всегда содержатся целые россыпи драгоценных мыслей и целая радуга смысловых оттенков. Тысячу раз прав святитель Николай Сербский, сказавший, что все говорят: «Читай Библию», - а я говорю: «Прочти Библию, а потом несколько лет не читай Библию. Читай любую литературу: историческую, художественную, научную. Затем вновь возьми и перечитай Библию, и ты поймешь, что такое Библия». Если наши «сложные» глаза не узнают Бога в простоте Иисусовой, нам нужно рассматривать Его простоту на фоне «мудрой» человеческой сложности. Тогда становится очевидным, что Его простота - простота божественная.

Мне хочется взять для примера одну из любимых притч - притчу о богаче и Лазаре, чтобы на ее примере попытаться показать бездонность Евангелия и насладиться скрытыми в нем мыслями.

«Некоторый человек был богат». Так начинается притча. Признаки богатства очерчены кратко: он одевается в порфиру и виссон и ежедневно совершает блистательные пиры. Первая одежда -порфира. Это царское одеяние. Порфирородными, то есть родившимися от царских кровей, называли в древности царских наследников. Богач из притчи вовсе не царь. Но он одет в одежду чужого достоинства и, возможно, хочет быть похожим на царя. Людям так часто хочется быть похожими на великих, но вовсе не масштабом деяний, а хотя бы пышностью стола, или богатством интерьеров, или количеством прислуги. «Мещанин во дворянстве» - это очень распространенный тип. «Чем я хуже царя?» - говорит человек сам себе, примеряя у зеркала внешние атрибуты роскоши. Возможно, таков и этот богач. Евангелие описывает его, идя от поверхности в глубину. Верхняя его одежда - порфира, а под ней - виссон. Так называлась тонкотканая, легкая и одновременно прочная одежда. Пара перчаток из виссона помещалась в ореховую скорлупу (!), и римляне не зря платили за виссонные ткани равным весом золота. Итак, человек одет в самое лучшее одеяние и непрестанно пирует. Но весел ли он? Может быть, да. Но, скорее всего, нет. Скорее всего, непрестанные пиры - это попытка прогнать или заглушить глубокую внутреннюю тоску. Не богаче ли всех был Соломон, не было ли в его царстве серебро по цене простого камня? Однако горький приговор миру произнесли именно соломоновы уста. «Все труды человека для рта его, а душа остается голодной». Великие люди не создают новый мир. Они лишь точно высказывают то, что без них было бы менее понятно.

Можно даже думать, что веселье богача было сознательным, намеренным. То есть он заставлял себя веселиться как бы через силу, даже тогда, когда хотелось простой тишины и покоя. Веселиться «непрестанно» невозможно иначе, как только однажды обдуманно и намеренно избрав себе подобный образ жизни. Те же Соломоновы книги могли помочь богачу в сочинении своего особого символа веры и образа жизни. Вот одна из цитат: «Вот еще, что нашел я доброго и приятного: есть и пить и наслаждаться добром во всех трудах своих. И если какому человеку Бог дал богатство и имущество, и дал ему власть пользоваться от них и брать свою долю и наслаждаться от трудов своих, то это - дар Божий» (Еккл. 5: 17-18). Эти слова богач мог бы вывесить на фасаде своего дома, и он мог бы указывать на них всем хотящим упрекнуть его в чрезмерной роскоши. Дескать, «это в Писании сказано. То, чем я пользуюсь, - дар Божий».

Человек вообще не может жить без мировоззрения. Мировоззрение может быть недодуманным, примитивным, сырым, но оно должно быть. Объяснить себе мир и себя в мире хоть как-то обязан каждый человек. Скорее всего, человек откажется жить в мире, который совершенно необъясним, враждебен и непредсказуем.

У блаженного Августина есть мысль о том, что не то удивительно, что добрый делает добро ради благой цели; удивительно, что злой делает зло тоже ради благой, как ему кажется, цели. Свой набор оправданий есть и у блудницы, и у вора, и у диктатора. Они скажут, что так делают все, что иначе не проживешь, что есть многие, поступающие еще хуже, и т.д. Наверняка свое мировоззрение и свой набор оправданий был и у богача из притчи. Спроси мы у него, почему он живет так, а не иначе, мы непременно услышали бы внятный ответ очень неглупого человека. Насколько же совпадала его правота в глазах его с его оценкой в очах Божиих, мы увидим позже. А сейчас взглянем на второе действующее лицо из этого евангельского отрывка.

Его звали Лазарь. В отличие от богача, у него в притче есть имя. Эта поименованность Лазаря означает, что Бог знает его лично. Бог, как Существо всеведущее, знает вообще все. Но с человеком у Него особые отношения. Он не просто знает нас исчерпывающе, вплоть до количества вздохов и числа волос. Он хочет общаться с нами как Личность с личностью. А личностное общение непременно предполагает обращение по имени. Свои имена Бог открывает Сам, и люди затем призывают эти имена, надеясь быть Богом услышанными. И Господь, в Свою очередь, как добрый Пастырь, «зовет овец своих по имени и выводит их» (Ин. 10: 3). То, что Христос называет имя бедного страдальца - Лазарь - и умалчивает об имени богача, означает, что первый человек - от овец Божиего стада, а второй -нет.

