Об энергетическом аспекте сущности денег.

В данном очерке мы рассмотрим тайный аспект сущности денег, о котором не написано ни в одном учебнике по экономике – аспект энергетический. Всем известно, что любая деятельность людей требует энергозатрат. Поле деятельности огромно, а запас энергии у индивидуума, как правило, ограничен. На что он потратит свою энергию – вопрос очень важный, ибо, например, заморочив ему голову, можно направить его деятельность в русло, совсем ему не нужное, но зато нужное кое-кому другому.

Такого рода гениальное обморочение и осуществляется на денежной основе. Реальная ценность денег обусловлена ни чем иным, как энергией, которая с их помощью может быть направлена на обеспечение той или иной деятельности.

Экономическая наука не понимает или даже намеренно игнорирует энергетический аспект сущности денег, хотя по ходу истории функция денег, как средства управления людьми, становилась всё весомее по отношению к несекретным функциям – деньгам, как средству платежа, как мере стоимости и как средству накопления богатства. “Точное определение денег дать невозможно”, – лепечут господа ведущие экономисты и получают за это Нобелевские премии по экономике. Ещё бы. Ведь для точного определения денег следует назвать своими именами тех, кто морочит людям головы!

Сделаем краткий исторический экскурс и проиллюстрируем, что по мере развития общеизвестных функций денег набирала силу их главная, тайная функция – быть энергетическим эквивалентом, а значит, и средством управления людьми. Именно благодаря укреплению этой главной функции денег раскрылись небывалые возможности для деятельности паразитов. Напомним, что паразитами мы называем тех, кто выполнение своих программ обеспечивает не на своей энергии, а на чужой – на энергии обворованных, запуганных или обманутых жертв.

Итак, исторически первая функция денег – быть средством платежа, т.е. универсальным товарным эквивалентом, позволяющим осуществлять промежуточные звенья в цепочках сложных товарообменов и, таким образом, выходить за рамки ограничений и неудобств, имеющихся при натуральном (бартерном) товарообмене. Поначалу в качестве универсального товарного эквивалента использовался какой-либо из ходовых товаров, т.е. первые деньги имели прямую потребительскую ценность.

Но соотнесение обменных ценностей различных товаров к ценности товара-денег осуществлялось не на основе их потребительских ценностей, а на основе энергозатрат на их производство (если пренебречь изменениями спроса). Так, потребительская ценность одной меры зерна одинакова и в урожайный, и в неурожайный год, а её обменная ценность при свободном товарообмене в неурожайный год выше, даже если зерна хватает на всех. Это потому, что в неурожайный год при тех же энергозатратах на производство зерна, что и в урожайный, зерна собирается меньше, т.е. на одну меру зерна приходятся повышенные энергозатраты.

Заметим, что классики-экономисты говорили не об энергозатратах, а о трудозатратах. Но понятие “количество труда” является весьма необъективным, поскольку само понятие “труд” скорее социально-психологическое, чем экономическое. Например, силач-здоровяк, не напрягаясь, выполняет тот же объём физической работы, что и выбивающийся из сил ослабевший напарник. Но разве они трудятся одинаково?

Энергозатраты являются, на наш взгляд, более объективным понятием, чем трудозатраты. Повышение производительности труда заключается в снижении именно энергозатрат на производство единицы продукции. Таким образом, в основе обменной ценности товаров (при постоянном уровне спроса) лежит ценность не потребительская, а энергетическая. Этот принцип был справедлив и тогда, когда в качестве универсального товарного эквивалента использовались предметы, не имевшие прямой потребительской ценности, например, раковины моллюска определённого типа. Добыча этих раковин требовала определённых энергозатрат, и хождение таких денег также происходило по правилам эквивалентного энергообмена.

Но с некоторых пор эти правила стали грубо нарушаться могущественными паразитами – главным образом, государственными верхушками. Они присвоили себе монопольное право чеканить монеты и добивались, чтобы эти монеты имели хождение в качестве денег. Такие деньги были, конечно, удобнее прежних, но фокус заключался в том, что энергозатраты на чеканку монет были смехотворно низкими в сравнении с энергозатратами на производство товаров, обменная ценность которых приравнивалась к обменной ценности монет в соответствии с государственными указами.

