Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






У границ досягаемого 2 страница






— Рой, — сказал я, указывая на лежащую карту, к которой даже не прикоснулся. — Это шестерка треф, а у меня " флеш-рояль". Он бьет твою четверку тузов.

Рой посмотрел на карту и вновь взглянул на меня с озорной усмешкой. Он уже успел посмотреть свои карты и знал, что у него четверка тузов:

— Я ставлю пять. Не верю, что это шестерка треф.

Я потянулся к стопке фишек и сказал:

— Это шестерка треф, Рой.

Он улыбнулся и вскрыл:

— Что ж, давай посмотрим

Я перевернул карту. Это была шестерка треф. Рой опять усмехнулся:

— Тебе не побить моих тузов. — Он вскрыл свою руку и показал четверку тузов, которая била карты всех остальных участников игры. — Ставлю еще пять: у тебя в руке нет тройки и четверки треф.

Я рассмеялся:

— Рой, мне не нужны твои деньги.

— Моих тузов побьет только " флеш-рояль". — С этими словами он придвинул к кону еще одну сгонку фишек. — Я не думаю, что у тебя " флеш". Тебе каким-то чудом удалось угадать эту шестерку треф, но лучше остановись, пока ты еще не в проигрыше.

— Мне не нужна твоя пятерка, Рой, — сказал я, выложил на стол тройку и четверку и показал всем трефовый " флеш". Рой посмотрел на выложенные карты и буркнул:

— Поразительно!

Мы перешли к новому кругу, теперь карты сдавал Рой, а мое ощущение " знания" сохранялось, оно было очень острым. Теперь я не смотрел даже в те карты, которые оставались в моей руке, и не были видны остальным. Среди четырех карт, лежавших на столе открытыми, были червовые пятерка и семерка. Я уже знал. Могу сказать только это: я просто знал.

— Рой, — сказал я. — Видишь червовые пятерку и семерку?

Рой кивнул. На этот раз тузов у него не было.

— Так вот, — продолжил я. — Последней картой, которую ты мне сдашь, будет червовая шестерка, и у меня получится " флеш-рояль" в червах. Кстати, ты обратил внимание на то, что я еще не видел карт в своей руке?

Рой снова кивнул. Он был наблюдательным и к тому же сам сдавал карты. Остальные игроки пристально смотрели на нас и не сомневались в том, что я проиграю. Рой был прекрасным игроком.

Последняя карта легла передо мной рубашкой вверх. Прежде чем я поднял ее, Рой заявил:

— Вот пятерка. Я не верю, что это шестерка черв. Впрочем, к чему мелочиться? Ставлю десятку. — И он положил на кон еще одну стопку фишек.

— Мне не нужны твои деньги, Рой, — улыбаясь, сказал я.

— Ты их у меня не отбираешь, а я их тебе еще не подарил, — возразил он. — Прикупай.

Я взял карту.

— Теперь переверни, — потребовал он. Я перевернул: червовая шестерка. Рой уставился на меня с нескрываемым изумлением. Он сам сдавал карты. С его точки зрения, любое мошенничество было попросту исключено.

— Более того, — сказал я. — Эти две карты, которых я еще не смотрел, — тройка и четверка черв.

Рой перевел взгляд на меня:

— Мне не нужны твои деньги. Рой, — самым обыденным тоном повторил я и перевернул обе закрытые карты. Тройка и четверка черв.

Рой пялился на лежащий перед ним " флеш-рояль" — такой же, как и на прошлом круге, но в другой масти:

— Временами мне кажется, что ты — самый везучий парень из всех, кого я знаю.

Остальные единодушно согласились.

Об этих случаях " везенья" говорили несколько месяцев. Вероятность того, что в карточной игре на шесть участников один и тот же игрок два раза подряд соберет " флеш-рояль" на одинаковых, за исключением масти, картах, составляет примерно один к шести миллионам. Как это могло случиться? Не знаю. Откуда мне было известно, какие карты я получил? Я просто знал это. Подозреваю, что на таких сдачах многие азартные игроки зарабатывали огромные деньги, — а многие, напротив, теряли целые состояния, когда ощущение " знания" их подводило.

