Поэзия военного времени

Поэзия военного времени явилась своеобразной художествен­ной летописью судеб человеческих, судеб народных. Это не столько летопись событий, сколько летопись чувств — от первой гневной реакции на вероломное нападение гитлеровской Германии:

Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой

С фашистской силой темною,

С проклятою ордой! —

до итогового напутствия пережившим войну хранить Отчизну

И беречь ее свято,

Братья, счастье свое —

В память воина-брата,

Что погиб за нее.

Стихи военных лет помогут заново пережить и богатейший ди­апазон чувств, рожденных этим временем, и их небывалую силу и остроту, помогут избежать ошибочного, одностороннего представ­ления о войне-победе, с развернутыми знаменами, оркестрами, орденами, всеобщим ликованием, или о войне-поражении, с не­удачами, смертями, кровью, слезами, стоящими в горле. В 1941 г. семнадцатилетняя Юлия Друнина добровольцем ушла на фронт и воевала до победы:

Я только раз видала рукопашный.

Раз — наяву и сотни раз во сне.

Кто говорит, что на войне не страшно.

Тот ничего не знает о войне.

Понятно ее желание нарисовать объективную картину, расска­зать последующим поколениям правду о незабываемых днях: «Ос­вободительная война — это не только смерть, кровь и страдания. Это еще и гигантские взлеты человеческого духа — бескорыстия, самоотверженности, героизма».

В час великих испытаний распахнулись человеческие души, рас­крылись нравственные силы народа, и. поэзия отразила это. Поэты военного времени не наблюдали события со стороны — они жили ими. Разной, естественно, была мера их личного участия в воине. Одни прошли ее рядовыми и офицерами Советской армии, дру­гие — военными корреспондентами, третьи оказались участника­ми каких-то отдельных событий. Бесстрастная история многое расставила по своим местам, мно­гое переоценила, кое-что объяснила. Но только искусству под силу выразить и сохранить состояние души современника тех лет.

В дни сплочения народа перед лицом смертельной опасности, в дни тяжелых и горьких утрат, страданий и лишений поэзия была агитатором и трибуном, сердечным собеседником и близким дру­гом. Она страстно говорила о подвиге и бессмертии, о ненависти и любви, о преданности и предательстве, о ликовании и скорби. «Никогда за всю историю поэзии не устанавливался такой пря­мой, близкий, сердечный контакт между пишущими и читающи­ми, как в дни Отечественной войны», — свидетельствует ее учас­тник, поэт А.Сурков. Из фронтового письма он узнал, что в кар­мане убитого бойца обнаружили клочок бумаги с его строчками, залитыми кровью:

Осинник зябкий, да речушка узкая,

Да синий бор, да желтые поля.

Ты всех милее, всех дороже, русская,

Суглинистая, жесткая земля.

Поэт М. Исаковский тоже получил письмо с фронта. Его написал рядовой боен: «Поверьте, что никакое другое слово не может так поднять в атаку на врага, как Ваши слова, т. Исаковский».

«...Во время осады и голода Ленинград жил напряженно-духовной жизнью, — вспоминал Н.Чуковский. — В осажденном Ленинграде удивительно много читали. Читали классиков, читали поэтов; читали в землянках и дотах, читали на батареях и на вмерз­ших в лед кораблях; охапками брали книга у умирающих биб­лиотекарш и в бесчисленных промерзлых квартирах, лежа при свете коптилок, читали, читали. И очень много писали стихов. Тут повторялось то, что уже было однажды в девятнадцатом и двадцатом годах, — стихи вдруг приобрели необычайную важ­ность, и писали их даже те, кому в обычное время никогда не приходило в голову предаваться такому занятию. По-видимому, таково уж свойство русского человека: он испытывает особую по­требность в стихах во время бедствий — в разрухе, в осаде, в конц­лагере».

Признаки поэзии как рода литературы способствовали тому, что в военное время она заняла главенствующее положение: «Стих получил особое преимущество, — свидетельствовал Н.Тихонов, — писался быстро, не занимал в газете много места, сразу поступал на вооружение».

Поэзия военных лет — это поэзия необыкновенной интенсив­ности. В годы войны активизировались многие ее жанры — и те агитационные, что вели свое начало от времени революции и граж­данской войны, и лирические, за которыми стояла многовековая традиция.