Таким образом, государственная эмиссия, в сущности, фальшивых денег была ни чем иным, как энергетическим ограблением рядовых подданных. А чтобы грабители не теряли на возврате им фальшивых денег, они ввели в практику инфляцию, т.е. планомерное снижение обменной ценности фальшивок. Ведь их текущий курс устанавливался теми же, кто и проводил эмиссию.

Нам внушают, что инфляция возникает не планомерно, а только стихийно. Отнюдь. Элемент стихийности здесь присутствует, но при ближайшем рассмотрении оказывается, что эта “стихия” – не слепая сила, довлеющая над людьми, а результат грызни могущественных паразитов между собой.

И вот, когда текущий курс фальшивок опускался уж совсем донельзя, то проводилась денежная реформа. Обменная ценность прежних денег объявлялась нулевой, проводилась новая эмиссия, и сказочка про белого бычка начиналась сначала. Конечно же, рядовые подданные встречали всё это без энтузиазма. Но противники финансовой политики государства объявлялись врагами общества, их ждали суровые наказания…

Почти сразу же вслед за первой функцией денег (быть универсальным товарным эквивалентом) у них появилась вторая функция: быть универсальной мерой стоимости, причём стоимости не только различных товаров, но и различных услуг.

Эта функция денег уже с очевидностью иллюстрирует энергетический аспект их сущности. За деньги люди готовы выполнить нужные кому-то действия, т.е. потратить свою энергию на работу чужих программ. Имевший больше денег стал иметь и больше могущества, поскольку у него открывалась дополнительная возможность управлять другими людьми; фактически, покупать их энергию. А для того, чтобы люди охотнее продавали свою энергию, паразиты всегда стремились добиться такого идеального с их точки зрения порядка, при котором эти люди не имеют ничего, кроме своей энергии, которую они готовы продать. При этом контроль почти полный: “Мы платим только за это, за это, и за это. Не устраивает – проваливай и подыхай.”

Не говоря уже об активных борцах с таким порядком, врагами общества объявлялись даже те, кто проваливали, но не подыхали, а находили новые, не охваченные контролем паразитов, средства к существованию. С этими врагами разбирались такие друзья, как полиция или войска, с некоторыми энергозатратами, разумеется.

Становится понятно, что третья функция денег (быть средством накопления богатства) доступна, главным образом, для паразитов, но не для их жертв. Эта функция появилась, когда стало возможно использовать деньги в качестве капитала, т.е. такой собственности, которая, при определённом её использовании, приносит доход собственнику без энергозатрат с его стороны – только потому, что он является собственником.

Надо же: люди, не властные даже над собственными телами, которые болеют и умирают, вот эти самые люди объявляют себя законными собственниками земли, недр, вод, флоры и фауны. И ничего, это у них не считается безумием. Особенно, если это приносит доход безо всяких энергозатрат!

Чтобы деньги были капиталом, они, как известно, должны “работать”. Их нужно удачно вкладывать, давать в долг под проценты и т.п. Да вот беда: такая “работа” может продолжаться лишь до ближайшей денежной реформы, в результате которой накопленное “богатство” обычно обращается в прах. Поэтому с самого начала эры фальшивых денег шли поиски такой их формы, с помощью которой можно было бы свести к минимуму потери при финансовых потрясениях. Совершенно естественно, что именно такая форма денег была бы положена в основу всеобщего эталона стоимости. И вот, с некоторых пор, этой универсальной фальшивкой, ослепляющей и глаза, и разум, является золото.

По мере того, как золото всё больше играло роль привилегированных денег, оно, разумеется, всё больше исчезало из обращения, будучи приберегаемо “на чёрный день”. Это золотишко, хранимое рядовыми гражданами в сундуках и подвалах, очень мешало могущественным паразитам, поскольку оно повышало защищённость его обладателей по отношению к государственной финансовой политике. Проливая реки крови и слёз, могущественные паразиты систематически изымали его, и в конце концов сосредоточили практически всё доступное золото в своих бронированных хранилищах.

