Источники 4 страница

Если сравнить Ливия с Полибием, которому он следует, то перед нами обнаруживается не только слепое заимствование, но и большая работа по использованию полибиевой истории в духе своего времени. В связи с этим мы найдём у Ливия много сходного с тем, что есть у Полибия, но вместе с тем найдём и отличное.

Прежде всего Ливием заимствованы у его предшественника основные факты и последовательность изложения Ливий рисует многие события такими же или почти теми же чертами, что и Полибий.195) Особенно в своих известиях об Элладе, о македонских войнах он находится в полной зависимости от греческого оригинала. Как труд Полибия служит основным источником для произведения Тита Ливия, так и произведение Тита Ливия может служить источником по восстановлению утерянных частей «Всеобщей истории» Полибия. Пересоздавая основные мысли оригинала, Ливий дополнял его своим красноречием и ораторским талантом. Его риторическое и художественное описание нередко бывает туманным и нечётким, в отличие от Полибия, у которого изложение сжатое, но вместе с тем более ясное. Полибий – больше учёный исследователь, Ливий – больше стилист и художник. Конечно, различные запросы эпох не могли не наложить отпечатка на труды Полибия и Ливия. Они определили и отношение этих историков к историческим событиям. Живя через два столетия после Полибия, Ливий кое-что выбросил из его истории, особенно то, что противоречило ему как римлянину, его общественно-политическим взглядам. Он не берёт в основном критику Полибием Рима, хотя сам, правда довольно резко, критикует римлян.196) Ливий не стремится к точному и достоверному изложению исторической действительности, а своим художественным рассказом апеллирует не столько к сознанию, сколько к эмоциям.

При всех особенностях этих двух историков представленный ими исторический материал остаётся основным для изучения истории Македонии с конца III и первой половины II вв. до н. э.

Богатым источником являются свидетельства современников, хотя они и не ставили перед собой чисто исторических задач.

Среди такого рода источников следует выделить литературное наследство Цицерона. Крупный политический деятель, знаменитый оратор, активный участник политической борьбы накануне падения Римской республики, Цицерон не оставил нам специального исторического труда. Но дошедшие до нас его речи, письма и трактаты содержат много исторических сведений, характеризующих важнейшие события той бурной эпохи.

Большой исторический интерес представляет переписка Цицерона, которую он вёл почти со всеми выдающимися деятелями различных политических убеждений. Один из современников этой переписки говорил, что тот, кто прочтёт её, перестанет искать в другом месте историю своего времени.197) Главным корреспондентом Цицерона был Аттик, переписка с которым длилась 24 года. Часто находясь вне Рима и живо интересуясь политическими событиями, Аттик находил в письмах Цицерона подробную информацию о римских делах. Цицерон не боялся дать своему другу откровенную оценку как своих политических воззрений, так и поступков современных ему государственных деятелей. Письма Цицерона к Аттику отличаются наибольшей откровенностью.198) Дошедшие до нас около 400 писем по богатству содержания и исторической ценности стоят неизмеримо выше всей остальной переписки.199)

Переписка Цицерона вскрывает внутреннюю политическую жизнь Римской республики, привадит много новых фактов, которых мы не находим в других источниках. Непосредственно о Македонии сведения Цицерона скудны и бессвязны. В письмах к Аттику он упоминает о Пелле.200) Несмотря на то, что во время изгнания Цицерон долго жил в Диррахии, в Фессалонике, он не оставил о них никаких существенных данных, за исключением того, что Фессалонику считал многолюдным городом.201) Но зато письма Цицерона являются неоценимым историческим источником для характеристики провинциальной политики римлян вообще. Они позволяют установить состав римских провинций I в. до н. э., их администрации, дают представление о формах и методах ограбления и разорения провинций, о их хищнической эксплуатации римскими наместниками и откупщиками. Эти сведения о провинциях взяты Цицероном главным образом из личных наблюдений. Во время своего изгнания он с конца мая до конца ноября 58 г. жил в Македонии, ожидал для себя лучших известий из Рима, в 51 г. был назначен проконсулом провинции Киликии. Как оратор и государственный деятель он был знаком с многочисленными процессами о злоупотреблениях должностных лиц в провинциях.