Война разлучила близких, подвергла суровому испытанию че­ловеческие привязанности, подчеркнула высокую ценность люб­ви, нежности, важность и необходимость дружеских чувств. Лири­ческая поэзия военного времени полно отразила эту жажду чело­вечности. Суровые испытания не ожесточили людей.

Не было человека в стране, который не знал бы стихотворения К.Симонова «Жди меня, и я вернусь...» (1941). Его печатали в фронтовых газетах, отправляли друг другу в письмах с фронта и на фронт. Так после долгого перерыва ожил в те годы и получил ши­рокое признание полузабытый жанр стихотворного послания, столь распространенный в поэзии пушкинского времени.

Убедительным доказательством расцвета лирической поэзии военного времени являются ее успехи в песенном жанре. Подлин­но всенародными стали «Песня смелых» и «Огонек», «Ой, туманы мои» и «Бьется в тесной печурке огонь», «Эх, дороги» и «В лесу прифронтовом» и др. Их пели в окопах и в залах, в землянках и в городах. Выразив свое время, эти песни стали его символом, его позывными.

В гражданскую войну были широко известны «Окна РОСТа», агитационные плакаты, которые рисовал и подписывал В.Мая­ковский со своими товарищами. Его опыт был использован во вре­мя Великой Отечественной войны в «Окнах ТАСС».

Но и движение философской лирики в годы войны не приоста­новилось. По-прежнему волнуют поэтов вечные вопросы бытия, смысла жизни, сущности искусства, смерти и бессмертия.

В те дни исчез, отхлынул быт,

и смело

В права свои вступило бытие, —

писала О. Берггольц, находившаяся в блокадном Ленинграде.

В годы Великой Отечественной войны до высокого гражданско­го пафоса возвысился голос А.Ахматовой:

Мы знаем, что ныне лежит на весах

И что совершается ныне.

Час мужества пробил на наших часах,

И мужество нас не покинет...

Создавались также произведения крупных жанров — баллады и поэмы.

Скорбным, но и жизнеутверждающим гимном во славу Ленин­града, выдержавшего беспримерную блокаду, звучат страницы поэм О. Берггольц «Февральский дневник» (1942), «Ленинградская по­эма» (1942).

В то время работа над многими поэтическими произведениями начиналась именно так — с глубоких жизненных потрясений. Поэтическая фантазия, вымысел лишь помогали осмыслить, углубить, развернуть, изобразить факты, события, судьбы людей.

Младший лейтенант В.Антокольский пал смертью храбрых на полях сражений 6 июля 1942 г. В глубоко трагической поэме-эпитафии «Сын» (1943) его гибель оплакал отец— известный поэт П.Антокольский. Он построил свое произведение в форме монолога – исповеди. Как реквием не только о сыне, но обо всех погибших на войне звучат заключительные строки поэмы:

Прощай, мое солнце. Прощай, моя совесть.

Прощай, моя молодость, милый сыночек.

Прощай. Поезда не приходят оттуда.

Прощай. Самолеты туда не летают.

Прощай. Никакого не сбудется чуда.

А сны только снятся нам. Снятся и тают.

Совершенно особое место в поэзии военных лет занимает «Ва­силий Теркин» (1941 — 1945) А.Т.Твардовского. «Книга про бойца», как назвал автор свою поэму, рассказывает о судьбе рядового солдата Великой Отечественной.

М.В.Исаковский(1900— 1973). В конце творческого пути Ми­хаил Васильевич Исаковский написал автобиографическую книгу «На ельнинской земле» (1969). В ней рассказано об основных этапах его творческого пути.

Будущий поэт родился в бедной крестьянской семье на Смо­ленщине. Обстоятельства его жизни складывались так, что если бы не революция, ему не удалось бы получить образование и зародив­шаяся еще в детстве мечта стать писателем, поэтом так и осталась бы неосуществленной.

Литературная деятельность Исаковского началась в газете не­большого городка Ельня недалеко от Смоленска. Началом поэти­ческого творчества сам он считает 1924 год, хотя стихи писать на­чал очень рано. Первый сборник Исаковского «Провода в соломе» вышел в 1927 г. и был замечен М. Горьким: «Стихи у него простые, хорошие, очень волнуют своей искренностью».

В русской поэзии Исаковский — один из прямых и последова­тельных продолжателей традиций Н. Некрасова. Причем дело здесь не только в том, что оба много писали о деревне. Как и Некрасов, Исаковский — поэт не крестьянский, а народный.