Заметим, что эта операция сама по себе нисколько не обогатила могущественных паразитов. Деньги, изъятые из обращения, превращаются в мёртвый груз. Для экономических отношений между государством и его рядовыми гражданами безразлично, замурованы ли в государственных хранилищах сотни тысяч тонн золота или эти хранилища пусты. Смысл этой титанической операции заключался не в заполучении золота паразитами, а только в его отнятии.

Сохраняет ли это замурованное золото энергетическую силу, возможно ли покупать на него энергию рядовых граждан, управляя их деятельностью? Теоретически – да, но только при условии, что перестанут считаться незаконными торговые операции с золотом между рядовыми гражданами. Посудите сами, пойдут ли на это паразиты? Ради этого ли они проделали титаническую работу? Пока существуют паразитские иерархии, сущность порядка вещей не изменится.

Так неужели – полная безысходность: быть либо паразитом, либо жертвой паразитов? Отнюдь; совершенно реально не быть ни тем, ни другим. Это становится ясно, в частности, на основе понимания энергетического аспекта сущности денег. Продажа за деньги не только товаров, но и услуг, означает, что деньги являются мерилом обменной ценности не только для материальных вещей, но и для нематериальных.

Так, за деньги возможно продать свою душу, т.е. передать душу (а значит, и тело) в пользование покупателю. Это не поэтическая метафора, а суровая проза жизни. На практике продажа души означает, что продавший её тратит энергию своей души (а значит, и тела) на выполнение противных ему действий, которые требует покупатель. Такая проза известна с незапамятных времён. Мы лишь добавляем, что реальная обменная ценность денег определяется не материальными вещами, не какими-то мёртвыми залежами сокровищ, которыми эти деньги якобы обеспечиваются – реальная обменная ценность денег определяется количеством той энергии в душах людей, которая может быть куплена на эти деньги.

Обменная ценность денег падает, если уменьшается число людей, готовых продать энергию своей души за эти деньги. Причём неважно, уменьшается ли это число в результате истребления людей или в результате того, что люди, при слабости властей, просто не хотят иметь дело с фальшивками.

Но если ценность денег эквивалентна количеству “продажной энергии” в душах людей, то не мешало бы прояснить вопрос с источником этой энергии. Все источники энергии души так или иначе сводятся к двум основным: энергия даётся либо Князем мира сего, либо Всевышним. Паразитские иерархии энергетически контролируются Князем, значит, им контролируется вся купля-продажа, и, значит, “продажная энергия” в душах людей – это энергия Князя.

Энергия же души, которая не продаётся ни за какие деньги – это энергия Всевышнего.

Давно подмечено, что попытки использовать сразу оба названных энергоисточника заканчиваются очень быстро и очень плохо, во избежание чего следует определиться и быть либо “под законом”, либо “под благодатью”. Эти термины очень удачны. Запас “продажной энергии” конечен, поэтому прислужники Князя готовы на всё, чтобы урвать чужой “продажной энергии” побольше. Энергия же Всевышнего неисчерпаема, её не нужно урывать, она даётся в требуемом для работы количестве.

Вот она, реальная возможность не быть участником паразитских иерархий. Для этого нужно всего лишь работать на энергиях Всевышнего. Имея доступ к неисчерпаемому источнику энергии, сотрудники Всевышнего ускользают из-под власти денег. У них есть доступ не к фальшивым, а к истинным ценностям.

Верно и обратное. “Помешанные” на деньгах не имеют доступа к истинным ценностям, а значит, они являются рабами Князя.

Итак, вот к какому выводу мы приходим насчёт денег, этого “величайшего изобретения в истории человечества”. Ценность денег обеспечивается не любой энергией, а лишь энергией Князя! Если число сотрудников Всевышнего среди людей возрастёт до определённой отметки, то денежное управление людьми рухнет, и паразитирование может быть продолжено лишь на основе открытого насилия. Вот почему как паразиты, так и их законопослушные жертвы заинтересованы в поголовной бездуховности – всё равно, в какой из её неисчислимых форм.