 

2. HEMI-SYNC И МНОГОЕ ДРУГОЕ
 

После издания " Путешествий вне тела" мы получили поразительно много вопросов и сведений, а также встретили мощную поддержку со стороны совершенно неожиданных источников. Книга предназначалась для обычных людей, но вызвала большой интерес в научных и академических кругах. Наша лаборатория в Вирджинии, расположенная к западу от Шарлоттсвилля, открывалась на сугубо добровольных началах. Мы назвали ее Исследовательской лабораторией Уислфилда, но позже она превратилась в Институт Прикладных Наук, или Институт Монро. Использование моего имени не имеет ничего общего с манией величия, просто это стало самым удобным способом подыскать узнаваемое официальное название, ведь " прикладные науки" — понятие слишком обобщенное. Мы не сомневались в том, что ВТП можно исследовать на уровне, вполне сравнимом с общими достижениями западной науки, а лучшей услугой, какую мы только можем оказать людям, станет практическое приложение любых открытий и полученных данных.

В то время лаборатория представляла собой одноэтажное здание, сооруженное по специальному проекту. Оно включало в себя два кабинета, комнату отдыха и исследовательское крыло. В этом крыле размещались аппаратная (или пункт управления), три изолированные кабины и зал совещаний. Три кабинки независимо друг от друга соединялись с пунктом управления, который обеспечивал физиологические наблюдения за испытуемыми, а также подачу разнообразных звуковых и электромагнитных сигналов, призванных вызывать реакцию у добровольцев в кабинках.

В каждой кабине находилась постель с подогреваемым водным матрацем, необходимая для того, чтобы в сочетании с полной темнотой обеспечить испытуемому все удобства. Кроме того, из аппаратной можно было управлять прочими условиями: акустикой, температурой и качеством воздуха. К испытуемому можно было присоединять датчики, чтобы те передавали в пункт управления широкий спектр физиологических показателей, в том числе восьмиполосную ЭЭГ (электроэнцефалограмму), ГКР (гальванические кожные рефлексы, то есть характеристики мышечного тонуса), частоту пульса и электрическое напряжение в организме. После первых исследований мы научились определять большую часть необходимых показателей исключительно по изменениям в электрическом напряжении тела.

Помимо тех участников опытов, которые приезжали из города, у нас были и местные добровольцы: несколько докторов медицины, врач, инженер-специалист по электротехнике, психиатры и сотрудники социальных служб, а также прошедшие отбор друзья и члены семей. Большая часть опытов проводилась по вечерам и в выходные дни, так как у каждого была своя работа. Оглядываясь назад, можно утверждать, что добровольная работа, которой эта группа отдавала огромную часть своего свободного времени, стала важнейшим фактором того, что изучение явления начало развиваться в новых условиях. Я всегда буду испытывать благодарность к этим людям. Позволить облепить себя датчиками, часами лежать в темной кабинке, а затем описывать субъективные ощущения, возникавшие во время разнообразных экспериментов (позже эти рассказы сверялись с показаниями приборов в аппаратной и сводились к недвусмысленным выводам) — для всего этого требовались огромное терпение и преданность делу.

Основной темой наших опытов стало, прежде всего, продолжение исследований сна, начатых еще в Нью-Йорке. К первым значительным результатам нас привела необходимость найти решение одной проблемы. Поскольку большая часть рассказов о внетелесных состояниях, в том числе и мои личные переживания, тесно связаны со сном, мы были твердо убеждены, что многие ответы можно найти именно в этой области. Однако подавляющее число испытуемых появлялось в лаборатории поздно, уже после ужина; немалое время уходило на подключение датчиков, и после этого человек либо уже уставал и засыпал прямо в кабине, либо оставался слишком возбужденным, не мог расслабиться и отмечать тонкие изменения в субъективных ощущениях. Нам не удалось решить проблему управления состоянием испытуемого с помощью лекарственных препаратов, и потому мы принялись искать решение в рамках собственной системы отсчета.

