Синие глаза

До чего ж, они голубенькие –

эти ваши синие глаза.

То они безоблачные, глупенькие,

то, вдруг, надувают паруса.

То лежат на дне колодца высохшем,

то на травы падают росой,

то прикинутся сердитым мужем,

то невинною и честною женой.

То голодные и просят подаянья,

то налево и направо раздают долги.

То в них светоч обаянья,

то дремучий лес, где не видать низги.

То они премьерный занавес закрытый –

что за ним – провал, или успех?

То прохожий в них, помоями облитый,

то герой, идущий против всех.

То они пьяны, а то трезвы безбожно,

то мелки, а то бездонно глубоки.

То на цыпочках ступают осторожно,

то – «вы слышите, грохочут сапоги».

Ах, эти ваши синие глаза –

в зрачках зазубринки.

Они так больно и надолго ранят, но...

до чего ж, они голубенькие!

МАЛЬЧИКАМ

Я – смешная девочка.

Глядя на мой «портрет», обхохочешься.

Мне самой до колик смешно:

я рыдаю смехом, я рыгаю смехом, я – смехопугало.

Гукаю-укаю: у-у-у...

Я – страшная девочка.

Что-то есть во мне жутковато-ватное.

Бесконечнократная глупость. Беззубость розовато-вратная.

Поправьте, если что не так – я заслуживаю.

Ссуживаю покой всем, кто нуждается в беспокойстве.

Вы заказали «запор», но оказались в жутком «расстройстве».

Я – девочка неудобная. «Жму» ваши нежные пальчики.

Мальчики! Не роняйте ни слов, ни слёз на ветер –

скиньте меня, как детские тапочки, не терпите боль.

Я – девочка минус любовь.

«Любовь»... Я – только рифма к ней,

и, скорее, «морковь», чем «кровь».

Кровь – это что-то тёплое, влажное, важное.

А морковь – морковь.

Стёрли меня на тёрке однажды вы.

Я горочкой в чашку ссыпана. Какова моя выгода?

Я – вечнождущая девочка.

Жду, когда сварят, смешают с водой и огнём.

Смешная, сырая, стёртая девочка

съедается вами и ночью, и днём.

****

Я уже не умею без тебя жить...

а ведь летала когда-то.

Это мне за грехи мои

и твою головушку, что ума палата.

Та дорога, что хлебною когда-то была,

поросла травой – в этом нет печали.

Так обречённо ложится лист

на землю синими вечерами.

Он уже не живой, не огонь, не пышет...

но дышит... ветром горькой полыни дышит,

что мы когда-то вдыхали.

ЗАЧЕМ Я?

Я двадцать дней общалась с Небом.

«Довольно. В очереди хвост уйди!» Ушла.

Задумалась о жизни бренной,

себя себе на блюдце поднесла.

Какая прелесть... вот лежу и рассуждаю:

зачем я, где я, с кем? Себя догадками пугаю.

Пью свою кровь, мороженое лето ем.

Проблем – не счесть.

За честь почту их разрешенье.

Волнение «в душе моей угасло не совсем».

Напротив, прёть желанье жизни офигенно,

вымучивая чёткость аксиом и теорем.

«Затем» – ответ на любопытство.

За окнами секут траву...

она живая, чтоб вы знали.

Мы равно держимся на божьем на плаву.

МОЦАРТ

Когда Бог обретает плоть –

тело его попадает под камни.

Все иглы мира стремятся его уколоть,

земная твердь под его ногой обращается в плавни.

Он только родился – уж под него

написан сценарий гонений и травли.

Любое сердце можно разбить,

если стучать им в закрытые ставни.