Кто же способен победить паразитов, будучи сотрудниками Всевышнего, кроме россиян, у которых правило “не быть паразитом” является отличительной чертой национального духа? Да, сегодня наблюдается множество исключений из этого правила. Не зря говорили прозорливцы, что Руси, уже пережившей два ига, татаро-монгольское и польско-литовское, суждено пережить ещё третье иго – как они выражались, “жидовское”. А прозорливцам не верили – невозможно было представить такое. Но третье иго, в отличие от первых двух, держится не на мечах, а – позорище! – на долларах. Прельстились не только многие, но даже, с позволения сказать, избранные, которые сознательно решили поучаствовать в ограблении своих собратьев. И после этого, интеллигенты наши, вы продолжаете считать себя мозгом нации?

Пишут, что доллар покорил весь мир. Его теперь не победить танками и самолётами, его может стереть в пыль только другая, более сильная валюта. Но если победитель дракона становится новым драконом, разве это победа? Дракон при этом всего лишь перевоплощается.

Вырваться из рабства Князя можно только на основе свободного сотрудничества со Всевышним.

Фальшивку победит только истина!

Прионовые болезни: новый уровень поражения раком.

Вспышка “коровьего бешенства” в Европе вызвала нарастающую панику среди потребителей мяса. Никто не может поручиться, что мясо, которое им досталось, было неинфицированным. Медицина оказалась неспособна что-либо реально противопоставить новой смертельной напасти, поражающей мозг, кроме малоэффективных и явно запоздавших мер карантинного характера. Считается, что длительность скрытого периода течения этой болезни у людей составляет несколько лет. Эксперты наперебой дают прогнозы для скорости вымирания рода людского в недалёком будущем.

Бессилие медиков в борьбе с этим недугом пытаются оправдать тем, что медицина столкнулась с принципиально новым механизмом передачи инфекции. В качестве “инфекционного агента” здесь выступает не бактерия, не вирус, а всего лишь молекула белка.

Это открытие оказалось сенсацией для официальной науки, которая полагала, что носителями патогенной информации, которая передаётся инфекционным агентом, являются лишь его молекулы ДНК или РНК. Новый инфекционный агент, названный прионом, не содержит ДНК и РНК, поэтому учёные, не признающие программного уровня реальности, сделали логичный вывод о том, что носителями генетической информации могут являться и отдельные молекулы белка. Правда, этот логичный вывод усугубляет проблему информационной ёмкости молекулярных носителей информации. Информационная ёмкость у приона на несколько порядков меньше, чем у средненького гена, а ведь зачастую даже ёмкость гена катастрофически недостаточна для соответствия тому объёму информации, который успешно кодируется этим геном.

Но не только этим изумляет нас концепция “прионовых инфекций”. Хорошо известно, что ген, который кодирует, в частности, синтез первого открытого белка-приона (передающего “коровье бешенство”), имеется в геномах всех млекопитающих и птиц. В норме этот самый белок обнаруживается во всех организмах представителей этих классов, преимущественно, в нейронах. Если считать, что молекулы этого белка несут в себе патогенную информацию, то следует признать, что млекопитающие и птицы практически поголовно инфицированы “коровьим бешенством”.

Такой, прямо скажем, смешной вывод подрывает саму идею передачи инфекции, поэтому теоретики уточняют, что патогенную информацию несут в себе прионы лишь больных особей, хотя по своему химическому составу они, разумеется, ничем не отличаются от прионов здоровых особей. Развивая эту на редкость диалектическую концепцию, теоретики рисуют такую картину. Если здоровая особь, скажем, поедает больную особь, то патогенные прионы пищи, контактируя с точно такими же, но здоровыми прионами едока, превращают (!) их в себе подобные, т.е. в патогенные. В чём заключается это превращение, пока непонятно, но зато дальше, мол, всё просто. В результате накопления патогенных прионов и происходят дегенеративные изменения в тканях головного мозга!

Тут нелишне напомнить теоретикам, что есть люди, у которых точно такие же дегенеративные изменения происходят и без употребления в пищу “инфицированного” мяса, правда, гораздо медленнее. Они заметно проявляются лишь в преклонном возрасте через симптомы различных старческих недугов, вроде болезни Альцгеймера. Может быть, “здоровые” прионы в организмах этих людей всё-таки “не вполне здоровы”? Может быть, мы все обречены на дегенерацию мозга – либо на медленную, либо на ускоренную “инфицированным” мясом?