Лазарь спасен не за бедность. Это было бы опасным упрощением жизненных проблем и ложью на истину. Есть бедные люди, которые ужаснули бы мир, будь они на месте богача. Есть люди, для которых бедность - естественное следствие лени, или мотовства, или запойного пьянства. Ничего такого о Лазаре мы не можем сказать, но мы не имеем права говорить также и то, что райское утешение в будущей жизни - это непременная награда за одно лишь земное злострадание. Лазарь не просто несчастен. Он незлобив и терпелив.

Мы можем сделать этот неожиданный вывод из того факта, что после смерти ангелы несли Лазаря на Авраамово лоно. Подобное тянется к подобному, и упоминание об ангелах показывает родство Лазаревой души с чистыми бесплотными духами. О богаче сказано короче и жестче: «Умер и богач, и похоронили его». У богача, конечно, было имя, но оно не называется в притче, так как хозяин имени не укоренен в вечности. У богача были, конечно, пышные похороны, но притча игнорирует пышность и произносит только два тяжелых, как могильная плита, слова: «Похоронили его». Так внезапно меняется картина, и тот, кто питался роскошно, стал пищей огня, а тот, чьи гнойные раны служили пищей бродячим псам, оказался в месте покоя и вознаграждения.

Но вернемся к словам о том, что Лазарь помилован и утешен не за одну бедность. Подключим для этого, хоть и не без робости, воображение. Тогда как притча говорит об одном характере сложившихся отношений между богачом и Лазарем, мы дерзнем представить себе еще три оставшихся ситуации из четырех возможных.

Ситуация первая. Лазарь, как и есть, несчастен, но богач внимателен и милостив. Он не проходит мимо несчастного, но регулярно велит приносить ему те крохи от роскошного стола, о которых Лазарь и не мечтает. Время от времени богач дает слугам указание помыть Лазаря и дать ему новую одежду. В таком случае Лазарь не просто терпит нужду и молчит. Он молится за благодетеля. Древняя пословица: «Нищий милостыней питается, богатый молитвой нищего спасается», - оправдывается буквально. В таком случае богач не оказался бы в аду, и они с Лазарем нашли бы общий покой в одном и том же месте блаженства.

Ситуация вторая. Лазарь зол. Он отравлен ненавистью ко всем богатым. Он посылает в небо хулы и зовет тысячи проклятий на голову богача. «Мир несправедлив, - говорит он, - и следует водворить справедливость, хотя бы и силой оружия». Такой Лазарь никогда не был бы унесен ангелами на лоно Авраамово! Если бы Лазарь был таков, а богач был бы таким, как мы его знаем, то оба они были бы в аду. Там, в аду, они проклинали бы друг друга и винили бы один другого и во временных бедах, и в общей вечной трагедии.

Третья ситуация заключается в том, что богач, в случае его доброты и милосердия, был бы в раю, а злой бедняк - в аду. Таких богачей немного, но они всегда были и, надеюсь, всегда будут.

В таком случае, возможно, было бы названо имя богача и умолчано - имя Лазаря. Все это я дерзаю писать только в развитие одной мысли: не за одну бедность спасен Лазарь. Одной бедности всегда мало. Нужно иметь внутри души некое сокровище, некую добродетель: кротость, незлобие, неосуждение, отсутствие зависти, -чтобы по смерти ангелы взяли душу твою и препроводили ее в места светлые и злачные, откуда отбежали болезнь, печаль и воздыхание.

Интересно, что социальная несправедливость как бы фиксируется Писанием, и никаких призывов к переменам здесь не дано. Решение житейских коллизий перенесено туда. Это вызов всей современной истории Европы. Ведь лозунг Французской революции: «Мир хижинам. Война дворцам», - наверняка бы понравился злому Лазарю (если бы, конечно, он был зол). «Лазари всех стран, соединяйтесь!» - прекрасный клич для того, чтобы руками бедных зажечь дома богатых, пропитать землю кровушкой и затем вновь закабалить бедняков в интересах новой революционной бюрократии. Наша история говорит о многом; в частности, она говорит о невнимательном чтении Евангелия нашими предками в конце XIX - начале XX веков. Бедность и богатство - лишь удобные способы спастись: кому терпением, а кому добрыми делами. Изнутри, нравственным подвигом врачуются язвы мира. Иные способы лечения убивают пациента.

Земная жизнь двух главных персонажей притчи изображена красками яркими, но при этом сдержанными. Тот же Соломон говорил о своем бесполезном для души богатстве пространно: «Я предпринял большие дела: построил себе домы, посадил себе виноградники, устроил себе сады. сделал себе водоемы. приобрел себе слуг и служанок. собрал себе серебра и золота. завел у себя певцов и певиц. Чего бы глаза мои ни пожелали, я не отказывал им, не возбранял сердцу моему никакого веселья.» (Еккл. 2: 4-10).

Куда меньше сказано о богаче из притчи. Он и Лазарь - это лишь «порфира и виссон» да «гной и псы, лижущие струпья». Но затем Господь продолжает речь. Он сдергивает завесу, отгораживающую будущую жизнь от настоящей, и посвящает нас в тайны воздаяния.