Подтвердилась старинная мудрость: необходимость — действительно мать изобретательности. Мы начали использовать звуковые сигналы только для того, чтобы помочь испытуемым не заснуть, а перейти в пограничное состояние между сном и бодрствованием. Это привело к открытию отклика на ведущую частоту (ОВЧ), которое позволило нам продолжительное время удерживать испытуемого в определенном состоянии сознания, на грани между бодрствованием и сном. Подавая в ухо испытуемого те или иные звуковые сигналы, мы обнаружили, что волны его мозга переходят на сходный электромагнитный режим. Управляя частотой волн мозга, мы научились помогать испытуемому расслабиться, не давать ему уснуть или, наоборот, погружать в сон. Один из участвовавших в наших опытах инженеров предложил нам запатентовать такое необычное открытие, и в 1975 году мы получили патенты, как на саму идею, так и на конкретную методику.

Сравнивая воздействия различных звучаний на наших испытуемых, мы постепенно начали находить те сочетания звуковых частот, которые создавали чрезвычайно благоприятный для внетелесных переживаний и прочих необычных состояний сознания отклик на ведущую частоту. Разумеется, в их числе оказались и весьма действенные средства перехода в то состояние, которое обычно называют медитативным.

Все эти результаты давались не так уж легко. Я описал их несколькими словами, но за ними кроются сотни часов сопоставления различных звуковых сигналов, и экспериментов по проверке реакций, когда испытуемые терпеливо лежали в кабинках и прислушивались к журчащему в ушах, медленно менявшему частоту звуку; тем временем лаборанты в аппаратной внимательно следили за изменениями показаний приборов.

Во время таких сеансов наши добровольцы-испытуемые учились делать устные отчеты о любых переменах в своем душевном или физическом состоянии. Умение точно описывать происходящее, говорить и слушать в тех условиях, когда обычный человек чаще всего " засыпает" или лишается сознания, оказалось чрезвычайно важной способностью.

Одной из первых надежных точек опоры стало состояние, обозначенное термином " Точка 10". В том, что ей присвоили десятый номер, не было ничего символичного; я даже не помню, почему прижилось именно это название. Помимо прочего, мы не хотели, чтобы его путали с иными формами сознания, и потому позже оно превратилось просто в " десятку". Мы научились очень точно распознавать это состояние, вновь и вновь погружать в него своих испытуемых. Легко поддающаяся определению " Точка 10" представляет собой такое состояние, когда разум бодрствует, а тело спит, то есть все физиологические реакции соответствуют состоянию поверхностного или глубокого сна, но волны мозга при этом ведут себя несколько иначе. Соответствующая ЭЭГ отражает смешение волн, которые обычно связывают с поверхностным и глубоким сном, но при этом они перекрываются " бета" -сигналами (состояние бодрствования).

Постепенно возникла особая группа из восьми испытуемых, отлично освоивших " Точку 10". Устное общение через микрофоны с пребывающим в таком состоянии человеком стало столь же обычным явлением, как если бы он сидел напротив или лежал в соседнем зале совещаний. Показания приборов позволяли нам точно определить, когда испытуемый переходит к " Точке 10". Это состояние просто невозможно вообразить или подделать, даже если бы у кого-то и возникло такое странное желание. Разумеется, много раз испытуемым не удавалось перенестись в " Точку 10" из-за внешних раздражителей или мыслей о повседневных заботах, которые не получалось отбросить. В подобных случаях подопытный просто сообщал, что не сможет " сделать это" сегодня ночью, и прекращал опыт, что позволяло сберечь много сил и времени.

Благодаря постоянному притоку новых добровольцев мы выяснили, что в " Точку 10" можно переводить и других, совершенно неподготовленных людей, и это происходит без особых затруднений. Намного больше времени отнимал процесс освоения способности устного общения в этом состоянии. Чтобы узнать, насколько устойчивы эти результаты, мы отправили одному знакомому психиатру из Канзаса магнитофонные записи с соответствующими сигналами. В своем эксперименте он опробовал ее на четырех добровольцах, которые ничего не знали о целях опыта и предполагаемых последствиях. Психиатр сообщил нам, что один из испытуемых был вынужден прервать эксперимент, так как обнаружил, что висит под потолком комнаты и видит внизу свое тело.