Нет, обречены не все! Мы считаем, что тем людям, чьё мировоззрение не заражено раковыми стереотипами, прионовые напасти не страшны, как им не страшен и рак.

На чём основана такая точка зрения? Прежде всего обратим внимание, что в ходе эволюции рода людского раковый принцип (противопоставление себя остальным частям целого и война с ними) распространялся на всё более глубокие подуровни, на всё более мелкие структурные единицы биологической пирамиды Homo sapiens.

Сначала люди наплевали на то, что они являются частью Природы. Они противопоставили себя остальной Природе и приступили к её уничтожению, т.е. стали раковой опухолью в масштабах биосферы. Далее людьми были успешно преодолены запреты на смертельную вражду с представителями своего же биологического вида, затем – с представителями своего же рода-племени, затем – со своими кровными родственниками…

Логическим продолжением этих уникальных наработок стала бойня уже внутри отдельных людских организмов, на уровне органов и тканей. Этот уровень поражения и называется в медицине раком.

Но этот уровень – ещё не самый глубокий из возможных. Более глубоким является уровень внутриорганный или внутритканевый, когда молекулы белка определённого типа противопоставляются всем остальным. Этот уровень поражения как раз характерен для сегодняшних прионовых напастей. Можно предположить, что и этот уровень поражения раком не является самым глубоким. На наш взгляд, минимальными структурными единицами, пригодными для отработки ракового принципа, являются молекулы аминокислот. Не исключено, что мы находимся на пороге очередной сенсации, когда медики станут оправдывать своё бессилие коварством “самого смертоносного инфекционного агента” – молекулы триптофана или лизина.

Но вернёмся к сегодняшнему уровню поражения раком. Следует пояснить, как белок определённого типа воюет против остальных белков. В “Умножающих скорбь” мы говорили, что орган или ткань, поражённые раком, формируют собственную иммунную подсистему. При этом не выращиваются какие-либо изменённые клетки-пожиратели, а используются уже имеющиеся. Секрет иммунной подсистемы заключается лишь в самоуправстве, когда клеткам-пожирателям указываются в качестве мишеней здоровые клетки организма, которые являются с точки зрения обособившихся органа или ткани “чужеродными”.

Аналогично обстоит дело и с иммунной подсистемой на уровне белковых молекул. Если раковый принцип проводится до молекул белка определённого типа, то соответствующая иммунная подсистема начинает работать следующим образом: запускается программа, подбирающая антитела ко всем остальным “чужеродным” белкам. В результате деятельности этих антител и происходит дегенерация здоровых тканей, соседствующих с обособившимися молекулами. Заметим, что если характерное время развития рака на уровне органов составляет несколько десятков лет, то в случае рака на уровне белковых молекул счёт идёт уже на годы. Если дело дойдёт до рака на уровне аминокислот, то поражённое тело, вероятно, за несколько месяцев будет превращаться в денатурированное месиво.

Давно следует признать, что причины многих жутких патологий тела находятся в душе. Это нарушения в работе соответствующих программ. Хотя раковые заболевания не считаются инфекционными, раковый инфекционный агент, безусловно, существует, но лишь на программном уровне, как пакет патогенных программ. Если душа индивидуума принимает в себя раковый принцип, то этот пакет начинает работать – сначала в душе, а потом, соответственно, и в теле индивидуума. Но какое же отношение имеют к этому прионы?

На наш взгляд, вот какое. Молекулы белков-прионов очень устойчивы, они не разрушаются при традиционных кулинарных процедурах. Поэтому они давно используются для автоматического контроля за пищевыми цепями в биосфере – в качестве индикаторов употребления мясной пищи теми особями, которые не являются плотоядными. Такие особи, по логике поддержания пищевых цепей в порядке, должны иметь меньше шансов на выживание. Поэтому в биосфере давно работает защитный механизм, истребляющий таких особей – через прогрессирующую дегенерацию их мозга вследствие вышеописанного аутоиммунного противостояния на уровне белковых молекул.

