Глава 27. Каменные перила приятно холодили ладони, когда я держалась за них, стоя на балконе отдельной палаты

Каменные перила приятно холодили ладони, когда я держалась за них, стоя на балконе отдельной палаты. Океан вел себя спокойно, наконец, угомонившись после недели штормов. По ночам меня успокаивали волны, соленый воздух заставлял ощущать безопасность, но настала пора уезжать. Мне предстояла встреча с сестрой, Тайлером и ребятами. Необходимо было всем принести извинения и продолжать усердно над собой работать.

Тихий стук заставил меня пройти по мраморному полу. Затянув потуже пояс шелкового кремового халата, я потянулась к медной ручке. Мое пребывание в «Passages» больше походило на роскошный отдых. Сперва мне показалось, что родители снова решили купить мое отрезвление, но здесь мне пришлось многому научиться и еще больше измениться. Сердце зажило, душа успокоилась – по крайней мере, в стенах самого лучшего реабилитационного центра в мире.

В номер зашла Салли и мой наставник, Барб, с кексом и сертификатом в руках. Салли подмигнула, понимая, какой глупостью на самом деле был сертификат, но он означал, что я возвращаюсь домой. Она обняла меня, выразив неподдельную гордость этим объятием. Мы провели множество бессонных ночей, обсуждая личные дела во время моего шестидесятидневного пребывания в центре, каким-то непостижимым образом ей удалось убедить родителей проявить уважение к моим границам во время поддержания реабилитации благосклонностью и финансами, даже вопреки моим отказам о встречах.

Барб заполнил бумаги по выписке и протянул мне ручку. Я прочитала все, что было написано крупным и мелким шрифтом и только потом подписала. Салли похлопала меня по левой руке, пока правая была занята, после чего мы распрощались с Барбом.

Стоило наставнику покинуть палату, Салли наградила меня своей фирменной не-размыкающей-губы улыбкой, глаза с нависшими на них веками практически излучали гордость. Салли оказалась никакой не змеей. Теперь в трезвом состоянии мне стало гораздо проще разглядеть сущность людей. Прочищенная голова помогла распознать тех, кто искренне желал мне самого наилучшего и готов был бороться со мной ради достижения цели и тех, кто хоть и с хорошими намерениями, но готовы были потакать всем моим капризам – как делали родители. Мне пока не хватало мужества для встречи с ними, даже несмотря на то, что принимать их помощь было тяжело, осознавая нанесенный ущерб собственной семье, я придерживалась трезвого образа жизни, а их поддержка могла столкнуть успех с рецидивом. Мне пришлось проглотить гордость и принять любую полезную помощь, предоставленную людьми, которые меня любили.

Салли проводила меня в аэропорт, после чего обняла на прощание, взяв с меня обещание регулярных звонков. Я поборола собственное негодование по поводу полета в первом классе, новой одежде и дорогих духах, присланных Финли. Я больше не походила на грязную пьянчугу, которой была всего два месяца назад или же на покрытого пеплом и провонявшего гарью фотографа, что мне даже нравилось, но в трезвом состоянии все выглядело иначе, даже я.

В тот момент как самолет вырулил на взлетно-посадочную полосу, ожил мой телефон, на экране вспыхнула фотография, целующей меня Финли.

Однажды она навестила меня в «Passages» и посетила трехчасовую индивидуальную беседу и ужин. Со слезами на глазах призналась, что вошла в квартиру за Фэлин, увидела на тумбочке мою фотографию и подумала, что залезает в постель к Тайлеру. Затем припомнила, как он назвал ее «Фэлин», пока она устраивалась рядом с ним, но так сильно ревновала и обижалась, что могла думать только о мести. Ей было слишком стыдно говорить со мной после этого – вплоть до того самого дня в красивой комнате с прекрасными цветами, мраморными полами и дорогими картинами, содействовавшие спокойствию и комфорту в то время, как наши языки открывали завесу самых страшных прегрешений.