Следующий шаг был сделан благодаря одному интересному предположению. Если тело спит, а физические органы чувств полностью или частично отключаются, то почему бы не попробовать найти те частоты, которые усилили бы восприятие, отличное от традиционных пяти чувств? Когда мы начали использовать высокочастотные " бета" -сигналы, наши испытуемые увидели кое-что помимо обычной черноты перед глазами. Сначала в затемненной кабине возникали свечение и цветные пятна, причем это не зависело от того, открыты или закрыты глаза. Затем в голове раздавались звуки, отличные от искусственных сигналов:

голоса, музыка, а временами — громкие взрывы, мгновенно выводящие испытуемых из " Точки 10" (они до сих пор не нашли объяснения).

Постепенно мы выявили в этих явлениях определенную систему, они оказались частью процесса перехода к внетелесным переживаниям. Возникали, кроме того, и предварительные физиологические реакции: понижение давления крови, замедление пульса, небольшое (на три десятых градуса) падение температуры, ослабление мышечного тонуса. С субъективной точки зрения, испытуемые ощущали тяжесть в теле, иногда каталепсию, а также мощный прилив жара, сменявшийся прохладой. При дальнейших исследованиях состояния ВТП был обнаружен один устойчивый и важный симптом: с помощью нефизической формы восприятия испытуемые начали замечать светящуюся точку и учились " двигаться" к этому свету. Точка увеличивалась, затем испытуемый проникал сквозь нее и переходил в состояние ВТП. При замедленном движении это " выглядело так, будто летишь по туннелю к свету" — классическое описание, которым пользуются многие люди, невольно испытавшие BТП или оказавшиеся при смерти.

Одна новая разработка стала тем ключом, который распахнул перед нами множество дверей. Сейчас мы называем ее процессом Hemi-Sync.

Науке давно известно, что человеческий мозг разделен на две части, или полушария, но лишь недавно выяснилось, что эти две половины разительно отличаются друг от друга по выполняемым функциям, хотя мелкие подробности теории до сих пор остаются предметами споров. Большую часть времени мы пользуемся только " левым мозгом", а " правая половина", если и применяется, то сугубо для поддержки деятельности левой. Впрочем, чаще мы изо всех сил стараемся не обращать на нее внимания. Нервные сигналы, исходящие от полушарий, направлены крест-накрест: левый мозг управляет правой стороной тела, а правый — левой. Наша цивилизация главным образом — культура " правшей", в ней господствует левое полушарие мозга. Лишь полстолетия назад к левшам начали относиться как к " равным", хотя во многих отношениях они все еще подвергаются дискриминации. Знаете ли вы, например, что любая пара ножниц предназначена для правой руки?

Левое полушарие используется для речи и чтения, решения математических задач, дедуктивных рассуждений, запоминания подробностей, измерения времени и прочих подобных занятий, так как это источник логического, рационального мышления. Ничего другого оно " не умеет".

Правое полушарие представляет собой центр возникновения новых идей, ориентации в пространстве, интуиции, музыкальности, эмоциональности и, скорее всего, многого другого, о чем мы пока даже не подозреваем. Оно пребывает вне времени и, без сомнений, пользуется своим собственным языком.

Одно из лучших сравнений, помогающих понять разницу между полушариями, связано с примером кинопленки. Чтобы узнать, о чем фильм, левое полушарие вставляет пленку в проектор, смотрит кино на экране и в результате составляет о нем представление. Правый мозг просто берет катушку с лентой, секунду держит ее в руках, а потом откладывает в сторону и говорит: " Все понятно".

" Какая нелепость! " — такой будет реакция левого полушария, которым вы воспользовались, когда прочли эти слова. С точки зрения левого полушария, сказанное выше попросту невозможно.

В целом можно сказать, что наше общество пользуется только половиной мозга. Практически все, что мы считаем достаточно важным, подчиняется или управляется господствующим левым полушарием — даже в том случае, если оно возникло в правом. Это относится, например, к новым идеям или музыке: левое полушарие берет власть в свои руки и находит этим явлениям применение.