Будучи представителем рабовладельческой верхушки, Цицерон оправдывает провинциальную политику римлян. Так, в отношении Азии Цицерон говорит, что она «не была бы избавлена ни от одного бедствия, от внешней войны и внутренних раздоров, не будь она под нашим владычеством». Но так как эта власть никоим образом не может быть сохранена без уплаты дани, то пусть Азия без сожаления, ценой некоторой части своих доходов покупает вечный мир и спокойствие.202) Цицерон считает, что провинциальное население должно быть благодарно римлянам за их управление.203) К этому населению он относится с явным презрением; союзников называет людьми низшего сорта, у греков он видит врождённое умение лгать, легкомыслие, угодливость, «служение не долгу, но обстоятельствам».204)

Цицерон считает нормальным, когда наместник наживается в провинции. В письме к Гаю Требанию он предлагает ему попасть в более богатую провинцию.205) Цицерон упрекает его в том, что он не нажил там богатства. «Это уже твоя вина: ты увёз с собой свою скромность и не оставил её здесь с нами».206)

В большом письме к брату Квинту в провинцию Азию Цицерон высказывает свои мысли о провинциальном управлении и о деятельности провинциального наместника. Считая в порядке вещей обогащение наместника, Цицерон, вместе с тем, учит брата быть честным и неподкупным, не зариться на деньги, которые можно получить как взятку.207) В качестве примера Цицерон приводит пропретора Македонии, хотя не упоминает его имени и года преторства. Этот претор, будто бы, заслужил уважение провинциального населения доступностью при выслушивании, мягкостью при вынесении решения, вниманием при определении денежных сумм. Но в то же время он отличался строгостью; 208) Цицерон хочет, чтобы население боготворило наместника, для чего требуется обуздать алчных откупщиков, учить своих подчинённых честности и воздержанности, тщательно и осторожно выбирать себе людей из провинциалов.209) В связи с этим Цицерон выступал против произвола в провинциях, который считал «узаконенной несправедливостью».210) Он осуждал грабёж римскими чиновниками покорённых земель.211) «Где, полагаете вы, – говорил он судьям, – богатства чужеземных народов, которые теперь все испытывают нужду? Разве вам не известно, что Афины, Пергам, Кизик, Милет, Хиос, Самос, даже вся Азия, Греция, Сицилия с их богатствами оказались заключёнными в нескольких виллах».212) Цицерон констатирует, что чужие народы испытывают к римлянам жгучую ненависть «из-за жадности и беззакония тех, кого в течение последних лет мы посылаем к ним в качестве высших властей». Для римских магистратов в завоёванных странах не оказался священным ни один храм, неприкосновенной ни одна община, недоступным ни один дом.213)

Против злоупотреблений наместников Цицерон выступает и в некоторых своих речах. Так, его речь «О консульских провинциях», произнесённая в 56 г. до н. э., вскрывает борьбу среди римской знати за управление провинциями и преступления в них наместников. Другая речь – «Против Верреса» – направлена на разоблачение злодеяний наместника провинции Сицилии Верреса.

Однако использовать ценный материал Цицерона следует осторожно, ибо этот источник носит сугубо субъективный характер. Он часто давал различные оценки деятельности одного и того же лица, делал ложные сообщения в письмах к тем корреспондентам, которым он не хотел выдавать своих соображений. Всё это связано с тем, что сам Цицерон, активно выступавший в важнейших политических событиях того времени, не был их беспристрастным зрителем, отличался неустойчивостью и непоследовательностью, переоценивал свою роль и не раз менял свою политическую ориентацию.

Острая политическая борьба накануне падения республики заставляла многих неустойчивых римских деятелей колебаться в своих политических взглядах и лавировать между различными борющимися группировками. Это случилось и с Цицероном.214) Сначала он в борьбе против сената и оптиматов выступал в защиту интересов «всадников» – торгово-ростовщических слоёв. Но позднее, перед лицом усилившегося радикализма демократии, он стоял за сближение всадников с оптиматами и сенатом и затем до своей трагической гибели старался примирить их интересы.215) Считая себя убеждённым республиканцем, Цицерон выступал против Антония в своих «Филиппиках», за республиканскую свободу, и в этой борьбе с ним пал.