Как известно, творческое наследие русского классика очень бога­то в жанровом отношении: он писал поэмы, песни, элегии, сатиры и т.д. Исаковский тоже работал во многих жанрах, но особенного успеха добился в песне. Поистине всемирна, легендарна слава его «Катюши»! Кто не знает его песни «Прощание», «Огонек», «Летят перелетные птицы», «Лучше нету того цвету» и многие другие!

Важное замечание по поводу песен Исаковского сделал его зем­ляк А. Твардовский: «Слова песен Исаковского — это, за немноги­ми исключениями, стихи, имеющие самостоятельное содержание и звучание, живой поэтический организм, сам собой как бы пред­полагающий ту мелодию, с которой ему суждено слиться и суще­ствовать вместе. Исаковский — не " автор текстов" и не " поэт-пе­сенник", а поэт, стихам которого органически присуще начало песенности, что, кстати сказать, всегда было одной из важных черт русской лирики».

Секрет широчайшей популярности песен и стихов Исаковско­го отчасти открывается при знакомстве с его творческой лабора­торией. Он считал, что нужно «уметь даже о самых сложных вещах говорить самыми обыкновенными слонами и фразами — обыкно­венными, но в то же время емкими, точными, красочными, по­этически убедительными». Но главная причина всеобщей любви к его творчеству — в полном слиянии мыслей и чувств поэта и наро­да. В этом отношении особенно характерны стихи Исаковского пе­риода Великой Отечественной войны:

И я, как знамя, поднял это слово.

Живое слова сердца моего,

И я зову, чтоб в дни борьбы суровой

Никто из нас не забывал его.

И действительно, в то время буквально каждое слово поэта находило отклик в сердцах людей — вспомним «В лесу прифронтовом», «Русской женщине», «Ой, туманы мои...» и многое др.

В послевоенные годы активизировалась деятельность Исаков­ского-переводчика. Чаше других он переводил белорусских и украинских поэтов — Я. Коласа, Я. Кутталу, Т. Шевченко, Л. Украинку.

Исаковский — автор книги «О поэтическом мастерстве» (1969), где он, обращаясь к молодым, рассказал об опыте своей творческой работы.

К.М.Симонов (1915 — 1979). Литературная деятельность Константина Михайловича Симонова была разнообразной. Он писал повести и романы, публицистику и пьесы, киносценарии и литературоведческие исследования. Однако начинал Симонов со стихов, и долгое время в сознании читателя он был прежде всего поэтом. То, что произошло с его стихами в годы Великой Отечественной войны, — редкий случай в поэзии. Их знали все — кал фронте и в тылу. Их печатали в газетах, особенно охотно во фронтовых, их читали по радио и с эстрады. Не было человека в те годы, который не знал бы «Жди меня, и я вернусь...», «Если дорог тебе твой дом», «Майор привез мальчишку на лафете...», «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины...».

Но после войны Симонова начал заниматься больше другими видами литературы — поэзия отошла в сторону. И уже в конце творческого пути он даже сомневался: «У меня, честно говоря, нет ощущения, что есть поэзия Симонова. Есть некоторые более или менее популярные стихи. И есть стихи, которые я сам люблю. И есть несколько стихотворений, которые совмещают и то и другое...»

Рожденные войной, несущие ее конкретные приметы, стихи Симонова обращены к общечеловеческим ценностям и проблемам. Поэт справедливо считает, что те грозные годы дали надежные и нестареющие нравственные критерии:

Не чтобы ославить кого-то,

А чтобы изведать до дна,

Зима сорок первого года

Нам верною меркой дана.

Пожалуй, и нынче полезно,

Не выпустив память из рук,

Той меркой, прямой и железной

Проверить кого-нибудь вдруг!

Симонов утверждал, что суть поэзии в силе чувства. В его соб­ственных стихах эта сила, соединенная с исповедальной искрен­ностью и обращенная к болевым точкам времени, создает непов­торимый поэтический стиль.

Сегодня с именем Симонова-поэта по праву соперничает имя Симонова-прозаика. Его книги «Живые и мертвые», «Солдатами не рождаются» не затерялись среди других произведений о войне. В последние годы жизни К.Симонов работал над мемуарами «Глазами человека моего поколения». Долгие годы писатель на­ходился в самой гуще важнейших событий, и его рассказ «о времени и о себе» представляет особенный интерес, имеет боль­шую ценность.