Почему мы свернули именно на этот путь? Точно не сможет сказать никто, но одна из самых вероятных догадок утверждает, что господство левого полушария было вызвано инстинктивной потребностью выжить в материальном мире. На протяжении долгих тысячелетии наши предки вносили свой вклад в это " левостороннее движение", потому что оно помогало справляться со многими нуждами. Вся наша культура — книги, школы, колледжи и университеты, промышленность, политические системы, церкви — опирается в изучении нового, применении знаний и практических действиях на левое полушарие. Вообще говоря, к мышлению правого полушария мы всегда относились с поразительной сдержанностью, подозрительностью, отвращением, раздражением, недоверием — и благоговением.

В чем же проблема? Почему бы нам не остаться " левосторонними" и не смириться с этим? Кому вообще нужно это правое полушарие?

Нам. Недавние исследования показали, что в повседневной жизни мы все-таки пользуемся правым полушарием, хотя это проявляется в неуловимых мелочах. Например, имя человека запоминается левым полушарием, а его лицо — правым (сколько раз в жизни мы видели знакомое лицо, но не могли вспомнить, как зовут этого человека?). Берегись, левое полушарие! Изучение биографий исторических личностей различных эпох указывает на то, что они пользовались отнюдь не только аналитическим, интеллектуальным подходом. Все великие решения человечества были приняты левым полушарием — и чем-то еще. И правым? Те свидетельства, которые известны нам сейчас, подтверждают эту точку зрения. Более того, прав тот, кто предполагает, что именно правое полушарие опускает бюллетень в урну но время президентских выборов. Современная теория основана на представлении о том, что в повседневности мы многократно меняем господствующее полушарие. Такие переключения происходят мгновенно и зависят от душевных или физических потребностей в текущих обстоятельствах. Судя по всему, это еще сильнее ограничивает и без того малую степень использования потенциальных возможностей нашего мозга и разума. Как нам удалось надолго удержать достаточную разумность, успеть спуститься с деревьев и сохранить жизнь своему виду? То ли глупое везение, то ли настоящее чудо, то ли нечто третье.

Итак, можно ли научиться использовать большую долю могущества своего мозга? На протяжении человеческой эволюции предпринималось множество попыток добиться этого, но практически все они либо страдали явными недостатками, либо были связаны с определенными ограничениями. Процесс Hemi-Sync стал одним из самых многообещающих открытий в этом направлении. Он довольно прост в применении, не требует многолетней и напряженной подготовки, а также не сводится к узкой полосе возможных приложений.

Hemi-Sync (сокращение от hemispheric synchronization, " синхронизация работы полушарий мозга") представляет собой определенные звуковые сигналы, помогающие одновременно вызывать в обоих полушариях мозга идентичные волновые режимы. Когда ухо слышит определенный тип звукового сигнала, мозг обычно начинает " резонировать", то есть откликаться на него сходными электрическими сигналами. Известно, что различные ритмы деятельности мозга указывают на разнообразные состояния сознания (например, бодрствование или сон); таким образом, соответствующие звуковые сигналы способны помочь человеку перейти в то или иное состояние сознания.

Однако Hemi-Sync обеспечивает еще один важный шаг в этом процессе. Уши направляют мощные нервные сигналы в противоположные полушария мозга (по схеме " крест-накрест"). Если в каждое ухо подать независимые звуковые импульсы (чтобы обеспечить независимость, сигналы подаются через наушники), полушариям мозга придется достичь согласия и " услышать" некий третий сигнал, который представляет собой разницу между двумя исходными звуковыми импульсами. Например, если одно ухо слышит звук на частоте 100, а другое — на частоте 125, то мозг в целом начнет вырабатывать частоту, равную 25. Конечно, это не настоящий звук, а электрический сигнал, и он возникает лишь тогда, когда оба полушария действуют сообща. Такой искусственно вызванный сигнал размещается в достаточно узкой полосе частот и обычно имеет удвоенную амплитуду (интенсивность) в сравнении с типичной ЭЭГ.