В творчестве Цицерона нам всегда следует отделять субъективный элемент от чисто фактического материала и критически использовать его при изучении римской провинциальной политики I в. до н. э.

Близким к Цицерону писателем был Корнелий Непот, находившийся с ним в переписке.216) Он был также дружен с Аттиком, по просьбе которого написал подробную биографию Катана старшего.217) Основное сочинение Непота «Libri Virorum illustrium» состояло из биографий замечательных личностей древнего мира, историков и полководцев; в них имеются и некоторые сведения по интересующим нас вопросам.

Для раннеимператорского времени в качестве источника могут быть использованы сочинения Страбона, Птолемея и Плиния старшего.

VII книга Страбона содержит наиболее полное географическое описание Македонии. Он определяет её границы и приводит некоторые сведения о македонских городах. Страбон берёт свои сведения из сочинений старых историков и географов, но фрагментарность текста не даёт возможности точно установить, какими именно древними авторами он пользовался. Страбон цитирует Полибия тогда, когда он говорит об областях, где римляне воевали с македонянами.

Важные сведения по македонской топографии ранней империи содержатся у Птолемея. Его, как географа, интересовали население и положение македонских городов, которые он распределил по историческим областям. Прежде всего он описывает Приморье, затем внутреннюю часть.

Что касается сведений Плиния, то следует подчеркнуть, что они, взятые из официальных статистик, смешаны с данными, почерпнутыми из литературных источников. Плиний в своём описании провинции смешивает македонские города различных эпох, административные границы Македонской провинции с историческими границами Македонии.218)

Значительное место взаимоотношениям Македонии с Грецией и последнему этапу борьбы Македонского государства с Римом уделяется в биографиях Плутарха, особенно посвящённых Арату и Эмилию Павлу.

Сведения о македонских войнах можно также почерпнуть в «Истории Рима», составленной по Ливию Аннием Флором из Африки.219) Он жил во второй половине I и первой половине II в. н. э., был известен как оратор и автор сентиментальных стихотворений. В своём сочинении, дошедшем до нас в отрывках, Флор возвеличивает подвиги римского народа.

Ценным источником по изучению римской провинциальной системы в конце I и начале II в. н. э. являются произведения Плиния Младшего, известного юриста и писателя, крупного общественного деятеля и чиновника, близкого друга императора Траяна.

По своей служебной деятельности Плиний был связан с некоторыми провинциями: Испанией, Африкой и, особенно, Вифинией. В Вифинию он был послан на неограниченное время как особоуполномоченный императора. Обострение антиримской борьбы в Вифинии вызвало необходимость назначения туда не ежегодно сменяемого проконсула, а популярного среди провинциалов человека как по литературным трудам, так и по его судебным выступлениям.220)

Из провинции Плиний вёл оживлённую переписку с Траяном; она была чрезвычайно богата содержанием и сохранилась до нашего времени.221) В ней содержится ценный материал о провинциальной политике римлян, нравах и быте провинциалов, их антиримских тенденциях.222) По некоторым вопросам провинциального управления в императорский период переписка Плиния Младшего является единственным историческим источником.223)

Не менее обширные данные об управлении провинциями даёт нам Панегирик Плиния, его благодарственная речь императору Траяну, произнесённая в сенате 1 сентября 100 г. н. э. В ней изложена целая программа социально-экономических отношений в императорском Риме и провинциях начала II в. н. э.

Однако при использовании ценного литературного наследства Плиния в качестве исторического источника следует иметь в виду, что сам Плиний принадлежал к руководящей верхушке рабовладельцев и выражал их взгляды на римское провинциальное управление. В угоду Траяну, льстя ему, он идеализирует его деятельность, считает, что с приходом Траяна к власти уничтожены все отрицательные черты в управлении провинциями. С точки зрения Плиния, злоупотребления в провинциях являются следствием преступлений отдельных должностных лиц. Поэтому он неоднократно выступал в защиту интересов жителей Африки и Бетики, хотя нередко бывали и случаи, когда он принимал сторону обвинённых провинциалами римских магистратов. Так было с его защитой обвинённых вифинцами Юлия Басса и Варена. Плиний не хотел замечать, что рабовладельческая империя существует в значительной мере за счёт грабежа провинций. Но критика им отдельных представителей римского провинциального управления как раз и обнажает важнейшие проявления системы эксплуатации провинций римскими рабовладельцами.