– Алло? – Я прижала телефон к уху. – Мы готовимся взлетать, Фин.

– Тебе следовало позвонить Тайлеру. Он немного волнуется.

– Не он один.

– Он хочет тебя увидеть.

– Я тоже хочу. Просто не уверена, что это должно произойти сегодня.

– Он собирается встретить тебя в аэропорту. Хосе может тебя забрать. Решение за тобой.

– Я выздоравливающий алкоголик, Фин, а не ребенок.

– Прости. Передам Хосе, чтобы встретил тебя у зоны выдачи багажа в семь тридцать.

– Все нормально. Во время поездки из Денвера можно неплохо поговорить.

– С Тайлером? – Спросила она.

– Да. Мне пора, Фин. Люблю тебя.

– И я тебя люблю, Эллиби.

Завершив вызов, я положила телефон на столик между мной и пожилым джентльменом в костюме «Прадо» и очках. Он немного напоминал Ставроса, бармена в отеле Колорадо Спрингс, седыми волосами и общим стилем. Самолет взлетел, и перед глазами всплыли последние мгновения с Тайлером, когда я решилась потратить шестьдесят дней на попытку освободиться и ответный взгляд Тайлера. Интересно, продолжит ли он видеть меня слабой, потерянной маленькой девочкой, за которой необходим глаз да глаз. Элли версия 3.0 не была ни слабой, ни потерянной, но в ней скрывалось огромное количество вины и недостаточно прощения.

Когда шасси коснулись полосы Денвера, моя голова дернулась вперед, а подбородок соскользнул с кулака. Я причмокнула губами, сделав глоток воды, пока стюардесса начала речь о процедурах высадки из самолета. Полную остановку самолета уведомил по громкой связи звон колокольчика, за которым последовали щелчки ремней безопасности, напоминавшие клацанье клавиатуры, все вокруг зашумели, одновременно поднимаясь и сталкиваясь в салоне самолета. Я проверила все свои вещи, еле-еле пролезла мимо пожилого джентльмена и встала в проходе, ожидая открытия дверей.

Дорога по телетрапу показалась длиннее обычного, как и поездка до терминала выдачи багажа. Все вокруг ощущалось другим – я чувствовала себя другой. Добравшись до эскалатора, поднимавшегося к зоне выдачи багажа, на самом верху увидела Тайлера, люди, сходившие с лестницы, задевали его плечами и толкали, стараясь пройти мимо. Наши взгляды встретились, и он больше не сводил его с меня, пока я не оказалась перед ним.

– Привет, – нервно произнес он.

– Спасибо, что проделал весь этот путь, чтобы меня встретить.

– Я везде побывал, всех обзвонил, чтобы узнать, куда ты отправилась. И собирался быть здесь, когда ты вернешься домой.

Кто-то толкнул меня в спину, заставив сделать шаг вперед.

– Эй, – Тайлер толкнул в ответ парня. Он повел меня подальше от эскалатора, тепло его пальцев на моем теле пробудило гораздо больше эмоций, чем я ожидала. – Никогда бы не подумал, что два месяца могут длиться так долго.

– Наверное, потому что у тебя не было куртки, – ответила, возвращая ее.

Он опустил взгляд на кусок ткани в своих руках. – Совсем забыл о куртке. Но не мог забыть о тебе.

– Просто потребовалось время привести свое дерьмо в порядок.

На лице Тайлера появилась улыбка, он заметно расслабился от моих слов. На мне было кремовое платье и замшевые сапоги на высоком каблуке. Волосы аккуратными волнами спускавшиеся до середины спины были чистыми и избавлены от сигаретного дыма. В последнюю нашу встречу я выглядели совершенно иначе, но он казался довольным, что я разговариваю я как раньше.

Конвейерная лента загудела, предупреждая пассажиров рейса о начале движения. Вокруг багажной карусели образовалась толпа.

