Ломтик луны

Ломтик луны,

укутанный серой ватой ночных облаков,

как нечто несвойственное этому миру,

глядит потусторонним светом в мет.

Как, скажи, она здесь? Зачем и откуда?

Ведь свет, так несвойственный этому миру,

все-таки есть.

Пусть даже он лунный, а значит, холодный.

Так ведь и ты себя называешь Луной...

Лунное притяжение...

А, может, это звезды?

Или украшение черного, бескрайнего, бессмысленного?

Украшение? Или попытка придать смысл?

Все встанет на свои места,

когда тучи скроют Луну,

выключится на кухне свет

и мы ляжем спать...

Эту женщину

Эту женщину

без имени и возраста

полюбила я -

прости мне, Господи!

Если бы было,

как прежде - врозь!

Если бы не было так

всерьез!

Эту женщину

в черном кафтане,

с золотыми,

как нимб волосами,

в серебряной

тонкой оправе очков,

со стремительным

почерком снов...

разлила гололёд

Разлила гололед весна по дорогам.

Держась друг за друга,

мы балансируем,

как канатоходцы,

периодически

поднимая свои тела

и ставя их снова

на ноги.

Сегодня ночью

на одной из тысяч кроватей

этого города

кто-то умер...

Было сказано и выпито столько,

что собрав все это вместе,

можно было бы затопить город.

А я, захлебываясь от дыма,

рвалась к твоему глотку,

к твоим ресницам

и векам.

Ты так тонка,

что иногда мне становится страшно

брать тебя на руки.

Твое хрупкое, хрустально-упругое тельце

было с другим.

А по прошествии этого кошмара

мы сидели на кухне и курили,

как будто ничего не произошло,

не задумываясь о том, что

сегодня ночью

на одной из тысяч кроватей

этого города

кто-то умер...

Самое трашное

Самое страшное для меня в этом городе -

возвращаться домой, когда тебя там нет.

Я мечусь между чайником и уличным фонарем,

жадно впитываю, пожираю зрачками

темные силуэты, глядя в окно.

Опять не ты... не твоя походка, не твое пальто.

Уже поздно.

Если ты вернешься, то всяко уже не на автобусе.

И теперь я превратилась в слух.

Шуршат шины

подъезжающих машин:

не до... пере... - опять не ты. Снова курю. Совсем темно.

Фары, как ночные светлячки кормят меня надеждой.

Только бы ничего не случилось!

Как долго... как долго...

Но вот награда!

Я открываю дверь -

Ты...

Как долго...

Круг

Я знаю, мы наверняка

С тобой расстанемся. Так просто -

Без мотовства и без погоста.

Расстанемся, ну, а пока -

Люби меня!

За то, что я,

А не другой.

За то, что бледный и худой,

Рассеянно распахнут дням,

За то, что глуп не по годам,

За то, что преданность, как бич,

(ее бы вымыть и подстричь),

Во мне, рожденная тобой,

Р-р-рычит, как пес сторожевой.

За то, что все к твоим ногам,

Moгу и больше, но не дам,

Не унесешь, боюсь, устанешь,

В углу тряпьем лежать оставишь,

За жемчуг слов в моих зубах,

За звон разорванных рубах

Во время танцев рук во тьме,

За то, что не был на войне,

За жидкость, что в тебе текла,

За хрупкость моего стекла...

Квадраты комнат растянулись

В круг монотонности годов...

Вокзал, перрон... не обернулась,

Ты хочешь новых городов.

Я знаю - мы наверняка

С тобою встретимся. Так просто -

Без рукопожатия и тоста.

Встретимся, ну, а пока

Я жду тебя!