Прославление величия Римского государства, доказательство целесообразности установления римской власти над всеми покорёнными народами было основной задачей историка II в. н. э. Аппиана в его «Римской истории».224)

Аппиан говорит, что его цель – прославить «доблесть римлян».225) Буржуазные историки явно недооценивают роль Аппиана в античной историографии. Они сводят его труды до уровня «безграмотной» компиляции или умалчивают о нём совсем. Немецкий учёный Артур Розенберг говорит об Аппиане пренебрежительно, называя его дилетантом. Там, где Аппиан, говорил он, не отрывается от своего источника и пытается судить самостоятельно, «сразу же чувствуется вопиющее невежество».226) Розенбергу особенно не нравится то, что у Аппиана много места уделено классовой борьбе.

Основоположники марксизма как раз высоко ценили Аппиана за то, что он учитывает материальное основание исторических событий.227)

У Аппиана имеются важные сведения по истории эллинистических государств. В IX книге «Римской истории», дошедшей до нас в отрывках, есть сведения о взаимоотношениях Рима с Македонией.228) Аппиан останавливается на переговорах между Филиппом V и карфагенянами. Он описывает экспедицию Филиппа в 201 г. в М. Азию, специально занимается вопросом об отношениях македонского царя с пергамским царством. Менее ясной является характеристика взаимоотношений Филиппа с греческими государствами.

Изложение Аппиана здесь не было полибианским, но он сообщает проверенные и достоверные факты.229) Правда, изложение этих фактов не всегда полное; 230) хотя в основном оно совершенно независимо от полибианского, тем не менее подтверждает правоту Полибия.231) Сопоставляя тексты Полибия и тексты Аппиана, П. Мелони устанавливает, что они дополняют друг друга: то, что отсутствует у Полибия, содержится у Аппиана, и наоборот.232) В дальнейшем изложении македоно-римских отношений Аппиан опирается на Полибия как на свой источник, что представляет собой интерес.233) Но в ряде мест Аппиан пользовался другими источниками, «покидая Полибия».234) Так, при описании римско-македонских переговоров перед войной Филиппа с римлянами Аппиан как бы лавирует между Полибием и неизвестным нам греческим историком, являвшимся непосредственным источником для Аппиана: он то отходит от изложения Полибия, то возвращается к нему.235) При этом, работая над своим трудом, Аппиан брал, с одной стороны, некоторые факты из анналистических источников, с другой – дополнял их другими фактами, взятыми у греческого источника, независимо от Полибия. Таким источником обычно был какой-нибудь греческий историк, хорошо осведомлённый в вопросах, касавшихся Востока.236) Взгляд Аппиана на Филиппа V, как на разочарованного или обманутого в своих надеждах политического деятеля, ищущего дружбы и общего взаимопонимания с римлянами, но встретившего от последних только враждебность и неприязненное отношение, был высказан под влиянием тех греческих историков, в трудах которых появилась «определённо филомакедонская окраска».237)

При изложении взаимоотношений между Римом и Македонией в эпоху Персея наблюдается расхождение Аппиана с Полибием и Ливием. Аппиан защищает действия Персея.

В частностях имеет место также расхождение между анналистической традицией и полибианским текстом. Аппиан проявляет по отношению к Полибию даже известную независимость, 238) что объясняется как промакедонскими симпатиями самого Аппиана, так и неизвестного нам греческого историка, служившего для Аппиана основным историческим источником.239)

Несмотря на то, что Аппиану не удалось достигнуть единства в освещении всех источников, его труд в силу оригинального подхода к этим источникам, продиктованного антиримским настроением автора, представляет большую историческую ценность.