– Сюда, – Тайлер взял меня за руку и подвел ближе. Сумки уже образовали огромный овал, окружавший спускной желоб. Моя сумка была третьей с ярко-красной биркой приоритетного багажа обернутой вокруг ручки.

Тайлер спокойно поднял большой чемодан и вытянул ручку.

– Придется прогуляться, – с извиняющейся интонацией произнес он.

– Мы и раньше гуляли вместе.

– Да, гуляли, – его лицо осветила улыбка. Он до сих пор нервничал и молчал по дороге к крытой стоянке. Национальный Аэропорт Денвера не самый легкий по части ориентирования, но Тайлер был сосредоточен на идее, как можно скорее доставить меня до своей машины.

Как только мои вещи лежали на заднем сидении, он открыл мне дверцу и помог забраться внутрь. Сапоги осложнили задачу, поэтому Тайлер просто подсадил меня на сидение одной рукой.

Он обежал вокруг, запрыгнул на водительское место и повернул ключ в замке зажигания. Провозился с кондиционером, после чего посмотрел на меня для одобрения.

– Да, все нормально… я в порядке.

Тайлер сдал назад и рулил по лабиринту парковки, пока мы не увидели дневной свет.

– Так. Э-э… – начал он. – Угадай, кто скоро станет папочкой?

Я повернулась к нему, подготавливая себя.

– Нет! Ох, бля, нет, не я. Тэйлор, - он нервно усмехнулся. – Тэйлор будет папочкой. А я – дядей.

Я резко выдохнула.

– Замечательно! Это замечательно. Как здорово. Джим должно быть в полном восторге.

– Ага, он приятно удивлен.

Я кивнула, отвернувшись к окну и закрыв глаза, делая медленный выдох. С нетерпением ожидая встречи, я не представляла к чему себя готовить, отчего эмоции зашкаливали, а я чувствовала себя измученной. Попыталась сделать дыхательные упражнения, которые узнала, находясь вдали.

Колеса гудели по дороге, звук стал еще пронзительнее на шоссе, и Тайлер прибавил скорость. Ожидание неизбежного разговора о моем неожиданном отъезде слишком сильно напрягало, поэтому я решилась начать сама.

- Тайлер…

– Подожди, – перебил он, сжимая ладонями руль. – Позволь мне объясниться.

Я сглотнула, боясь, что разговор пройдет хуже, чем в моем воображение в последние восемь недель. Тайлер отодвигал меня в сторону, бросал, разбивал сердце и кричал самыми разнообразными способами в моих снах. И теперь, все что осталось сделать, продемонстрировать, какой из них станет нашей реальностью.

– Я разозлился. Признаю, – начал он. – Но я и представить не мог, что ты прыгнешь в чертов самолет. Я невероятный кретин, Элли. Я не знал, что тебе было настолько плохо. Понятия не имею, что мы делали, но, если между нами был только секс по дружбе, я даже не могу назвать себя хорошим другом. Я должен был заметить. Должен был знать.

– Как? – Заметила я. – Даже я этого не знала.

Он заметно нервничал, сняв с себя бейсболку и натянув ее низко на глаза, затем опять приподнял, чтобы должным образом видеть дорогу. Потер заднюю часть шеи, устроился поудобнее в кресле и настроил радио.

– Тайлер, – позвала я. – Просто скажи. Если для тебя это перебор, я пойму. Твоей вины нет. Я через многое заставила тебя пройти.

Он повернулся, бросив в мою сторону короткий взгляд, затем принял в сторону и съехал с шоссе, переставив рычаг передач в режим парковки.

– Ты оказалась на грязном полу туалета заправочной станции. Поцеловала меня на прощание, после чего испарилась. Я сума сходил, застряв в горах, Эллисон. У меня не было возможности добраться до тебя, связаться с кем-нибудь, чтобы узнать жива ли ты, и даже потом не спал, потому что каждый звонок приводил в никуда.

Я зажмурилась.

– Прости меня. Я очень много раз поступала, как последняя эгоистка, и задолжала тебе больше одного извинения.