Основными жертвами этого защитного механизма являются, конечно, люди - не только злостные, но и убеждённые в своей правоте нарушители установлений Природы насчёт пищевых цепей (а в первую очередь – представители людоедских племён).

Со временем всё отчётливее прояснялась недостаточность эффективности такого защитного механизма, поскольку он работает слишком медленно. Для быстрой отладки новых программ ускоренной дегенерации, как нельзя кстати подвернулись травоядные сельскохозяйственные животные в “цивилизованных” странах. Многим поколениям коров цивилизованные хозяева подмешивали в пищу кормовые добавки, произведённые на основе продукции предприятий так называемого “повторного цикла”, перерабатывающих отходы мясной промышленности, падаль (вместе с костями, шкурами, перьями и внутренностями), а также невостребованные трупы из моргов. Благодаря кормовым добавкам животного происхождения травоядный молодняк быстрее набирал вес (ну всё как у людей!). Правда, параллельно акселерации шла и дегенерация – в мозге. Но на это смотрели сквозь пальцы: животных вовремя забивали, а их мясо до некоторых пор считалось безвредным.

И вот коровы “взбесились”. В переводе на человеческий язык это означает, что с коровами ничего такого не произошло, просто их мясо вдруг стало нести в себе серьёзную опасность для людей. А стало так потому, что блестяще отработанный-таки пакет программ, запускающий ускоренную дегенерацию в нейронах, был для пробы “прицеплен” к коровьим прионам. Таким образом, коровьи прионы сегодня выполняют функцию не только индикаторов поедания мяса, но и посредников в передаче новейших смертоносных программ.

Следует чётко понимать, что эти смертоносные программы не “зашиты” в молекуле приона, иначе эта молекула была бы смертоносна с самого начала. Эти программы находятся на программном уровне; а прион, так же как и вирус, является лишь вещественным ключом к тому пакету программ, который с ним ассоциирован. В принципе, такой вещественный ключ не обязателен, и когда это ограничение будет снято, пакет программ ускоренной дегенерации станет цепляться к любой подготовленной душе без помощи материальных посредников - как и обычный рак.

Пока же действует такое правило. Если коровьи прионы попадают в организмы людей, чьи души сознательно приемлют раковый принцип, то у этих людей начинается ускоренная дегенерация тканей головного мозга. Вот почему даже молодые люди стали стремительно помирать от старческих недугов. Кстати, по логике естественного отбора, те наработки, которые личность считает очень правильными, должны передаваться её потомству. Этим, в частности, обусловлен детский рак. Тогда можно сделать прогноз о том, что новый смертоносный пакет программ, передаваемый своему потомству убеждёнными “ракообразными мясоедами”, будет приводить к тому, что их дети ещё в утробе будут умирать от “старческого слабоумия”.

Уговоры закончились. Началось великое очищение планеты.

Единственным надёжным средством профилактики прионовых “инфекций” является, как можно видеть, отсутствие раковых стереотипов в душе. Что же касается эффективного средства для исцеления при уже начавшемся патологическом процессе, то, поскольку прионовые болезни – это, в сущности, рак, то искомое средство, испытанное и проверенное, всё то же. Это покаяние, в данном случае означающее полный разрыв со своим ракообразным и мясоедским прошлым. Разумеется, спасает жизнь лишь заблаговременное покаяние, а не то, которое делается, скажем, за неделю до летального исхода. Впрочем, обычно люди предпочитают помереть, но нисколько не отступить от уверенности в своей правильности.

Добавим, что прионовые болезни – это не единственное средство для ускоренного очищения планеты. Этого средства может оказаться недостаточно. Поэтому ведутся интенсивные разработки и других средств, в частности, на основе трансгенных технологий.

Зачем же понадобилось ускоренное очищение планеты? По-видимому, затем, чтобы для тех людей, которые не приемлют ракового принципа и питаются, как им и положено, сохранилась хотя бы часть живой Природы, в которой они смогли бы жить дальше.

На наш взгляд, это очень человечно.