Из других писателей II в. н. э. можно отметить Светония, Лукиана из Самосаты в Малой Азии, Павсания и Арриана. Автор «Жизнеописаний двенадцати цезарей» Светоний сообщает важные сведения о македонской истории в главах «Гай Юлий Цезарь» и «Клавдий Друз».240) У Лукиана – софиста, сатирика и плодовитого писателя можно найти известия о македонских городах Пеллы и Беройи его времени.241) Что касается Павсания, то его труд «Описание Эллады» является, собственно, путевыми заметками автора, путешествовавшего во II в. н. э. по территории Греции и западной части М. Азии. Он не даёт последовательного изложения каких-то определённых исторических событий. Основное внимание обращается на описание памятников старины, а связанные с ними события излагаются попутно. Сведения, сообщаемые Павсанием, фрагментарны, часто не конкретны; почти во всём, что касается македонской истории, нет, по сравнению с тем, что уже известно, ничего нового, кроме деталей.242) Фрагментарный характер носят и некоторые сведения других древних авторов.

Крупным историком II в. н. э. является Флавий Арриан. Главное его произведение – «Поход Александра». Это сочинение представляет собой из написанного в древности самое лучшее изложение деятельности Александра Македонского.243) По методу своей работы и по источникам, находившимся в руках Арриана, он заслуживает наибольшего доверия.244)

Описание путешествий как вид исторического источника получило широкое распространение в III – IV вв. н. э. Через Македонию проходила одна из главных коммуникаций Римской империи – via Egnatia, по которой неоднократно проезжали путешественники. Широкое развитие дорожного дела в Римском государстве способствовало совершению таких путешествий. Для их осуществления создавались официальные и частные сухопутные и морские сборники итинерариев. Это, в основном, описание маршрутов путешествий. Одно из таких описаний под названием «Римские путешествия» было издано в 1916 г. в Штутгарте Конрадом Мюллером.245) В нём материал расположен по отдельным областям обширной Римской империи. Описание охватило Британию, Галлию, Испанию, Италию, Дунайские провинции (Далмацию, Паннонию), Балканский полуостров (Дакию, Македонию, Фракию), Понтийские провинции, Южную и Малую Азию, Восток (Индию, Парфию), диоцез Египта (Египет, Ливию, Киренаику), диоцез Африки (римскую Африку), описания морей, озёр, гаваней. В описании даётся подробный маршрут по македонскому диоцезу, в нём указано много названий македонских городов. Этот источник может быть использован при выяснении истории развития городской жизни в Македонии эпохи Римской империи.

На территории Македонии, в силу различных причин, возникло и действовало много церковных организаций. От них дошли разного вида и значения церковные документы и акты, собранные кардиналом Доминико Манси в 57 томах (Sacrorum conciliorum nova et amplissima collectio).

Описания македонских городов Филипп, Солуни и Беройи можно найти в т. н. апостольских деяниях, представляющих часть нового завета, одновременно являющихся продолжением четырёх евангелий. Они написаны будто бы евангелистом Лукой о пребывании в середине I в. в Македонии апостола Павла.246) Нам известны заметки епископов при солунском митрополите; епископские распоряжения о провинциях, о городах и т. п. Эти церковные документы также могут быть с успехом использованы в качестве исторического источника. Без них нельзя решить вопрос о взаимоотношениях различных македонских городов, в частности, об отношении Гераклеи к Пелагонии, 247) о положении других македонских городов, 248) территориальных границ Македонской провинции в поздней античности. Материалы стобийского митрополита, акты халкедонского и царьградского соборов содержат важные сведения по многим вопросам македонской истории.

Некоторые данные о топографии Македонии и упоминания о македонских городах имеются у Прокопия, последнего писателя, которого можно назвать античным.

В самом конце античности, во времена Юстиниана, вышла работа Стефана Византийского «π ε ρ ί π ο λ ε ω ν».249) Пользуясь источниками, относящимися к различным эпохам, беря сведения у писателей классического периода, периода эллинизма и римского времени, он создал много специфических трудностей для уяснения македонской топографии.250) Тем не менее у него мы узнаём о многих македонских городах, которые нам из других источников не известны.

Ценные сведения о городах Македонии в античное время оставили нам византийские источники. Известно, что после переселения славян на Балканы сравнительно мало городов сохранилось под старыми названиями. Многие города, в том числе и македонские, обычно появляются под новыми именами, но традиции древних поселений оставались живучими. Они продолжают жить в церковной администрации, у византийских писателей; современные им города они называют античными именами.251)

У византийского писателя Константина Порфирогенита есть описания Македонии, Фессалоник, городов позднеантичной Македонской провинции, многие из которых совпадают с Гиеракловым списком.252)

Таким образом, совокупность сведений, сообщаемых античными историками разных эпох и политических направлений, их тщательный анализ, сопоставление и отбор помогают нам установить и конкретно проследить основные этапы развития античной Македонии эллинистического и римского времени.

