Методология структурализма в гуманитарных и социальных науках XX века.

Структурализм – направление, проявившее себя в разных областях гуманитарного знания и отмеченное общностью философско-эпистемологических представлений, методологических установок и принципов анализа. Складывалось в период с начала ХХ века до 40-х гг. включительно. В формировании структурализма участвовали Женевская школа лингвистики (Ф. де Соссюр и ученики), русский формализм, пражский структурализм, американская школа семиотики Ч. Пирса и Я. Морриса, Копенгагенский и Нью-Йоркский лингвистические кружки, структурная антропология К. Леви-Стросса, структурный психоанализ Ж. Лакана, идея структуры познания М. Фуко, структурная лингвопоэтика Р. Якобсона с его теорией поэтического языка, тартуско-московская семиотическая школа

Методологический образец – структурная лингвистика.

В первую очередь структурализм опирался на теорию знака Ф. де Соссюра как некоего целого, являющегося результатом ассоциации означающего (акустического образа слова) и означаемого (понятия). Подчеркивалось, что знак по своей природе произволен.

Другие базовые понятия:

- Постулаты о коллективном характере языка («Язык существует только в силу своего рода договора, заключенного членами коллектива» - Соссюр, отсылка к конвенционализму)

- Код как совокупность речевых правил, обеспечивающих функционирование речевой деятельности естественного языка или какой-либо знаковой системы.

- Понятие структуры (Ж. Вьет, Ж. Пиаже) – структуру можно определить как модель, принятую в лингвистике, литературоведении, математике, физике и т. д., в которой соблюдены 3 условия: 1) целостность – подчинение элементов целому и независимость от последнего 2) трансформация – упорядоченный переход одной подструктуры в другую на основании правил порождения 3) Саморегулирование – внутреннее функционирование правил в пределах данной системы.

Лингвистическая ориентация структуралистов проявилась также в том, что они развивали гипотезу американских литературоведов Э. Сепира и Б. Уорфа о влиянии языка на формирование моделей сознания.

Специфика структурализма в том, что его приверженцы рассматривают все явления, доступные эмпирическому восприятию, как внешнее проявление внутренних, глубинных и потому неявных структур, вскрыть которые они считали задачей анализа.

Структурализм проникнут пафосом придать гуманитарным наукам статус точных наук. Отсюда стремление к созданию строго выверенного и формализованного понятийного аппарата, основанного на лингвистической терминологии, пристрастие к логике и математическим формулам, схемам и таблицам.

Объект исследования конкретно-научного структурализма — культура как совокупность знаковых систем, важнейшая из которых — язык, но в которую входят также наука, искусство, религия, мифология, обычаи, мода, реклама и т.д. Тартусцы и Лотман предложили даже считать все эти системы языками. Именно на этих объектах структурно-семиотический анализ позволяет обнаружить скрытые закономерности, которым бессознательно подчиняется человек. Этим закономерностям соответствуют глубинные пласты культуры, по-разному определяемые в разных концепциях (понятия «эпистема» и «дискурсивные формации», характеризующие глубинные уровни знания у Фуко + само понятие дискурса, понятие «письмо» у Р. Барта и Ж. Деррида, «ментальные структуры» у Леви-Стросса и т.д.), но во всех случаях рассматриваемые в качестве опосредующих отношение человеческого сознания и мира. Сознание и самосознание человека, игнорирующие это опосредование, оказываются, по С. источником иллюзий относительно свободной и суверенной деятельности человеческого «Я». В связи с этим в С. пересматривается ряд традиционных понятий гуманистики — таких, как автор, творчество, произведение и др. Рикёр предлагает рассматривать структурализм как антитезу историцизму, – вернее даже, не столько историцизму вообще, сколько его «понимающим» практикам. Для историцизма понимать значит определять ге­незис и отыскивать предшествующую форму, смысл эволюции. «Для структурализма понимать значит упорядочивать, обнаруживать в данном состоянии систематическую организованность, которая изначально интел­лигибельна». Этот переворот, говорит Рикёр, начался с Соссюра. Парадоксально, но это можно сравнить с классической наукой, опиравшейся не на авторитет, а на данные научного опыта; так и структурализм опирается на данные своих анализа и синтеза.

Изучение систем родства у «первобытных» народов позволило Леви-Строссу выявить аналогию культуры с фонологическими системами: он ус­тановил, что родство само по себе является системой общения. Структуры родства, аналогичные структурам языка, о которых говорит Леви-Стросс, предполагают идею кода – формального соответствия между специфиче­скими структурами, строго независимого от наблюдателя. Это привело Ле­ви-Стросса к мысли о том, что язык представляет собой объективное соци­альное явление.

Развивая идею переноса фонологического подхода на этнологию, Леви-Стросс призывает «рассматривать брачные правила и системы родства как некий язык, т.е. как множество операций, обеспечивающих возможность общения между индивидами и группами индивидов».

Лакан, развивая «теорию бессознательного» Фрейда, стре­мился найти аналогию между структурами бессознательного и структурами языка (исправляя нарушения языка, мы исце­ляем психику больного). Структурируя бессознательное как язык, Лакан отводил ему главенствующую роль в человеческой психике как «символическому», которое, безусловно, подчиняет себе и «реальное» (область стимулов, воздействий хаотической внеш. среды), и «воображаемое» (область концептов, иллю­зорных представлений о внеш. мире), по аналогии с языком, где означающее главенствует над означаемым. Однако главная задача Лакана — найти через метафорические и метонимические струк­туры языка структуры бессознательного — неразрешима: ока­залось невозможным адекватно моделировать психические про­цессы, пользуясь только грамматикой и синтаксисом языка.