– Нет, – он покачал головой. – Мне не следовало бросать тебя в квартире. Видел же твою борьбу. Ты боролась долгое время. Я водил тебя в треклятый бар, потянул за несколько ниточек, чтобы вытащить из тюрьмы, когда ты напилась и искала пожар, водил на вечеринки и знал о приправленном кофе, которое ты брала на работу… в первую очередь, я твой друг, Элли и подвел тебя по всем пунктам.

Барб объяснил, в какую бурю мне придется войти после выписке из «Passages». Меня будет окружать не только собственное чувство вины, а также и всех, кто меня любил.

– Тайлер, не надо. Мы оба прекрасно знаем, что ты не смог бы меня остановить, даже если бы захотел. Мне самой следовало принять решение, и ты любил меня до того самого момента.

Взгляд его теплых карих глаз смягчился, наполнившись отчаянием.

– Мы оба облажались в ночь нашего знакомства, но чем больше времени я проводил с тобой, тем лучше себя чувствовал.

Я выдохнула смешок.

– Я тоже.

Он побледнел, потянувшись к бардачку. Открыл его, сжав в руке маленькую темно-красную коробочку.

– Открой.

Маленькая крышка скрипнула при открытии, и я резко выдохнула, безуспешно пытаясь подобрать слова.

– Ты знаешь, какого находиться в горах. Даже копая траншеи, есть время подумать. Когда Джоджо сообщила о твоем возвращении… я отправился прямиком в ювелирный магазин. Я не мог представить ничего иного, кроме как быть с тобой, возвращаться домой к тебе и… Элли, ты…

– Слишком много всего для первого дня моего возвращения.

Он кивнул несколько раз, затем забрал у меня коробочку. Уставился вперед, ударив по рулю основанием ладони.

– Черт возьми! Я не собирался это говорить. Пока ехал за тобой привел себе сотни причин не делать этого. Оно тебе совсем не нужно прямо сейчас. Ты только вернулась домой, а я просто сбросил все это дерьмо тебе на голову.

Мою грудь стянуло.

– Я заставила тебя пройти через ад. – Меня начало затягивать невероятно сильное чувство вины, из которого не уверена смогу ли выползти.

Он посмотрел на меня.

– Будь ты пламенем, Элли… я сгорю вместе с ним.

Слеза скользнула по моей щеке, я видела, как он терпеливо дал мне время самой решить, что означают мои слезы. Я потянулась к нему, и он не теряясь перетянул меня через приборную панель себе на колени, оборачивая своими руками и оставляя крошечные поцелуи на моей шее, щеке, пока не добрался до губ.

Его ладони сжимали мое лицо, пока он целовал меня глубоко и медленно, без слов признаваясь в любви.

Он отстранился, прижавшись своим лбом к моему, его глаза были закрыты, а грудь поднималась и опускалась от каждого быстрого вдоха и выдоха. Он посмотрел на меня, нахмурив брови, но опередив его вопрос, я выпалила.

– Да.

– Правда? – Переспросил он с небольшой, обнадеженной улыбкой.

– Но, - начала я. Выражение его лица изменилось, надежда в глазах погасла. – Мне над многим предстоит поработать. Поэтому необходимо много времени и еще больше терпения.

Он покачал головой и сел ровно, готовый бороться за меня. Потом открыл коробочку, вытаскивая маленькое серебряное кольцо с одним круглым солитером.

– Знаю, что оно не такое большое, как у Финли…

– Для меня это неважно. А важно то, что оно олицетворяет.

Кольцо скользнуло мне на палец, и с его губ сорвался смешок.

– Твою же мать.

Я задумалась над его словами, позволив им присоединиться ко всему, что узнала за последние два месяца. Возвращение к прежним отношениям или начало новых – рецепт рецидива, и мы с Тайлером были и тем и другим. И зная это, я поняла, что никто не сможет научить меня полюбить себя лучше него.