Если сигнал с частотой 25 вызывает определенное состояние сознания, то весь мозг в целом, то есть оба полушария, одновременно переходит к одинаковому состоянию. Самое важное заключается и том, что этим состоянием можно управлять, изменяя подаваемые звуковые сигналы. Кроме того, такое состояние можно освоить, а затем, при необходимости, восстанавливать по памяти.

Как только исследователь или клинический врач знакомится с теми или иными потенциальными возможностями процесса Hemi-Sync, в голове у него тут же появляется мысль о применении этого открытия в сфере его собственных интересов. Одним из примеров может послужить психиатрия. Использование Hemi-Sync в психоанализе, несомненно, способно распахнуть перед пациентом те слои памяти, погружение в которые по стандартной методике собедеседований с врачом отнимает целые годы. Другой областью экспериментальной апробации стали попытки снижения стрессового напряжения. Временами перемены оказываются настолько тонкими, что их не замечает даже сам пациент. Участвовавший в наших опытах психиатр лечил одного полковника Военно-Воздушных Сил от недомоганий, связанных со стрессом. После двухнедельной работы с Hemi-Sync полковник раздраженно отказался от новой методики.

— От этого никакого проку, — заявил он психиатру. — Все по-прежнему. Я не заметил никаких перемен, совсем ничего. — Тут он нерешительно замолчал. — Ну, если не считать того, что вчера вечером я впервые за полгода сходил с женой в ресторан. Кстати, на уик-энд я наконец-то взял сына на рыбалку, давно ему обещал. Вот и все. Больше ничего. Никаких улучшений!

Наш психиатр просто кивнул.

Ходило много слухов об использовании Hemi-Sync в предсмертном состоянии. Однако, несмотря на большой интерес и многочисленные предложения, совсем не многие решились применить эту систему на своих пациентах. В одном из таких случаев другой психиатр из числа работавших с нами опробовал Hemi-Sync на больном, которого можно назвать " крепким орешком". Его пациентом был психолог, уже два года страдавший от смертельной болезни и пристрастившийся к наркотикам, которые начал принимать, чтобы облегчить боли. Таким образом, мы столкнулись с двойной проблемой: во-первых, пациент знал ответы на все вопросы и просто не поддавался традиционным формам лечения, а во-вторых, страдал наркотической зависимостью. Наш психиатр начал работать с ним в дневное время и применил процесс Hemi-Sync. На второй неделе лечения, в среду, произошло одно простое, но чрезвычайно важное событие: пациенту впервые за последние два года удалось уснуть ночью без снотворного — и без болей.

В конце второй недели больной вернулся домой. Он скончался несколько недель спустя, и завершающий рассказ мы услышали из уст его жены. В последнюю неделю жизни умирающий психолог пребывал в очень спокойном и умиротворенном состоянии; боли полностью исчезли, он не принимал никаких лекарств, и это позволило ему мирно и радостно провести предсмертные дни в кругу семьи. Лечивший его психиатр убежден, что все это стало возможным только благодаря применению Hemi-Sync.

Другой психиатр, занимающийся изучением шизофрении, обнаружил, что в определенных режимах Hemi-Sync один из пациентов избавлялся от множества симптомов этого душевного расстройства. Когда звук отключали, больной возвращался к обычному для него психотическому состоянию. Это относилось только к одному пациенту, и все же может служить серьезным поводом для дальнейших исследований, которые помогли бы определить, можно ли научить подобных пациентов воссоздавать вызываемые Hemi-Sync состояния своими силами, — быть может, разработать некую форму кодирования или иные процедуры, помогающие вспоминать эти состояния и переходить к ним в повседневной жизни.

Очевидно, что одной из наиболее удачных сфер применения Hemi-Sync стал курс обучения под названием " Чрезвычайные обстоятельства". Он предназначен для тех людей, которые страдают серьезной болезнью, пережили несчастный случай или хирургическую операцию. Когда речь идет об этой программе, я прежде всего вспоминаю один из самых первых случаев.