1) Ф. К. Папазоглу. Указ. соч., стр. 10–12.

2) ВСН, 1, 1934, стр. 290.

3) Там же, стр. 257. Эти плиты дают некоторое представление о времени сооружения форума. Напр., в надписях на них упоминается военный трибун Четвёртого Македонского легиона, распущенного императором Веспасианом.

4) Там же, стр. 258–259.

5) Там же, стр. 286.

6) Там же, стр. 287.

7) Там же, стр. 288.

8) Там же, стр. 289.

9) Б. Иосифовска, Stobi, IX.

+ так – HF.

10) ВСН, 1, 1934, стр. 256.

11) Там же, стр. 281–282.

12) ВСН, 1, 1934, стр. 285.

13) Там же, стр. 286.

14) Ф. К. Папазоглу. Указ. соч., стр. 13–14.

+ так – HF.

15) См. Жива Антика, т. III, 255–256.

+ так – HF.

16) Борка Jосифовска. Стоби. Скопjе, 1953.

17) Φ. Κ. Π апазоглу. Указ. соч., стр. 11.

18) М. Димица. ‘Α ρ χ α ί α γ ε ω γ ρ α φ ί α τ η ς Μ α κ ε δ ο ν ι α ς, Ι –II, Ammuнa, 1870; ‘Η Μ α κ ε δ ο ν ί α ε ν λ ί σ ο ι ς φ σ ε γ γ ο μ ε ν ο ι σ κ α ί μ ν ε μ ε ί ο ς σ ω ζ ο μ ε ν ο ί ς, Аттина, 1896. {Места издания точно по книге – HF}

19) Φ. Κ. Π апазоглу. Указ. соч., стр. 11.

20) См. рецензию на этот труд П. А. Сырку. ЖМНП, 1880, июнь, стр. 382–429; июль, стр. 170–215.

21) В. В. Латышев. Заметки о некоторых македонских надписях, изданных архимандритом Антонином. Записки императорского русского археологического общества, т. II, СПб., 1887, стр. 101–117.

22) Ф. К. Папазоглу. Указ. соч., стр. 12–15.

23) М. И. Ростовцев. Надписи из Македонии. Известия русского археологического института в Константинополе, IV, вып. 3, София, 1899, стр. 166–188.

24) См. CIL., т. III.

25) Н. И. Новосадский. Неизданные македонские надписи. Труды секции археологии, II, 1928, стр. 88–99.

26) Из этих надписей были изданы только три. Одна в CIG Бека II, 1871 и две других опубликованы в Archä ologisch-Epigraphische Mittheilungen aus Oesterreich und Ungarn, 1894, стр. 117, и Мордтманном и Т. Моммзеном.

27) Н. И. Новосадский. Указ. соч., стр. 88, 94.

28) Там же, стр. 95.

29) Жива Антика, 1, 279–293.

30) Bulletin de Correspondance Hellenique, 1, 1934, стр. 428–431, 434–436.

31) Там же, стр. 463.

32) Там же, стр. 448.

33) Там же, стр. 449–483.

34) И. Венедиков. Бергала. Раскопка и исследования, 1, 1948, стр. 84.

35) N. Vulič. Antič ki Spomenici naš e semije, Spomenik, 98 (1948) № 363; Б. Josifovska. Nekolku neizdani grě ku i latinski natpisi od Makedonija, Ž iva Anmuka {так – HF}, III (1953), стр. 222.

36) Ф. К. Папазоглу. Указ. соч., стр. 36.

37) F. Papasoglou. Heracleja i Pelagonija, Ž iva Anmuka, IV (1954), стр. 38, сл.

38) Споменик Српске Краловске академиjа, XXI, Београд, 1931, стр. 257.

39) Жива Антика, т. 2. 1952, стр. 1–5.

40) Там же, I, 1955, стр. 1–4.

41) F. Papasoglou. Septimia Aurelia Heraclea, Bulletin de Correspondance Hellenique, LXXXV-1, стр. 162–175.

42) Ф. Папазоглу. Хераклеjа, Битола, 1961.

