РОТХАКЕР (Rothacker) Эрих (1888—1965) — не­мецкий философ, культуролог и культур-социолог, один из основоположников

РОТХАКЕР (Rothacker) Эрих (1888—1965) — не­мецкий философ, культуролог и культур-социолог, один из основоположников (наряду с М.Ландманом) версии философской антропологии как культурной ан­тропологии. В 1920-е работал в подходе немецкой ис­торической школы К.Лампрехта. В 1930-е попал в круг идей Шелера, что предопределило его поворот к фило­софской антропологии. Переинтерпретировал ряд се­миотических и кибернетических идей немецкого био­лога Я. фон Икскюля. Оппонировал биоантропологиче­ской версии философской антропологии (особенно Ге­лену). Ученик Дильтея, у которого наследовал концеп­цию " наук о духе" и идею исторической обусловленно­сти познания. Являлся издателем его теоретического наследия. Многие разработки Р. близки духу последней работы Кассирера " Что такое человек? Опыт филосо­фии человеческой природы" (1944) и концепции " гер­меневтической логики" Х.Липпса. В поздних работах Р. переинтерпретировал концепцию " жизненного мира" Гуссерля. Значительную часть жизни Р. проработал в Боннском университете, где занял в 1929 должность профессора. Основные работы: " Логика и система наук о духе" (1927), " Философия истории" (1934), " Слои личности" (1938, программный труд), " Военное значе­ние философии" (1944), " Проблемы культурной антро­пологии" (1948), " Человек и история" (1950), " Фило­софская антропология" (1956), " К генеалогии челове­ческого сознания" (1966) и др. В своих теоретико-мето­дологических установках Р. исходил из необходимости: 1) преодолеть односторонность как эмпиризма (сведе­ние к объекту), так и априоризма (неспособность свя­зать свой дискурс с опытом и историей) в подходе к че­ловеку; 2) сместить акцент в анализе проблематики че­ловека с его негативных определений (линия Гелена с ее тезисом о принципиальной биологической " недоста­точности" человека как животного) на позитивные. В единстве своей предметности и духовной субъективно­сти человек может быть понят только как целостность и конкретность, задающие " содержательность" любым дискурсом философской антропологии. Он всегда по­гружен в определенную жизненную ситуацию с соот-

ветствующим горизонтом мировосприятия (пережива­ний), исходя из которого и строится его деятельностная активность. Люди всегда принадлежат определенным обществам, образующим их специфическую среду, и самореализуются во вполне конкретных культурах (эт­нических и языковых с их неповторимыми традициями и установками). Культура задает " жизненные стили" как формы самовыражения индивида. В них человек " ведет себя" и относится к " самому себе", в них он по­стоянно " переводит себя", объективируя " свое внут­реннее". Тем самым он реализуется как творческая ис­торическая личность, конструирующая " свои миры". В стилистике человеческого поведения ничего изначаль­но природно не задано, она постоянно формируется и поддерживается деятельностным усилием, выражает то, что человек сам из себя делает (в этом ключе Р. ис­следует такие формы специфически-человеческого вы­ражения, как стыд, смущение, замешательство и т.д.). И тем не менее, человеческое начало двойственно — оно и дано, и задано, что изначально делает его " подлин­ность" (аутентичность, идентичность) проблемой. Ин­дивид всегда оказывается " между" (подлинным и не­подлинным, истинным и неистинным). Он застает со­зданное до себя как " данность" (как уже оформленный " материал") и имеет свой проект, подлежащий реализа­ции как " заданность" (" человек живет в мире феноме­нов, которые он высветил прожектором своих жизнен­ных интересов и выделил из загадочной действитель­ности"). Тем самым Р. накладывает ограничения на те­зис об " открытости человека миру", ведь индивиду до­ступно лишь то, что " высветлено" (т.е. лишь опреде­ленные по отношению к конкретным ситуациям жизни " аспекты мира"). Как целостность и конкретность (бы­тия и сознания, практики и переживания) человек сложно организован, содержит в себе три " слоя": 1) ве­гетативной и животной жизни; 2) определяемого влече­ниями и чувствами " Оно"; 3) мыслящего и самопозна­ющего " Я", — подчиняющихся только им имманент­ным закономерностям. Конституирующим же собст­венно человеческое выступает " третий слой", открыва­ющий (точнее — приоткрывающий) человека миру, требующий его самовыражения в культуре (как ответе на вызов природы). Здесь Р. следует идее Плеснера о позициональном дистанцировании человека по отно­шению к миру и к самому себе как условии раскрытия его " человечности", но максимально " стягивает" ее на тематизмы культурного бытия, бытия культурой (в стилистиках культуры). Личность (во взаимодействии с другими) сама формирует свои " духовные ландшафты" (которые всегда " скрыто" антропоморфны как резуль­тат избирательного отношения к миру), конституирует

собственные " практики жизни" как совместный с дру­гими (внутри целостных общностей людей) " тоталь­ный" ответ на ситуацию, в которую она заброшена во­лею судьбы и обстоятельств. " Система" же культуры включает в себя пять относительно автономных " под­систем": язык, хозяйство, искусство, религию, сферы государства и права. Акцентируя какую-либо из них или конфигурируя их индивидуальные сочетания, че­ловек и задает стилистику собственной жизни как об­наруживающую структуры его бытия (т.е. жизненного мира как искусственной среды и жизненного простран­ства различения своих различий-отличий). " Я" -сознание, соотносясь с " Мы" -сознанием, объективирует себя в культуре прежде всего посредством языка. Да и весь жизненный мир человека есть то, что им интерпрети­ровано и истолковано (" лишь с появлением мореходст­ва появляются бухты"). По Р., " с каждым вполне понят­ным словом мир изменяется... Сказанное тотчас же включается в мир, уже существующий". Человек, буду­чи существом творческим (и в этом отношении даже " демоническим"), есть " не пучок, не сумма, не нагро­мождение извне данных ощущений, но субъект, центр и исходный пункт активности", пункт активности " как свободы и нравственной силы". И в этом своем модусе он всегда есть " тайна", разгадать которую и призвана философская антропология. Последняя же по опреде­лению всегда должна быть культурной антропологией — Kulturanthropologie (P. автор этого термина в немец­коговорящей традиции), которую следует отличать от эмпирически и этнологически ориентированной брита­но-американской cultural anthropology. Исходные уста­новки Kulturanthropologie вытекают из ее принципов: 1) предметности (конституирования предмета в созна­нии), 2) личности (как исходной точки дискурса), 3) значимости артикуляции только экзистенциально-цен­ного — и нацелены на исследование культурно-практи­ческих структур исторического сознания (переживае­мого жизненного мира). Культур-антропология, соглас­но Р., призвана стать: 1) общеметодологической ре­флексией для " наук о культуре", 2) средством выработ­ки обобщенной точки зрения, позволяющей совмещать в себе разнонаправленные культурные перспективы.

В.Л. Абушенко