Услышав о нашей деятельности, в лаборатории появился один психиатр-консультант. В ходе разговора выяснилось, что он — второй в истории медицины человек, которому пересадили почку. На протяжении нескольких лет он пережил пятнадцать последовательных операций: они избавляли от вредного воздействия тех химических препаратов, которые ему приходилось принимать, чтобы тело не отторгало инородный орган. В следующий четверг ему предстояло снова лечь в больницу для шестнадцатой операции. Мы предложили ему воспользоваться курсом " Чрезвычайные обстоятельства", и он с готовностью согласился.

Этот случай был очень важен: после много кратных хирургических вмешательств у его лечащего врача сложилась чрезвычайно точная и подробная история болезни, где описывались физиологическое состояние больного во время операций, необходимые дозы анестезии, все обезболивающие средства и, помимо прочего, темпы выздоровления. Узнав о наших планах, лечащий врач позволил своему пациенту прослушать набор записей с подготовительными упражнениями, а затем и воспользоваться записью Hemi-Sync в операционной, во время самой операции, в послеоперационный период и в процессе дальнейшего выздоровления.

В назначенный четверг, в одиннадцать часов утра, пациенту сделали операцию. По его словам, хирург едва не отказался проводить ее из-за пониженного давления пациента, но, убедившись, что оно остается устойчивым, решил, что риск достаточно мал. В четыре часа дня наш подопечный позвонил мне из больничной палаты и сообщил, что уже сидит.

— Я просто подумал, что нужно рассказать вам, как все прошло. — Его голос звучал очень бодро. — Я не успел их остановить, и мне все-таки сделали один укол, но больше не потребовалось. Была только одна проблема: недавно я встал, и попытался сходить в уборную, но упал в обморок. Врач говорит, что давление у меня по-прежнему пониженное. Это нормально?

— Попробуйте мысленно посчитать от десяти до одного, — ответил я, — а потом еще раз измерьте давление. Возможно, предназначенная для послеоперационного периода запись не до конца вернула вас к обычному состоянию. Пожалуйста, позвоните мне еще раз, когда врач снова измерит вам давление.

Вскоре раздался повторный звонок, и наш пациент сообщил, что давление вернулось к норме. Согласно истории болезни, период выздоровления после этой операции оказался вдвое короче соответствующих сроков после всех предшествующих хирургических вмешательств. Самое главное, нашему подопечному удалось полностью справиться с проблемой хронических болей, которые раньше мучили его месяцами, даже годами.

Покинув больницу, этот человек принял деятельное участие в исследовании возможностей применения Hemi-Sync для избавления от болей. Он обратился в Государственную Службу Восстановления Трудоспособности, поскольку одной из важнейших задач этого ведомства является избавление от болей, мешающих множеству людей нормально жить и работать. Сотрудники Службы отнеслись к его предложению с большим интересом, и вскоре нас пригласили провести показательные эксперименты в Федеральном Центре Восстановления Трудоспособности в городе Хот-Спрингс в штате Арканзас. В результате нам предложили оценить, во сколько обойдется обучение этой методике персонала центров Службы во всех пятидесяти штатах страны. Мы представили необходимые расчеты, но после этого к нам ни разу не обращались. Судя по всему, наш подход был слишком нетрадиционным, чтобы для него нашлось место в федеральном бюджете.

Использование программы " Чрезвычайные обстоятельства" в хирургической практике неизменно приносило ту или иную долю успеха; при правильном применении оно никогда не причиняло вреда. Один хирург, проводящий операции на сердечно-сосудистой системе, успешно использовал эту программу при лечении трех десятков пациентов, но ему по-прежнему не удается убедить в ее пользе своих коллег. Президент крупной корпорации прошел курс обучения перед операцией и в послеоперационный период отказался от каких-либо обезболивающих и снотворных препаратов. Похоже, больничные порядки изрядно ему досаждали, так как он выписался уже через три дня после операции. Одна молодая женщина перенесла серьезную операцию на брюшной полости, а спустя неделю уже совершала затяжные прыжки с парашютом. Таким образом, у курса " Чрезвычайные обстоятельства" сложилась славная история. Самой серьезной трудностью остается привлечение к ней хирургов и больничного персонала, которые привыкли работать в строгой обстановке традиционных процедур.






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.