43) BCH, I, 1934, стр. 475, 460–461.

44) Там же, стр. 464.

45) ВСН, 1. 1934, стр. 465.

46) Там же, стр. 467.

47) Там же, стр. 442.

48) Жива Антика, 1–2 т., 1953, стр. 215–221.

49) ВСН, 1, 1934, стр. 483. Здесь приведён список римских граждан, которым посвящены надписи, найденные в Филиппах.

50) Надписи, касающиеся античной Македонии, помещены также в греческих и латинских «корпусах». См, напр., Corpus Jnscriptionum Graecarum, I, 1828, II, 1843; III, 1853, IV, 1877; не законченный до сих пор весьма ценный «Сборник греческих надписей Диттенбергера» Sylloge Jnscriptionum Graecarum. I2, 1898; Ι I2, 1900, III2, 1901; II3, 1917; CIL III. Кроме того, греческие надписи постоянно публиковались и публикуются в повременных изданиях, как „Bulletin de Correspondance Hellé nique”, „Archaeologische zeitung”, „Mittheilungen des Deutschen Archä ologischen institutes in Athen”, „Hesperia” и др.

51) Монеты позволяют нам судить о военной технике: мы видим на них шлемы воинов, боевые колесницы, луки, стрелы, копья; о модах, покроях одежды, особенно о причёсках. На македонских монетах представлены различные типы причёсок. На монетах (158–149 гг. до н. э.) – косы, уложенные наподобие короны вокруг головы.

52) А. П. Бутковский. Нумизматика или история монет древних, средних и новых веков. М., 1861, стр. 22.

53) Н. А. Зограф. Античные монеты. М., -Л., 1951, стр. 70.

54) Там же, стр. 67.

55) Там же, стр. 70.

56) Там же, стр. 67.

57) В. Антонович. Описание монет и медалей, хранящихся в нумизматическом университете св. Владимира, вып. 1. Монеты древнего мира. Киев, 1896, стр. 84–88.

58) Там же.

59) Н. А. Зограф. Указ. соч., стр. 43–44. На многочисленных изображениях Александра рисовали в виде героя во время его приключения с Буцефалом, больше всего как воина с мечом в правой руке. Мы видим Александра на львиной охоте, в борьбе со змеёй или сопровождаемого собакой. Наконец, на некоторых монетах он изображался без каких-либо дополнительных деталей. См. Gaebler. Указ. соч., стр. 19–20.

60) А. Орешников. Описание древнегреческих монет, принадлежащих Московскому университету. М., 1891, стр. 255. Монетам Александра подражали все властители государств, возникших на развалинах державы Александра. Поэтому монеты IV–III вв. до н. э. очень похожи друг на друга.

61) Ε. Μ. Придик. Указ. соч., стр. 17, 34; Р. Шерцль. Римское монетное дело. Харьков, 1893, стр. 199–200.

62) А. К. Марков. Древняя нумизматика, ч. II. СПб., 1903, стр. 217.

63) А. К. Марков. Древняя нумизматика, ч. II, СПб., 1903, стр. 218.

64) Там же, ч. I, СПб., 1901, стр. 20–21.

65) Н. А. Зограф. Указ. соч., стр. 71.

66) А. К. Марков. Указ. соч., ч. II, стр. 121–122.

67) В. Антонович. Указ. соч., стр. 89.

68) А. Орешников. Указ. соч., стр. 262–263.

69) Н. А. Зограф. Указ. соч., стр. 71.

70) А. Орешников. Указ. соч., стр. 265–266; В. Антонович. Указ. соч., стр. 90.

71) Там же.

72) После эллинистической эпохи во времена Римской республики ни один римлянин не имел права выставлять своего изображения на монетах. Только после упадка Римской республики появились на монетах изображения Цезаря, Брута, Кассия и других (см. А. П. Буткевич. Указ. соч., стр. 58). Цезарь за несколько недель до своей гибели получил право чеканить монеты со своим портретом. Этим правом пользовались потом полководцы, триумвиры (см. Ε. Μ. Придик. Римские монеты. СПб., 1902, стр. 18, 27).

73) А. Орешников. Указ. соч., стр. 264.

74) В. Антонович. Указ. соч., стр. 89–90.